– Разве? – Молодой мужчина выгнул рот скорбным полумесяцем и хмыкнул. – Со мной такое случается.
– Не правда, – возразила она, – вы умный, рассудительный, настоящий профессионал.
И вот снова ее казенный язык. Почему было не назвать его веселым, приятным или даже симпатичным? Неужели она не видит в нем мужчину, а только сурового начальника?
Разговор сам собой зашел в тупик, и Соболев предложил для начала заселиться в гостиницу, а потом уже поговорить о работе и обсудить время отъезда. Уезжать немедленно Алиса почему-то отказалась, сославшись на возникшие дела.
– Я вам самого главного сказать не успела. – Они стояли у стойки администратора, ожидая, пока сотрудница гостиницы перепишет данные Андрея в толстый журнал. – Интернат, в который вы меня отправили, закрылся в прошлом году.
– Знаю, – рассеянно ответил он, думая совсем не о работе. – Поэтому я и приехал. До тебя не дозвониться, а вчера на почту моего зама пришло письмо, в котором клиент извиняется за беспокойство и разрывает с нами договор. И я, если честно, ничего уже не понимаю. – Соболев забрал со стойки паспорт и ключ с зеленым кругляшом брелока. – Кто, например, присылал договор и требовал сотрудника для аудита? Костя сказал, что все перепроверил, реквизиты и прочие данные – подлинные.
Алиса Маркина смотрела на него блестящими от подступивших слез глазами, уголки ее губ поползли вниз. Она была готова вот-вот расплакаться.
– Ничего не понимаю, – повторил он, – но обещаю во всем разобраться.
Проводив Алису в номер, Андрей выглянул в окно, находящееся в конце длинного гостиничного коридора. Погода начала портиться, солнце постепенно заволакивало тяжелыми свинцовыми тучами, собирался дождь.
Его внимание привлекла знакомая машина, припарковавшаяся неподалеку от здания. Водитель Гриша стоял возле своего авто, держа у уха трубку мобильного и бросая косые взгляды в сторону гостиницы. Вряд ли он мог увидеть Соболева, но тот на всякий случай отпрянул от окна.
– Возможно, ждет очередного клиента. – От накатившего вдруг волнения молодой мужчина заговорил вслух.
Все же есть в этом Грише что-то неприятное. Он похож на скользкую лягушку, старательно прикидывающуюся благородным принцем. Списать бы все на банальную ревность и успокоиться, но Соболев спинным мозгом чувствовал некий подвох. Жаль, что Алиса заартачилась и не согласилась уехать сегодня же. Ну ничего, теперь он рядом и не даст ее в обиду, даже если она сама его об этом не попросит.
В дверь постучали. Решив, что вернулся Андрей, Алиса открыла.
– Ты? – отступая в глубь номера прошептала девушка и закрыла рот рукой.
Забытую коробку Григорий обнаружил не сразу. Она завалилась между сиденьями, и он не заметил ее, когда отдавал сумку тому козлу. Зачем он вообще приехал? Теперь Гришины шансы на благосклонность со стороны девушки сильно сократились. Он видел, какие она бросала взгляды на бородатого гада. И чего бабы находят в бороде? Ему постоянно выговаривают даже за легкую небритость, а таким вот хлыщам прощают огромные лопаты.
Коробка была теплой. От нее исходили едва ощутимые вибрации, похожие на легкое покалывание от небольших разрядов электрического тока. Поначалу Гриша и не думал ее вскрывать, собираясь передать приезжему мачо через Алису – лишний повод для встречи. Вот только его руки действовали вопреки командам мозга и уже вцепились нетерпеливыми пальцами в серую оберточную бумагу. Разорвав упаковку, Гриша с благоговением откинул крышку, сам себе напомнив маленького ребенка, получившего на день рождения вожделенный подарок.
На дне коробки лежал нож. С красивой резной рукояткой, заканчивающейся медвежьей головой с раскрытой в беззвучном рыке пастью. Гриша рассматривал нож, вертел его в руках, пытаясь прочитать загадочные символы на потемневшей от времени костяной рукояти. Он сразу понял, что нож старый, даже старинный. Точно не искусственно состаренный новодел. Его дядька был кузнецом, и Гриня кое-чему у него обучился.
Он направил лезвие клинка на свет и тот, поймав солнечный луч, блеснул кровавым отблеском. Медвежьи глазницы будто бы налились кровью и потухли.
Окружающий мир начал вращаться. За лобовым стеклом поплыл туман, меняя очертания города, стирая с лица земли старую гостиницу. На ее месте появились несколько деревянных домиков, возле которых чинно паслись коровы, разгуливали рябые куры; из труб валил густой белый дым. Исчез гул машин, на город опустилась густая тишина, только где-то далеко отсчитывала чьи-то годы кукушка.
Гриша протер глаза, только картинка не поменялась. Рукоятка ножа вдруг сделалась ледяной, вибрации усилились, и Гриша, не удержав нож в руке, выронил его на пол. Отыскав нож и снова глянув в лобовое стекло, он увидел все ту же гостиницу, дорогу неподалеку, по которой проносились автомобили, а в небе уже собрались низкие грозовые тучи.
Гриша почувствовал, что ему катастрофически не хватает воздуха. Голова кружилась, в ушах стоял странный гул. Он выбрался из машины, достал из кармана мобильный и набрал заученный наизусть номер. Дождавшись ответа, коротко сообщил:
– У нас проблемы. Расскажу при встрече.
