Детская библиотека. Том 97 — страница 3 из 3

Доктор Блинч с Хихикающей Поляны

Пролог

Новый день занимался над Чвокой Шмарью. Шныряли в зарослях длинноногие коромыши, пернатые мыши устраивались на верхних ветках — спать; а древесные кролики, просыпаясь, протирали большие голубые глаза крошечными розовыми лапками.

Один край далекого горизонта скрывался в землисто-коричневой дымке — там садились две из трех здешних лун, багряная и желтая. (Зеленая же луна, вопреки всем ожиданиям и предсказаниям мудрецов, в ту ночь вообще не соизволила появиться на небосклоне.) На противоположном краю небес вставало солнце. Его слепящие лучи уже сверкали на островерхой Маунт-Бум и зубчатых, точно обломанных вершинах Гнилых Гор.

«Бум-м!» — слабо промолвил вулкан, и над ним медленно поднялось колечко розовато-серого дыма.

Далеко внизу, бесшумно ступая широкими мягкими лапами по пыльной горной тропе, из клубов рассветного тумана вынырнул огромный кот в розовую полоску. Странный зверь постоял немного, откинул назад голову, разинул пасть и издал громкий раскатистый «мяв». Блеснули клыки-сабли. И все, кто слышал этот рев, тут же притихли; застыли горные рыбы, пролетавшая мимо пернатая мышь бесшумно развернулась и помчалась прочь, а древесные кролики прикрыли свои глазищи длинными ушами-лопухами. Розово-полосатый кот, разминаясь, провел когтями по земле и снова «мяукнул».

— Да, да, я тебя понимаю! — откликнулась сидевшая на нем верхом крупная высокая девушка. — Это действительно очень приятно — наконец-то вернуться домой! — Наездница удобно устроилась в весьма причудливом кожаном седле, украшенном самоцветами и прикрепленном к спине огромного животного с помощью ремней, пропущенных у него под брюхом и широкой грудью.

Девушка потянулась и спрыгнула на землю. Осмотревшись, она удовлетворенно улыбнулась. Низкое утреннее солнце так и сияло на ее огненно-рыжих косах и золотистой коже, подчеркивая идеальную выпуклость могучих мускулов.

Сильному, красивому телу наездницы очень шла короткая кожаная туника с разрезами по бокам, совершенно не стеснявшая движений. Туника была великолепной выделки с опушкой из медвежьего меха и, как ни странно, неплохо сочеталась с легким двусторонним плащом из шифона и органзы и высоким, украшенным крылышками шлемом из полированной бронзы с небольшой серебряной инкрустацией.

Стройные лодыжки и высокий подъем длинных мускулистых ног наездницы подчеркивали плетеные сандалии с ремешками из тонкой кожи ящерицы, крест-накрест обвивавшими ее ноги почти до самых колен. На широком поясе из шкуры дракона висели меч в золотых, изысканной работы ножнах и праща с запасом ядер. Этот наряд дополняла перекинутая через плечо изящная сумка, сделанная из тончайшей шерсти, снятой с ушек козлят.

— Слишком долго мы здесь не были, — промолвила она задумчиво, водя пальцем по пятнам и зазубринам на лезвии меча. — То война с орками, то великанов пришлось пощекотать мечом, то ведьм потревожить… — Девушка осмотрела горизонт. — А теперь нам больше всего нужен настоящий волшебник из тех стариков, для которых мы с удовольствием стали бы работать. И больше никаких вонючих болотных демонов и надоедливых колдунов! С ними самими еще как следует разбираться нужно! Нам бы несколько гоблинов в качестве прислуги да молока вдоволь! Не знаю, как ты, а я просто мечтаю, когда же наконец можно будет просто поваляться на траве, задрав ноги кверху! Эти сандалии с ремешками мне до смерти надоели!

Она почесала кота за ухом, покрытым мягкой розовой шерстью, и боевой кот громко замурлыкал, как обыкновенная домашняя киска. А Бренда, принцесса-воительница, снова вскочила в седло и натянула поводья. Мускулы на плечах кота дрогнули и напряглись. Он грозно всхрапнул и мотнул башкой.

— Вперед, Сниффи! — крикнула Бренда, и голос ее гулким эхом разнесся по пустынной местности. — К Зачарованному Озеру!

Глава 1

Солнце, яркое и жаркое, взошло над Чвокой Шмарью, над ее топями и болотами, над ее горами и лесами, над ее дорогами, мостами и городами и над Зачарованным Озером, похожим на огромный водяной гриб-поганку на высоченной ножке.

Солнечный свет пронизывал столб воды, на котором держалось озеро, и радуги так и плясали по булькающей трясине Благовонных Грязей. Одурев от яркого солнечного света, крупные серебристые рыбины подплывали слишком близко к краю озера и падали вниз, прямо в разинутые клювы птиц-ленивок, поджидавших добычу, лежа на земле и поджав под себя ноги.

Шлеп, хлоп… Чавк!

Солнце сверкало на поверхности озера, ласково освещая прихотливо изукрашенные крыши и стены пустующих ныне плавучих домов, что покачивались на волнах, поднятых свежим, набирающим силу ветерком. Купались в солнечных лучах кривоватые каминные трубы и обитые медью носы плавучих домов, полированные бронзовые ручки и крючки, разноцветные стекла окон; солнечные лучи пробирались даже внутрь домов сквозь щели в неплотно задернутых пыльных шторах.

У двери в капитанскую каюту единственного обитаемого судна на Зачарованном Озере стоял какой-то мальчик и упорно барабанил в дверь кулаком. Это был Джо Джефферсон. Рядом с ним сидел его пес Генри.

— Проснись, Рэндальф! — кричал Джо. — Проснись же!

Генри сопровождал крики хозяина лаем.

Храп, доносившийся из каюты, на мгновение затихал, но тут же возобновлялся с новой силой. Наконец из окна вылетела маленькая волнистая попугаиха и села мальчику на плечо.

— У него ведь не заперто, ты же знаешь, — сказала попугаиха.

Джо решительно нажал на бронзовую ручку и резко распахнул дверь настежь. Солнечный свет так и хлынул в каюту, высветив фигуру кругленького бородатого волшебника, храпевшего на странно маленькой, практически детской кроватке. Руки волшебника свисали с кроватки по обе стороны, шея была неудобно подогнута, ноги тоже на кровати не умещались и лежали на спинке; большие пальцы ног торчали из огромных дыр в старых, насквозь проношенных шерстяных носках.

Когда яркие лучи коснулись лица волшебника, он всхрапнул, заворчал, почмокал губами, и на секунду всем показалось, что он вот-вот проснется: веки его дрогнули, затрепетали, но потом вновь плотно сомкнулись.

— Рэндальф! — крикнул Джо, уже начиная сердиться, и сильно потряс волшебника за плечо; Генри не отставал от него ни на шаг. — Рэндальф! Ты же обещал!

— И ты ему ПОВЕРИЛ? — изумилась Вероника, вспархивая на одну из четырех стоек полога.

— Рэн-дальф! — Джо еще энергичнее потряс спящего. — Рэн-дальф!!!

Волшебник перевернулся на другой бок и продолжал храпеть.

— Предоставь это мне, — сказала Вероника. Она слетела на подушку и, буквально всунув клюв Рэндальфу в ухо, пронзительно пропела: — О, Рэнди! Рэнди, вставай! К тебе в постель коромышь забралась!

Волшебник тут же открыл глаза.

— Коромышь? — вскричал он. — Где? Где она? — Он подскочил, довольно сильно ударившись головой о раму полога. — Уй!

Джо с трудом сдерживал смех, глядя, как Рэндальф испуганно обшаривает постель; остроконечная шляпа дрожала у него на голове.

— Коромышь! — вопил Рэндальф — Мерзкая, вечно дергающаяся тварь на паучьих ножках! Ф-фу!

Он наконец заметил вокруг себя улыбающиеся лица. Глаза его подозрительно сузились.

— Значит, никакой коромыши нет? — спросил он неуверенно.

Вероника и Джо рассмеялись, Генри залаял.

— Ясно, — медленно проговорил Рэндальф, однако приводить себя в порядок принялся с таким достоинством, на какое не всякий был бы способен в подобной ситуации. Правда, он то и дело тер рукой голову и морщился от боли.

