Смотровое окошко в третьей двери было темным, и Ви щелкнула выключателем на стене рядом, но ничего не произошло. Тогда она снова встала на цыпочки и, почти касаясь лицом стекла, прижала к вискам ладони, отсекая свет ламп в коридоре, но это не помогло. В темноте она различила только кровать, стол и какой-то предмет в углу.
Опустив руки, Ви отступила назад, окинула взглядом двери с квадратными оконцами – и вздрогнула.
Она видела что-то подобное раньше.
Ей не понадобилось много времени, чтобы вспомнить…
Рисунок Айрис!
В тот день Ви попросила ее нарисовать чудовище, и Айрис изобразила на листе бумаги вытянутый вертикально кривой прямоугольник, в верхней части которого помещался прямоугольник поменьше. Прямоугольник и два круга в нем.
Ви была почти уверена, что Айрис изобразила одну из этих дверей. Дверь, в окошко которой кто-то заглядывает снаружи.
Значит, она побывала здесь, в подвале. В Цоколе-западном! Ви в этом больше не сомневалась.
Но что за чудовище стояло за дверью?
Бабушка?
На мгновение Ви представила Айрис, привязанную к койке во второй комнате. Вспомнила шрамы у нее на голове и груди.
Позади нее, на другой стороне коридора, была дверь без окон. Ви взялась за ручку, и та неожиданно легко повернулась.
Это было что-то вроде комнаты отдыха – с диваном, электрокофейником и небольшим холодильником. В холодильнике Ви обнаружила свежий пакет молока, сок и тарелку с нарисованными подсолнухами, которая явно попала сюда из их кухни. На тарелке лежал завернутый в пищевую пленку бутерброд с любимой бабушкиной ливерной колбасой. На столе стояла банка молотого кофе и большая стеклянная пепельница, валялись несколько журналов «Тайм» и «Лайф» с подписным штампом, на котором стояло бабушкино имя.
Больше ничего интересного здесь не было, и Ви решила проверить последнюю дверь.
Заперто.
Она достала кольцо с ключами, нашла бирку «Цок. Офис».
Может быть, здесь она получит ответы на свои вопросы? Вопросы, которые могли разрушить ее жизнь?
Ей пора было уходить, Ви это понимала. Сколько времени она уже провела здесь? Пять минут? Полчаса? Время стерлось, исчезло. Потом она вспомнила про часы. Нет, с тех пор как она встретила Пэтти у пожарного выхода, прошло меньше десяти минут.
Тик-так. Тик-так.
Сколько времени понадобится Сэлу, чтобы потушить пожар и вернуться в Приют, чтобы совершить очередной обход? Сколько времени пройдет, прежде чем бабушка вернется домой, заглянет в сумку и обнаружит, что ключи исчезли?
«Спеши! Спеши! Спеши!» – прошептал ей на ухо один из богов. Который? Она не знала.
Тик-так. Тик-так.
Она вставила ключ в замок. Ключ подошел. Ви открыла дверь и шагнула через порог, одновременно нашаривая на внутренней стене выключатель.
Вспыхнул свет. В подвальном офисе пахло застарелым табачным дымом. У дальней стены стояли старый деревянный письменный стол, стул и металлический картотечный шкаф с четырьмя ящиками-отделениями.
– Есть!.. – сказала Ви вслух и сделала несколько шагов вперед. Открыв верхний ящик, она обнаружила несколько папок с наклеенными этикетками «Проект “Майский цветок”».
Сердце забилось быстрее, участившийся пульс отдавался, казалось, во всем теле.
Она протянула к папкам руку, но в последний момент заколебалась. Она не хотела знать, что там внутри.
Но она должна.
Резко выдохнув, Ви достала первую папку.
Самые ранние записи были сделаны пятнадцать лет назад, еще до того, как она родилась.
Вынув из ящика сразу несколько папок, Ви перенесла их на стол.
Пациенты были обозначены только буквами. Пациент А. Пациент Б. Симптомы. Диагноз. Подробные схемы лечения.
Большинству пациентов давали комбинацию амитала натрия и метрозола. Ви постаралась запомнить эти названия, чтобы, когда она вернется домой, посмотреть их в бабушкином справочнике лекарственных средств. Часто упоминались эксперименты с психоактивными веществами растительного происхождения – диэтиламидом лизергиновой кислоты и другими, названия которых были написаны на латыни. В подвале их дома, в бабушкиной лаборатории, стояли банки с сушеными листьями, корнями и ягодами, и сейчас Ви решила, что это были галлюциногены, с которыми бабушка экспериментировала, составляя собственные смеси и тинктуры.
В записях встречались и другие методы лечения. Электросудорожная терапия. Сенсорная депривация. Лечение ледяной водой. Гипноз.
И хирургия.
Ви разглядывала тщательно вырисованные схемы мозга, краниальные разрезы с обозначением отделов мозга и участков коры, которые подлежали стимулированию или удалению.
Нет, это были не попытки вылечить безнадежного больного.
Это были эксперименты.
Эксперименты на людях.
