Холстен расстроенно отметил, что стрелка в его собственном моральном компасе крутится вокруг своей оси.
– Лейн считает, что если ты попытаешься это сделать, то испортишь системы «Гилли». Она говорит, что копии твоих подопытных уже устраивают в программах кашу.
– Я – мой собственный подопытный, – рыкнул Гюин. – Все, что есть в системах, – это мои отпечатки. Но ни один из них не получился. Никто из них не был мной, не был в достаточной мере мной. Но тот жалкий вклад, который мне удалось выжать из тебя до того, как ты отправился куролесить, принес свои результаты. Может, в этом есть ирония. Все готово. Я могу завершить загрузку, и не страшно, если я умру. И не важно, когда я умру. А что до Лейн, то Вайтес не думает, что это испортит компьютер. Вайтес хочет, чтобы я это сделал.
Для Холстена эта фраза в перечень успокаивающих не входила.
– Лейн уверена, что это было бы плохо.
– Лейн не знает. Лейн мыслит мелко. Ей не хватает преданности делу. – Гюин нахмурился, и его лицо смялось, словно обрывок бумаги. – Только я могу заглянуть достаточно далеко, чтобы нас спасти, Мейсон. Вот почему выбрали именно меня.
Холстен уставился на него. Телохранители стояли чуть дальше, и ему пришло в голову, что можно было бы просто броситься на этого дряхлого старикашку и начать вырывать из его тела все системы, пока природа не возьмет свое. А еще он понял, что не имеет намерения это делать.
– А если я тебе не нужен, зачем ты приказал меня притащить назад?
Гюин сделал несколько неуверенных, механических шагов – и был остановлен поводком жизнеобеспечения.
– Ты же наш блестящий историк, верно? Ну вот, теперь ты приступаешь ко второй части своей работы, Мейсон. Ты начинаешь писать истории. Когда они станут друг другу рассказывать, как мы начали жить в том зеленом мире, на другой Земле, пусть рассказ будет правильный. Так что запиши все правильно. Расскажи им, что мы сделали, Мейсон. Запиши это. То, что мы здесь делаем, творит будущее, единственное возможное будущее, которое позволит нашему виду выжить.
5.6 Война за ресурсы
Города-государства пауков имеют разнообразные горнодобывающие концерны, но сами они не копают. Для этого у них есть насекомые: это одна из тех работ, которые более естественны для муравьиных колоний, что используются пауками для множества различных дел. Веками ресурсов хватало на всех: технологии пауков мало использовали металлы, а гораздо более важные для них органические соединения производятся на основе обычных строительных блоков самой жизни.
С этого все начинается.
Одна из муравьиных колоний Семи Деревьев продвигается глубже по переходам на некотором расстоянии от самого города. Колония раскинулась вокруг них: шахты – это ее дом, а рытье ее детей – всего лишь модифицированная форма прокладки туннелей, с помощью которых они расширяли бы свое жилище. Конечно, немалая часть колонии углубляется в сплошной камень, и муравьи используют современные технологии, чтобы справиться с этим материалом. На челюстях у них закреплены металлические кирки, а кислоты и другие вещества помогают сделать камень податливым. Колония самостоятельно планирует выработки, включая водоотвод и вентиляцию, чтобы обеспечить сотням слепых шахтеров хорошие условия для работы.
Этот конкретный муравей ищет в камне новые медные жилы. Металлическая руда оставляет следы, которые могут обнаружить его чуткие усики, и он терпеливо грызет породу именно там, где эти следы ощущаются сильнее всего, дюйм за дюймом приближаясь к следующей залежи.
На этот раз он неожиданно проникает в другой туннель.
Мгновение он пребывает в озадаченной нерешительности, застыв на пороге и пытаясь переработать новую и неожиданную информацию. Затем обоняние и осязание создают достаточно точную картину того, что его окружает. Сведения ясны: здесь недавно побывали другие муравьи – муравьи из незнакомой колонии. При отсутствии особого программирования незнакомые колонии считаются вражескими. Муравей моментально поднимает тревогу, а потом идет дальше на разведку. Достаточно скоро он встречает шахтеров чужой колонии и, оказавшись в меньшинстве, погибает. Это не имеет значения: его братья идут следом за ним, вызванные сигналом тревоги. В тесноте начинается яростная битва: обе стороны не знают жалости. Ни одна из колоний не получала от своих хозяев-пауков приказа пересечь некую конкретную линию, какой бы зыбкой она ни была, но природа берет свое.
Вторая колония, в буквальном смысле подкопавшаяся под разработки Семи Деревьев, направлена Большим Гнездом на поиски новых источников меди. Вскоре после этого вековые дипломатические отношения начинают рушиться.