— Между прочим, пора бы тебе поменять кроватку-то, — сказал Джо, улыбаясь. — Для тебя она явно маловата!

Рэндальф глянул на него с презрением и гневом:

— Довожу до твоего сведения, что это настоящее королевское ложе!

— Ну да, кровать действительно принадлежала эльфийскому королю Альфу, — пояснила Вероника, — но даже он в итоге поменял ее на большую! Послушай, дорогой, мне кажется, тебя недавно видели входящим в «Салон Уцененной Мебели Крампа»…

— Заткнись, Вероника! — сонно отмахнулся от нее Рэндальф, все еще зевая и потягиваясь, и вдруг потерял равновесие; чтобы не упасть, он ухватился за полог (который так и остался у него в руках), не удержался и оказался на полу, отчего плавучий дом сильно качнуло.

Охая и постанывая, он повернулся к Веронике и сердито вскричал:

— А все ты! Все твои дурацкие шутки! Зачем ты меня будила? Зачем врала про всяких там коромышей? — возмущенно выговаривал Рэндальф попугаихе. — И как тебе только не стыдно!

— Ты сам виноват, толстячок, уж слишком ты любишь поспать! — спокойно возразила Вероника.

— Да уж! — подхватил и Джо, которому надоела возня с соней-волшебником. — Ты обещал отправиться в путь с первыми лучами солнца, а теперь уж и обед скоро! Ты много чего мне обещал!

— Однако… — начал Рэндальф.

— А ведь ты прекрасно знаешь, — продолжал Джо без передышки и очень сердито, — что если мне когда-либо и суждено покинуть Чвокую Шмарь, то для этого я сперва должен попасть в Эльфийский Лес, на Хихикающую Поляну, и отнять Великую Книгу Заклятий у доктора Бли…

Рэндальф вздрогнул и поспешил прервать гневную тираду Джо.

— Ты совершенно прав, мой мальчик, мы так и поступим, В конце концов, если учесть, сколько ты сделал для Чвокой Шмари, то это — самое малое, чем я могу отплатить тебе!

— Вообще-то, — вмешалась Вероника, — самое лучшее, что ты можешь для него сделать, это НЕ ДЕЛАТЬ НИЧЕГО, а уж тут ты настоящий мастер!

— Заткнись, Вероника! — велел ей Рэндальф и ласково обратился к Джо: — Верь мне, мой мальчик! Мы непременно отправимся в Эльфийский Лес и…

— Но когда? — сердито спросил Джо. — КОГДА?! Сколько раз ты обещал, что мы туда отправимся, и всегда находил какую-нибудь отговорку! Что, например, помешало тебе вчера? Ах да, тебе просто НЕОБХОДИМО было вымыть бороду! А позавчера? Нам НЕОБХОДИМО было купить турнепс на Мосту Троллей! А третьего дня тебе НЕОБХОДИМО было посмотреть скачки древесных кроликов в Гоблинтауне! А на прошлой неделе пошел какой-то неправильный дождь, а неделей раньше…

— Я знаю, знаю… — Голос Рэндальфа звучал несколько смущенно. — К сожалению, в последнее время на меня действительно свалилось сразу несколько важных дел и непредвиденных обстоятельств. Но я, так сказать, расчистил рабочий стол, избавился от старых обязательств…

— Ты что-то расчистил? — фыркнула Вероника. — Ну, дорогой, поздравляю: это с тобой впервые!

Рэндальф пропустил ее слова мимо ушей.

— Я сказал, что мы отправимся в путь сегодня, и намерен свое слово сдержать. — Он нахмурился и пробормотал: — Странно, я отчетливо помню, что заводил часы… — Он быстрым шагом направился в гостиную. — Надеюсь, не возникло дополнительных затруднений…

Обе стрелки часов смотрели точно вниз, и невозможно было понять, сейчас половина седьмого утра или половина седьмого вечера. Поскольку солнце поднялось уже довольно высоко, сомнений в том, что близится полдень, возникнуть не могло. Грозно ворча, Рэндальф взялся обеими руками за стенки часов и как следует их встряхнул, В часах что-то загремело, зазвенело и послышалось громкое «бом-м!».

— Оказывается, ты у нас еще и часовых дел мастер? — съязвила Вероника. — Неужто твоим талантам нет конца?

Рэндальф, не слушая ее, пыхтел над часами.

— Весьма странное устройство! — бормотал он. — Никогда не работают как следует!

— Как и то заклятие, которым ты за эти часы расплатился, — напомнила вредная Вероника.

— Нечего старое вспоминать! — отмахнулся от нее Рэндальф.

— Вот-вот, ты скажи это молодой гоблинке, которая полысела, применив твое магическое средство, — пробормотала Вероника.

— Я понял: все дело в проклятом часовом эльфе! — воскликнул Рэндальф и громко забарабанил по дверце часов. — Ну, давай, выглядывай наконец! Покажи свое личико, тупица неграмотный! — кричал он.

Но дверца оставалась закрытой. Рэндальф что-то повернул, резко дернул за ручку и сам отворил дверцу. Какие-то винтики и колесики так и покатились со стуком по полу. Затем из часов вылетела довольно длинная и почти распрямившаяся пружина. Рэндальф поджал губы; борода его тряслась от гнева: внутри никакого часового эльфа не оказалось!

— Какого черта! — взорвался Рэндальф. — Куда подевалось это нелепое существо?

Вероника села ему на плечо.

— Вон там записка, — сказала она, указывая крылом.

Рэндальф заглянул внутрь. Действительно, к стенке часов, чуть выше маленького гамака, был пришпилен кусочек картона. Рэндальф отодрал записку от стены и прочел:

— «Унесен развитием. Вернусь через две недели четвергов». Нет, какова наглость! Просто берет и уходит, не сказав ни слова, никому ничего не объяснив…

И тут они услышали какой-то всплеск. Рэндальф вопросительно посмотрел на Веронику:

— Что это?

Вероника пожала плечами.

— Возможно, просто рыба. В конце концов, если не считать волшебников, рыбы — единственные существа, которые осмеливаются здесь жить. Впрочем, волшебники давно уже исчезли. Интересно, чья в том вина? — спросила попугаиха с невинным видом, ласково постукивая клювом Рэндальфа по лысине.

Сделав вид, что не слышит ее слов, Рэндальф все свое внимание вновь обратил на сломанные часы.

— Возможно, нет худа без добра, — сказал он. — Итак, часовой эльф просто ушел… Ну что ж, напомните мне: нужно подобрать у О’Грабили кого-нибудь взамен… У него, наверное, найдется кто-нибудь новенький… Вот, например, Рогатый Барон купил недавно у О’Грабили новые часы, которые отмечают каждый час пением, исполняют чечетку и рассказывают анекдоты…

— К черту анекдоты и чечетку! — рассердился Джо. — Мы отправляемся в поход или нет?

Рэндальф с шумом всосал воздух и поцокал языком.

— А тебе не кажется, что сейчас уже поздновато, а?

— Рэндальф! — рявкнул Джо.

— Ну хорошо, хорошо… — примиряюще забормотал Рэндальф. — Но можно мне всего лишь…

Снаружи донесся еще один громкий всплеск. Гораздо более громкий, чем в первый раз. И гораздо ближе…

Почти одновременно с этим дверь распахнулась, и в гостиную ввалился Норберт Невеликий, зевая и протирая спросонья глаза.

— Это ты был, Норберт? — спросил Рэндальф.

Норберт озадаченно захлопал тремя глазами.

— Это и есть я! — удивленно сказал он. — Разве нет? — Он шлепнул себя рукой по лбу. Плавучий дом опять сильно качнуло. — Неужели я, пока спал, превратился во что-то другое? — испугался он. — Помнишь, я превратился в маленькую швею, гоблинку Трюфель?

— Это тебе просто приснилось, Норберт! — терпеливо, но твердо заявил ему Рэндальф. — И я уже все это тебе объяснял. Разумеется, ты — по-прежнему ты! Но кто же тогда там так сильно шлепал по воде?

— А я вроде никаких всплесков не слышал, — удивился Норберт. — С другой стороны, я все время уклонялся от каких-то странных летающих скал, так что, может, и внимания на всплески не обратил.

