Что же сейчас изменилось? Я что, влюблена?
Эта мысль меня так ошарашила, что я перестала волноваться из-за предстоящего полета, Элвуд радостно пропел:
– Она очнулась!
Подхватил меня на руки и принялся кружить по сцене, как положено по сценарию.
– Сейчас что-то будет! – раздалось из зала нетерпеливое.
На спойлерщика недовольно зашикали.
– Я покажу тебе небо и звезды! – вдохновенно сообщил Элвуд. Это была чистая импровизация, автор спектакля не планировал вкладывать такой текст в уста принца. Но Реджинальд был в ударе…
И увы, удар этот пришелся как раз по мне.
Одно дело, когда выброс происходит неосознанно, когда человек рефлекторно пытается притормозить и отменить процесс. Другое – кинуть девушкой вперед себя специально.
Бросок был куда сильнее, с размахом, насколько это возможно.
И полетела я дальше, а сгруппироваться было сложнее, так как я в этот раз, увы, тоже действовала не на автомате.
Да, я пыталась тормозить, но по инерции продолжала движение… а когда подошвы моих туфелек коснулись наконец пола, о ужас, я поехала по отполированной поверхности куда дальше, чем в прошлый раз. Да и направление было не в сторону кулис, а…
В общем, я упала со сцены прямиком в оркестровую яму. Она в королевском театре маленькая, аккуратненькая, но все же есть.
Так что мое падение сопровождалось криками и музыкальной какофонией.
Свалилась я прямиком на контрабасиста, получив грифом по лбу.
А еще я ушиблась. Боль почувствовала не сразу, из-за шока, который совершенно естественно накрыл меня с головой изнутри и снаружи.
– Врача! Срочно врача! – закричал враз побледневший дирижер.
– И настройщика! – вторил ему несчастный контрабасист, держа на руках изувеченный контрабас, как любимую девушку.
Меня же к тому моменту успело отбросить на крышку фортепиано.
Зал пришел в неистовство, Реджинальд бегал по краю сцены, размахивая руками, как курица-мать, растерявшая яйца, крыльями.
Это был провал в полном смысле слова.
Меня доставили в целительскую, не обращая внимания на мои вопли, что все хорошо.
Погрузили на носилки и утащили из зала, под аплодисменты зрителей. Реджинальд светил пунцовыми щеками, но близко не подходил.
– Придется до лечебницы прогуляться, – огорошил меня седовласый целитель при театре, – у вас подозрение на перелом левой лодыжки и ушиб головы грифом контрабаса.
– Это пустые подозрения! – заявила я, вскакивая на ноги, чтобы показать, насколько здорова.
И тут же ойкнула, валясь обратно на кушетку.
Левую ногу прострелило болью, а голова закружилась.
Я и правда травмирована! Представляю заголовки сегодняшних вечерних газет!
Но самое страшное…
– Я не доиграла финальную сцену! – мой трагический шепот, наверное, услышали даже на улице.
– Милая моя, вы поставили многоточие вместо восклицательного знака, – поправил очки целитель, – уверен, об этом спектакле будут говорить еще долго. Жаль, что следующая постановка пройдет без вас.
– Без меня? – простонала я, уже не делая попыток встать с кушетки.
– Разумеется. Если только ваш режиссер не сделает допущение и не внесет строчку: “Принцесса хромала с рождения”. Даже с магическими целебными практиками вам потребуется примерно десять дней на восстановление.
Катастрофа!
Десять дней – это три не отыгранных спектакля. И невозможность попасть в замок Долтон.
Словом, все мои нынешние проекты переходят в постельный режим.
Обмякнув, я позволила увезти себя в лечебницу.
Настроение было паршивое. Куда хуже, чем физическое состояние.
Я размышляла по пути, могла ли Ронда исполнить свою угрозу таким способом?
Хотя нет, это совсем дурацкие подозрения. Полы чрезмерно натерли и я улетела со сцены. Ронды сегодня даже не было.
Но червячок подозрения остался, не желал успокаиваться.
Меня доставили в трехэтажное здание с розовым фасадом и милым сквериком, разбитым прямо у крыльца.
“Городская лечебница Ильтерана” – гласила вывеска над добротной дубовой дверью.
– Приветствую вас, нерди Лазурная, – поздоровалась высокая дама лет тридцати пяти, в нежно-салатовом балахоне и такого же цвета шапочке, скрывавшей волосы.
– Я – Селена Арди, главный целитель лечебницы, ваш случай экстренный, осмотрю вас сама. Сожалею, что так получилось. Я сама планировала быть на вашем спектакле через пять дней.
Я чуть не разревелась. Все вокруг кричало о моей разрушенной карьере.
– Не переживайте, – кинулась успокаивать меня Селена, – наши врачеватели вас быстро на ноги поставят. Вы даже отдохнуть толком не успеете, и продолжите радовать поклонников.
Мои носилки, которые уже преобразились в каталку, провезли по коридору, втащили на второй этаж и наконец вкатили в палату, где была всего лишь одна кровать.
На нее я старательно переползла сама.
Селена осматривала меня долго. Я обратила внимание, что лодыжка, а также все что ниже и выше, опухло и потемнело. Боль была адская.
Но врач приложила к ее пульсирующему центру блестящий металлический кружок, и прямо на глазах кожа начала светлеть, опухоль спадать, а боль уменьшаться.
