Я понимала, что попала в ловушку. Поэтому вместо того, чтобы подобно бабушкиным мышам нареза́ть бессмысленные круги, я присела в самой густой тени и, привалившись рюкзаком к каменному ограждению, прицелилась в отверстие люка.
В люке показалась какая-то тень, и я затаила дыхание.
Это она?
Моя сестра?
Мой двойник, мой личный, персональный монстр?
Или это Дженни Погремушка – фигура, кое-как сложенная из мусора и костей, которые стучат на ветру, словно «воздушные колокольчики»?
Яркий сноп света ударил мне прямо в лицо, и я непроизвольно зажмурилась.
– Лиззи? – раздался смутно знакомый голос.
– Твою мать!.. – выругалась я, и констебль Гиббс отвел фонарь от моего лица.
– Дайте догадаюсь, – проговорил он, выбираясь из люка. – Вы снова охотитесь на чудовище?
Я опустила револьвер. Адреналиновая буря в крови шла на спад, и я почувствовала, как затряслись руки и колени. Во рту появился отчетливый медный привкус – кажется, я прикусила язык.
– Что-то вроде того, констебль.
– И вы решили, что Дженни Погремушка может прятаться здесь? – спросил он. «Пит, – вспомнила я. – Зовите меня просто Пит…»
– Я шла по лесу, увидела башню и решила ее проверить.
– И конечно, вы не заметили таблички «Не входить»?
Я пожала плечами.
– Вы очень догадливы, констебль.
– Вообще-то, эта табличка висит там не просто так. Башня действительно в аварийном состоянии. Она буквально на ладан дышит. Просто чудо, что эти доски выдерживают нас с вами.
Я не ответила. Пит опустил свой фонарь рефлектором вниз, но он был очень мощным, чтобы осветить всю верхнюю площадку, и я хорошо видела покоробившиеся, выгнутые доски и осыпающиеся стены.
– Надеюсь, у вас есть разрешение? – Пит кивком указал на револьвер в моей руке.
– Разумеется. Хотите взглянуть?
Он покачал головой.
– Не сейчас. – Некоторое время он смотрел на меня, словно чего-то ждал, потом добавил: – Мне просто хотелось, чтобы вы перестали в меня целиться.
– Ах да… Прошу прощения.
Сняв рюкзак, я убрала револьвер в кобуру, закрепленную в наружном кармане. Такое ее расположение оказалось очень кстати, потому что в закрытом на молнию главном отделении лежали кукла и книга.
– Вы всегда берете с собой револьвер, когда охотитесь на монстров? – спросил он.
– Как правило, да, – ответила я. Закрывая карман, я заметила, что у меня дрожат руки. Я надеялась, что Пит не обратил на это внимание, но не сомневалась, что обратил. Констебль должен быть наблюдательным.
– Разве духа или призрака можно застрелить? – притворно удивился он.
– Я опасаюсь вовсе не призраков, – сухо ответила я, снова надевая рюкзак.
Он кивнул и сделал пару шагов в мою сторону.
– Так что же вам здесь понадобилось?
– Ничего, – ответила я. – Как я уже сказала, я увидела башню и решила ее проверить. Потом я услышала ваши шаги и немного… в общем, я немного испугалась.
– Вы испугались?
Я кивнула.
– Вы не производите впечатления человека, которого легко напугать. Особенно если учесть вашу, гм-м… специализацию.
– Иметь дело с призраками и монстрами бывает гораздо безопаснее.
– Понятно. – Он окинул меня долгим взглядом, потом сказал: – Что вы скажете, если я предложу убраться отсюда, пока чертова башня не завалилась под нашей общей тяжестью, и перенести наш разговор в более безопасное место? Я знаю одно кафе, которое открыто до полуночи. Там можно взять вполне приличный кофе и домашние пироги. Я угощаю.
– Даже не знаю… – проговорила я, чувствуя, как оттягивает плечи тяжесть рюкзака, вернее, того, что в нем было спрятано. Нужно взять себя в руки, сказала я себе. Взять себя в руки и вести себя нормально, чтобы он перестал наконец бросать на меня испытующие, подозрительные взгляды. Кой черт его вообще сюда принес?..
Я улыбнулась.
– Домашние пироги – это здорово, констебль.
Кафе – или, скорее, закусочная «Счастливая сова» – представляло собой классический винтажный алюминиевый трейлер с длинной стойкой и вращающимися табуретами, обтянутыми новеньким красным винилом. Мы были там единственными клиентами. Музыкальный автомат выглядел так, словно его поставили еще в пятидесятых, и, судя по доносящейся из него музыке, именно так и было.
Пит и я заняли один из полукабинетов. Я очень старалась сохранять видимость спокойствия и не ерзать, хотя по коже бежали мурашки, а мозг работал с лихорадочной быстротой. Я просто не могла не думать о книге и кукле, а также о том, что может означать тот факт, что я обнаружила их на верхней площадке башни. Все же мне в конце концов удалось справиться с собой и, задвинув свои тревоги и недоумения в дальний угол сознания, притвориться спокойной и собранной.
«Сосредоточься на настоящем! – велела я себе. – О том, что́ ты нашла, можно подумать и позже».
Подошедшая к столу официантка по-приятельски поздоровалась с Питом и спросила, как дела на острове.
