– Да ты вдумайся! – воскликнула в ответ Мариша. – Если домработница под кроватью не пылесосила, то с какой стати она ковер ворочать стала, чтобы под ним убраться?
На некоторое время Дуня замолчала, осмысливая слова Мариши. А потом перевела взгляд на паркет. Мариша просто плюхнулась на колени и принялась ползать по полу.
– Ковер этот у Таньки лежал с самого ее заселения в эту квартиру, – задумчиво бормотала Дуня. – Чуть ли не первая вещь, которую она приобрела. Еще помню, Танька хвасталась, какой он мягкий и как ей всегда хотелось иметь именно такой.
– Выходит, что кто-то в последнее время часто передвигал этот ковер, поэтому и пыли под ним не осталось, – пробурчала тем временем Мариша. – А зачем этому человеку было это делать? Не иначе, чтобы что-то найти под ним.
И подруги дружно принялись исследовать пол. Они проверили каждый сантиметр пола, но пока Мариша не догадалась простучать его, ничего не нашли. Зато в ответ на простукивание в одном месте до них донесся глухой стук.
– Там пустота! – воскликнула Мариша. – Тайник!
– Ага, но как нам до него добраться? – пробормотала Дуня, пытаясь нажать на подозрительный квадрат то так, то этак, чтобы попасть внутрь тайника.
Наконец ей это удалось. И кусок паркета приподнялся на пружине, обнаружив отверстие, в которое вполне можно было засунуть руку. Что Дуня и сделала незамедлительно.
– Ну что? – с жадностью спросила у нее Мариша.
– Ничего, – выдохнула Дуня, вытаскивая руку. – Пусто.
– Ничего? – не поверила ей Мариша. – Не может быть! Ты плохо искала!
– Посмотри сама, – предложила Дуня.
Мариша проворно засунула руку и сама начала ощупывать пустое пространство.
– И в самом деле пусто, – вынуждена была признать она. – Хотя постой!
– Что? – заволновалась Дуня. – Ты что-то нашла?!
– Вроде бы что-то есть, – кивнула Мариша. – Сейчас ухвачусь поудобней.
Она прилегла на пол и, громко сопя, принялась вытаскивать ту бумажку, которую ей удалось нащупать. Наконец она выпрямилась. В ее руке была новенькая купюра в пятьсот евро. У нее был надорван один уголок, которым купюра и зацепилась за что-то в дальнем краю тайника.
– И это все? – удивилась Дуня.
– Все, – растерянно подтвердила Мариша. – Но похоже, что еще не так давно в этом тайнике было полным-полно родных близняшек этой денежки.
– И куда же они делись?
– Вот это и в самом деле вопрос, – кивнула Мариша, задумчиво глядя за окно на мирно проплывающие в небе облака. – Кто-то взял и выгреб тайник подчистую. И вполне могло статься, что сделал это тот же человек, кто убил Таньку. А кстати? Эта Анастасия Петровна, она какой комплекции ты говоришь?
– Совсем мало подходящей для убийства Таньки! – тяжело вздохнула Дуня. – Сухонькая такая тетка. Зато сынок у нее…
– Очень сильный?
– Здоровущий, как буйвол, – кивнула Дуня. – И такой же тупой.
– И у Анастасии Петровны были ключи от квартиры Таньки?
– Конечно, – кивнула головой Дуня. – А как же иначе? Танька ей полностью доверяла. А ты что, серьезно думаешь, что это Анастасия Петровна… ограбила Таньку?
– И не только ограбила, но могла и того… Поспособствовать ее смерти, – сказала Мариша.
– Не может быть! Анастасия Петровна столько лет знала Таньку! Можно сказать, почти с самого ее рождения! Не могла она ее убить или как-то там способствовать этому! Она ей вместо матери была!
– Знаешь что! – разозлилась Мариша. – Мы уже имели счастье наблюдать не так давно еще одну любящую Танькину мамочку! Так что ты мне эти сказки не рассказывай! Танька платила Анастасии Петровне деньги за ее работу?
– Само собой разумеется! – кивнула Дуня. – И немалые. У Анастасии Петровны большая семья. Безумно любимый сын. Она мне все уши про него прожужжала. Такой субъект! Мамуля его до безобразия избаловала. Парню тридцать лет, но ничего хорошего я про него сказать не могу. По-моему, на редкость расхлябанный тип. Ну, я тебе про него уже говорила.
– Значит, нужно навестить Анастасию Петровну, – решила Мариша. – У тебя есть ее адрес?
– Я знаю, где она живет, – кивнула Дуня, – но летом она всегда, уже в течение многих лет, копается у себя на даче. Я об этом опять же уже говорила.
– Все равно зайдем к ней, – решила Мариша, кладя в карман бумажку в пятьсот евро с оторванным уголком.
И подруги, захлопнув тайник и положив на место ковер, вышли из квартиры Таньки.
– Все-таки зря мы туда идем, – сказала Дуня. – Не убивала Анастасия Петровна Таньку.
– У нее на руках были ключи от квартиры, она была близко знакома с Танькой, случалось, хоть и хреново, убирала у нее в квартире, а значит, могла знать о существовании тайника, – возразила Мариша. – И самое главное, у этой Анастасии Петровны имеется сынок, с которым Танька, я думаю, тоже уже успела в свое время переспать.
– Откуда ты об этом знаешь? – ахнула Дуня.
