Когда-то она думала, что ее жизнь рухнула с уходом мамы. Оказалось – лишь дала трещину. Вдребезги она разлетелась позже, изранив острыми осколками душу, навсегда оставив уродливые рубцы…
…Алиса никогда не утверждала, что полюбила сводного брата с первого взгляда. Долгое время она боялась его внешности, но не это было главным ее страхом. Алиса не знала о творящемся хаосе в его внутреннем мире. Влада сложно было назвать обычным ребенком. У него случались частые перепады настроения, нервные срывы, затяжные депрессии и истерики. Мать часто возила его к психологам, многие из которых по итогу разводили руками, расписываясь в собственной несостоятельности. Побывали они и у бабки-гадалки, обнаружившей «страшную порчу» на мальчике, снять которую может она одна за огромные деньги.
И все же удивительным образом с Алисой они сумели найти общий язык, пройдя через довольно непростой период «притирки».
У Влада за годы вынужденной изоляции сложилось странное представление о веселье. Так, однажды Алиса обнаружила в своей постели дохлую ворону. Сводный брат потом долго извинялся, уверяя, что нашел птицу уже мертвой, а не убивал ее сам. Алиса ему верила, прощала. Она жалела брата, как делали многие. Но только Алиса Влада понимала. Он чувствовал ее заботу, искреннее желание помогать, быть рядом и платил той же монетой.
Так, однажды Влад ввязался в драку сразу с тремя мальчишками, мучившими бездомного щенка. Песик скулил, упирался, пока его на веревке тащили к реке, проверять, хорошо ли тот плавает. Алиса не могла пройти мимо, вступилась за животинку, сама едва не оказавшись на месте собаки. Сводный брат оказался настоящим «уличным бойцом» и без особого труда раскидал хулиганов, превосходящих его по физическим показателям.
Алиса гордилась старшим братом. Она знала: теперь у нее есть опора и поддержка. Ей больше не нужно ничего бояться. Если кто-то решит ее обидеть, Влад всегда придет на помощь. Эта слепая преданность и сыграла с ней однажды злую шутку.
В тот год папа очень много работал, собирая деньги на их с тетей Оксаной свадьбу. Алиса почти не виделась с отцом, обижалась на него, злилась, считая виновной во всем мать Влада. Она мечтала, чтобы тети Оксаны не стало. Пусть она уйдет от них, оставив Влада. Все равно он ей не нужен. Алиса уже не маленькая, в третий класс перешла и все понимает.
Когда необходимая сумма скопилась, папа торжественно объявил, что они всей семьей едут в родной город тети Оксаны, чтобы сыграть свадьбу там. Несколько месяцев назад был куплен дом, куда переехала и бабушка Влада, оказавшаяся самой настоящей бабушкой, а вовсе не злобной ведьмой, какой ее впервые увидела Алиса.
План сорвать свадьбу разработал Влад. Он знал о нежелании Алисы ехать куда-то и перед самым отъездом съел почти целую банку оливок, на которые у него была жуткая аллергия. Накануне отъезда его увезли на «Скорой», и Алиса категорически отказалась ехать на свадьбу без него. Бабушка согласилась остаться с внуками.
– Вы поезжайте, Игоряш, – напутствовала Серафима Анатольевна, – а мы, как Владька в себя придет, за вами поездом. Да не переживайте, все успеется.
Утром в день отъезда Алиса отказалась выходить провожать отца, передав через бабушку, что ненавидит его за его слабость. Он должен был бороться за маму, а не жениться на противной тете Оксане.
– Она просто ревнует, – улыбалась бабушка, целуя зятя в щеку на прощанье. – Ничего, девочка отойдет, еще вместе потом посмеетесь.
Их машина не доехала до пункта назначения. На скользкой дороге папа не справился с управлением, автомобиль влетел в лоб «КамАЗу». В протоколе сухо указали: «Водитель и пассажир скончались на месте».
Бабушка пережила трагедию всего на полгода. Однажды утром она просто не проснулась.
Алису и Влада определили в интернат «Медвежьи Озера», располагавшийся в одноименном поселке в здании бывшей усадьбы. И если у Влада была надежда попасть в новую семью, то по документам Алиса не являлась полной сиротой и не подлежала удочерению…
После отбоя Паша, как и обещал, ждал на улице возле девичьего корпуса. Парень нервно смотрел на часы, озираясь по сторонам, и когда увидел Алису, лучезарно улыбнувшись, пошел ей навстречу. Стрелки на его брюках торчали острыми бритвами, дыхание пахло мятной жвачкой, что само собой намекало на большие планы кавалера. Алиса, внезапно оробев, не смогла сразу расставить маячки, дабы определить рамки дозволенного на ближайший вечер, а Паша уже сложил руку «кренделем», замерев в ожидании:
– Скользко, Маркина, – стараясь сбить замешательство девушки, пояснил он, – держись за меня.
Алиса обиженно фыркнула и демонстративно сделала два широких шага, едва не растянувшись на льду, коварно присыпанном легким снежком.
– Говорю же, скользко, – усмехнулся кавалер, подхватывая ее за талию и задержав руки чуть дольше, чем того требовали приличия. – Пойдем уже, неваляшка.
На этот раз Алиса не стала показывать характер, цепко ухватившись за предложенный локоть.
Михайлович хитро подмигнул самодовольной улыбке Пашки, когда они миновали его каптерку, и тепло улыбнулся Алисе.