— Летающих скал?! — воскликнул Рэндальф.

— Ну да! И одна пролетела буквально на расстоянии волоска от моей головы! — кивнул Норберт.

— То есть метрах в трех от твоих мозгов, — уточнила Вероника.

Рэндальф озабоченно покачал головой.

— М-да, не слишком приятное известие… Между прочим, очень плохое предзнаменование! Даже хуже, чем та легкая изморось, что помешала нам в прошлую среду… Я полагаю, нам следует пока отложить поход.

— НЕТ! — выкрикнул Джо, окончательно потеряв терпение. — Тебе каждый раз что-нибудь мешает! То легкая изморось, то листопад… А теперь вот летающие скалы! Ты твердо обещал; сегодня мы отправимся в поход, а данное слово нужно держать!

— Но я, безусловно, намерен сдержать данное тебе слово! — Рэндальф всеми силами старался успокоить рассерженного Джо. — Я просто хотел предложить сперва как следует… позавтракать!

— Сладкие блинчики? — предложил Норберт.

— Отлично, — кивнул Рэндальф. — И немного овсянки. И большую кружку пенистого молока коромышей. И еще салат из плодов джу-джу — только не забудь сперва их очистить…

Генри залаял.

— И кусочек мяса с косточкой для нашего достойнейшего боевого пса! — прибавил Рэндальф.

— А сразу пойти мы не можем? — жалобно спросил Джо.

— Мы, конечно, могли бы, — рассудительно отвечал Рэндальф, — но, по-моему, было бы неразумно пускаться в столь опасное путешествие на голодный желудок.

— Давай, давай, толстячок, объясни ему хорошенько! — насмешливо пискнула Вероника.

Однако Рэндальф в ее сторону даже не посмотрел.

— А когда приготовишь завтрак, — обратился он к Норберту, — то наполни большую корзину для пикников какой-нибудь вкусной едой, хорошо? Ланч мы съедим по дороге.

Джо застонал. Ну все, теперь это навек! С сандвичей непременно нужно будет срезать корочки, молоко коромышей непременно должно быть чуть теплым, к сваренным вкрутую яйцам непременно нужно подать особым образом свернутые пакетики с солью… Ну а что касается сладких блинчиков, то Рэндальф всегда настаивал, чтобы их непременно украшали розовой сахарной глазурью и каждый по отдельности завертывали в бумажную салфеточку.

Наконец после подачи второго — а для Рэндальфа третьего — блюда завтрак был закончен, корзина для пикника собрана и поджидала под дверью, так что Джо уселся на нее в полном боевом облачении, грызя от нетерпения ногти. С начищенным до блеска медным щитом и острым как бритва мечом, в настоящем шлеме, нагрудных латах и высоких сапогах — а все благодаря великодушию и щедрости его старого друга, драконихи Марго! — сейчас Джо, безусловно, выглядел как настоящий герой-воитель, участник великого похода! Единственное, что теперь требовалось, — отправиться наконец в путь.

— Ну что? Может быть, нам пора все-таки отправляться? — устало спросил он.

— Да-да, сейчас, — откликнулся Рэндальф. И выглянул в окно. Небо начинали затягивать тучи. — Я только схожу и на всякий случай переменю шляпу? — та тоже волшебная и остроконечная, но непромокаемая.

Джо тихо застонал.

— Полностью готов, а выйти в путь никак не можешь? — сочувственно спросила Вероника, усаживаясь с ним рядом.

— Ну почему он всегда так ведет себя? — взорвался Джо. — Он же знает, насколько этот поход для меня важен!

Из капитанской каюты до них донесся голос Рэндальфа:

— И проверьте, чтобы все иллюминаторы были как следует задраены! А светильники погашены! И хорошо бы тебе, Норберт, напоследок протереть мокрой тряпкой пол на кухне…

— Нет, ты слышишь! — И Джо, вскочив, принялся быстро мерять гостиную шагами.

Наконец появился-таки Рэндальф — в остроконечной шляпе, на кончике которой болтался маленький зонтик.

— Я все думал… — промолвил он, — может быть, стоило бы отправиться завтра пораньше? Мы могли бы выйти на заре…

— Нет! — отрезал Джо. — Нет, нет и нет!

Вероника сочувственно ему кивнула.

— А ты знаешь, почему он тянет время? — тихонько сказала она Джо. — Боится идти на Хихикающую Поляну! Боится того, с кем непременно там встретится!

— Боюсь? — презрительно воскликнул Рэндальф, все-таки услыхав ее слова. — Я? Я же волшебник! Я любые опасности преодолеваю одним махом…

Он не договорил, здоровенный булыжник размером с буханку сопливого хлеба влетел в гостиную, разбив окно. Рэндальф, слабо пискнув, тут же прыгнул Норберту на плечо.

— А-а-а! — закричал он оттуда, — Вот оно, знамение! Вот оно!

Вероника презрительно глянула на дрожащего от страха Рэндальфа.

— Я вижу, как ты одним махом преодолеваешь любые опасности! — сказала она.

Раздался треск.

С потолка посыпались щепки, а снаружи донесся разъяренный рев какого-то зверя.

— А-а-а-а-а! — завопил еще громче Рэндальф. — Скорее забивайте досками двери и окна! Готовьте спасательные шлюпки!..

— Спасательные шлюпки? — удивилась Вероника. — Какие спасательные шлюпки? Норберт давно их все утопил!

— Ну так делайте хоть что-нибудь! — Рэндальф был в отчаянии. — Ведь на нас совершено нападение!

Глава 2

А в Гоблинтауне как раз открывались бесчисленные лавки и магазины. Построенные один над другим — самые дорогие внизу, а самые дешевые наверху, — магазины эти представляли собой высоченные кривоватые башни, покачивавшиеся на ветру. В одном магазине обосновались модистки, выставив на витрину прелестные дамские шляпки, тут же рядом торговали скобяными изделиями, а по соседству раскладывали на прилавках свой товар булочники… В центре города разных магазинов и лавок было особенно много, но больше всего — торгующих одеждой и воинскими доспехами. На самом верхнем этаже самой высокой «магазинной» башни находился уже знакомый нам «Магазин Уцененной Одежды О’Грабили» — отвратительное заведение с вечно затхлым, вонючим воздухом, где действительно «в широком ассортименте» продавалось самое дешевое и самое отвратительное старье, какое только можно отыскать в Чвокой Шмари.

В магазине, уставленном бесконечными рядами вешалок с нарядами и воинскими доспехами, не было ни души, а вот из небольшой мастерской, расположенной за торговым залом, доносились голоса. Причем разговор явно шел на повышенных тонах…

— Немедленно снова принимайся за работу! — орал О’Грабили, хозяин магазина, гоблин весьма плотного сложения с кривыми ногами, волосатыми ушами и сросшимися бровями, превратившимися, казалось, в одну сплошную черную мохнатую бровь. Можно было подумать, что он нарочно прилепил ко лбу полоску медвежьей шкуры.

— Не могу! — сердито и кратко отвечал гоблин, сидевший за рабочим столом.

— Как это не можешь? — возмутился О’Грабили. — Да если заказ не будет готов к полудню, Борис Большеносый выпустит мне кишки! Ты же знаешь, каковы эти людоеды! — Могучая черная бровь еще сильней нахмурилась. — Сию же минуту принимайся за работу! — взревел он. — Ты меня слышишь?

Гоблин поморщился.

— Даже слишком хорошо! — пробормотал он. — И будь что будет, но сделать я ничего не могу. Мой швейный эльф бежать собрался. — И он мотнул головой куда-то в угол.

О’Грабили повернулся, пригляделся и увидел маленького хрупкого эльфа, занятого увязыванием своих пожитков в грязноватый носовой платок. Прикрепив узелок к концу дорожного посоха, эльф встал и двинулся к двери.

— Да что здесь, клянусь Чвокой Шмарью, происходит? — грозно спросил О’Грабили. — И куда это ты собрался, голубчик?

— На праздник! — радостно сообщил ему эльф.

— На праздник? На какой еще праздник?! — О’Грабили чуть не взорвался от злости. — Но ведь эльфы так любят свою работу, что у них не бывает праздников, верно?

