Такое ощущение, что я умерла и попала на небеса. Если я когда-то и пыталась представить себе рай, то он был именно таким. Умиротворительный, расслабляющий, заставляющий забыть обо всем на свете.
Обо всем, кроме оборотня, что, сидя на песке, не сводил с меня пристального взгляда.
– Почему ты не идешь в воду? – крикнула я ему, окатив брызгами, – или забыл надеть нижнее белье?
– Думаешь меня могут смутить подобные мелочи? – усмехнулся волк, – мне просто нравится за тобой наблюдать. Я представляю, как слизываю с тебя каждую капельку, избавляю от этих ненужных тряпок, и ласкаю между ног, там, где ты такая же сладкая, как… Леденец.
– Прекрати! – резко отвернувшись, чтобы он не увидел мои горящие щеки, я прижала ладони к лицу. Его слова пробудили во мне такое сильное желание, что еще секунда, и я сама потребую сделать со мной все то, что он описал, – это всего лишь метка… мы можем ей сопротивляться.
– Ты так уверена в этом?
– Я… я не знаю. Но осталось совсем немного, и она сойдет…
– Я слышал много рассказов о брачных метках, сладкая. В их основе лежит неукротимое желание трахаться, как кролики, чтобы успокоить сжигающий изнутри жар. А об удовольствии партнёра ни слова. Мне же больше всего хочется, чтобы ты, кончая, умоляла меня о большем, кричала мое имя, и считала себя самой счастливой девушкой на свете…
Сказать, что его слова меня взволновали, это не сказать ничего. Но внутренний голос вновь напомнил о себе, словами – «это же Райт, Лолли, дели все надвое».
– Уж в чем, в чем, а в самомнении тебе не откажешь, – ответом мне была понимающая улыбка. Наглец видел, что задел меня, но, слава создателю, промолчал, – лучше расскажи мне о себе. Есть ли у тебя семья? Я же ничего о тебе не знаю…
– Родителей нет, если ты об этом. Мать умерла, рожая меня. Отец тоже недолго прожил. Спился и замерз в сугробе. Не мог без нее. Нас с братьями воспитал дед, но он умер десять лет назад.
– Братьями? У тебя есть братья?
– Двое. Старший Грей живет в Хейнсе, на Аляске. Нелюдимый медведь, как я его называю. Мы изредка перезваниемся. А где сейчас Лиам, мой средний брат, я понятия не имею. Он военный, выходит на связь раз в год и всегда их разных точек. В последний раз это была Панама, но какого х*я он там забыл, я не знаю.
– Выходит, в Оттаве у тебя никого нет?
– Выходит никого, – развел руками волк.
– А как же любимая девушка? Неужели ты ни с кем не встречаешься? – я пожалела об этом вопросе, как только он сорвался с моих губ, но слова не вернешь. Затаила дыхание и ждала ответа.
– Ни с кем. Но если тебе интересно, достанусь ли я тебе девственником, то вынужден огорчить, – заржал этот несносный тип, – работа оставляет время лишь для бездумного траха, помогающего сбросить пар, а вот на отношения его совсем не остается. Или у меня просто не было желания… Хрен его знает.
Последнюю фразу Ноа произнес, опустив голову и уставившись в песок. Словно о чем-то задумался. Посчитав разговор законченным, я нырнула под воду и проплыла несколько метров вперед, а когда, наконец, вынырнула… почувствовала, что уже не одна.
Затылка коснулось теплое дыхание, а на живот легли горячие мужские ладони.
Глава 34
Сидя на берегу, и перебирая руками песок, Ноа думал о том, какая это одновременно и пытка, и блаженство, наблюдать за плескающейся в озере Лоллипоп.
Соблазнительное тело, одетое в мало что скрывающие кружевные тряпки, которые она называет нижним бельем, заводило до боли в яйцах. Нежная, чистая, красивая малышка с острыми клычками и дерзким язычком.
Кто бы ему сказал, что удача найдет его на грязной парковке ночного клуба, ни за что бы не поверил. Но вот она, радуется теплой воде и яркому солнцу. Дразнит его своими аппетитными формами. Заманивает его в свои сети.
До исчезновения брачной метки, осталось каких-то пара дней. И что тогда? Карета резко превратиться в тыкву? Влечение пройдет, а желание постоянно чувствовать ее рядом, наслаждаться их пикировками, заботиться о ней исчезнет, словно его и не было?
Нихера.
«Попал ты, Райт. Очень крепко попал», – твердил волку внутренний голос и был совершенно прав.
Что бы не случилось, он твердо решил, что не выпустит девчонку из своих рук. Сделает своей и пусть только какая-нибудь особь мужского пола посмеет бросить в ее сторону заинтересованный взгляд. Не зря в мире ходят легенды о собственнических чувствах оборотней. Они наполовину звери, и этим все сказано.
Стащив через голову футболку, Ноа бросил ее на песок, туда, где лежала одежда Лолли, затем быстро избавился от джинсов и, направился к воде.
Быстро приблизившись со спины к ничего не замечающей девушке, он положил руки ей на живот, и почувствовал какой влажной и горячей была ее кожа. Аромат ее волос щекотал ноздри, а близость опьяняла.
– Знаешь, до меня только что дошло, что это, своего рода, необитаемый остров. Мы с тобой одни, и никто нам не может помешать…
– Помешать купаться? – ее пухлых губ коснулась лукавая улыбка.