…Алиса потянула металлическую дверь, но та не поддалась. Девушка попробовала толкнуть створку от себя и снова потерпела неудачу. Тогда она спустилась по ступенькам и подошла к темному окну, где раньше располагалась каптерка Михайловича, старого интернетовского сторожа. Алиса приложила лицо к стеклу, но, как ни старалась, не смогла рассмотреть того, что происходит внутри. Похоже, с той стороны окно было занавешено темной тканью.
Запрокинув голову, Алиса осмотрела окна второго этажа и только теперь поняла, что они все закрыты чем-то черным.
– А ну, отойди отседова! – раздался ворчливый голос, и девушка вздрогнула от неожиданности. – Кому сказал, а?!
Она оглянулась и заметила спешащего к ней полноватого мужчину в форме охранника, с дубинкой наперевес. Алиса заозиралась в поисках поддержки со стороны Гриши, но его машины и след простыл.
– Здравствуйте, – выпалила она первое, что пришло в голову, когда охранник остановился возле нее, тяжело дыша.
– Чего тебе тут понадобилось? – сквозь одышку выспрашивал мужчина на вид лет шестидесяти. – Медом вам, что ли, намазано, шастаете сюда, как на работу. Мне за каждым бегать приходится, а годы уже не те.
– Не нужно за мной бегать. – Алиса осмелела, поняв, что мужчина вовсе не агрессивен и с ним можно вести диалог. – Я приехала в интернат, мне бы с руководством поговорить.
– В интернат она приехала. – Мужчина покачал головой с редкими седыми волосами, зачесанными назад. – Не видишь, что ли, нет здесь никого? Съехал интернат.
– Давно?
– Почти год уже. Меня вот поставили охранять, чтобы стекла не били и стены не исписали непотребствами всякими. – Он многозначительно положил руку на дубинку, будто Алиса была похожа на графитчицу или любителя полазать по заброшенным зданиям. – Так что давай, дуй отсюда, красавица. Нечего людям работать мешать.
– Я когда-то воспитывалась здесь, – неизвестно зачем разоткровенничалась Алиса. – Давно, десять лет назад. В этой самой будке, – она указала рукой, где именно, – сидел Михайлович. Стыдно, но я даже имени его не знаю, а ведь он для меня очень многое сделал.
– Петр Михайлович, – буркнул мужчина.
– Что, простите?
– Моего брата звали Петром, а отца нашего Михаилом.
– Так вы его брат? – Алиса обрадовалась неожиданной удаче. Пусть этот мужчина и не был ей знаком, но он имел непосредственное отношение к тому, кого она, пожалуй, могла бы назвать другом. Михайлович служил для нее и жилеткой и отдушиной. Он слушал ее, малолетнюю дуреху, и никогда не прогонял, хотя она и была ему порой в тягость. – Как он поживает? После увольнения я его больше не видела.
– Умер Петька. – Мужчина сунул руки в карманы брюк. – Через неделю как из этого проклятого места ушел, повесился.
– Но почему? – Услышанное шокировало Алису. – Зачем он так поступил?
– Он со мной не поделился, – зло припечатал мужчина. – Все бормотал про то, что предал кого-то. Да так и не сказал, кого именно. Алкаш он был и дурошлеп, вот что я тебе про него скажу. Белая горячка случилась, видать.
– Не смейте про него так говорить! – Слова мужчины обожгли сердце Алисы. Она решила встать на его защиту. – Он был хорошим человеком. Его весь интернат любил.
– Хорошим. – Охранник переминался с пятки на мысок, явно утомленный беседой. И все же не спешил прогонять нарушительницу. – Потому и пострадал, что хороший. Ты вот что, иди уже, мне обход надо делать.
Алиса достала из сумочки мобильный, чтобы позвонить Грише, и увидела входящее сообщение от него. Он извинялся за то, что уехал. Ему позвонил постоянный клиент. Гриша обещал вернуться через час-полтора.
– Можно я с вами побуду? – Алиса не надеялась на положительный ответ. Более того, она рассчитывала, что охранник прогонит ее в шею. С чего вообще она вдруг решила навязаться к нему в напарники?
– Ты точно Петьку знала? – спросил вдруг он. – Не сочиняешь?
– Не сочиняю. Он про меня скорее всего не говорил, но, когда я еще воспитывалась в интернате и мне становилось одиноко, я приходила к нему в каморку и он часами рассказывал о своей жизни. – Она осеклась, понимая, что сморозила глупость. Ведь про своего брата Михайлович ни разу не обмолвился даже словом.
– Вот только о моем наличии в своей биографии умолчал. – Мужчина не спрашивал, он констатировал факт. – Мы с ним много лет не разговаривали. Да тебе, наверное, неинтересно стариковские байки слушать? – Охранник демонстративно достал ключи и, взвесив связку на руке, убрал обратно, четко дав понять цену входного билета на закрытую территорию.
– Расскажите. Может, хоть так я смогу почтить его память.
Перешагнув порог входа в здание, Алиса будто провалилась в свое детство. Она и не думала, что до сих пор ненавидит эти стены, насквозь пропитанные детскими слезами. Она тут же пожалела, что напросилась на экскурсию, даже хотела извиниться и уйти, когда увидела в глазах пожилого мужчины невысказанную мольбу. Ему нужно было выплеснуть то, что накопилось внутри, и, возможно, именно ее он ждал все это время.