— А теперь есть! — сказал эльф, и счастливая улыбка осветила его исхудалое личико. Он вскинул посох на плечо и, весело насвистывая походный марш, вышел из комнаты.

А господин О’Грабили так и остался стоять посреди мастерской, побагровев от гнева и совершенно лишившись дара речи.

— В том-то и беда, — пробормотал портной, — что в наши дни не найдешь эльфа, на которого можно положиться!

Подобные сцены между тем разыгрывались по всему Гоблинтауну; эльфы самых различных профессий, старые и молодые, красивые и безобразные, выбегали на темные узкие улочки Гоблинтауна и дружно устремлялись к городским воротам. То были эльфы швейные и часовые; эльфы-тестомешалки и эльфы, зажигающие светильники; эльфы-почтальоны и эльфы-гонцы; и даже те эльфы, которые считались немного не в себе, оттого что крутят сушильные барабаны. Все они сливались в одну общую толпу! Все возбужденно что-то обсуждали, и воздух так и звенел от их пронзительных голосов, особенно когда говорили несколько эльфов одновременно. Словом, происходил массовый исход эльфов из города!

А гоблины застыли в дверях домов или свешивались из окон и с несчастным выражением смотрели, как их покидают верные помощники, в ужасе решая, как им теперь быть? Как обходиться без трудолюбивых, но неверных эльфов?

Тем временем эльфы, все сильнее возбуждаясь от присутствия столь большого числа своих товарищей, решительно двигались по дороге к Эльфийскому Лесу, поднимая густые клубы пыли. Их дорожные узелки, сделанные из грязных, в крапинку и полоску, носовых платков, так и подпрыгивали в этой пыльной туче, пронизанной первыми солнечными лучами. И чем дальше от Гоблинтауна уходили эльфы, тем больше становилась их толпа.

Они сходились со всех концов — из Гоблинтауна, от Моста Троллей, со стороны Зачарованного Озера; к ним присоединялись эльфы-почтальоны со своими сумками, полными писем, и дорожные эльфы, обычно селившиеся в рытвинах на дорогах. Дорожные эльфы поспешно собирали горшки и кастрюли, закидывали мешки с ними за спину и вливались в счастливую говорливую толпу, устремлявшуюся к Эльфийскому Лесу.

— Я никогда еще не бывал на празднике! — возбужденно говорил один.

— И я тоже! — откликался другой.

— О! Это так здорово! — восклицал третий.

Вскоре первые ряды эльфов достигли опушки леса, и по толпе мгновенно пронесся клич;

— Ура! Эльфийский Лес! Эльфийский Лес! Эльфийский Лес!

* * *

А между тем в роскошной парадной спальне своего замка Рогатый Барон продолжал сидеть среди мягких подушек в огромной постели под балдахином, держа на коленях поднос с одной-единственной розой на длинном стебле и серебряным кольцом для салфетки с выгравированными буквами Р. Б. Покрытая подозрительными пятнами салфетка с монограммой — теми же буквами, вышитыми шелком и украшенными цветочным орнаментом, — была заткнута за ворот шелковой пижамы барона. В одной руке он держал половину не слишком аппетитного на вид пирога, а в другой — кружку с плевым чаем. Рогатый шлем так и дрожал у него на голове, когда он с наслаждением отхлебывал из кружки и вытирал с усов жемчужную жидкость.

Бенсон — недавно получивший повышение и ставший личным камердинером Рогатого Барона — пребывал там же: поднимал шторы в противоположном конце спальни.

— Надеюсь, господин мой, вы хорошо спали? — осведомился он.

— Отлично, — радостно откликнулся Рогатый Барон и откусил еще кусок загадочной стряпни. — М-м-м! Офень, офень форофо! — промычал он с набитым ртом.

С тех пор, как бесследно исчезла его жена Ингрид, Рогатый Барон спал по ночам как бревно. Стоило его голове в рогатом шлеме коснуться подушки, и он буквально проваливался в сон, просыпаясь лишь часов десять спустя, когда Бенсон, осторожно постучав в дверь, вносил поднос с завтраком; и в эти минуты Рогатый Барон чувствовал себя действительно бароном, и притом на редкость бодрым и хорошо отдохнувшим.

Он проглотил последнюю крошку пирога и задумчиво проговорил, улыбаясь собственным мыслям:

— Мне снился удивительный сон…

А снилось ему вот что: совершенно лысая Ингрид головой вперед медленно тонула в огромной бочке с молоком розовых смердунов, и как раз в тот момент, когда ее громадные ступни должны были исчезнуть в молоке, он проснулся.

— …сообщение о выкупе? — услышал он голос Бенсона.

— О чем ты? — очнулся от своих грез Рогатый Барон.

— Я хотел узнать, ответил ли ты, господин мой, на сообщение о выкупе? — повторил Бенсон.

— Сообщение о выкупе?.. — рассеянно переспросил Рогатый Барон, бросив еще один комок сахара в кружку с плевым чаем и тщательно его размешивая.

— Да, господин, сообщение о выкупе. О выкупе за баронессу.

— Ах да! Я уже… м-м-м! — Барон с наслажднием отхлебнул чаю и сунул в рот следующий кусок того же мерзкого пирога. Шумно прожевал, столь же шумно проглотил и только потом сказал: — Я, собственно, пытался отыскать эльфа-письмоносца, но мне так это и не удалось. Его нигде не было. Ничего, — барон вздохнул и откинулся на пышные подушки, — я немного отдохну и снова займусь этим вопросом.

Бенсон помолчал, огляделся и промолвил:

— Прости мне мою наглость, господин мой, но осмелюсь напомнить: в сообщении говорилось, что если господин барон не ответит до заката, то баронессу обреют наголо!

— М-м-м, — промычал барон с полным ртом. Потом поцокал от удовольствия языком и равнодушным тоном изрек: — Ужас какой.

— А потом, — продолжал Бенсон, — ее утопят в бочке с молоком розовых смердунов!..

Рогатый Барон мечтательно улыбнулся.

— Молоко розовых смердунов, — прошептал он. — Как это унизительно! Бедная дорогая Ингрид! Сил нет даже думать об этом… Принеси-ка мне еще кружечку горячего чая, этот уже остыл, А заодно захвати на кухне парочку тостов с плесневым грибком.

* * *

А между тем в Эльфийский Лес все прибывали и прибывали эльфы. Воздух так и звенел от их смеха, пения и веселой болтовни — ибо, хотя эльфы Чвокой Шмари действительно любили свою работу, они, похоже, совсем потеряли голову в предвкушении праздника, которого у них никогда еще не было.

Тем более сей необычный праздник затрагивал душу и честь любого уважающего себя эльфа. Он так и назывался: ТРУДОВОЙ, то есть был связан с тяжким физическим трудом, способным сломать спину любому слабаку! Вот что обещал им тот таинственный призыв, на который все они откликнулись с такой готовностью: трудную работу в волшебном Эльфийском Лесу. И, опьянев от радости, эльфы скользили в танце и во все горло распевали звонкие песни.

— Все на праздник в Эльфийский Лес! — щебетали они без умолку. — Все на праздник в Эльфийский Лес! Все на праздник в Эльфийский Лес!

— Ох, дайте же наконец отдохнуть! — ворчливо проскрипел старый кряжистый дуб, от раздражения подрагивая узловатыми ветвями.

— От их визгливых голосов просто в ушах звенит! — поддержала его изящная ива-соседка.

— И правда, эльфы порой страшно действуют на нервы! — подхватили ее приятельницы, дрожа от негодования тонкой листвой. А эльфы вихрем проносились меж стволов деревьев, перепрыгивая через выступавшие из земли старые корни.

— Такой визг — словно пилой тебя перепиливают! — мрачно пробасил высокий раскидистый бук.

— О, Бретт, не надо! — зашикали на него соседние деревья.

С тех пор как доктор Блинч поселился на Хихикающей Поляне, множество друзей и родственников этих деревьев были безжалостно уничтожены — спилены и превращены в доски, планки, балки, из которых затем собирались шкафы, буфеты, столы, стулья, комоды… А теперь, во всяком случае, если верить виноградной лозе (а лоза дикого винограда способна пробраться в любой утолок леса и слывет ужасной сплетницей), доктор Блинч заказал строительство какого-то огромного сооружения, причем (дальнейшее произносилось только шепотом!) сделанного исключительно из дерева!

