Я хлопала ресницами, соображая, что ей сказать в ответ.
Это будто морок какой-то. Мне уже самой непонятно стало, слышала ли я на самом деле все эти странные слова, или заснула на ходу.
Выяснять ничего не стала. Сережа меня предупредил, что не нужно махать шашкой и пытаться вывести на чистую воду Ронду. Омороченный лорд Долтон мне все равно не поверит, а ведьма может просто лишить доступа в замок, если решит, что я обо всем догадалась. Я и так сейчас лишнего ей выдала.
– Да, кажется, меня утомили репетиции, – вымученно улыбнулась я, – хорошего вечера, нерди Ронда.
Оказавшись на улице, я с наслаждением вдохнула свежий вечерний воздух. В голове прояснилось.
Что же получается, Сережа прав? Ронда – ведьма, которая прикидывается поборницей прогресса, а на самом деле с помощью темной магии околдовывает семейство Долтон?
– Лада? – услышала я удивленный голос Майрона.
Ох, его еще не хватало для полного счастья. Я сейчас в очень смятенных чувствах и вряд ли смогу поддерживать адекватную беседу с лордом.
– Я закончила занятие с девочками, – встрепенулась я, – то есть, добрый вечер, лорд Долтон.
Он выглядел усталым, но очень довольным. Да, у него же работы привалило интересной и желанной. Понятно, что Майрон испытывает душевный подъем. И еще меньше внимания будет уделять настроениям у него дома.
Дочки под присмотром, получают великолепное образование, сыты и веселы. Вечером бросаются ему на шею и щебечут милые глупости, каждая в то ухо, до которого дотянется. Вряд ли он к ним прислушивается особо.
А потом появится Ронда с каким-нибудь чайком… и он сам не заметит, как проснется утром рядом с ней и с обручальным колечком на пальце.
– У вас весьма воинственный вид, – вдруг улыбнулся лорд, приближаясь ко мне.
Волосы Майрона были собраны в хвост, выбившаяся прядь падала на высокий лоб, придавая лорду романтизма. Одет он по обыкновению строго и элегантно. Темно-синий костюм-тройка, пышный галстук со свободным узлом.
В руках зачем-то трость из красного дерева с вишневым набалдашником, странная для молодого здорового мужчины, но ему идет.
– Пользуясь случаем, я бы хотел выразить свое восхищение постановкой, – сказал Майрон, – вы великолепная актриса, никогда бы не подумал, как исключительны ваши таланты!
– Благодарю, лорд, – я скромно потупила взгляд.
– Очень надеюсь увидеть вас в новых ролях. Я теперь ваш… поклонник, Лада.
То как, он сбился перед словом поклонник меня взволновало.
Почему он так сделал, ему это слово показалось двусмысленным?
Кровь прилила к щекам, мешая здраво соображать.
– Считайте, что у вас есть уже все пригласительные на мои спектакли, – сказала я.
– А я буду хвастать знакомством со звездой, – рассмеялся он негромко, и его смех будто рассыпался драгоценными камнями по прилавку ювелира.
– Благодарю, что вы нашли время в вашем плотном графике и навестили девочек. Вас устроила оплата, которую предложил Сержио?
– Да, полностью, – кивнула я, – и мне самой очень приятно проводить время с Дайной и Вайной. Сегодня нам было так весело.
– Вы единственный человек, с которым им весело, – смутил меня Майрон, – это так удивительно. Я, признаться, считал, что со взрослым должно быть познавательно в основном. А для веселья есть Сержио. Только ему об этом не говорите. Он считает себя слишком важной персоной.
– Не буду, – пообещала я, – но почему вы боитесь лишний раз развлечь детей? Они ведь и так у вас не то что бы по струнке ходят.
– Именно поэтому, – признался Долтон, – не стану лукавить, я прекрасно вижу, что избаловал их. Я ведь ничего с них не спрашиваю. Нанимаю педагогов, оплачиваю лучшую школу. В надежде, что девочки вырастут от этого такими, как надо. А у них только и мыслей, что побезобразничать. И мне этому никак не хочется противодействовать, потому что…
– С одной стороны вы чувствуете себя виноватым перед ними и хотите дать самое лучшее, а с другой – вам самому удобнее не ввязываться с ними в ссоры. Проще пойти на поводу у детей, чем пытаться их воспитать и наставить на общепринятую дорожку. Так и нервы крепче, и времени меньше уходит.
– Звучит ужасно, однако, это правда, – подтвердил Майрон, – а вы умеете быть жесткой, Лада. Что ж, будет о чем подумать. Рад был вас увидеть.
– Взаимно, – бледно улыбнулась я, понимая, что сейчас здорово задела его самолюбие, мужское и отцовское эго.
– Вам подать машину до дома? – спросил он.
– Нет, я, пожалуй, прогуляюсь.
– Тогда до свидания.
– До свидания.
Мы еще разочек одарили друг друга долгим взглядом и разошлись, как в замедленной съемке.
Стоило мне выйти за ворота, как появился запыхавшийся Сережа.
– Ну, что думаешь? – мявкнул он требовательно.
– Кажется, я тебе верю, – опустившись на корточки, глянула в круглые кошачьи глаза, – и что нам с этим делать, Сереж? Как снять морок с Майрона.
