Мой вскрик. Перевернутый стол и утварь на полу. Разметавшиеся кресла от ударов огромной силы змеиных хвостов во время трансформации третьего, восьмого и десятого лордов. И я… я, напуганная, в дальнем углу трапезной, куда меня резко переместил ниид, унеся подальше от сменяющих обличье нааганитов и своего арри, зеленым драконом кинувшегося вслед водному и столкнувшегося с мощью Кайдарра, все еще пытающегося разрешить дело миром и доказывающего нитху, что его сын не причинит девочке вреда. Наоборот, он хочет ее защитить, ведь она для него пара…
Ага, защитить… вот только от кого? От ее будущего супруга, двенадцатого лорда империи Амморан, тоже завершившего свое изменение и блокирующего первый удар от молодого сородича, или ее отца-иссаэра?! На которого аллид яростно шипел, пытаясь вырваться из захвата нидда, чтобы дотянуться до моей малышки, беснуясь от того, что Анаишшш уносит ее прочь из залы, как и от него, Саффина. Причем навсегда… Потому что такой потери контроля водному никто и никогда не простит, несмотря на то, кем он является для иссаэры. Уж я-то своего белого зверя, замершего на долю секунды у выхода, чтобы попросить взглядом Шэйтассса, удерживающего меня в центре эбонитового хвоста и прижимающего к своему змеиному торсу здоровенными ручищами, позаботиться о его надин, знала…
А в это время, пока я отвлеклась на блондина и свою плачущую, напуганную агрессией взрослых самцов дочь, прося губами Анаишшша: «Уходи же… быстрее… ну…», ведь за себя я и близко не боялась, находясь под защитой «бездны», Ингарр вовсю уже сцепился с аллидом, зашипев на Анасстана, желающего ему помочь, как и на Дэйрашшша, откинувшего со своего пути Кайдарра, чтобы никто из соправителей в поединок не вмешивался: это его вызов и его честь… Он сам поставит щенка на место. И десятого лорда это тоже касается, а иначе Кайдарр своими действиями даст повод для военного конфликта между домами аллидов и ниддов, ведь его наследник без причины напал на двенадцатого лорда империи Амморан… Пришлось старшему аллиду сдержать свой порыв по защите сына и застыть в стороне. Но сколько же в его арктическом взгляде было ко всем смертельной ненависти и страшного обещания…
Бр-р-р…
Я не увидела, как это произошло. Слишком быстро. Движение огненно-золотистого колосса, и вот Саффин уже лежит, «спеленутый» хвостом двенадцатого лорда, с заломленными за спиной руками и лицом, жестко вдавленным в пол. Причем извиваться и вырываться было бесполезно. Медный держал противника со знанием дела. «Ласково» прося «мальчика» принести извинения нитхам и ниддам, признав свое поражение, и навсегда отступиться от Саффиры, как откуп за то, что он, глава медного дома, снимет все обвинения с аллидов о нападении на него как на правящего лорда. Но молодой наследник водных с аквамариновыми змеиными глазами и не думал сдаваться, продолжая попытки сбросить с себя более опытного и рослого соперника, клянясь кровью рода, что придет время, и Саффира все равно будет принадлежать только ему… И это несмотря на выкрученные под нехорошим углом плечевые суставы и локоть медного нидда, медленно вдавливающий выпирающие позвонки водного прямо тому в хребет! Первый перелом… второй… третий… Ингарр явно вошел во вкус, желая услышать заветные слова отказа молодчика от моего белого ангела. Саффин же упорно молчал, шепча одними губами: «Не дождеш-ш-шся… она моя…» Четвертый… судорога по голубому чешуйчатому телу до самого кончика хвоста, и едва слышный стон. Пятый… Упрямые глаза аллида, смотрящие прямо на меня, нет – затухающие голубые льдинки, полные ненависти к нашей семье и принятого решения, что он, Саффин, все равно рано или поздно заполучит мою девочку, чего бы ему это ни стоило. Шестой… с жутким хрустом под не менее жуткий стон…
В отличие от водного, я первой потеряла сознание, не вынеся его мучений, и, увидев, насколько жестоко могут играть мои ньеры и тот же мурена, внезапно все осознав: и нежелание иссаэра видеть меня на ужине, и ненормальное, в создавшейся ситуации, «спокойствие» Шэйтассса, и даже Дэйрашшша, потому что я знала его настоящую ярость. Видела… в то утро, когда нитх явился по моему экстренному вызову, злой, как тысяча чертей, думая, что его цветочек обидели. А тут… так, игра на публику. Они все, и «невозмутимый» Анасстан в том числе, подставили Саффина, как мальчишку, прямо на глазах у его отца, сыграв на животных инстинктах наследника, как я вчера играла на инстинктах Ингарра. Вот только если двенадцатый лорд после этого стал нам другом, то аллид отныне враг. Хотя… он им и так изначально был. А еще Айришш слишком много нам рассказал о бывших хозяевах и их «принце»-садисте, чтобы мы вот так спокойно и без возражений смогли породниться с водными и отдали в их власть Саффиру. А без повода правящему дому аллидов, поддерживаемых почти половиной Совета, и не отказать. Нааганитский мир не поймет и не примет – надин. А теперь… все увидят и осудят проступок водного, которому третий лорд и его эн, как и ши-ар, оказали наивысшее доверие, допустив в личные покои к со-рин, и открыто, без «охраны», представили свою дарующую жизнь и маленькую иссаэру. А Саффин этого доверия не оправдал, подвергнув их жизнь опасности, когда напал на своего будущего арри, показав тем самым свое истинное «лицо» и отношение к союзу с медным. Что ж, признаю, мои лорды поступили умно. Но все же… очень уж для меня и моей девочки жестоко…
Открыла глаза я уже в спальне Дэйрашшша. И сразу же почувствовала, что значит быть плюшевым медвежонком для его эна. Меня сжимали так, что и не вздохнуть, и не пошевелиться, и не выползти. Вот зараза… а мне вообще-то, в ванную срочно и малышей накормить, да и много еще чего… Попыталась скинуть нахальные руки, по-хозяйски обхватившие мою ноющую грудь, и не менее наглые мужские ноги, закинутые мне на бедра, как и тяжеленную белобрысую голову, уютно устроившуюся на моей подушке и недовольно засопевшую, когда я стала ее спихивать.