— Придет время, и доктору Блинчу за многое придется ответить! — пробормотал бук и угрожающе тряхнул своими медного цвета листьями. — Я, например… Да отвяжитесь вы от меня! — крикнул он и резко тряхнул веткой, с которой во все стороны посыпались эльфы, вздумавшие на ней покачаться.

* * *

Эльфы приземлились на мягкую лиственную подстилку, перекувырнулись, вскочили на ноги и как ни в чем не бывало поскакали дальше, догоняя остальных.

— НО ИХ ЖЕ ТЫСЯЧИ! Весь лес буквально кишит ими! — пронзительно вскрикнула элегантная серебристая береза. — Я вот себя не пожалею — сброшу на них ветку потяжелее, вразумлю маленьких пискунов! — проревел старый вяз, крепко уцепившийся корнями за берег быстрого, вечно что-то бормочущего ручья.

— Штанишки с оборочками, шоколадные капли, жареные бананы, артишоки — что в воду упало, то пропало, — бубнил ручей.

— Ладно тебе! — сердито воскликнул старый вяз. — Только и делаешь, что бормочешь! И утром, и днем, и ночью! — Вяз угрожающе зашелестел листвой. — Клянусь, однажды я тебя запружу! Вот уж тогда ты у меня помолчишь!

* * *

А между тем в самом центре леса на поляне, которая с каждым днем становилась все шире, слышались чьи-то громкие крики, возгласы, стук и грохот, и надо всем этим взлетал порой пронзительный громкий голос, отдававший приказы, и ответом на них служили вздохи покорности и смирения.

А в доме, прижав ухо к закрытой двери, стоял Квентин Кондитер. Волосы у него были мокры от пота, ноги дрожали, колени подгибались. И вряд ли его нервы могли долго выдержать подобное напряжение.

— Чуть дальше ото лба! Челку пышнее! Да держи прямее расческу, тупица! — орала Ингрид.

Квентина била дрожь. О, этот голос! Он вспарывал его впечатлительную душу, точно лезвие ножа. Несчастный кондитер нервно переступал с ноги на ногу, сплетая и расплетая бледные пальцы.

— Безмозглая тварь! — донеслось до него. — И ты еще называешь себя парикмахером? Да я сморкалась на тебя! Любой тюфяк куда лучше умеет держать в руках ножницы!

Квентин зажал уши руками. «Бедный доктор Блинч, — думал он. — Зато пока она терзает ЕГО, она не трогает МЕНЯ!..»

Час назад доктор Блинч вошел в комнату Ингрид с ножницами, бритвой и полным тазиком теплой мыльной воды. Он намеревался выполнить первую из угроз, указанных в предупреждении: обрить голову Ингрид наголо. Однако, что было уже очевидно, все пошло совсем не так, как планировал доктор Блинч.

Квентин осторожно отнял руки от ушей и прислушался.

— Вот видишь, ты можешь стричь вполне прилично, если постараешься, — мурлыкала Ингрид. — Теперь получается гораздо лучше. По-моему, я выгляжу просто прекрасно! — Она захихикала. — Тебе так не кажется? Разве ты не хочешь, чтобы я выглядела прекрасно, а?

Квентин побелел от страха. Она считала себя милой и очаровательной! А значит — она особенно опасна! На лбу у Квентина выступили крупные капли пота. Теперь в любой момент она может захотеть чего-нибудь еще, а поскольку все домашние слуги-эльфы заняты, то именно ему, Квентину, придется добыть или сделать то, чего она потребует. Вид у трясущегося Квентина был самый жалкий: он вспомнил прошлую ночь и массу колышащегося, дрожащего земляничного желе! И эту жесткую, как проволока, шерсть!..

— Очищающее молочко смердуна, ты хочешь сказать, глупыш, — услышал Квентин голос Ингрид. Она кокетливо хихикнула. Квентин содрогнулся от дурных предчувствий. — О, я с удовольствием искупаюсь! А ты потрешь мне спинку, хорошо, Блинч? И сделаешь массаж ступней…

Вдруг дверь распахнулась. Квентин, издав короткий вопль, отскочил в сторону. Доктор Блинч стоял в дверном проеме; из темноты на кондитера пристально смотрели пронзительные голубые глаза.

— Ты испугал меня, хо… хозяин, — заикаясь, пробормотал Квентин. — Я как раз… как раз собирался спросить, не хотите ли вы… перекусить после завтрака… свежими блинчиками с глазурью?

— Сейчас не время для блинчиков, — холодно заметил доктор Блинч.

— Бли-инч! — проворковала Ингрид из соседней комнаты. — Неси скорей очищающее молочко розового смердуна-а! — Затем она произнесла куда более жестким тоном: — Запомни, Блинч: Ингрид не любит, когда ее заставляют ждать!

— Ну как я могу забыть, моя прелесть? — сказал доктор Блинч, закатывая глаза. — Ты ведь отослал предупреждение, Квентин? — прошипел он и нервно захихикал. — Ты указал, что мы обреем ее наголо и утопим в бочке с молоком смердунов?

— И будем щекотать ее пятки пером птицы ленивки! И колоть ее плавниками озерной рыбы! — Квентин даже в ладоши захлопал от возбуждения. — Я ВСЕ им написал, хозяин!

Доктор Блинч медленно покачал головой.

— Ну, Рогатый Барон! — прорычал он. — Я заставлю тебя заплатить мне за подобное унижение, даже если это будет стоить мне жизни!

— Блинч! — пронзительно крикнула Ингрид. — Я жду!

— Иду-иду, моя дивно причесанная красавица, — отозвался доктор Блинч. Он повернулся к Квентину; глаза его гневно сверкнули. — Тащи это вонючее молоко! И открой ворота нашим гостям. Да скажи Роджеру Морщинистому, что я хочу немедленно ознакомиться с его планами! Черт возьми, неужели я все здесь должен делать своими руками?!

* * *

А между тем на северной опушке Эльфийского Леса армия кухонной и столовой утвари готовилась к следующему этапу своих эпических странствий. Ножи точили лезвия о камень, вилки острили концы, а разливательные и столовые ложки старательно полировали черпачки и ручки и в итоге могли смотреться друг в друга, как в зеркало.

Маленькая чайная ложечка, стоя на высоком валуне, тоже долго наводила блеск на причудливые узоры, украшавшие ее ручку. Задняя часть черпачка, заменявшая ей голову, так и сверкала в утренних лучах солнца, когда она наклоняла ее то в одну, то в другую сторону: ложечка к чему-то прислушивалась.

* * *

А между тем в далеких Людоедских Холмах кто-то грубым, но тем не менее плаксивым голосом ныл:

— Кто-нибудь видел моего Пушистика? Он еще минуту назад был здесь. Пушистик! Пуши-стик!!!

Однако живая игрушка людоеда — эльф с исключительно мягкими и густыми волосами — бесследно исчезла. Эльф по имени Пушистик в это время мчался по пыльной горной тропе, напевая веселую песенку и неся на плече палку с привязанным к ней узелком, сделанным из носового платка.

* * *

А между тем под Мостом Троллей весьма грузный тролль-повар потянулся за эльфом, нарезальщиком турнепса, и не обнаружил его на привычном месте!

* * *

А между тем…

Глава 3

— Ну что, опасность миновала? — спросил Рэндальф.

Прошло уже не меньше пяти минут с тех пор, как последний камень плюхнулся рядом с плавучим домом, однако Рэндальф только сейчас осмелился высунуть голову из корзины для пикника, в которую сразу же и спрятался. Ко лбу у него прилип розовый блинчик с вареньем. Ему никто не ответил.

— Эй, куда вы все подевались? — громко окликнул он.

— Мы здесь, толстячок, — донесся до него голос Вероники.

Рэндальф осторожно выполз из корзины на палубу, где и обнаружил всех остальных; они, перегнувшись через поручни, вглядывались в прозрачную воду озера, и Вероника, сидя у Джо на плече, крылом указывала ему куда-то вниз и удивленно говорила:

— Такого я никогда прежде не видела!

