Телефон вибрировал, медленно подползая к краю стола. Звонил Костя. Друг сообщил, что в офис пришла посылка, адресованная Маркиной Алисе.
– Мне кажется или этой девицы становится слишком много, Соболев?
Костя по какой-то причине невзлюбил ее и всячески показывал свое отношение, не стесняясь в выражениях.
– Не кипятись, старик. – Андрей не хотел признаваться, что ему неприятны высказывания в адрес девушки. – Она скоро вернется и заберет ее. А почему на адрес офиса?
– Не знаю, – немного снизив тон, ответствовал он. – Ты сам сегодня будешь? Разговор есть.
– Да. – Соболев не собирался ехать в офис, планируя провести день в безделье и рефлексии. Но звонок Кости что-то тронул внутри, заставив сказать совсем другое. – Через час подъеду. Жди.
Костя встретил его в коридоре и отозвал в сторону курилки.
– Потерпишь, если я рядом покурю? – Друг бросил на Соболева насмешливый взгляд. Он, как и любой человек, имеющий вредную привычку, недоумевал, когда другие не хотели ее принимать и разделять.
Андрей покачал головой, хоть и не любил, когда рядом с ним кто-то дымил. После того как сам он бросил курить, даже запах сигарет стал ему противен.
Костя сделал глубокую затяжку, задержал дым в легких и выпустил в потолок сизое облако.
– Соболев, – мужчина сунул руку в карман брюк, чуть отклонившись в сторону, – мистика какая-то с этим интернатом.
Костя протянул сложенный вчетверо помятый лист бумаги.
– Сегодня пришло на мою почту. Не спрашивай, зачем распечатал, оно само.
– В смысле само?
– Вот так и само. – Костя затушил выкуренную наполовину сигарету в пепельнице и глазами указал на выход. – Когда я его прочел, текст тут же отправился на принтер. – Прикрыв дверь, ведущую в курилку, он покинул помещение следом за Соболевым. – Я бы и внимания не обратил, мало ли сбой какой. Только потом я хотел его тебе переслать, а письма в «ящике» уже не оказалось. Даже наши айтишники не смогли установить причину. Они мне потом все утро слали письма, только ни одно на принтер не пошло и все до единого остались. Все, кроме этого.
– Ничего не понимаю, – пробегая глазами по строчкам, бормотал Соболев. – Получается, клиент просто взял и отказался от наших услуг?
– Получается! – Костя ударил кнопку лифта, к которому в тот момент и подошли мужчины. – Мы даже неустойку с него потребовать не можем, по договору сделка считается заключенной после нашего аудита. Но твоя разлюбезная Маркина до сих пор не прислала отчет.
– Не может быть! – вскинул бровь Соболев. – Она всегда все делала вовремя.
– Да кинуть она нас решила. Командировочные получила и свинтила. Говорил я тебе, темная она лошадка.
Лифт наконец приехал, и Костя нажал на кнопку нужного этажа. Они с Соболевым были в кабине одни, но Анохин все равно перешел на шепот:
– Может, она вообще на конкурентов работает. Сливает информацию потихоньку.
– Сможешь отследить ее карту? Она ведь нашим корпоративным банком выпущена?
– Ни копейки не потратила с карты, дрянь. – Костя сразу сник, слова давались ему нелегко. Он словно принял несостоятельность собственных обвинений, но тут же ухватился за новое предположение: – Только это ничего не значит. Может, на самом деле боится, что ее отследят по операциям.
– Костян, ты несешь ахинею! – не выдержал Соболев. – Какие конкуренты и слежки? Кому мы нужны?
– Ты ее выгораживаешь, что ли? – Костя уставился на друга, будто увидел его сейчас впервые. – Ну-ка, посмотри на меня.
Соболев послушно вытаращил глаза. Костя с видом заправского доктора всмотрелся в его зрачки, поцокал языком и в задумчивости погладил свой подбородок. Андрей ждал, когда друг достанет из-за пазухи фонендоскоп и предложит «послушать». Анохин поступил совсем непрофессионально, отвесив другу банальный подзатыльник.
– Так я и знал! – По всей видимости, «диагноз» был установлен. – Да что же тебя все на бедовых баб-то тянет?
– Не хочешь объясниться? – Соболев шутливо поморщился, потирая затылок. – Желаю услышать, чего именно ты «так и знал».
В этот момент лифт дернулся, останавливаясь на этаже, что и спасло Константина от дальнейших объяснений. Двери разъехались в сторону, и тут же Соболев услышал радостный возглас:
– Андрей Владимирович, как хорошо, что я вас встретила! – Юркая брюнетка кинулась к нему навстречу, не позволив выйти из лифта. – Поедемте на шестой, мне нужно вам передать коробку для вашей сотрудницы. Так сказать, лично в руки. – И не дожидаясь согласия, она ткнула наманикюренным пальчиком в нужную кнопку.
– Почему мне? – сделал робкую попытку откреститься тот. – Она скоро сама вернется.
– Да? – Брюнетка округлила густо подведенные глаза и поверх стильных очков посмотрела на Константина. – А мне сообщили, что Маркина больше у нас не работает. Вот я и подумала отдать посылку вам, чтобы вы уже на свое усмотрение, так сказать, распорядились.
– И откуда же, позвольте узнать, у вас такая информация? – Соболев незаметно показал кулак другу, мол, разберемся позже.
– В общем решайте сами. – Брюнетка едва заметно покраснела. – Мое дело – сторона.