– Очень просто. И сложно одновременно.
Сережа вдруг совершенно по-кошачьи облизнулся.
– Лорд должен тебя поцеловать. Тогда наведенные чары и рассеются.
ГЛАВА 11
– Легкий ветерок притих, где ты, милый мой жених? – вдохновенно пела я, кружась по сцене.
Сейчас мне предстоит выйти из спальни, найти заколдованную иглу, проткнуть себе ей палец и выпасть из активного участия в постановке.
В зале сегодня снова был аншлаг и я опять волновалась. Особенно, когда представляла себе финальную сцену, которую все ждут.
На репетиции мы попытались повторить этот выброс с моим эпическим приземлением. Получилось как-то не сразу. И не так зрелищно.
Реджинальд пафосно заявил:
– Это потому что мы творцы! И не можем работать на черновик. Все получится спонтанно и огненно!
Оставалось довериться нашей театральной Музе.
И сильным рукам моего сценического суженого.
Все шло по плану, я укололась, побилась немного в судороге и меня унесли в хрустальную колыбель, ждать поцелуя принца Элвуда…
Поцелуй.
Лежа и прислушиваясь к происходящему на сцене, я невольно вспомнила заявление Сережи.
Почему он сразу не сказал, как мне предстоит спасать Майрона? Хотя понятно. Я бы тогда сходу отвергла его предложения.
Оказывается, чтобы противостоять ведьме с любовным мороком, я должна вызвать искренние чувства у лорда. И до такой степени, чтобы он сам меня кинулся лобызать. Какие-то постановочные поцелуи не подойдут, исключительно из искренней симпатии.
Жук ты, а не мейн-кун, Сережа!
Он не оставляет попыток свести меня с Майроном. Но ведь чувства не вызвать по щелчку пальцев! Ронда смогла как-то прогнуть под себя волю лорда и девочек, но это все ненастоящее. Когда она рядом и может на них воздействовать, семейство Долтон становится смирным и послушным. Но стоит ей удалиться, все трое становятся самими собой. Но не воспринимают критику в адрес Ронды, не верят в оморок, как это называется в их ведьминской магии, и во все такое прочее.
Жертва не должна допускать мысли о том, будто что-то не так. И с этим Ронда справлялась блестяще.
Кот объяснил, что будь у Долтонов сила воли поменьше и упрямство не такое зашкаливающее, они бы уже под дудку Ронды плясали даже в ее отсутствие. Однако, наша благородная семейка боролась, даже сама того не осознавая.
Первое отделение спектакля закончилось, и я смогла подняться со своего совсем не ортопедического ложа, непроизвольно кряхтя и постанывая.
– В одном театре, где мы играли “Спящую принцессу” исполнительница роли все время засыпала во время постановки, – сообщила мне одна из “нянюшек” принцессы, когда мы сидели в общей актерской перед выходом. Пока я была новенькой, отдельного помещения мне не полагалось.
– Тут же жестко! – поразилась я.
– Она так нервничала перед выходом на сцену в образе, что всю ночь не могла заснуть. Зато потом отрубалась, чисто как младенец. Хотя… младенцы так хорошо не спят.
Коллега вздохнула, и я поняла, что передо мной мамочка со стажем.
– Как-то раз ее действительно разбудил поцелуем принц Элвуд. И бедняжка спросонок не разобралась и отвесила ему оплеуху.
Я пообещала себе всегда высыпаться перед этим спектаклем. А то мало ли что.
– Ты готова? – ко мне подошел Реджинальд, который не смог усидеть в своей отдельной “звездной” гримерке.
– Конечно, – лучезарно улыбнулась я, не показывая своего страха. А он, разумеется, был. Через каких-то сорок минут мной будут кидаться по сцене, будто мячиком. Жаль, мама меня в детстве в фигурное катание не отдала! Только собиралась.
Звон колокольчика возвестил о том, что зрителям пора возвращаться на места.
Держись, Лада!
Точнее, наоборот, не держись, а прыгай.
Лежа в своем хрустальном гамаке, я чуть не подпрыгивала от волнения, очень трудно было держать глаза закрытыми.
И как та актриса умудрилась заснуть? Наверное, очень в роль вжилась, ночные нервы тут ни при чем. Я тут же преисполнилась уважением к неизвестной коллеге.
Когда Реджинальд-Элвуд, наконец-то преодолел все препятствия, которые приготовила ему судьба-злодейка и пришел выгребать меня из неудобного гнезда, я вздрогнула. И огорчилась от собственной непрофессиональности.
– Я не видел тебя никогда воочию, однако любил всю свою жизнь! – нежно произнес нареченный принц моей героини.
И я затрепетала ресничками.
Его губы коснулись моих.
Я вдруг поняла, что это не особенно приятно, хотя Реджинальд Эстерн хоть в своем воплощении, хоть в виде принца Элвуда – красавчик, хоть на табуретку ставь и любуйся.
Такое было всего один раз на моей памяти. Я тогда училась на втором курсе театралки, и влюбилась в пятикурсника. И все поцелуи на сцене мной воспринимались как личные. Будто бы даже измена любимому… с которым, впрочем, у нас не зашло дальше двух свиданий. Но это другая история.
Обычно же у меня отношение ко всему, что происходит с партнером во время постановки или репетиции, чисто деловое.