Мариша снисходительно посмотрела на подругу и объяснила, что она уже достаточно наслушалась про Таньку, чтобы сделать соответствующий вывод о том, что ни один кобель, появившийся в радиусе ста метров от дома Таньки, не минует счастья попасть в ее постель, на ее обеденный стол, на коврик у двери, ну, или где там Таньке пришло бы в голову его поиметь.
– Таким образом, появляется еще один бывший брошенный любовник, который к тому же имеет в своем распоряжении в доме Таньки постоянно действующего лазутчика – свою мамочку.
– Чтобы Анастасия Петровна докладывала своему сынку о деньгах, хранящихся у Таньки под полом в тайнике? – ужаснулась Дуня. – Да она его, по-моему, сама боится, сынка своего, стало быть, я имею в виду…
– Могла случайно обмолвиться мужу или соседке, а сынок подслушал! – возразила Мариша.
За такими разговорами они дошли до двери квартиры, где жила Анастасия Петровна. И Дуня нажала на кнопку звонка.
– Там никого нет, – наконец резюмировала она, повторив эту процедуру не менее десяти раз без малейшего отклика.
– Сама поняла уже, – разочарованно буркнула в ответ Мариша. – Не дура. Тогда звоним соседям.
Из соседей дома оказался лишь один сосед – юноша с пышными локонами и загоревшей кожей. К странно просветленному выражению его лица добавлялись превратившиеся в черные омуты зрачки, что сразу же заставило Маришу заподозрить в нем начинающего наркомана.
– Вы ко мне? – пропело между тем создание. – Прошу вас, проходите!
Сказать о том, что они явились вовсе не к нему, а к его соседям, которых нет дома, они смогут в любое время, решили подруги и бодро перешагнули порог квартиры гостеприимного юноши.
– А я как раз репетировал! – пояснил им молодой человек. – Странно, я думал, что они пришлют Бориса Эфимовича.
– Он заболел, – пояснила Мариша, понятия не имевшая о том, кто такой этот Борис Эфимович.
– Ой! – испугался юноша. – Надеюсь, ничего страшного? Такой достойный человек! И специалист первоклассный. Не хотелось бы вас обижать, но поймите меня правильно, талант – это, конечно, хорошо, но все же опыт и многолетний навык как-то, на мой взгляд, верней.
В прихожей, где подруги впервые увидели хозяина квартиры, было темновато. Поэтому только сейчас, оказавшись на свету, подруги рассмотрели его хорошенько. Он оказался совсем не так молод, как им показалось вначале. В уголках глаз наблюдалась сеть морщинок, а от носа ко рту шли отчетливые складки. Просто у мужчины было то типичное лицо порочного подростка, с которым многие люди живут всю свою жизнь и благополучно ложатся в могилу.
– Проходите сюда! – сказал подругам хозяин. – Инструмент тут.
И он провел девушек в очень странную для хрущевского дома комнату. Она была вся обита мягким атласом нежно-зеленого цвета с серебристыми вставками. Другая странность была в том, что в комнате совершенно не было мебели, кроме одного снежно-белого рояля и табурета перед ним, стоящими почти в центре.
– Так вы музыкант! – вырвалось у Мариши.
Мужчина вздрогнул и странно посмотрел на девушек.
– Кто вы? – пролепетал он, отодвигаясь к роялю и занимая, как ему казалось, безопасную позицию за ним. – Поклонницы?
– Что вы! – засмеялась Мариша. – Мы даже не знаем, как вас зовут!
– Тартыгов Алексей Анатольевич! – очень торжественно представился мужчина, явно рассчитывающий, что аудитория сейчас взорвется рукоплесканиями.
Не дождавшись от подруг даже жалкого восклицания на тему: «Неужели тот самый Тартыгов?!», он как-то скуксился. И еще постарел лет на пять.
– Если вы не знаете, кто я такой, то зачем пришли ко мне? – вдруг сварливо поинтересовался он у девушек. – Если вы что-то продаете или страхуете, то сразу вас предупреждаю: со мной вы только потратите свое время. Я уже давно купил все, что мне хотелось, и застраховал все, что имею.
– Кроме квартиры, – заметила Мариша.
– Что?! – нервно вздрогнул музыкант. – При чем тут моя квартира?
– Но вот вы сказали, что вы уже все на свете купили, а между тем продолжаете жить в хрущевке. А ведь вы музыкант, репетируете дома, наверное, вам мешают шумы.
– Господи! Я должен был догадаться! – расстроился Алексей Анатольевич. – Вы из бюро недвижимости? Хотите всучить мне очередные апартаменты с восьмиметровыми потолками где-нибудь в центре города?
– Вовсе нет, – отказалась Мариша.
– Тогда что? Отдельный коттедж в виде индийской хижины? – продолжал гадать музыкант. – Кажется, сейчас это писк моды?
– Не знаю, – растерялась Мариша, весьма слабо ориентируясь в модах на загородную недвижимость.
– И в новый дом я тоже не перееду! – тем не менее поспешно и даже агрессивно отказался Алексей Анатольевич. – Я человек искусства и немного суеверен. В этой квартире начался мой взлет, мой талант расцвел тут. И я ни за что в мире не променяю это жилище на другое. Хотите смейтесь, а хотите завидуйте, но это моя обитель. Мое родовое гнездо, где мне комфортно. А для представительских целей я уже давно приобрел отличную мансарду, которую ваши коллеги гордо именовали пентхаузом. Так что и тут вы опоздали. Квартира мне не нужна.