– Я же говорил, что решу вопрос с охраной. – Девушка старалась не смеяться над его деловым тоном и тем, как ловко он подменил безобидное словцо «сторож» на более устрашающее «охрана».
Декабрь совсем разомлел. Календарная зима спорила с погодными реалиями. Под ногами молодых людей хлюпала противная жижа: еще не вода, но уже и не снег. Но Алиса все равно чувствовала себя почти счастливой. Ей казалось, будто она много лет просидела в темнице и только теперь ее выпустили подышать свежим воздухом. Она обернулась на мрачную громадину усадьбы. Некогда величественное, строение принимало высокородных дам и благородных кавалеров. Теперь же с перестроенным главным входом, с которого убрали колонны, подпирающие полукруглый фронтон, оно осиротело, будто с главной красавицы на балу сорвали роскошное вечернее платье, оставив в одном нижнем белье. Влад показывал старые фотографии усадьбы, сделанные еще до перестройки, и Алиса мысленно «гуляла» по старинным залам, кивала высокородным гостям, давала распоряжения прислуге, лихо отплясывала на балах под озорную «мазурку».
Невдалеке от бывшей усадьбы теперь проходило оживленное шоссе, шум которого доносился затихающим эхом. Очарование прошедшей эпохи навсегда утеряно в этом месте.
– Тебе не холодно? – Паша чересчур вольно приобнял девушку чуть выше талии. – Я могу согреть.
– На улице плюс, – вырвавшись из захвата, сдержанно улыбнулась она. – Куда мы идем?
– Куда захочешь. У меня есть деньги, – козырнул Пашка и добавил, чуть смутившись. – Немного, правда. Ты что обычно пьешь?
– Чай, – растерявшись, ляпнула Алиса, прекрасно понимая, о чем ее спросили.
– Смешная ты, Маркина, – рассмеялся парень. – Я про спиртное. Ну там вино, пиво. Может, водку?
– Спиртного не употребляю. – Алиса начала нервничать. Они ушли довольно далеко от интерната, впереди зажглись огни шоссе, но до ближайшего населенного пункта было далеко. Еще ее не покидало странное чувство – за ними наблюдают! Причем от самого интерната, кто-то буквально в спину дышит.
– Может, пойдем обратно? – робко предложила девушка, чувствуя нарастающую с каждой минутой панику.
– Зачем же обратно? – Пашка осмелел, встал прямо перед Алисой и теперь смотрел ей в глаза не отрываясь. На его лице блуждала легкая полуулыбка. – Мы только начали.
Шорох в ближайших кустах услышали оба. Пашка вздрогнул и, развернувшись на девяносто градусов, резко выбросил вперед правую руку. В свете луны блеснуло лезвие ножа.
Чтобы не закричать, Алиса зажала рот ладошкой и встала за Пашкиной спиной.
– Кто здесь? Выходи, слышишь? – Голос, как и руки, у Пашки дрожал. Нож сверкал, выделывая в воздухе пируэты. – Зассал?
В ответ из кустов раздался короткий рык. Слишком громкий для собаки. Неужели волк?
– Здесь водятся волки? – заплетающимся языком выговорила Алиса, выглянув из-за плеча парня. В свете луны ей привиделась огромная горбатая тень в кустах. – Или… – Она боялась высказать свое предположение вслух, – медведи?
– Да какие волки с медведями? – успокоил Пашка. – Гопник какой-то по кустам шарится. Уже троих наших тут встретил, я поэтому нож и взял с собой. Эй, ты! Выходи давай, хватит прятаться!
Шорох стих. Рык больше не повторялся, и Пашка, еще немного постояв в «боевой стойке», успокоился.
– Ушел, гад, – с досадой сплюнул он. – Ничего, в следующий раз обязательно поймаю. С пацанами придем.
– Ты знал о преступнике и все равно привел меня сюда? – Алиса не справилась с подступившими эмоциями. Она начала колотить парня в грудь, высказывая все, что думает о нем: – Негодяй! Подонок!
Пашке надоело, что его бьет девчонка. Он схватил Алису за запястья и, грубо притянув к себе, впился губами в ее рот. От неожиданности девушка не успела среагировать, и его язык несколько секунд хозяйничал у нее во рту. Алису замутило от отвращения, она попыталась вырваться и не смогла. Хотела ударить ногой, целясь в то место, которое мужчины берегут как самое дорогое, но постоянно промахивалась, только сильнее раззадоривая парня.
Краем глаза она успела заметить, как напугавшая ее тень вышла из-за кустов, уменьшаясь в размерах и выпрямляясь, точно человек, поднимающийся с колен. Тень стрелой бросилась в их сторону, и вот уже темный клубок катался по земле. Алиса даже не сразу поняла, что получила свободу, и теперь стояла, упершись руками в колени, тяжело дыша, будто только что пробежала стометровку. Когда дыхание восстановилось, а перед глазами перестали бегать черные точки, Пашка уже лежал на холодной земле. Над ним склонилась та самая тень. Парень примирительно выставил руки вперед.
– Тише, чувак, – заискивающе бормотал он, надеясь отвлечь того, кто так легко опрокинул его на обе лопатки. – Давай поговорим.
Человек молчал. Пашка, получивший отсрочку, продолжал нести всякую чушь, попутно стараясь нащупать в кармане нож. И когда ему это удалось, Алиса закричала.