– Молодой человек, – она помахала рукой перед его лицом, будто бы и правда ощутила феромоны в воздухе и пыталась их от себя отогнать, – я вам, кажется, русским языком ответила. И не налегайте на стойку, она на соплях держится.
– А если ей плохо стало? Есть у вас какая-то инструкция на такой случай?
– Вот если она не заплатит за новые сутки, тогда я попрошу нашего слесаря выломать замок. До тех пор не имею права вмешиваться в частную жизнь постояльца.
Соболев хотел было еще раз заглянуть к Алисе. Вдруг она проснулась? Но тут в двери отеля буквально вломилась женщина. Она оказалась в стельку пьяной и шла, прихрамывая на сломанном каблуке. Увидев Соболева, женщина смахнула длинную темную челку, упавшую ей на глаза, и взяла курс прямо на него.
Других мужчин в холле не было, а женщины ее по понятным причинам не интересовали. Хотя могло быть, конечно, всякое.
Наперерез женщине вышла администратор с требованием немедленно покинуть помещение. Только та не собиралась сдаваться. Она вырывалась и размахивала руками, когда от устного предупреждения администратор перешла к решительным действиям. Превосходящая по физической форме довольно высокую, но все же хрупкую молодую женщину работник гостиницы с большим трудом почти дотолкала дебоширку до выхода, когда Соболев с удивлением услышал свою фамилию.
– Да, я к вам обращаюсь, как вас там? Андрей, кажется?
– Это ваша? – с грозным видом развернулась к нему администратор, держа женщину за шкирку, как кутенка.
– Моё, то есть ко мне, – поправился он, не имея представления, откуда та его знает. – Отпустите, пожалуйста, барышню, вы же ее задушите.
– Спасибо. – Поправляя задравшееся платье, женщина икнула и, плюхнувшись на облезлый дерматиновый диван, поманила Соболева пальчиком.
– Меня Нина зовут, – представилась она, протягивая руку для пожатия. – Вы ведь Андрей Соболев?
– В этом мы уже разобрались, давайте ближе к делу.
– Алиска в опасности. – Женщина произнесла слова абсолютно трезвым голосом. – Я видела, как она садилась в машину к прихвостню моего отца, Гришке Полежаеву. Может, он и просто на вокзал ее подбросил, но я видела, как его тачка направилась в сторону выезда из города к Медвежьим Озерам.
Знакомое название царапнуло слух, и Соболев приготовился слушать дальше. Но женщина, уронив голову на грудь, моментально заснула, совсем не по-женски захрапев.
Андрей не смог ее разбудить и, оплатив суточное проживание, отнес женщину в заказанный номер, уложив на кровать.
– Он ее убьет, как убил всех остальных, – пробормотала во сне женщина и захрапела с новой силой.
Соболев заметался по номеру, точно зверь в клетке. Что хотела сказать эта пьянчужка? Кто кого убьет, неужели Алису?
Он набрал Костика и потребовал назвать ему адрес интерната, для которого заказывал аудит в их компании неизвестный спонсор. Не зная, правильно ли поступает, Соболев поймал попутку и направился в бывшую усадьбу.
Мобильный девушки несколько раз разрывался звонком, и Гриша боялся, что мелодия разбудит ее. Он остановил машину, нашел в сумочке телефон и, выйдя на дорогу, разбил его об асфальт.
– Так надежнее. – Он говорил сам с собой, чтобы не было так страшно. Страх пришел из ниоткуда, набросился голодным зверем, вцепился в глотку и не отпускал.
Алиса спала. Он не думал, что так легко уговорит ее выпить снотворное. Боялся, что она и вовсе не сядет к нему в машину. Еще хорошо, что она не уехала вчера, когда увидела его «подарочек». Руки до сих пор воняли трупной гнилью, ворона пролежала у помойки не один день. А убивать специально он не стал, все же животинка ни в чем не виновата.
Он вдруг начал жалеть, что вообще подписался на всю эту авантюру. Но Усатов уже ждет его в бывшем интернате. Сколько же мороки с этим инвалидом. Сначала нужно было пробраться в квартиру, боясь появления в любой момент дылды Нинки, потом загрузить колченогого мужика в машину, вернуться за коляской. Нет, он мало запросил за свои услуги. Нужно будет удвоить таксу. В конце концов, он больше не работает на Виктора. Раньше он был простым водителем, но после того как работодатель «умер», Грише пришлось переквалифицироваться в таксисты. Денег стало гораздо меньше, в их городке никто особо не шиковал. И когда ему в один прекрасный день позвонил «покойник», Гриша сам едва не отдал Богу душу. Усатов рассказал ему какую-то беспросветную дичь про то, что вынужден был прятаться и теперь ему снова понадобились Гришины услуги. Но уже иного характера. Григорий не знал, что бывший работодатель сделался живым овощем, тогда бы еще по телефону отказал. Но тот настаивал:
– Гриша, меня собственная дочь пытается угробить, нужна твоя помощь. Она думает, что я полностью парализован, и я жив до тех пор, пока Нина не получит одну-единственную подпись.
Сначала все было чинно. Гриша возил Виктора на какие-то процедуры в построенный на его деньги медицинский центр, куда самого Гришу не пускали, а потом Усатов съехал с катушек. Сунул ему пачку записок и велел отвезти по определенному адресу к черту на кулички. Платил, правда, щедро. Опять же до поры. Потом денег стало меньше и в итоге финансовый источник полностью иссяк.