– Нет. У меня в мыслях что-то поинтереснее, – повернув девушку лицом к себе, Ноа обнял ее одной рукой за талию, и прижал к себе, а большим пальцем второй, скользнул по ее губам, нажал на нижнюю, заставляя приоткрыть рот.
Лолли лизнула его язычком, отмечая, как потемнел волчий взгляд. Приблизив к ней свое лицо, Райт замер у самых ее губ, невесомо касаясь их, но не спеша целовать.
– Пока ты снова не заговорила о «сопротивлении» метке… Там на стоянке я выбрал тебя, а ты меня. Метка, это следствие, а не причина. И я хочу, чтобы ты это понимала.
За его словами последовала минутная тишина, а затем Лоллипоп, обхватив его руками за шею, притянула к себе.
– Заткнись и поцелуй меня уже, – дважды уговаривать не пришлось.
Как только их губы соединились, Ноа подхватил девушку под бедра, приподнял, заставил обвить ногами его поясницу и понес на берег.
***
Легкая, как пушинка, гибкая и горячая. Она обвила его руками и ногами, уткнулась носом в шею и, затаив дыхание, ждала, что будет дальше.
Нечеловеческая жажда и адреналин струились сквозь Ноа. Давление в члене нарастало, а хватка на ее бедрах становилась все крепче. Он мог бы взять ее еще там, в воде. Отодвинуть в сторону краешек кружева, что скрывал от него ее лоно, и насадить на себя. Но та его часть, что еще могла мыслить здраво, требовала не торопиться, унести малышку на берег и сделать все с максимальной нежностью, на которую он только способен.
И оборотень подчинился.
Уложив драгоценную ношу на брошенную на берегу одежду, он накрыл Леденец своим телом, уперся ладонями с двух сторон от ее лица и прижался своей каменной эрекцией к ее промежности. Словно не отдавая отчета своим действиям, девушка выгнулась в спине и жалобно всхлипнула.
Одно движение выросших когтей, и бандо, мокрой тряпкой полетело на песок, а за ним и ее трусики. Его рот завладел ее влажными губами и это простое прикосновение принесло столько удовольствия, сколько не приносил секс со всеми его бывшими любовницами.
Метка на шее обжигала. Соски уперлись в бронзовую мужскую грудь. Желание охватило все тело, а пульсация между ног с каждой секундой становилась все сильнее.
Прикосновение его грубых пальцев к ее клитору, походило на удар в двести двадцать вольт. Пронзило все тело и ушло глубоко под землю. Вцепившись ноготочками в его широкие плечи, Лоллипоп закричала.
Действия Райта казались ей такими… правильными. Невозможно сопротивляться, да и нужно ли?
Продолжая пальцами одной руки ласкать ее сочащееся соками лоно, Ноа приподнялся, обхватил второй рукой ее упругую грудь и прошелся большим пальцем по твердому соску. Ему хотелось рычать от удовольствия. Казалось, что он ждал этого момента всю свою жизнь, и наконец дождался. Его женщина в его руках, и он никуда ее не отпустит.
– Какая же ты влажная, готовая. Долго я так не выдержу.
– Сделай… что-нибудь… – дрожа всем телом прошептала Лолли, – я… не могу… прошу…
– Ну, если ты просишь, – склонившись, Ноа накрыл ртом тугой бутон, который только что ласкал. Девушка громко застонала и вцепилась в его затылок, желая удержать. Выгибаясь в его руках, она пыталась сильнее насадить себя на его пальцы, потереться о них, получить, наконец, долгожданную разрядку.
Оторвавшись от ее груди, оборотень откинул голову и зарычал от наслаждения. В его желтых глазах зажглось дикое пламя, но девушку оно не пугало. Она хотела, чтобы он потерял контроль, и добилась своего.
Ноа одной рукой сжал над головой оба ее запястья, второй подхватил ее бедро, до предела раскрывая ее для себя. Головка его твердого члена скользнула по влажным складкам. Рывок, и он вошел в нее до упора.
Полный боли крик девушки обрушился на волка как каменная стена. Осознание пришло так же быстро, как сожаление, а за ним и скрытое ликование.
Он ее первый мужчина. Первый и, мать его, единственный.
– Ноа, мне больно…
– Тшшш, не кричи, сладкая. Прости меня, я не знал. Только не двигайся, боль скоро уйдет, – отпустив ее руки и слизывая ее стекающие по щекам слезы, Ноа пытался взять под контроль свою животную сущность.
Его трясло от усилий, лоб покрылся испариной. Никогда прежде ему не приходилось успокаивать свою волчью натуру. Просить ее не спешить. Дать девчонке время, чтобы привыкла.
Успокоившись, Лолли прислушалась к своим ощущениям. Боль вроде бы улеглась, и теперь она могла чувствовать в себе его плоть. Горячую, большую, пульсирующую. Ноа чуть качнулся перед.
Напряженно, но вроде терпимо.
Его рука, что до этого удерживала ее бедро, скользнула к клитору и принялась ласкать его, возвращая девушке утерянное было удовольствие. Она стонала и извивалась под ним, приподнимала бедра и хваталась руками за его шею.
– Бл*ть, не могу больше… – отпустив контроль, Ноа обхватил ладонями ее ягодицы и начал двигаться. Сильные, жесткие толчки становились все быстрее и быстрее. Ее плоть сжимала его, как тугая перчатка, стискивала влажным жаром.