– Ан, может, уже прекратишь? У меня нет ни желания, ни настроения с тобой играть! И вообще, я злая! По-хорошему прошу, отвали! Ай! Ты куда полез… сволочь… – возмущенно пыхтела я, борясь с наглыми конечностями, которые не только возвращались обратно на с таким трудом освобожденную мной «территорию», но и захватывали новую, коварно добравшись и до сосков, с каплями пролившегося молока, и до плоского теплого живота, и даже ниже… скользнув под резинку брючек. Правда, там их ждала «засада». Вернее, преграда в виде моего женского недомогания. Но когда это иссаэра останавливали такие «мелочи»? Бессовестная рептилия, делающая вид, что все еще не проснулась, не только облапала мой лобок, начав проверять его на гладкость и упругость, выписывая пальцами незамысловатые, но очень уж щекотные узоры, но и еще чуть меня не оглушила своим слишком уж наигранным громким мурлыканьем-храпом, причем прямо в ухо, захватив губами мочку, чтобы начать ее смачно и жадно сосать, вызывая по всему моему телу нервный озноб. А потом еще и заткнула поцелуем мне рот, что-то бормоча «спросонья»…
Так что, когда я смогла все же нормально вздохнуть, прекратив вырываться и пищать от щекотки по ребрам, вся моя злость и раздражение на ньеров за то, что использовали меня вслепую, улетучилась. Но не совсем… Гораздо лучше я себя почувствовала, когда смогла освободиться от мужского произвола и, соскочив с кровати, запустить подушкой в одного несносного нага, с любимыми, но очень уж наглыми сиреневыми глазами, полными облегчения, что его надин жива, невредима и вполне здорова. Вон как она его по голове пару раз возмущенно огрела, увернувшись от аналогичного «снаряда», брошенного им вполсилы…
Ну ничего себе!
– Ты!!!
Все, я была в ярости! Я тут, понимаешь ли, из-за этих интриганов только что очередной стресс пережила, ужасов с пытками насмотрелась, за дочку переволновалась, почувствовала, что значит быть использованной без предупреждения. И вместо того, чтобы меня успокоить, попросить прощение, нежно любить, называя всякими ласковыми словами – подушкой в ответ?! Да еще и с такой ядовитой ухмылочкой и провокационным смешком…
– Ну все… – воинственно «закатала» отсутствующие рукава, – Анаишшш, ты попал!!! И… хватит… уворачиваться… Стой!!! Стой, зараза, кому сказала!.. Уф-ф-ф…
Вернее, хм-м-м… Потому что я думала, что у нааганитов перины не рвутся. А глядя на хаос в спальне третьего лорда, что мы с иссаэром во время шуточных боев устроили, и летающий по ней красивый разноцветный наполнитель, похожий на птичий пух… И сорванные шторы, и покрывала на полу, и разбросанные мелкие предметы, которыми я швырялась в юркую «ящерицу», обзывающую меня мазилой и другими обидными словами, поняла, что пора нам отсюда сваливать.
– Слушай, – обратилась я к задыхающемуся от смеха нааганиту, которого оседлала и уже минут пять пыталась придушить голыми руками, досадуя, что не получается, – а нам к детям не пора? По-моему, малыши уже давно проснулись и проголодались. Да и Дэй может вернуться до того, как уборщики тут все восстановят. Представляешь его глаза! – сдула со лба локон с «пером», боясь даже представить, какая прическа сейчас на моей голове. Это только иссаэр, распластанный подо мной, и в «птичьем гнезде» прекрасен.
– Не придет, – беззаботно отмахнулся блондин, рассматривающий меня с веселым интересом, – и брат, и Шэйтассс, как и другие лорды, сейчас на экстренном созыве Совета. Аллиды подали на нас жалобу. Так что это затянется надолго.
– Что?! Жалобу?! И ты так спокоен?! Но… – Игривое настроение мгновенно схлынуло. – Это же не из-за Саффина?! Он же жив?! – О таком исходе вечера я даже подумать не могла. Ведь, несмотря на то что голубоглазый отпрыск водных был мне неприятен, смерти ему я не желала. А вот его папашка и Таарину… эти точно заслужили!
– Нет. Наследник жив, и даже вполне уже здоров. И сейчас вместе с отцом на пути к своему сектору. Но это не мешает аллидам и райххам предъявить нам ряд обвинений и даже требований, представляешь? – Сиреневые змеиные глаза блеснули в мстительном предвкушении.