Он начал делать трудные шаги, один за другим.
Откуда-то возникла Вайтес с горсткой своих людей, застывших у аппарата словно жрецы. Глава научников бросила беглый взгляд на Холстена, но в нем не было любопытства. По краям большого зала стояло чуть больше десятка мужчин и женщин в бронированных скафандрах – команда безопасников Карста. Среди них должен был находиться и их шеф, но щитки на их шлемах были опущены.
«Старая банда снова собралась, за одним исключением».
Холстен остро осознавал, на что Лейн рассчитывала бы: на то, что он выгадает для нее время, хоть он и понятия не имел, направляется ли она сюда вообще.
– Гюин! – позвал он капитана. – А как же они? – Он указал на собирающуюся паству. – Что будет с ними после того, как ты… будешь переведен? Они продолжат размножаться, пока не заполонят весь корабль? Пока еды вообще не останется? Что будет?
– Я о них позабочусь, – пообещал Гюин. – Я покажу им путь.
– Это будет повторение лунной колонии! – возмутился Холстен. – Они умрут. Они съедят всю пищу. Они просто будут… жить повсюду, пока все не начнет ломаться и отказывать. Это не пассажирский лайнер. «Гилли» не рассчитан на то, чтобы в нем жили. Они – груз. Мы все – груз. – Он набрал побольше воздуха. – Но к этому моменту у тебя появится твой электронный аватар. Пока будет источник энергии, с тобой все будет в порядке. Возможно, с большей частью корабля все будет в порядке, с грузом в стазисе… Но эти люди и их дети, и… что потом? – может, появится еще одно поколение после них – а потом они умрут. Твои последователи будут долго умирать от голода, отказа оборудования, холода и отсутствия воздуха – и от всего остального, что может произойти, потому что мы ведь в, мать его, космосе!
Он сам изумился собственной горячности и подумал: «А почему меня вообще так волнуют эти психи?» Но оказалось, что волнуют.
– Я о них позабочусь! – Голос Гюина без труда стал оглушительным: динамики транслировали его по всему залу. – Я – последний пастырь человечества!
Холстен ожидал, что его слова поднимут среди паствы бурю страха и смятения, однако они казались странно спокойными, веря словам Гюина и практически не замечая ничего, что говорилось против него. На самом деле единственной реакцией на его слова оказались две самые крупные овцы из стада Гюина: они встали у него за спиной и схватили за плечи, словно собираясь утащить прочь. Ему нужно новое оружие. Теперь ему придется действовать грязно.
– И еще одно! – выкрикнул он, когда Гюин уже поднялся на верхнюю ступеньку. – Ты ведь знаешь, что Карст и Вайтес сотрудничали с Лейн у тебя за спиной?
Наступившую после этого мертвую тишину нарушил приглушенный шлемом голос Карста, который рявкнул:
– Ах ты, ублюдок!
Гюин застыл в полной неподвижности и молчании – и потом все тоже застыли. Холстен покосился на Вайтес, которая взирала на происходящее со спокойным любопытством, словно не ощутив внезапной перемены настроения толпы. Люди Карста начали сдвигаться. Все они были вооружены – и сейчас их пистолеты по большей части были направлены на правоверных.
«Сделал ли я самое разумное из того, что мне сейчас было доступно?»
– Я тебе не верю, – прокаркал голос Гюина, хотя, если его бестелесный голос и правда был лишен веры, он был до краев полон электронных сомнений. Паранойя Гюина явно имела круговой обзор.
– Когда меня схватили твои клоуны, я как раз шел со встречи – моей, Лейн, его и ее, – он пальцем указал на виновных.
– Мейсон, заткнись, пока я не отстрелил твою гребаную голову! – проорал Карст, ловко уничтожив все оставшиеся сомнения в его виновности.
Паства была по большей части вооружена, пусть это в основном были самодельные копья и дубинки. Они сильно превосходили числом людей Карста, а стычка пошла бы в тесноте.
– Вы вернетесь в стазис! – рявкнул Гюин. – А уж ты-то, Вайтес!
– Отвали! И что потом? – отрезал Карст. – Думаешь, я тебе доверяю?
– Я стану кораблем! – почти провыл Гюин. – Я стану всем. От меня будет зависеть жизнь и смерть всех представителей человечества. Думаешь, если не войдешь в стазис, то спрячешься от моего гнева, восстав на меня? Подчинись немедленно, и я буду милосерден.
– Капитан!.. – начала было Вайтес.
В нарастающем шуме паствы Холстен попытался читать по ее губам.
– И ты тоже, предательница!
Гюин наставил на нее иссохший до прутика палец.
А потом то ли Карст, то ли кто-то из его людей попытался выцелить Гюина – и началась драка. Прозвучало несколько выстрелов, выбивших искры из свода, жадно взрезав толпу, но бой почти моментально превратился в свалку: необученные, но горячие массы накинулись на немногочисленный отряд Карста.
Именно в этот момент свой ход решила сделать Лейн.
Группа прислужников вырвалась из толпы и понеслась по ступенькам к Гюину – и даже Холстен решил, что это фанатики, спешащие защитить своего вождя, стать неким живым щитом. Только когда их предводитель извлек какое-то самодельное оружие и с него слетел капюшон, классицист осознал свою ошибку.
Спустя секунду Лейн уже прижала свое оружие – какой-то промышленный степлер – к виску Гюина и заорала, привлекая к себе всеобщее внимание.