Джо хмуро смотрел на воду. Несмотря на рябь, поднятую ветром, он тоже явно что-то видел. Точнее, не что-то, а кого-то… Прищурившись, он вгляделся внимательнее и, потрясенный, сказал Веронике:

— Смотри, вот сейчас хорошо видны руки и ноги. И широченные плечи. И рыжие волосы… — Рыжеволосый некто под толщей озерной воды поднял руку, явно их приветствуя, и у Джо перехватило дыхание. — Господи, он нас видит!

И тут они услышали голос, громкий и ясный.

— Наконец-то! Битый час я кидаюсь камешками во все плавучие дома, пытаясь привлечь внимание хотя бы одного волшебника. Я уж подумала, что Зачарованное Озеро все покинули.

— И тут ты не ошиблась! — пробормотала Вероника.

Джо посмотрел на камень, лежавший на палубе. Камень был размером с большую подушку. «Ничего себе «камешек»!» — подумал он.

Рэндальф, приложив руки рупором ко рту, крикнул:

— Я — волшебник! А ты кто такая?

— А я — Бренда, принцесса-воительница! — донесся до них ее мощный глас. — Раз ты волшебник, то побыстрее сплети заклятие левитации, чтобы я могла к вам подняться.

Джо покраснел до ушей. Несмотря на широченные плечи, мощные ноги и низкий могучий голос, неведомый ОН явно оказался женщиной!

Рэндальф тоже покраснел до ушей.

— Заклятие левитации… — пролепетал он. — Заклятие левитации… э-э-э…

— Я думаю, она имела в виду веревочную лестницу и могучие руки нашего Норберта, — фыркнула Вероника.

Рэндальф перегнулся через поручни.

— Похоже, я куда-то задевал свою книгу заклятий, ваше высочество, — крикнул он. — Но у меня есть веревочная лестница и великан. — И он, обернувшись, рявкнул: — Норберт, скорей иди сюда, не заставляй нашу гостью ждать!

Утопив все весельные лодки, а следом за ними все ванны и даже обыкновенные тазы, собранные по всем плавучим домам, Норберт был вынужден проявлять все большую изобретательность. Джо с интересом смотрел, как людоед, впихнув свою тушу в огромный сотейник и пользуясь венчиками для взбивания яиц как веслами, медленно проплыл по озеру, таща за собой на буксире деревянную лохань для стирки белья.

Подплыв к краю Зачарованного Озера, Норберт скинул свернутую веревочную лестницу с плеча и, обвязав один ее конец вокруг своей толстенной, похожей на окорок ручищи, другой конец сбросил вниз. Джо увидел, что лестница сильно натянулась, а руки и шея людоеда побагровели и страшно напряглись; в сотейник через край стала заливаться вода.

Бренда, похоже, взбиралась очень быстро и ловко, ибо уже в следующий момент ее огненно-рыжие косы появились над краем озера и принцесса-воительница перевалилась прямо в поджидавшую ее деревянную лохань. Схватив поварешки, протянутые ей Норбертом, она в стремительном мелькании рук и облаке водяных брызг понеслась к плавучему дому Рэндальфа.

Тот ждал ее на палубе.

— Чрезвычайно рад возможности познакомиться с тобой, госпожа моя! Я просто очарован! — кокетливо заявил он, когда Бренда преклонила перед ним колено.

— «Очарован»! — фыркнула Вероника. — Да ты никогда в жизни ничем «очарован» не был! Ты просто на это не способен!

— Не обращай внимания на глупую птицу, госпожа моя, — сказал Рэндальф, не в силах оторвать взгляд от великолепной принцессы-воителышцы. — И… и, прошу тебя, встань! — Он вытер правую руку о плащ и подал ей. — Рэндальф Мудрый, — громко представился он.

Бренда поднялась на ноги и с энтузиазмом пожала Рэндальфу руку.

— Я тоже очень рада с тобой познакомиться, Рудольф, — сказала она. — Но у тебя, похоже, что-то ко лбу прилипло?

— Это сладкий блинчик, — сообщила Вероника, перелетев через комнату и с безмятежным видом усевшись на качели в своей клетке.

Рэндальф смахнул с ресниц слезы — столь костедробительным оказалось рукопожатие Бренды — и отлепил наконец сладкий блинчик от лба. Передавая его Норберту, он заметил:

— Нужно добавить немного сахарной глазури. — И снова повернулся к принцессе-воительнице. — А теперь скажи, славная Бренда, что я могу для тебя сделать?

— Что ты можешь сделать для меня? — изумленно переспросила Бренда и хрипло расхохоталась. — Скорее уж это я могу что-то сделать для тебя, Рудольф! Я, принцесса-воительница, победительница тысячи сражений и поединков! Я не раз вступала в опасную схватку с уродливыми и опасными ведьмами, я скрещивала меч с самим повелителем орков, я билась насмерть с чудовищами различных размеров и обличий. А теперь я предлагаю свои услуги тебе, о могущественный волшебник!

Рэндальф после такой тирады чуть не упал в обморок. Даже Вероника примолкла. А Норберт в растерянности откусил кусок сладкого блинчика, отданного ему Рэндальфом.

— Я не стану даже перечислять иные мелкие героические деяния, совершенные мною, — прибавила Бренда, вскидывая свой меч острием вверх, и Джо заметил, как блеснули солнечные лучи на восьми зарубках, сделанных на рукояти меча. — Каждая из этих зарубок означает великое сражение, — пояснила с улыбкой Бренда, перехватив его взгляд. — Однако места здесь еще много!

Несколько осмелев, Джо сделал шаг вперед и с восхищением воскликнул:

— Ты настоящая… героиня-воительница, Бренда! А у нас как раз предполагается одно опасное путешествие… По личным мотивам, правда…

Бренда прищурилась.

— Кто ты такой, дружок? — спросила она ласково.

— Меня зовут Джо Джефферсон, — сказал Джо. — Я…

— Его зовут Джо Варвар! Он наш герой-воитель! — пронзительно крикнула Вероника. — Ясно? Так что место занято! — Даже Вероникины качели, казалось, скрипят от возмущения. — И нам твои услуги не требуются! Спасибо тебе большое, и ступай своей дорогой! Иди-иди! И меч забери. Тебя сюда не звали!

Бренда нахмурилась.

— Герой-воитель? — переспросила она.

Джо быстро отступил назад. Он чувствовал, что Бренда буквально ест его глазами.

— На самом-то деле, — начал он, — я всего лишь…

— Скажи ей, скажи! — подбодрила его Вероника. — Ты всего лишь победитель людоедов! И драконов! И летающих гардеробов! И…

— Правда? — промолвила Бренда растерянно. Запальчивая трескотня Вероники, казалось, произвела на нее сильное впечатление.

— Правда, правда! — заявила Вероника. — А это его боевой пес Клык. — И она махнула крылом в сторону Генри. — Клык Свирепый. Ты же не захочешь иметь дело со Свирепым Клыком?

— Вообще-то его зовут Генри, — сказал Джо.

Бренда протянула руку и погладила Генри по голове. «Боевой пес» тут же перевернулся на спину, чтобы ему почесали брюхо.

— Предатель! — прошептала Вероника.

Выпрямившись, Бренда от души протянула Джо руку.

— Хорошо, пусть твое имя будет Джо Варвар, — сказала она, — но мне всегда приятно встретить друга, такого же воителя, как я. Итак, о каком опасном путешествии ты только что упомянул?

— О, нам просто нужно уладить небольшое дельце на Хихикающей Поляне, — вмешался Рэндальф. — Если хочешь, присоединяйся, мы будем очень рады! — Он старался говорить как можно спокойнее, несмотря на бешено бьющееся сердце. — Расценки обычные: четверть любого найденного сокровища твоя плюс столько сладких блинчиков, сколько ты сможешь съесть…

Улыбка осветила лицо принцессы-воительницы.

— Небольшое дельце? — спросила она. — Звучит отлично! Но я бы не хотела наступать на пятки могучему Джо…

— И ты права! — крикнула Вероника. — Ты же ему все ноги отдавишь своими отвратительными ножищами!

