— Я не злопамятен, — обернулся Роберт. — Если вы куда-то шли, я готов сопровождать вас.
— О черт! Мне же пора за ответом на ультиматум!
— У вас еще пять минут, — напомнил Лемох. — Если Роберт берется проводить, то, возможно, вы и успеете.
— Вперед! Долг превыше всего! — посуровел суперагент Сэм.
— Полностью разделяю ваше мнение, — поклонился маленький фокстерьер. — Я к вашим услугам, сэр.
Сэр Нюф в окружении одиннадцати рыцарей торжественно и гордо принял подошедшего Самюэля. После обязательных приветствий суперагенту был вручен ответ на ультиматум. Самюэль держался крайне вежливо и не позволил себе ни одного грубого слова. Наверно, влияние настоящих рыцарей было так велико, что просто не позволяло вести себя иначе. Лемох и Роберт наблюдали за всей церемонией, укрывшись за большой сахарницей.
— Ну вот. Ответ на ультиматум получен. Теперь ты можешь отправляться домой.
— Но я надеюсь, что твое приглашение относительно плена остается в силе?
— Вне сомнения! После первого же сражения я тебя жду.
— Роберт, я сожалею, но мне пора. Дядя уже уходит.
— Что ж, я был рад познакомиться с тобой. Передавай самый теплый привет сэру Самюэлю. Надеюсь, мы прощаемся ненадолго.
В очень секретном месте (под кроватью в углу) владыка пластилиновых чертей принимал доклад суперагента. В военно-полевом лагере царила строгая, но демократическая обстановка. Почти все черти были одеты в униформу: штаны с «ушами», грязные майки, в редком случае — тапочки. Многие поперек маек написали разнообразные высказывания на английском языке, например: «Не гони лошадей», «Стой, стрелять буду», «Не тявкай, суслик» и т. д. Чаще других почему-то попадалось «Сам дурак». Полын-Бурьянов несколько отличался от остальных. Он носил длинный завитой парик, широкие, до колен, трусы в цветочек и пышное жабо. На ногах у него красовались роскошные ботфорты, на перевязи болталась шпага, а выражение лица было брезгливым и скучным, как будто владыку накормили хозяйственным мылом. Наместник Князя Тьмы восседал на спичечной коробке.
Вокруг торжественно застыли шестеро генералов, пожалованных правом ношения бантов на хвосте. Доклад суперагента был предельно краток:
— Война, Ваше Величество!
— Ура! Да здравствует война! — радостно завопили генералы.
— О, мой несчастный народ… — тяжело вздохнул владыка.
Генералы недоуменно переглянулись. Полын-Бурьянов закрыл лицо руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, жалобно запричитал:
— Бедные мы, бедные… Разнесчастные мы горемыки! Никто нас не любит, не жалеет, не понимает! И все-то норовят задеть, обидеть, осмеять. Ну ни от кого житья нет! Как только покажется бедный черт на улице — все сразу в амбицию, презрение выражают. В душу, понимаете, в душу плюют! Что мы сделали этим псам? А? — Голос владыки уже почти прерывался рыданиями, генералы вытирали слезы, а все прочие черти стояли, раскрыв рты, и старались не пропустить ни одного слова.
Жлоб умел управлять аудиторией.
— За что они нас так ненавидят? За то, что мы предложили им мир, защиту и будку с косточкой? На нашу доброту они ответили объявлением войны! Они облили нас грязью, смешали с пылью, унизили в глазах мировой общественности! Мой бедный народ! — В голосе Полын-Бурьянова зазвучала сталь. — До каких пор мы будем это терпеть? До каких пор мы будем позволять каждой собаке издеваться над нами?!
Генералы посуровели, из толпы чертей стали вылетать угрожающие крики, общее настроение быстро накалялось.
— Они хотят войны?! Они навязывают нам войну?! Они получат войну! — Дружный рев восторга перекрыл голос владыки. Полын-Бурьянов удовлетворенно огляделся и продолжил: — Мы больше не дадим себя в обиду! Больше никто не посмеет наступать нам на хвост! Пластилиновый черт — это звучит гордо! Я с вами, дети мои!
Дружный вой преданных подданных был ответом вождю.
А в это время фарфоровые рыцари неторопливо готовились к предстоящим подвигам, а в том, что их будет множество, никто не сомневался. Вообще любая война для рыцарей — просто праздник. Это блеск доспехов, симфония боевых труб, яркие флаги, гербы, вымпелы! Это благородные противники, поверженные враги, прекрасные дамы и седые менестрели, поющие длинные баллады о старых временах! Это пылкая любовь, жгучая ненависть, строгая мужская дружба и свобода жить так, как велит лишь собственная совесть и честь!
Срочные дела нашлись у всякого. Кто-то был занят прической и укладкой шерсти, чтобы подобающе выглядеть на поле брани. Кто-то писал романтические стихи прекрасной даме. Кто-то просто разминал лапы и вспоминал те или иные приемы ближнего боя. Роберт вновь беседовал с сэром Готвардом. Абсолютно доверяя своему старшему другу и наставнику, маленький фокстерьер бегло, но без суеты рассказал все о происшедших с ним событиях: как он познакомился с Лемохом, что за тип суперагент Самюэль, как они все пришли к взаимопониманию. Сэр Готвард слушал внимательно, перебивая Роберта уточняющими вопросами. К концу рассказа он удовлетворенно кивнул:
— Я рад, мой мальчик, что ты вел себя так достойно. Конечно, враг есть враг, но вежливость превыше всего!
