– Ну ладно. Я благодарен за пищу на этом столе, которую Дафна приготовила для нас. Всё выглядит великолепно!
– Чёрт побери, Дуйат! – злюсь я. – Ты сказал мои слова.
Он смеётся и ехидничает:
– Я также благодарен за то, что мне первому дали слово!
Зои требует слова следующей. Она благодарит за то, что её голове уже лучше и что в прошлые выходные она замечательно повеселилась с тётей Клаудией. Я улыбаюсь малышке. Затем Зои добавляет, что выскажется и за Патрика с Уильямом. Она говорит, что братья благодарны за все их игрушки и книги.
Мама предсказуемо перехватывает инициативу за взрослым столом. Она смотрит в потолок, будто обдумывая щедрость выпавших на ее долю благодеяний. Вере всегда удаётся непредсказуемая и привлекающая внимание благодарственная речь. В один год это было: «Я благодарна, что Росс Перо преуспел на выборах этого года». В другой раз: «Я благодарна, что теперь мой муж Дуайт понял, что подарки из «Коля» и подобных розничных магазинов не приветствуются, несмотря на все его благие намерения».
В этом году мама придерживается самопревозносительного курса и заявляет:
– Я благодарна за творческую энергию, которую даровал мне Господь, когда я начала новую и захватывающую карьеру фотографа.
Стараюсь не засмеяться в голос, и в этом мне помогает Скотт, который должен выступить следующим. Его глаза закрыты, как при молитве. Помню, в прошлом году он был благодарен, что фондовый рынок наконец отошёл от кризиса и экономика вернулась на круги своя. В этом году Скотт кашляет и говорит:
– Я благодарен за то, что сижу за этим столом.
Эти его слова – самые искренние и простые из всех, что я от него слышала, и я невольно умиляюсь. Я ещё далека от прощения блудного зятя, но возникшее сочувствие может стать достойным первым шагом. И мне действительно почти жаль его. А вот Маура, наоборот, выглядит совершенно невозмутимой, когда быстро произносит:
– Я благодарна за прекрасных детей, заботливых родителей и верных сестёр.
«Ой», – думаю я.
– А за папу? – спрашивает Зои. Этот ребёнок не упускает ни одной мелочи.
– Ах да, спасибо, Зои, – поправляется Маура. – Я благодарна, что у тебя есть папа, который любит тебя и твоих братьев.
Кажется, это успокаивает Зои, так что мы переходим к нашему папе. После того как он говорит, как и всегда, что благодарен за здоровье каждого из сидящих за столом, наступает моя очередь.
Знаю, у меня есть много поводов для благодарности, но все мысли только о Бене. О том, что моя жизнь отчаянно пуста без него. На минуту я задумываюсь, оглядывая лица, обращенные ко мне. Мы с Беном были отдельной маленькой семьёй, но теперь моя семья только здесь, в этой комнате. И, похоже, только она у меня и будет.
– Я благодарна за любовь всех, кто здесь присутствует. За то, что уверена: какие бы трудности не встретились нам на пути, мы все равно останемся друг для друга родными людьми.
Ненадолго воцаряется молчание. Даже Патрик и Уильям кажутся приунывшими.
– Итак, – передаю я эстафету, – Даф?
Все мы смотрим на хозяйку дома. Они с Тони берутся за руки и улыбаются друг другу, и я сразу догадываюсь, что у них важная новость. Что всем нам сейчас будет чему порадоваться.
И действительно, Дафна с ангельской улыбкой говорит:
– В этом году мы с Тони хотим сказать вместе. – Она оглядывает нас и объявляет: – Мы благодарны, что Господь наконец благословил нас ребенком.
– О Боже! – ахает мама. – Ты беременна! Это же чудо!
– Нет, мама, – быстро поправляет Дафна, – я не беременна. Но ты права – это настоящее чудо.
Её голос срывается, будто она вот-вот заплачет, и Тони перехватывает инициативу:
– Мы усыновляем ребёнка. Мальчика. Он должен родиться двадцать второго декабря.
Первоначальная ошарашенность вскоре сменяется искренней радостью, такой, когда смеются сквозь слёзы. Дафна берёт себя в руки и настаивает, чтобы мы кушали, пока еда не остыла.
– Как будто мы можем есть! Расскажи поподробней, – просит Маура. Она встаёт и обнимает Дафну, потом целует Тони.
Ее пример заразителен, и выстраивается очередь, чтобы поздравить довольных будущих родителей. Кажется, даже Скотт забывает, что он в немилости, и дает Тони пять.
Когда мы снова садимся и приступаем к трапезе, Дафна рассказывает о судьбоносной встрече с биологической матерью её будущего сына в обувном магазине «Летящая походка» в торговом центре Хантингтона. Зачин вызывает смех у слушателей, потому что это характерно для Дафны – мигом сдружиться с незнакомым человеком.
– «Летящая походка»? – переспрашивает Маура и шутливо декламирует девиз компании: – Выглядят как шпильки, носятся как кеды!
Дафна улыбается Мауре:
– Знаю, тебя ужасает моё чувство стиля, но эти туфли ужасно удобные. И я же не пытаюсь впечатлить пятиклассников своей обувью.
Папа с притворным раздражением вскидывает руки вверх:
– Хватит болтать о туфлях! Расскажи, что произошло!