– Жизнь кипит, – ответил он. – После Дня труда будет поспокойнее.
– Потом к нам повалят «эстеты», – напомнила официантка.
– Эстеты? – удивилась я.
– Люди, которые приезжают полюбоваться красками осеннего леса, – пояснил Пит. – Туристы, которые фотографируют наши леса осенью. Осенью у нас очень красиво – таких красок нигде больше не встретишь.
– Ах да… – сказала я.
– Значит, вы не местная? Не из Вермонта?
– Нет, – я покачала головой. – В Вермонте я в первый раз.
Пит нахмурился.
– Правда?
Я выдержала его взгляд.
– Правда, – ответила я, думая о «Книге монстров», в которой было сколько угодно доказательств того, что много лет назад я провела в Вермонте детство.
И еще кукла…
Если бы констебль узнал, что в моем рюкзаке лежит кукла, сшитая из одежды Лорен, и с прядью ее волос на голове… При мысли об этом у меня даже вспотели ладони. Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. Он не обладает рентгеновским зрением и не может этого знать, сказала я себе.
И тем не менее взгляд, который Пит бросил на меня, когда я сказала, что никогда не бывала в Вермонте, показался мне странным. Можно было подумать, он знает, что я ему солгала.
«Ничего он не знает! Это твоя обычная паранойя».
Мы заказали по куску пирога с черникой и по чашке кофе.
«Веди себя естественно, – приказала я себе. – Нельзя давать ему ни малейшего повода для подозрений».
Официантка принесла наш заказ. Пирог действительно оказался домашним, с румяной поджаристой корочкой. Начинка тоже не подкачала – она была в меру сладкой, с приятной кислинкой.
– Потрясающе! – сказала я, откусив кусок.
– В наших краях лучше пирогов не сыщешь! – с гордостью сказал Пит, запив кусок пирога кофе. – Но вернемся к нашим делам… Вы точно не хотите рассказать, что вы делали в башне в темноте?
Чтобы выиграть время на размышление, я откусила еще кусочек пирога.
– Как я и сказала, я отправилась в заповедник на прогулку.
– Ночью? В темноте?
Я кивнула.
– Призраки и монстры очень редко показываются при свете дня, – сказала я.
– Значит, на башню вы полезли в поисках Дженни Погремушки?
– Не совсем так. Я шла по тропе, потом увидела башню и решила ее проверить, – повторила я, глядя на него поверх кружки. Он что, совсем меня не слушает?.. – Да, кстати, забыла спросить: что вы-то делали там ночью?
– Недавно в башне имели место нарушения общественного порядка, поэтому я решил, что должен приглядывать за этим местом.
– Какие именно нарушения?
– Там регулярно собираются подростки. Кроме того, на прошлой неделе кто-то запускал с верхней площадки фейерверки и устроил пожар. К счастью, огонь не добрался до куч листвы внизу и потух, иначе все, что было в башне деревянного, – все сгорело бы дотла.
– Вы их поймали? Тех, кто устроил пожар?
Он покачал головой.
– Нет. К тому времени, когда я и добровольная пожарная охрана добрались до Башни, их уже и след простыл.
Некоторое время мы молчали, жуя восхитительно вкусный пирог и запивая его кофе. Потом он сказал:
– Я заходил на ваш сайт, прослушал пару подкастов и даже посмотрел еще несколько серий «Монстров среди нас». Я ознакомился с несколькими вашими интервью и прослушал вашу речь на конференции фонда ТЭД. Должен признаться, это было интересно. Особенно ваша теория, согласно которой чудовища и монстры являются проекциями недостатков современного общества.
Я улыбнулась.
– Решили выяснить, с кем имеете дело?
– Нет, просто заинтересовался. Оказывается, у вас немало единомышленников, да и сами вы пользуетесь известностью…
Я рассмеялась.
– В определенных кругах.
В голове у меня плавал туман, в глаза словно песку насыпали. Адреналин сошел почти на нет, и недосып начал брать свое.
Пит некоторое время молчал, сосредоточенно занимаясь своим пирогом. Наконец он сказал:
– Просто удивительно, как много людей верят в подобные вещи.
– Гораздо удивительнее, что еще больше людей в них не верят.
– А вы? – он поднял на меня глаза. – Вы действительно думаете, что все эти монстры, криптиды, призраки и оборотни живут в нашем мире, или вся ваша деятельность – это просто такое шоу?
– Я не думаю, я знаю, – ответила я без малейших колебаний.
– И вы всегда верили в их существование?
Я кивнула.
– Всегда. С самого детства. Мы с братом и сестрой были просто одержимы этой идеей. Мы организовали «Клуб монстров», не пропускали ни одного фильма ужасов, читали все на эту тему, что попадало под руку, и бродили по лесам, выслеживая бигфутов и вурдалаков.
Он улыбнулся.
– Совсем как мой сын. Дэвид тоже увлекся… всем этим.
– Да, он говорил мне, что когда он был помладше, то организовал здесь у вас клуб монстров – такой же, как был у нас.
– Не только организовал, но и водил других подростков на охоту. Половина из них вернулись домой напуганные и в слезах, потому что Дэвид завел их в самую глушь, где, по его словам, на самом деле обитали чудовища. Чего я только не наслушался, когда разозленные родители узнали, кто зачинщик всего этого безобразия!