До теплого парника оставалось километра два; холод стоял просто адский.
– Что закончила?
Коко кивнула на Нзази, который, к моему невероятному изумлению, начал делать битбокс.
– Йо, йо! Ага! – произнесла Коко, делая короткие, ритмичные паузы. – Нас упорол… салатный ролл. Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Нзази продолжал битбоксить, усложняя ритм, а Коко разразилась тирадой:
– Вот что вам скажут с аппетитом ребята:
Уважаем мы роллы из листьев салата.
Что за хруст, что за вкус, что за сладостный сок.
Ты на мясо забей, дай салата, браток!
Не наешься салатом, йо, слышь, что за капуста.
Да плевать, что сытнее, салат – это вкусно.
Кто мы такие, чтоб давить авторитетом?
Я скажу. Подожди до другого куплета!
Нас упорол… салатный ролл.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Я не кола, я Коко, это каждому известно.
Сделана в Квинс из лучшего теста.
Там стоит Баз, он старик, но крутой.
А это Удав, паренек непростой.
Заз всегда скажет правду, и он мне как брат.
Не слышишь его? Значит, сам виноват.
Мэд отошла, ее нету пока.
Оставь сообщение после гудка
(Биииип!)
Нас упорол… салатный ролл.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Слышь, мы тебя разыграли, как лоха.
Пару минут веселились неплохо, Слушай, чувак, ты чудила единогласно, Скажем раз, скажем два, и три, и многократно, От темы от этой я не отступлюсь, Слушай, чувак, и зачтется за плюс.
Слушай сюда, эта тема проста:
Раз повторю, и два, и до ста. РСА одобряют здоровый обед:
Лучше салата опции нет.
Нас упорол… салатный ром.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Улицы Нью-Милфорда недоумевали, что за напасть их посетила. Мы прочли рэп Коко раз, и два, и многократно. Я отправился в свою Страну Ничего, где я встретил множество чудил джерсийского пригорода, которые прятались по подвалам, выжидая, когда закончится наш гимн. Им пришлось ждать долго, очень долго.
Когда мы вернулись в парник, Коко все никак не могла заснуть. Взбудораженная успехом своего последнего хита, она лежала в спальнике и упрашивала База рассказать историю. Следовательно, он сдался и рассказал историю из Библии про то, как Моисей выводил народ израильский из Египта. Коко пару раз перебила, чтобы предложить варианты заголовка для его книги («Столп Огненный и Библия-II: Пересказ»). Мы уже бодро взбирались на Синай, когда она начала храпеть. Баз сказал Нзази оставаться с Коко, пока мы пойдем проведать Мэд. Он пообещал, что мы скоро вернемся.
Мы с Базом вышли из сада вместе. Шагнули в исключительный холод ночи, чтобы сделать какое-то дело.
Мое внутреннее объятие сбоку все дрожало.
Баз сказал:
– «Метс» – отстойная команда, знаешь ли.
Я только-только выполз из-под забора после того, как мои метсики за него зацепились. Баз непринужденно перемахнул через железную сетку и ждал на другой стороне со своим едким замечанием. Словно я не слышал такого раньше.
– Да, знаю. Но раньше играли неплохо.
Мы шли к дому Мэд. Баз снял бейсболку и сунул мне под нос, объясняя, как волнительно наблюдать за восхождением новых звезд из «Янкиз». Я вспомнил весну, когда мы с папой решили стать фанатами «Трентон Тандерс». Их курировали «Янкиз», что позволяло нам заранее узнать побольше о главных врагах. В лиге класса АА реже ставили раннеров на третью линию, чаще разыгрывали билеты по лотерее и продавали больше сморщенных хот-догов. Но, как говорил папа, «бейсбол есть бейсбол, Вик. Куда лучше сходить на игру, чем бить баклуши дома».
Как же меня бесило, когда он говорил про баклуши. А теперь? Черт, конечно, я скучал по баклушам.
Пару кварталов Баз распространялся про «Тандерс» и «Янкиз» с энтузиазмом истинного фаната. Однако меня не то чтобы восхищали команды, которые покупали новых игроков вместо того чтобы учить уже существующих. (Джитер не в счет.)
Двадцать семь чемпионатов? Круто. Мне и двух было вполне достаточно.
Хотя, возможно, на каком-то личном уровне в этом была логика. «Янкиз» стремились победить любой ценой. А для «Метс» главным была хорошая игра. У «Янкиз» были Рут, Гериг и Мэнтл. У «Метс» – Сивер и Пьяцца. (Гуден и Стро-бери в итоге надели форму «Янкиз», поэтому папа их не учитывал.) Как ни печально, я вынужден был признать, что у «Метс» было что-то общее с предпринимательством в сфере аренды автомобилей. Но еще у них было сердце. И для мыслителей сердцем вроде нас с папой это было делом первой важности.
– Может, тебе поменять любимую команду? – предположил Баз.
Я как-то неожиданно обрадовался его словам:
– Папины друзья говорили то же самое.
Мы подошли к дому Мэд, и я провел База к тому самому эркерному окну и предупредил его насчет стока, куда наступил сам в прошлый раз. Баз снял бейсболку и прижался к стеклу, чтобы осмотреть комнату. Там по-прежнему стоял бардак, но уже не такой жуткий. Телевизор исчез, да оно и неудивительно. Его же разрушили. Я обратил на это внимание База. Пусть видит, что дела у Мэд не в порядке, что ее дядя не просто существует, но и представляет неоспоримую опасность.