— Угу. Я так и думал. Сэр Готвард, я пообещал взять Лемоха к нам в плен, можно? Мы тут поиграем немножко…
— Что за вопрос? Раз обещал — выполняй. Мне кажется, твой друг — неплохой парень.
— Да! Очень! — радостно подтвердил Роберт. — А когда вы пойдете на войну?
— Я думаю, завтра-послезавтра… — задумчиво протянул ризеншнауцер. — Вообще-то все зависит от наших противников — ведь первыми нападают они. А теперь иди спать, завтра может быть тяжелый день.
— Надеюсь, я смогу поближе познакомить вас с сэром Самюэлем.
— Что ж, я рад каждому достойному джентльмену. Да, пока не забыл. Сэр Нюф позволил тебе принять участие в боях, хотя ты и мал. Я беру тебя в оруженосцы!
— Ррр-хо-хо! — издал грозный боевой клич Роберт. — Да здравствует мой любимый сэр Готвард!
— Марш спать, непослушный мальчишка! — прикрикнул на него седой ризеншнауцер, втайне ужасно польщенный криками ученика.
Роберт спал как убитый. Утром его разбудил встревоженный сэр Готвард:
— Вставай, малыш, уже началось!
— Как? И без меня? — мгновенно вскочил Роберт.
Орден гудел, как потревоженный улей. Благородные рыцари бурно обсуждали произошедшие события, тихо переругиваясь между собой. Оказывается, ночью были коварно похищены два брата-спаниеля: сэр Порт и сэр Ля Порт. Причем особенно обвинять было некого — оба рыцаря стояли на часах. Их бесследное исчезновение обнаружил сэр Гай, проснувшийся от неясного шума. Спаниели не трусы и не дураки: как могло случиться, что они позволили похитить себя без боя? А если бой был, то почему его никто не слышал? И главное: почему враг коварно напал ночью, без предупреждения, без трубного зова, без благородного обмена перчатками? Вопросов было много. В конце концов все успокоились, и сэр Нюф как признанный стратег взял слово:
— Я думаю, господа, что мы не можем бросить наших братьев в беде. Однако и оставлять лагерь было бы неразумным. Мы отправим отряд рыцарей на поиски сэра Порта и сэра Ля Порта, а остальные займутся строительством крепости. Я готов выслушать ваши соображения, господа…
После непродолжительных споров было решено, что поисковый отряд возглавит сэр Гауф. Все равно держать этого нетерпеливого героя в крепости было бы бессмысленно. Упрямый бульдог не умел обороняться, не знал, что такое страх, не понимал смысла отступления, военной хитрости, уловок и уверток. Зато он был силен, безумно храбр и шел напролом к указанной цели. Сэр Гауф Львиная Грива грозно поклялся не возвращаться без похищенных рыцарей. С ним отправились сэр Флойд, сэр Лукас и сэр Клаус. Остальные дружно принялись за дело. Несколько книг, шкатулка, спичечные коробки, флаконы с духами, карандаши — в общем, в ход пошло все. Через полчаса на полке красовалась крепость, над которой развевался бумажный флаг с гербом Ордена: червленый щит, поддерживаемый двумя собаками; на красном поле с голубой лентой по диагонали пламенел золотой рыцарский меч с огромной фарфоровой розой на лезвии. Девиз Ордена гласил: «Выше жизни только смерть, выше смерти — честь!»
Глава 3
Похищением двух рыцарей руководил наш старый знакомый, суперагент Сэм. Проведенная акция имела цель запугивания, одурманивания и околпачивания противника. Сэм руководил специальным подразделением по мелким пакостям и крупным бякам. Эти парни назывались «выползалы». Вообще-то особого волшебства у чертей не было, колдовать они не умели. Но зато благодаря богатым возможностям пластилина «выползалы» могли принимать любую форму, становились похожи на любой предмет и проникали повсюду.
Распластавшись в коврик, они подползли к ничего не подозревающим спаниелям и, подпрыгнув, буквально облепили бедных рыцарей с ног до головы. Оба пса пытались вырваться из вязких, душных «мешков», но их быстренько уволокли подальше. Этим и объясняется почти полная бесшумность операции.
— Сэм, — неторопливо протянул Жлоб Полын-Бурьянов, — ты блестяще провел операцию. Две фарфоровые шавки у нас в плену.
— Стараюсь, Ваше Величество, — поклонился Сэм.
— Однако до нас дошли странные слухи. Говорят, что ты теперь наставник молодежи?
— Ну не совсем… Хотя… вообще-то я воспитываю племянника.
— Лемох, если не ошибаюсь? Все считают его безнадежным.
— Да, он очень глуп, Ваше Величество.
— Позовите сюда этого малыша! — бросил генералам владыка пластилиновых чертей.
— Зачем он вам? — встревожился суперагент. — Этот мальчишка ничего не понимает, и если что-нибудь нужно, то я и сам…
— Не суетись, Сэм. Не надо. — Голос Полын-Бурьянова был холоден и брезглив. — А вот и он. Подойти сюда, мальчик.
Черти приволокли ошеломленного Лемоха и подтолкнули поближе к владыке.