– Хорошо, – кивает Дафна. – Значит, села я примерить туфли, и вдруг рядом со мной опустилась милая беременная девушка, очень молоденькая. Я заметила, что она без обручального кольца, и задумалась, это из-за того, что пальцы отекли, или же она не замужем и случайно залетела. И я склонилась ко второму варианту, потому что уж очень юной она выглядела. Признаюсь, что с горечью подумала: «Разве это справедливо? Разве справедливо, что некоторые женщины так просто беременеют, когда ребенок им в общем-то и не нужен?»
– Дафна! – дружно восклицаем мы с Маурой. Дафна известна в семье как самый тягомотный и уклоняющийся от темы рассказчик.
Дафна смеётся и закругляется. Они с этой девушкой, Эмбер, заговорили об удобстве обуви из «Летящей походки». Эмбер поделилась с Дафной, что работает официанткой по ночам и у неё постоянно болят ноги. Дафна в свою очередь рассказала, что она учительница и, конечно же, тоже знает о больных ногах не понаслышке. Оказалось, что Эмбер учится в колледже на преподавателя. Дафна спросила в каком. Эмбер ответила, что в Хофстре – там же училась и Дафна. Они обсудили знакомых им обеим профессоров, занятия, которые посещает Эмбер, и где бы ей хотелось преподавать.
Наконец Дафна спросила новую знакомую о ребёнке, и через несколько минут вежливой болтовни о поле и предполагаемой дате рождения, Эмбер прямо выложила, что она нечаянно залетела (порвался презерватив) и её парень, теперь уже бывший, потребовал, чтобы она сделала аборт. Её родители были с ним солидарны. Но Эмбер просто не смогла на это пойти. Хотя разумом она понимала, что не готова стать матерью и предпринимать такую попытку было бы несправедливо по отношению к ребёнку. Она хотела лучшей жизни для сына, и поэтому решила отдать младенца на усыновление. Изучила разные агентства и наконец зарегистрировалась в одном в Вестчестере, из тех, что практикуют процедуру открытого усыновления. Эмбер рассказала, что уже встречалась с несколькими парами, но пока не нашла ту самую. Все казались очень милыми, но не возникло флюидов, хорошего предчувствия. А малыш уже скоро родится, и время на исходе.
Дафна прерывается, чтобы сделать глоток воды, и продолжает:
– И тут я буквально разрыдалась над этим парнем, Бо, который помогал мне примерить мокасины шоколадного цвета. А потом доверилась Эмбер и подробно рассказала ей о наших попытках. Когда я закончила, мы уставились друг на друга, глаза в глаза. И в это мгновение поняли, что наша встреча – это судьба. Мы купили одинаковые туфли и отправились в ресторанный дворик, чтобы поговорить поподробнее. Тем же вечером Эмбер пришла к нам на ужин и познакомилась с Тони. Они тоже поладили. Да, Тони?
Он кивает:
– Ага. Мне она правда нравится. У неё хорошая голова на плечах.
– И большое чуткое сердце, – добавляет Дафна.
– Как она выглядит? – интересуется Маура.
Дафна описывает:
– Довольно симпатичная. Прямые каштановые волосы, тёмные глаза и красивая улыбка. Она высокая – как минимум метр семьдесят.
– Здорово быть высоким, – вставляет Тони. Сам он низкого роста и часто сетует по этому поводу. По словам Дафны, в молодости он отлично вел мяч и выполнял трёхочковый бросок. Будь Тони чуть выше, мог бы играть в сборной колледжа по баскетболу.
– Вы знаете что-нибудь об… отце? – спрашиваю я.
– Да. Мы видели фото биологического отца, – отвечает Дафна, искусно поправляя меня, и одновременно подчеркивая, что единственным отцом ребенка будет Тони, а не тот прыщавый подросток, который сначала оплодотворил Эмбер, а потом бросил её и уговаривал сделать аборт. Больше никогда так не оговорюсь. Сестра продолжает: – Выглядит как нормальный обычный парень. Тоже учится в Хофстре.
– И ростом под метр девяносто, – усмехается Тони.
– А что такое открытое усыновление? – докапываюсь я.
Дафна объясняет, что Эмбер останется частью жизни их сына, и добавляет:
– Мы хотим, чтобы он знал свою биологическую мать.
– То есть решение уже принято? – спрашивает папа.
Дафна кивает и поясняет, что они с Тони уже разобрались с большей частью документов и заплатили комиссионные. Потом она говорит:
– Это замечательно, и всё происходит так быстро… У нас очень много дел в следующие несколько недель!
Мама кажется встревоженной, когда задает вопрос, который занимает и мои мысли, но я бы никогда его не озвучила:
– Откуда вы знаете, что Эмбер со временем не передумает и не попытается вернуть ребёнка?
Дафна отвечает терпеливо, но убедительно, как будто сама уже думала об этом, но теперь нашла выход:
– На самом деле, мама, при открытом усыновлении существует меньшая вероятность, что биологические родители передумают. Они мирятся со своим первоначальным решением, так как могут воочию видеть, что ребёнок счастлив. И в некотором смысле, открытые усыновления лучше и для самого ребёнка, потому что ему не придётся всю жизнь задаваться вопросами о биологической матери.
Кажется, Веру аргументы не убедили.
– А есть какие-нибудь ограничения для вашей Эмбер?