– Хорошая новость, ваше состояние смог облегчить простейший лечебный артефакт, – порадовала меня Селена, – эту и следующую ночь вы точно проведете у нас, а дальше посмотрим. Отдыхайте. Все необходимое вам принесут санитарки. Постарайтесь пока не вставать… но если придется по надобности, дождитесь костыля. Скоро все будет.
Пожелав мне выздоровления, Селена вышла.
А я откинулась на подушки и принялась себя успокаивать.
Зачем-то это все случилось. Ногу вот повредила. Возможно сломала. Это ли не знак, что стоит остановиться и подумать о своей жизни?
Дверь вдруг приоткрылась. Я ожидала увидеть санитарку с костылем, но это оказался рыжий кот-дворецкий Долтонов. А следом за ним в палату вошел и сам лорд Майрон!
И как они оба здесь оказались, спрашивается?
– Скорее, скорее! – завывал Сережа. – Вы должны ей сделать искусственное дыхание, иначе она умрет!
Котяра поднялся на задние лапы, а передними уперся лорду сзади на уровне колен, давя всей тушкой.
Так, что Майрон невольно качнулся в мою сторону и почти допрыгал до кровати.
– Спасайте ее!
Лорд, потеряв равновесие, почти упал на меня, успев удержаться одной рукой о спинку кровати.
– Сержио! У нее глаза открыты! – возмутился Майрон.
– Ну, извините! – сказала я с сарказмом, резво садясь.
Кот прикрыл глаза лапой, как бы показывая, насколько глупо я поступила, проявив признаки жизни раньше времени.
– Простите, Лада, за такой нелепый визит, – смущенно произнес едва удержавшись на ногах лорд, – я сам толком не понял, что произошло. Сержио ворвался ко мне в кабинет, на работе, между прочим. И принялся кричать, что вы в лечебнице при смерти, а спасти вас могу только я. Честно говоря, я даже не сообразил, что случилось, от здания городского правительства сюда не больше десяти минут езды.
– Увы, я вполне себе жива и почти что здорова, – успокоила я Майрона, – Сережа просто очень впечатлительный. Откуда только узнал, что я в больнице? То есть лечебнице.
– От Минервы, – признался мейн-кун, – у нас, магических талисманов и хранителей, связь моментальная, быстрее чем ваш рожок. Но ее надо друг на друга настраивать.
– О, вы на новый уровень вышли? – обрадовалась я за кота. И рассмеялась, увидев, что розовый нос Сережи стал ярко-красным.
– Я чего-то не знаю? – удивился лорд Долтон.
– Ничего такого, – проворчал кот.
– Вот так, значит? – я уже откровенно тролила рыжего баламута. – Бедняжка согласилась настроить с ним беспроводную связь, а он считает, что у них ничего особенного не происходит!
Кот жалобно мяукнул и спрятал глаза уже под двумя лапами.
– Так, это все хорошо, – решительно сказал Майрон, – но у меня рабочий день еще не завершился! И вообще там все сложно и серьезно. Давайте к делу. Лада, вас не требуется спасать от смерти?
– Совершенно нет такой необходимости, – подтвердила я, показывая украдкой Сереже кулак, – извините, Майрон, что пришлось отвлечься от работы.
– Ничего страшного. Главное, с вами все в порядке. Но что случилось?
Пришлось рассказать ему, как я бесславно улетела со сцены в оркестровую яму.
Сережа издавал подозрительные звуки. Я не знаю, как смеются коты, ни разу не слышала чтоб кошка в моем мире хохотала… но сдается мне, именно так оно и звучит!
А вот Майрон отреагировал как положено воспитанному мужчине.
– Какой ужас, – сказал он, нахмурившись, – и со стороны барона Эстерна это весьма безответственно. Стоит поднять вопрос о его профпригодности!
О, чудо!
Мне кажется, или наш лорд сердится?
Высокий лоб хмурится, в глазах блеснуло недовольство. И кулаки, кулаки сжались!
Ну может не оба, но правый точно.
– Вас долго здесь продержат? – спросил Долтон.
– Точно не знаю, но ближайшие две ночи определенно.
– Вы с девочками должны навестить Ладу! – снова подал голос Сережа. – Ведь так тоскливо лежать в одиночестве в палате лечебницы, не имея возможности встать из-за жуткой травмы ноги!
– Ну не жуткой, – смутившись, начала я.
– Ты стоять можешь? – зыркнул на меня котяра.
– Пока что нет.
– Вот и лежи. Не спорь. А мы тебя будем окружать заботой, это наш долг.
– Долг? – удивленно переспросил Майрон.
– Разумеется! Ведь мы затащили Ладу в наш мир, и теперь за нее отвечаем.
Лорд Майрон с сомнением посмотрел на своего дворецкого. В его глазах читалась мысль о том, что сам-то лорд никакого отношения к моему проникновению в Алероун не имеет. Но как мужчина, воспитанный в лучших традициях, он все же промолчал.
– Спасибо, что зашли, Майрон, – робко пискнула я.
И Долтон улыбнулся. Ох, держите меня семеро, какая же обаятельная улыбка у этого шикарного мужчины! Хочется отбросить костыли в сторону и кинуться ему на шею.