Проведя несколько минут в полном бездействии, мы обошли дом со всех сторон в поисках других окон и точек обзора. Я был благодарен Базу: он явно пошел сюда не просто для того, чтобы сделать мне приятное. Во всяком случае, мне так не казалось. Он выглядел искренне обеспокоенным. Однако я понимал его колебания. Придя сюда, он нарушал проявленное Мэд доверие.
Мы еще раз проверили переднее окно и мельком увидели Мэд. На ней были длинные резиновые перчатки; похоже, она прибиралась в доме. Мой шпионский мозг расценил это как подозрительное проявление домовитости.
Бабушки мы не заметили. И дяди мы тоже не заметили. Похоже, все было в полном порядке.
В итоге Баз настоял, чтобы мы пошли домой.
– Баз, подожди, – шепнул я.
– Что?
…
– Где твоя бейсболка?
Он инстинктивно положил руку на голову. Но ага. Бейсболка исчезла. Мы обрыскали весь двор, обошли дом дважды, но бейсболки нигде не было. Баз все говорил, что ничего страшного, но на самом деле страшное в этом было. Бейсболка прямо указывала на него, и, если Мэд ее найдет, она узнает, что Баз был у ее дома. Мы еще немного покружили вокруг, но, ничего не найдя, сдались.
Обратно к саду мы шли в тишине. Мы не говорили про бейсбол. Мы вообще ни про что не говорили.
Я лежал в темноте – сна ни в одном глазу – и ждал, пока Баз и Нзази заснут. Мысленно я пинал себя за то, что забыл дома зарядку от айпода. Мне бы очень пригодились парящие сопрано. У этих дам отлично получалось внушить мне отвагу, и ее сейчас мне как раз не хватало.
Когда мы ушли от дома Мэд, какая-то часть меня знала, что мои дела на сегодня еще не закончены. Часть меня знала, что я вернусь.
Сколько же их, этих частей?
Словно детали головоломки одна за другой они приходили ко мне в течение дня. Первая: синяки на предплечьях и запястьях Мэд. Еще одна: рык дяди Мэд. Еще: винтовка в телевизор. Поначалу я не понимал, зачем она вообще возвращается. Очевидно, дядя слишком пьян, равнодушен или и то и другое сразу, чтобы замечать отсутствие племянницы.
Не было разговоров о школе, друзьях или хотя бы: «О боже, Мэд, где ты была?» Она явно возвращалась не к нему.
Видимо, дело в старушке. Джемма, как звала ее Мэд. Готов побиться об заклад, это ее бабушка, и готов побиться о два заклада, что именно из-за нее Мэд возвращалась в этот дом.
. .
Дыхание База стало тихим и ровным; грудь поднималась и опускалась через равные промежутки. То же касалось и Нзази. Я повернулся на диване и бесшумно спустил ноги на пол. Отсюда мне было видно, что они закрыли глаза. Ну и отлично.
Я прокрался к выходу, схватил с вешалки куртку и покинул парник. Ночной ветер превратил мой дырявый кувшин в сосульку. Я пробежал через сад, по мосту, до забора, и как раз собирался ползти, как услышал покашливание.
Я застыл на месте.
… …
До ближайшего куста было метров десять, не меньше. Рядом нигде не спрятаться.
– Мистер Мейвуд? – сказал я тонким, точно струна, голосом.
Тишина.
Кто здесь?
… …
Ничего.
Только снежная полночная тишь.
Я пытался убедить себя, что кашель мне просто послышался.
Будь скаковой лошадью, Бенуччи. Будь пипецкой скаковой лошадью!
Я отправился под забор, и во второй раз мои метсики зацепились за него. Высвободившись, я рванул по старым следам. Внезапно мне стало ясно, что я ждал слишком долго. В моем мозгу пустили корни ужасные образы, и худшим из них было следующее: лицо Мэд на месте телевизора.
Ее прекрасная, состоящая из одновременных чрезвычайных противоположностей панковская стрижка.
Ее улыбка и ее пение.
Ее личность.
Я побежал быстро.
Ох, как быстро.
Пока не прибежал. На то же самое место.
Под эркерное окно на передней стороне дома.
Правая нога провалилась. Я выругался, вытягивая ее из того же самого заснеженного стока, куда наступил в прошлый раз, и тогда я увидел ее: бейсболку База. С облегченным вздохом я поднял ее с земли и нацепил на голову. Она послужит мне дополнительной разведочной маскировкой (хотя, если учесть, что основной маскировки у меня не было, непонятно, почему я назвал бейсболку дополнительной).
Я обошел сток и заглянул в окно. Мэд абсолютно точно прибиралась: за час, пока братья Кабонго засыпали, она успела очень многое. Все исчезло: журналы и коробки из-под пиццы, жестяные банки и бутылки, бумажные тарелки с жирными пятнами, пыль, грязь. Если бы не стеллаж с ружьями и рога, я бы вообще подумал, что пришел не к тому дому. Я подождал несколько минут: вдруг Мэд войдет в комнату с банкой колы и плюхнется в кресло, как в прошлый раз?