— Ничего она не отдавит! — возмутился Джо. — Честное слово, ты ничего мне не отдавишь, Бренда! В конце концов, мы рады любой помощи, лишь бы достигнуть цели. А на Хихикающую Поляну мы должны попасть, чтобы вернуть Великую Книгу Заклятий, издавна принадлежавшую волшебникам. Эти священные тексты попали в загребущие руки одного злодея и обманщика, самого отвратительного колдуна, какие только дышали воздухом Чвокой Шмари!

Бренда разгневанно повернулась к Рэндальфу.

— Так это и есть твое «небольшое дельце», Руперт? — грозно спросила она.

Рэндальф вспыхнул и сердито глянул на Джо: зря мальчишка так разболтался! Меньше всего Рэндальфу хотелось сейчас отпугнуть эту воительницу.

— Да, — тихо признался он. — Наша цель именно такова.

— Вот и отлично! — радостно воскликнула Бренда и даже в ладоши захлопала. — Можете полностью на меня рассчитывать!

— Так ты решила сопровождать нас в этой благородной, но весьма опасной экспедиции? — спросил Рэндальф, не веря собственным ушам.

— Естественно! — весело откликнулась Бренда. — Когда отправляемся?

Рэндальф сказал:

— Знаешь, как говорится, никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. — Он сокрушенно покачал головой. — Вот только я все пытаюсь раззадорить нашего юного Джо, а он…

— Но ведь это я п-п-пытаюсь… — Джо даже заикаться стал от негодования.

— Ох уж эта нынешняя молодежь! — И Рэндальф подмигнул Бренде с видом заговорщика. — Да что там говорить — вечно они тянут, откладывают… Да-да, откладывают на завтра то, что вполне можно было бы и сегодня сделать! Но теперь, раз уж ты оказываешь нам честь, мы непременно отправимся в путь сегодня!

— Знаешь что, Рэндальф!.. — начал Джо с возмущением.

— Идем же скорее, Джо, — торопливо прервал его Рэндальф. — Мы не можем терять ни минуты.

И волшебник, резко отвернувшись от Джо, взял Бренду под руку и вывел на палубу. Норберт последовал за ними. Вероника, пребывающая в исключительно дурном настроении, устроилась у людоеда на голове.

Наконец-то, думал Джо. Настоящая воительница! Вот теперь действительно появилась надежда на победу! И не придется больше блефовать и хвастаться понапрасну. Теперь его всегда сможет поддержать могучая Бренда! Вместе с нею он сразится с доктором Блинчем за Великую Книгу Заклятий и отнимет ее у проклятого колдуна! А всех плененных волшебников — освободит! И Ингрид тоже освободит, чего бы это ни стоило, а потом вернется наконец домой, в свой родной мир!

— О-хо-хо! — донесся до него с кормы стон Рэндальфа.

Джо похолодел. Его мечты и видения растаяли, точно хлопья снега над костром. Господи, что там еще такое случилось?

* * *

Квентин стоял у двери, ведущей в спальню Ингрид, плотно прижав к двери ухо.

— О-о-о! Доктор Блинч! — пронзительно взвизгнула Ингрид. — Как щекотно!

— Как я могу продолжать, если ты, дорогая госпожа, все время дергаешься! — Заглушенный дверью голос доктора Блинча звучал все более отчаянно. Квентин заглянул в записную книжку. «12.30: щекотать ступни указанной особы пером птицы-ленивки», — прочел он.

Доктор Блинч уже чуть не плакал:

— Осторожней! Нет, не садись, дорогая госпо… Нет, нет, нет!..

Ингрид взвизгнула от восторга.

— Но почему же, дурачок? — проворковала она. — Ну, почему же?

— Ф-фу! — Послышалось бульканье, затем крик доктора Блинча: — Помогите! — Было похоже, что он тонет и захлебывается.

Квентин задрожал от дурных предчувствий. Похоже, его хозяина топили! Он забарабанил кулачком в дверь.

— Доктор Блинч? Хозяин? — крикнул он.

— Заходите, заходите! — звонким глосом пригласила Ингрид. — Чем больше народу, тем веселее!

— Нет, ни в коем случае… не входи… Буль-буль-буль! — отплевываясь, крикнул доктор Блинч. — Я сейчас… сам… — Каждое слово явно давалось ему с трудом.

Внезапно дверь распахнулась, и из комнаты Ингрид вихрем вылетел доктор Блинч в перепачканных и растерзанных одеждах. Он с грохотом захлопнул за собой дверь, тщательно ее запер и скользнул в темноту.

Квентин осторожно отнял руки от лица. За запертой дверью ворковала Ингрид:

— Ты только недолго, Блинч! — И тут же Квентин услышал в ее голосе жесткие нотки: — Надеюсь, мне не придется напоминать тебе, что произошло, когда в прошлый раз ты заставил Ингрид ждать?

— Она сумасшедшая! — пробормотал доктор Блинч, сидя в своем темном углу, и нервно хихикнул. — Она совершенно, совершенно безумна! — Его пронзительные голубые глаза гневно сверкнули. — Ну, доберусь я до проклятого барона! — прорычал он. — Он у меня пожалеет, что на свет родился!

Квентин кивнул.

— Как раз в связи с Рогатым Бароном я и хотел бы сообщить тебе одну новость, хозяин, — сказал он. — Прибыли первые отряды эльфов!

— Прекрасно, Квентин! — радостно хихикнул доктор Блинч. — Вели им всем собраться и построиться на Хихикающей Поляне перед домом. Я обращусь к ним с речью, как только взойдет первая луна.

— Бли-инч! — Голос Ингрид звучал далеко не ласково. — Блинч, ты забыл? Ты ведь еще не массировал мне вторую ступню!

Доктор Блинч жалобно застонал.

— А пока, Квентин… В общем, ты знаешь, где меня найти.

— БЛИНЧ! НЕМЕДЛЕННО ИДИ СЮДА!

* * *

— После того как Бренда взобралась по веревочной лестнице, Норберт лестницу уронил, — пояснил Джо страшно огорченный Рэндальф. — Вон она, смотри.

И Джо посмотрел: внизу, под дрожащим в воздухе озером, свернувшись в кольцо возле одной из спящих птиц-ленивок, лежала их веревочная лестница.

— Ну что ж, мы по крайней мере пытались спуститься, — вздохнул Рэндальф. — А теперь придется ждать, когда Норберт сплетет вторую лестницу. Думаю, это займет не больше полутора-двух месяцев… Дорогая Бренда, — повернулся он к принцессе-воительнице, — не угодно ли чашечку молока коромышей?

— Два месяца! — взорвался Джо. — Я не могу столько ждать!

— Тебе и не придется ждать, — успокоила его Бренда, которая сразу решила взять контроль над создавшимся положением в свои руки. — Норберт, — велела она, — принеси мне самую длинную веревку, какая только найдется. А ты, Рэдьярд, тащи четыре вешалки покрепче.

Людоед и волшебник с готовностью вскочили, повинуясь команде принцессы. Когда Норберт принес веревку, Бренда показала Джо, как покрепче привязать ее конец к каминной трубе плавучего дома. Вторым концом она обвязала тот самый камень величиной с большую подушку, что валялся на палубе. Затем громко и коротко отдала несколько приказаний неизвестному существу по имени Сниффи, видимо, ждавшему ее внизу. С невероятной легкостью подняв камень с палубы, Бренда с силой швырнула его вниз.

Вцепившись в поручни, поскольку плавучий дом страшно накренился и опасно раскачивался, Джо видел, как камень перелетел через край озера и упал на землю. «Господи, — думал он, — что это Бренда задумала?» После глухого удара раздался отдаленный вой, и веревка резко натянулась.

Внезапно Джо догадался: по этой веревке они все теперь могли довольно легко спуститься на землю!

— Здорово придумано! — восхитился он.

— И, главное, как просто! — согласился Рэндальф. — Интересно, почему я сам до этого не додумался?

— Хочешь — объясню? — ехидно предложила Вероника.

Первой по тросу спустилась Бренда вместе с Генри — пес, виляя хвостом, обвился вокруг ее шеи. «Просто чтобы показать, как это легко», — пояснила она, пристально глядя на Рэндальфа, который уже начал выдумывать всякие отговорки и извинения, говорить о том, что ему нужно сменить шляпу и так далее. Джо видел, как Бренда скользнула через край озера и исчезла.