– Гриша, потерпи, – уговаривал его Виктор, – скоро и я и ты будем купаться в деньгах. Но пока их нет, сделай еще одно одолжение.
– В другой город больше не поеду, – встал в позу Григорий, – либо за двойную оплату.
– Никуда ехать не надо, Гриня, – обнадежил Виктор, – дамочку одну на вокзале встретить нужно и проследить, чтобы она из дома не высовывалась особо.
Часть операции со встречей Алисы прошла без сучка и задоринки. Он договорился с мужиками на автовокзале, чтобы они не подбирали ее, когда приедет. Они возмущались, конечно, но выданные Усатовым на расходы купюры заткнули жадные рты. Очень удачно пошел дождь, и молодая женщина прыгнула в его машину, не раздумывая. Гриша был уверен, здесь не обошлось без его обаяния.
Сумасшествие Усатова продолжалось. Он велел подговорить урода, крутившегося в поселке, и отправить его в гости к прибывшей Алисе.
– Пусть просто у окошка постоит, будет достаточно. Только ты его припугни, чтобы он языком не молотил. Придумай, короче, ты парень смышленый.
Гриша снова все провернул безупречно. И вот теперь он вез девушку в заброшенный интернат, где ее уже ждет Виктор Усатов.
– Зачем в интернат? – как-то спросил его Гриша. – Ты что, ее изнасиловать хочешь?
– Чем? – рассмеялся ему в лицо парализованный Виктор. – Если только тебя попрошу, а сам смотреть буду.
Гриша, может, и согласился бы. Алиса ему сразу понравилась. А от задуманного розыгрыша, как называл все происходящее сам Виктор, даже начал получать удовольствие. И вот только теперь перепугался. Усатов зачем-то попросил его прихватить нож, тот самый, с медвежьей головой на рукоятке. Очень удивился, когда узнал, что он оказался у Гриши, и проронил странные слова:
– Значит, не отпускает он меня. Жаль, я надеялся, он снова ошибся, и она не та.
Конец XIX века
Целый месяц Иван не появлялся в усадьбе. Он скучал по своей Алене, но боялся к ней приблизиться. Жажда человеческой крови обуяла его.
Он уже встретил двоих охотников, распорол им животы и пил, пока не начало выворачивать. Зато после становилось лучше. Кожа будто бы делалась мягче, в горле пропадала не оставляющая его почти никогда перхота. Иван понял, что кровь для него настоящее лекарство. Но лишь пока кровь живая. От мертвой его выворачивало, кишки сводило страшной судорогой.
Днем он нынче шастал по лесу, надеясь найти приблудившего грибника или охотника, а по ночам приходил дед. Садился на край лежанки и смотрел своими черными глазищами. Иван просыпался в поту, шарил руками вокруг, не сразу понимая – деда больше нет. Его пристрелили. Как собаку пристрелили!
Иван написал анонимку полицаям, но до сих пор не знал, пришли ли они за убийцей. Он заявил про Яшку и, чтобы долго не искали, оттащил того к усадьбе.
Не выдержав любовного томленья, он все же отправился в усадьбу под покровом ночи. Решил: если заглянет через окошко полюбоваться Аленушкой, сможет себя сдержать.
Алена жила в одном крыле с молодыми хозяйками. Он обошел дом с той стороны, где находилось ее окошко, и тихонько постучал. Никто не ответил. Тогда он сделал это чуть настойчивее, но снова никто ему не ответил. Подтянувшись, Иван заглянул в купающуюся в темноте комнату и понял, что она пуста. Он толкнул створку, которая была не заперта. Значит, она его ждала. Это было их тайным знаком. Если окошко открыто, можно залезать. Заперто – значит, нельзя, хозяйка лютует, требует внимания.
Спрыгнув на пол, Иван шепотом позвал Алену, но понял, что ее нет в комнате. Он уже хотел уйти, когда услышал за дверью шаги. Прокравшись по скрипучим половицам, выглянул в коридор. Дверь спальни Нади, а может, Веры оказалась приоткрыта. Сама девушка в одной ночной сорочке шла по коридору в конец крыла, заканчивающегося полукруглой залой зимнего сада.
В висках у Ивана застучало. Он, недолго думая, отправился за ней следом.
Не сразу стало понятно, что девица все это время спала и вышагивала, не открывая глаз. Иван залюбовался девичьим телом, в лунном свете показавшимся ему прозрачным. Изящные изгибы, пышные формы: несмотря на юный возраст, девушка оказалась довольно развитой. Он заметил в ее ушах сережки. Золотые с красным камешком. Представил эти же сережки в ушах ненаглядной Аленушки, и… обратного пути уже не было. Девица вдруг распахнула глаза и сначала пискнула, испугавшись, но почти сразу взяла себя в руки и ткнула в него тоненьким пальчиком:
– Ярмарочный дурачок! Ванька – мокрые штаны!
Он расправился с ней быстро. Только что она насмехалась и вот уже лежала с разрезанным горлом, глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Иван решил вынуть из маленьких округлых ушек сережки и подарить Алене, но с досадой заметил – одной не хватало, а из разорванной мочки вытека