Сотрудница привела его в небольшую комнатку, где хранилась корреспонденция, приходившая на адрес всего бизнес-центра. Здесь каждый арендатор разбирал письма и пакеты из зарезервированной на него ячейки.
Коробка оказалась совсем небольшой. Продолговатая, плоская, завернутая в серую бумагу.
– Почему ее принесли к нам?
– Курьер доставил на домашний адрес, – отчитывалась брюнетка, сверяясь с записями в блокноте. – Маркиной дома не оказалось. Вышла соседка-старушка и поначалу накинулась на посыльного с обвинениями, будто бы он подкидывал Маркиной какие-то записки, а теперь еще и коробку притащил. Разобравшись, так сказать, соседка дала курьеру наш адрес, потому как Маркина перед отъездом даже не попрощалась и не сказала, куда отправится.
– А старушка, так сказать, знала о месте работы Алисы Игоревны? – зачем-то передразнил ее привычку Соболев.
Брюнетка поджала губки.
– Я здесь не консультантом работаю, так… Так и знайте! – припечатала она и вышла, хлопнув дверью.
– С характером, – Костя проводил брюнетку взглядом, – прям как моя Нелька. Откроешь? – кивок на коробку.
– Вернется и откроет, – буркнул Соболев, хотя сам ощутил непреодолимую тягу сорвать оберточную бумагу. Вещь, что лежала внутри, словно звала его. Именно с зовом он и сравнил бы зудящее в основании черепа ощущение. Казалось, он даже слышит отдаленный голос, которому очень сложно противиться.
– Как знаешь, – равнодушно ответил Костя. – Пойдем работать?
Константин успел дойти до деревянной двери, когда Андрей неожиданно схватил его за локоть и развернул к себе лицом.
– Почему ты сказал, что она не вернется? – Было в его взгляде что-то, отчего у Анохина подкосились ноги. И если бы не железная хватка, он, наверное, упал бы.
– Андрюха, ты совершаешь большую ошибку. Я тебе как друг говорю, держись от этой бабы подальше.
– Она не баба, – сквозь зубы прошипел Соболев, но локоть отпустил. – Я идиот, раз позволил ей уехать. Ты же мне рассказал все про Медвежьи Озера, я мог ее вернуть, остановить. Ты даже не представляешь, как она на меня смотрела, когда в машине у меня сидела, а я говорил, что она либо поедет выполнять задание, либо может искать себе новую работу. – Соболев запустил обе руки в волосы, сомкнул в замок на затылке. – Я до нее два дня дозвониться не могу. Понимаешь?
– Я как раз понимаю, – Костя положил ладони ему на плечи. – Это ты не понимаешь, во что ввязываешься. Пока не поздно, остановись. Мало тебе Татьяны? Ты еще неприятностей найти захотел?
– Я поеду за ней, – выпалил вдруг Соболев. – Заберу ее и привезу обратно. Никогда себе не прощу, если с ней что-то случится.
– Хорошо, – сдался Костя, – подожди пару дней, я дела подобью и с тобой поеду.
– Нет, Костян, – воспротивился Соболев, – пара дней – это слишком долго. Собирайся, выезжаем сегодня вечером.
– А работу за меня кто сделает? Ты как знаешь, но за два дня ничего с ней не произойдет. Позвони ей прямо сейчас. Вот при мне и звони.
Соболев достал из кармана мобильный, нашел номер Алисы и, приложив телефон к уху, приготовился слушать длинные гудки.
Она ответила почти сразу. Голос был спокойным, ровным, а вот он ничего не мог ей сказать, так и стоял молча, пялясь на замершего в ожидании Анохина.
– Алиса, – справившись наконец с оцепенением, все же произнес Соболев, – Алиса Игоревна, у вас все в порядке? Нет, я не пьян, просто не мог до вас дозвониться. Говорю же, нет! Маркина, ты меня с ума сведешь! Все, до связи!
Андрей сунул телефон обратно в карман.
– Невозможная девица. – Улыбка вопреки его воле растянула губы. – Костян, ты представляешь, спрашивает у меня, не пил ли я.
– Дурак ты, Андрюша, – бросил Костя и, не говоря больше ни слова, вышел, оставив его в одиночестве.
Утром следующего дня Андрей Соболев выходил из поезда на станции в незнакомом городе. Его встретило обветшалое здание вокзала и давящая, какая-то гнетущая тишина. Немногочисленный народ побежал к нетерпеливо фыркающему автобусу, расталкивая и матеря на ходу друг друга.
Городок оказался неприветливым, а может, просто уставшим. Люди куда-то бегут, спешат спрятаться в тесных коробках-квартирах. У них нет времени даже на собственные жизни; некогда поднять лицо и посмотреть на небо. В памяти всплыла грустная поговорка о жителях мегаполисов, которые смотрят на звезды только из собственных гробов. Но здесь не мегаполис, здесь можно и нужно – жить. Да, вокруг серость и уныние, так ведь люди сами в этом виноваты. Не приземистые пятиэтажки наводят тоску, а их угрюмые жители, вечно чем-то недовольные. Научись улыбаться миру, тогда и мир улыбнется тебе. Сколько раз он слышал эту пошловатую в своей мещанской простоте фразу, но только теперь начал понимать ее смысл.
– Мужик, тебе куда? – Типичный представитель подобных городов смотрел на Соболева с плохо скрытым презрением. Совсем молодой, вряд ли старше тридцати лет, но уже какой-то помятый, с запущенной щетиной, в застиранной фланелевой рубахе, которая вышла из моды в конце прошлого века.