С момента установления контакта с Посланником потребности в металлах стали расти экспоненциально: это вызвано стараниями угнаться за сложными чертежами, которые входят в Божественный План. Те города, которые, подобно Большому Гнезду, с жаром рвутся воплощать в жизнь Божественные устройства, вынуждены постоянно двигаться вперед. Добыча не успеет за спросом, если новые шахты не будут открыты… или захвачены.
В результате этого соперничающие стороны все чаще спорят из-за разработок. Где-то караваны с добычей не добираются до своего места назначения. В некоторых случаях целые добывающие колонии истребляются, изгоняются или совращаются. В проигрыше оказываются относительно небольшие города – и все они не слишком ярые сторонники послания. Начинается целая буря переговоров в обстановке неуверенности относительно того, что на самом деле случилось. Открытые конфликты между городами пауков – дело почти неслыханное, так как все города связаны со своими соседями сотнями уз. Борьба за превосходство имеет место, но до сих пор в их истории было так: всегда находилось нечто, над чем можно установить превосходство. Возможно, это связано с нановирусом, который по-прежнему стремится к единству среди всех тех, кто носит эту конкретную каинову печать. А возможно, потомки Portia labiata выработали философию, согласно которой открытый силовой конфликт нежелателен.
Все это вот-вот изменится.
В конце концов, когда истина становится достаточно очевидна всем сторонам, передатчики Большого Гнезда отправляют своим более слабым соседям ультиматум. Их обличают за отход от чистоты послания, заявляя о своем праве предпринять любые шаги для того, чтобы осуществить волю Бога. Утверждается, что передачи Посланника (хотя они неизменно туманные и допускающие различные толкования) поддерживают декларацию Большого Гнезда. Сначала медленно, а потом все быстрее этот открытый раскол из местных противоречий перерастает во всеобщее разделение идеологии. Некоторые правоверные города присоединяются к Большому Гнезду, тогда как другие – далекие другие – формулируют собственные заявления на основе иных интерпретаций распоряжений Посланника. Некоторые города, где уже начали отказываться от послания, обещают поддержку тем городам, которым угрожает Большое Гнездо, но сами эти города не едины в своей реакции. Некоторые заявили о своей независимости и нейтралитете, причем часть из них даже прервала все контакты с окружающим миром. Схожие конфликты вспыхивают между теми городами, которые, возможно, и раньше имели немалые трения, постоянно конкурируя из-за территорий, пищи, жилья…
К спорным местам разработок, многие из которых к этому моменту уже по несколько раз переходили из рук в руки, Большое Гнездо отправляет специальные войска. Вторичное задание, которое все муравьиные колонии выполняют без специального программирования, состоит в борьбе с незнакомыми муравьями, однако добывающая колония не может сравниться с захватнической армией, имеющей в своем распоряжении специальные касты и технологии. За два месяца активных сражений не погибает ни один паук, но их рабы-насекомые умирают тысячами.
Большое Гнездо может распоряжаться гораздо более крупной и хорошо скоординированной армией, нежели его противники, и его армия лучше скомпонована и подготовлена к боевым действиям, но эти первые месяцы все еще не дают убедительного результата. Когда Порция и ее товарки собираются, чтобы обсудить свои достижения, они сталкиваются с неприятным известием.
«Мы рассчитывали, что все уже уладится», – размышляет Порция, слушая, как ее подруги сплетают последующие действия: ряд шагов, которые приведут их… куда? Когда принималось решение относительно мер, которые следовало принять по поводу спорных разработок, цели казались совершенно ясными. Они все знали, что правда на их стороне. Волю Посланника следуют исполнить, и для этого нужны большие количества меди – меди, в которой Семь Деревьев и другие города-отступники особо не нуждаются, но которую хотят продавать Большому Гнезду по разорительно высокой цене. Итак: захват разработок. Это была простая цель, и ее достигли относительно быстро и эффективно, принимая во внимание все обстоятельства.
И все же оказывается, что построение будущего никогда не бывает простым. Каждая нить ведет к еще одной, а остановить прядение непросто. Агенты Порции в Семи Деревьях и других городах уже узнали, что враги Большого Гнезда накапливают и готовят силы, чтобы отбить шахты обратно, – и, возможно, на этом не остановятся. Тем временем правящие группы ее противников уже ведут схожие обсуждения необходимых действий. Во всех советах имеются экстремисты, которые требуют не только реституции. Внезапно призыв к умеренности начинает считаться слабостью.
В окружении Порции есть немало тех, кто говорит о необходимости предпринять больше шагов для того, чтобы защитить Большое Гнездо от его только что созданных врагов и тем самым обеспечить исполнение воли их божественного создателя. Они прибегают к древнейшему приему – созданию пути, по которому можно достичь цели, только в данном случае целью становится перманентная безопасность. С каждым шагом в заданном направлении эта безопасность отодвигается чуть дальше. И с каждым их шагом стоимость продвижения к такой безопасности растет, а меры, необходимые для продвижения вперед, становятся все более чрезвычайными.