К этому моменту упало уже человек двадцать раненых или убитых: пара из людей Карста, а остальные – неудачливые последователи Церкви Гюина. Лейн так и не добилась требуемой тишины: слышались рыдания, мольбы о помощи и как минимум один пронзительный вой, возвещавший о безвозвратной потере и горе. Тем не менее большая часть правоверных застыли на месте, видя, что их пророка сейчас убьют в самый момент вознесения.
– А ну-ка! – прокричала Лейн на пределе своих возможностей. Ее голос не был создан для публичных заявлений или открытой ереси, однако она старалась как могла. – Никто не идет никуда, в том числе и в этот гребаный компьютер.
– Карст!
Голос принадлежал Гюину, хотя губы у него не двигались. Холстен посмотрел в сторону команды безопасников, сбившихся в плотную группу вокруг своего шефа. Если тот что-то и сказал, то его тихий ответ был не слышен, но стало понятно, что оттуда Гюину больше не стоит ждать помощи.
– Вайтес, отключи это дерьмо! – приказала Лейн. – Тогда мы сможем начать разбираться со всей этой кашей.
– Гм… – глава научного отдела наклонила голову к плечу. – Так у тебя есть какой-то план, главный инженер?
Эти слова было странно услышать от человека, не склонного к пустым разговорам. Холстен увидел, как Лейн начала хмуриться.
Но, конечно, Вайтес ведь хотела, чтобы загрузка состоялась. Ей хотелось увидеть, что получится.
– Лейн! – крикнул Холстен. – Процесс уже идет! Он уже загружается!
Это был длительный процесс, но ведь Гюин был подключен к установке все это время. Он, наверное, скармливал свои мозги памяти «Гилли» уже целую вечность, кусочек за кусочком.
Лейн поняла это одновременно с ним – и нажала на спуск.
В это мгновение на лицо Вайтес стоило посмотреть: наконец-то подлинное потрясение, но одновременно и некое похотливое любопытство, словно даже такой поворот даст ей ценный материал для исследований. Что до лица самого Гюина, то оно вместе со всей его головой окрасило аппарат загрузки в красные цвета.
Раздался оглушительный стон, эхом разнесшийся по помещению, рвущийся и распадающийся на помехи, но начавший воссоздаваться, пока снова не стал голосом.
– Я! – крикнул Гюин, хотя его тело рухнуло в гамак из трубок и проводок. – Я! Я! Я!
Свет погас, снова зажегся, замигал. Экраны по всем стенам внезапно ожили, поносом извергая мешанину цветов и вспышек, фрагменты человеческого лица… а голос выкрикивал: «Я! Я! Мое! Повинуйтесь! Я!» – словно Гюин сгустился до основных желаний, которые всегда им двигали.
– Доклад об ущербе! – Команда Лейн уже собралась на платформе, входя в систему «Гилли» через стоящие там устройства. – Карст, бери в руки ситуацию, никчемный головотяп!
Карст наставил винтовку на потолок и сделал несколько выстрелов. Рявканье оружия избавило помещения от людского шума, но не смогло прекратить мучительной глоссолалии динамиков. На экранах нечто пыталось собраться в лицо Гюина доказательством вознесения для истинных верующих, но снова и снова терпело неудачу, искажаясь и распадаясь. Иногда Холстену казалось, что это вообще лицо Керн.
Он вскарабкался по лестнице к Лейн.
– Что происходит?
– Он в системе, но… это еще одна неполная копия, как при его проверках. Только она более… в ней его больше. Я пытаюсь его изолировать, но он сопротивляется… они все сопротивляются. Он как будто засеял гребаный компьютер своими людьми, отправил их вперед расчищать путь. Я…
– Вы меня не остановите! – прогремел виртуальный Гюин: его первое законченное предложение. – Я! Мне! Я есть! Вечный! Я! Я есть!
– Что?.. – начал было Холстен, но Лейн от него отмахнулась.
– Заткнись, ладно? Он пытается взять под контроль жизнеобеспечение.
Люди Карста выдворяли последователей Гюина, которые казались не столь обрадованными частичным вознесением своего предводителя, как они, видимо, ожидали.
– Вайтес, помогай, ну же!
До этого глава научного отдела просто смотрела на экраны, но теперь, похоже, пришла к некому решению.
– Согласна: это пора прекращать.
Как будто это просто был эксперимент, время которого истекло.
– Чем я могу?..
Лейн шикнула на Холстена, но, положившись на своих помощников, на секунду отвлеклась от пульта.
– Честно: ты сделал все, что мог. Сделал то, что нужно было сделать. Ты молодец. Но сейчас? Это не твоя область, старик. Если хочешь, пойди помоги Карсту. И надейся, что нам удастся остановить гребаный вирус-Гюин до того, как он…
По всему кораблю прошла дрожь, и с лица Лейн сбежала вся краска.
– Черт. Иди, Холстен. Береги себя.
Слова одного жильца яичной скорлупы другому.
5.8 Герой-победитель
Фабиан подошел к воротам Большого Гнезда с армией.
Формально это не его армия. Семь Деревьев не настолько отчаялись, чтобы передать командование этими силами самцу. Виола, одна из самых влиятельных самок города, представляет интересы своего дома и потому номинально возглавляет армию. Сам Фабиан здесь для того, чтобы воплощать в жизнь ее приказы. Он думал, что такая ситуация будет задевать его сильнее, чем получилось на самом деле.