У Ви закружилась голова, буквы и рисунки перед глазами прыгали и расплывались. И все же ей стоило большого труда оторвать взгляд от строк, выведенных на пожелтевшей бумаге аккуратным бабушкиным почерком.
Всех этих людей пытали.
Вскрывали, как крыс в бабушкином подвале.
Делали тончайшие срезы мозга и рассматривали их под микроскопом.
Ви показалось, что ее сейчас вырвет.
Была ли Айрис одним из таких пациентов? Объектом фантастических в своей жестокости экспериментов?
Эти шрамы у нее на голове и груди… Что, если она получила их здесь, в Цоколе-западном?
Листая папки, Ви узнала, как ее бабушка проверяла память, когнитивные способности и коэффициент умственного развития своих пациентов, снова и снова разочаровываясь в результатах.
…Снова неудача. Воспоминания и самосознание исчезли, отмечены многочисленные поражения мозга. П. разучился обслуживать себя, в том числе пользоваться туалетом. Он меньше читает, хуже пишет, не может поддерживать осмысленный разговор.
Дальше Ви читала уже не так подробно. Торопливо просматривая ящики, она искала хоть что-то, что помогло бы ей понять, кто такая Айрис. Под руки ей попалась папка «пациента А.», но это оказался тридцатишестилетний безработный алкоголик. На последней странице Ви увидела его фотографию, прикрепленную к папке скрепкой. Пациент А. был запечатлен в больничной пижаме. Угрюмое лицо, пустые глаза, на выбритой голове виден свежий шрам.
Такой же, как у Айрис.
У Ви перехватило дыхание. Сердце словно остановилось на несколько бесконечно долгих секунд. Она узнала этого мужчину.
Пациентом А. был Старина Мак.
Захлопнув папку, Ви сунула ее обратно в ящик и посмотрела на часы. Прошло еще пять минут.
Черт! Черт! Черт!
Пора было выбираться отсюда, но уйти просто так Ви не могла. Она была уже близко к цели, она это чувствовала. Ее пальцы пробежали по корешкам папок в третьем ящике и остановились на последней. Ви достала ее, раскрыла. Ее взгляд упал на несколько строк, написанных бабушкиным почерком на чистом листе:
…Проект не дал желаемых результатов по одной-единственной причине: я не смогла подобрать подходящий для эксперимента объект.
Сейчас такой объект у меня есть.
Пациент С.
Я уверена – она подходит по всем параметрам.
Теперь все будет по-другому. Я не сомневаюсь в успехе.
Ви убрала папку и открыла последний, четвертый ящик.
В груди снова что-то екнуло. Предчувствие?..
Судя по этикеткам, все папки в ящике имели отношение к «пациенту С.».
Папок было много. Несколько десятков, сотни и сотни страниц, исписанных бабушкиной рукой.
Ви достала папку с подзаголовком «История проекта».
…Проект «Майский цветок» был призван ответить на несколько простых вопросов.
Возможно ли с помощью хирургического вмешательства, специально подобранных лекарств и терапевтических процедур превратить человеческое существо с плохой наследственностью и зачаточным интеллектом в нечто большее, в homo superior?
Возможно ли победить наследственное слабоумие, психические отклонения, врожденную склонность к насилию?
Возможно ли в принципе поднять низшие существа до уровня, когда они смогут приносить пользу обществу?
На начальном этапе все наши эксперименты заканчивались полной неудачей, пока я не поняла, в чем дело.
Наши первые пациенты были слишком старыми. Их мозг утратил необходимую гибкость и способность развиваться. Их органы были слишком изношены, чтобы адекватно реагировать на лечебные процедуры.
Для успеха – для настоящего, бесспорного успеха – нам был нужен ребенок.
Поле зрения Ви сузилось до размеров монеты. Пол под ногами закачался, стены закружились и пустились в пляс. И все же она заставила себя продолжить просмотр записей, хотя ей не хватало воздуха, а в висках, в такт ударам сердца, пульсировала острая боль. Слезы катились по щекам и капали на страницы.
Ребенок.
Маленькая девочка, которую забрали у родителей-маргиналов и старшей сестры, которая была уже «слишком старой».
Девочка, ставшая объектом невообразимо жестоких экспериментов, которые должны были превратить ее во что-то совершенно иное.
Девочка, которую месяцами держали в секретной палате Цоколя-западного, пока бабушка разбирала ее на части и пыталась сложить из них новую личность. Все это было здесь, в папках, которые Ви держала в руках: отчеты об операциях, перечни сильнодействующих лекарств, сеансы электрошока, гипноз.
…Я подарила этому ребенку новую жизнь, – писала бабушка. – Я взяла обреченное на прозябание низшее существо и дала ему возможность начать сначала, с чистого листа. Я открыла перед ним новые, блестящие перспективы…
Такова была история Айрис…
Или история о том, как талантливый хирург и блестящий психиатр доктор Хилдрет создала свое чудовище Франкенштейна.
Лиззи
– 20 августа 2019 г. —
Рюкзак неприятно лип к спине, а футболка насквозь промокла от пота, хотя вечерний воздух был прохладен.
«Это глупо, – твердила я себе. – Глупо и опасно».