— Очень здорово! — донесся ее голос снизу. — Следующий!

Норберт спускался вторым с Рэндальфом на закорках; волшебник вцепился в него, как клещ, зажмурился к истерически верещал, точно раненый заяц. Вероника летела рядом с ними до самой земли, все время напоминая волшебнику, что тот пустился в весьма опасную авантюру. Наконец наступила очередь Джо.

— Давай! — донесся до него голос Бренды.

Выпятив от чрезвычайной сосредоточенности нижнюю губу, Джо вцепился обеими руками в вешалку для одежды. Сердце бешено стучало у него в груди. Ноги подгибались от страха.

— И ничего особенного, — пробормотал он, отталкиваясь от борта плавучего дома и взлетая в воздух.

Вниз, вниз, вниз… Полет был таким стремительным — гораздо быстрее, чем ему казалось. Только теперь Джо понял, почему Рэндальф так дико орал. Правда, сам он орать подобно Рэндальфу ни в коем случае не собирался. Нет! Ни за что! Ведь он — Джо Варвар, герой-воитель, а рядом находится настоящая принцесса-воительница…

Наконец он приблизился к краю озера, взбил ногами целый фонтан брызг и еще сильнее уцепился за вешалку. Больше ему, собственно, и не за что было цепляться.

— Ну вот, я почти уже и на земле, — громко сказал он себе. — Нужно просто крепче держаться и… У-у-ух-ты!

Вид, который открылся его взору, когда он прыгнул с края озера, был просто великолепен.

— Ура-а-а! — кричал Джо в полном восторге. — Ура-а-а-а!

Земля неслась ему навстречу, точно неясное зеленовато-коричневое пятно. Она все приближалась, и он уже различал фигуры Рэндальфа и Норберта с Вероникой на голове, а рядом с ними Бренду и еще кого-то совершенно непонятного, но очень похожего на громадного кота в розовую полоску, который обнюхивал насмерть перепутанного Генри.

Джо шлепнулся на землю, перекувыркнулся через голову и посмотрел вверх, на озеро в вышине; остальные, собравшись вокруг, смотрели на него.

— Это было потрясающе! — вымолвил он наконец.

Генри тут же облизал ему все лицо.

— Отличный спуск! — похвалил его Норберт, помогая встать на ноги.

— Приятно слышать, что хоть кому-то такой спуск понравился, — мрачно проворчал Рэндальф, стряхивая пыль с несколько помятой остроконечной шляпы и поправляя прицепленный к ее концу зонтик.

— Ну еще бы, — упрекнула его Вероника. — Сам-то ты вопил как детеныш розового смердурна! Мне никогда еще не было так за тебя стыдно.

Бренда тоже подошла к Джо.

— Молодец! — тепло похвалила она его. — Должна признаться, что, когда я тебя впервые увидела, у меня возникли кое-какие сомнения… Но уже первое задание ты выполнил так умело и решительно, как и подобает истинному герою-воителю! — Она хлопнула его по плечу, и Джо невольно присел. — У нас с тобой получится отличная команда! А этот ворюга-обманщик, укравший книгу заклятий, может оставить всякую надежду на спасение!

Совершенно багровый, что, впрочем, было не так уж заметно под его густой бородой, Рэндальф растолкал их и тут же несколько охладил пылкие похвалы Бренды.

— Между прочим, мальчишка ничего собой не представлял, впервые явившись ко мне, — важно сказал он. — Это я научил его всему! — И он заискивающе улыбнулся Бренде. — Знаешь, как говорится: герой-воитель настолько же хорош, насколько хорош его учитель!

Бренда нахмурилась.

— Есть некоторые вещи, которым научить невозможно, Рональд, — сказала она серьезно. — Например, храбрости. — И она прошла мимо волшебника, потянув Джо за собой. — Пошли, Джо Варвар. Ты поедешь вместе со мной на Сниффи.

Огромный в розовую полоску кот радостно замурлыкал; Бренда вскочила в седло и, протянув Джо руки, втащила его наверх. Пса он держал под мышкой. Затем Бренда чуть тронула поводья, и они двинулись в путь. Норберт последовал за ними: Рэндальф сидел у него на одном плече, а Вероника — на другом.

Волшебник выглядел крайне недовольным.

— И чего это у тебя такие костлявые плечи, Норберт, — разраженно ворчал он. — Словно на мешке с камнями сидишь! — Он гневно фыркнул. — Вот если бы Джо чуточку подвинулся, то, мне кажется, на спине у этого кота нашлось бы местечко и для меня…

— Заткнись! — презрительно сказала Рэндальфу Вероника.

Глава 4

— Передай мне, пожалуйста, еще блинчик, Норберт, — попросил Рэндальф.

Норберт, на голове которого угнездилась Вероника, принялся шарить в огромной корзине, предусмотрительно поставленной на высокую травянистую кочку, поскольку они устроились перекусить посреди огромной топи под названием Благовонные Грязи. Вокруг плавали клочья болотного тумана, обладавшего отвратительно-сладковатым, прямо-таки тошнотворным запахом, мгновенно пропитывавшим все вокруг; сквозь эту вонючую пелену клонившееся к западу солнце казалось багровым. Наконец Норберту удалось выудить из корзины завалявшееся там съестное.

— Нет, я хотел блинчик, — капризно заявил Рэндальф, обиженно глядя на маленький кекс, покрытый зеленовато-желтой глазурью. — Блинчик с розовой глазурью, вишенками и шоколадной крошкой.

Норберт нахмурился.

— Его, должно быть, кто-то другой съел, — сказал он. — Это все, что осталось.

— Если только у тебя, дорогой Рэндальф, ко лбу не прилип еще один сладкий блинчик, — со смехом сказала Вероника.

— Да, правда! Я ведь его тебе, Норберт, отдал! — раздраженно воскликнул волшебник. — Между прочим, я на него рассчитывал! — Его громкий обиженный голос заставил огромную розовую свинью-смердуна, устроившуюся на ближайшей кочке, с перепугу «пустить ветры», и тут же рядом взорвалась газовая лягушка. — Кто же все-таки съел мой блин? — зажимая нос, спросил Рэндальф.

Вероника мотнула головкой в сторону отдаленной кочки, где сидела Бренда, поглощенная беседой с Джо.

— Точно, ОНА! — прошипела Вероника. — Она их по крайней мере полдюжины слопала! Но имей в виду: ты ведь сам обещал ей столько сладких блинчиков, сколько она сможет съесть!

— Разумеется, любая принцесса-воительница нуждается в основательном подкреплении сил! — Рэндальф мечтательно улыбнулся. Потом повернулся к Норберту и сказал: — Хорошо, давай мне тот кекс… НОРБЕРТ! КАК ТЫ МОГ!

Багровый от смущения, Норберт смахнул с губ крошки и остатки глазури.

— Фы ве фкавал, фто не фотешь, — пробормотал он с полным ртом, брызгая во все стороны слюной вперемешку с полупережеванным кексом.

— Ах, Норберт! — горько воскликнул его хозяин.

Норберт наконец проглотил кекс и поспешил обнадежить Рэндольфа:

— Но там еще полно сандвичей с сопливым хлебом, господин мой!

Встревоженная их громкими голосами, рядом взорвалась еще одна газовая лягушка. А чуть дальше остановилась парочка розовых смердунов, удивленно на них посмотрела, что-то проворчала и дружно «пустила ветры». И только Бренда и Джо, казалось, совершенно не замечали того, что творилось вокруг.

— А вот эта, — говорила Бренда, легонько касаясь пальцем одной из зарубок на лезвии своего длинного меча, — была получена во время поединка с ведьмой Хильдой Волосатой. Знаешь, эта старая карга умеет посылать такие шаровые молнии, с которыми шутить не будешь!

— Ого! Шаровые молнии! — Джо просто дара речи лишился. На него прямо-таки неизгладимое впечатление производили истории, которые Бренда весело рассказывала одну за другой. — Просто удивительно!

— А эта, — продолжала Бренда, ведя пальцем по лезвию, — результат весьма неприятного столкновения с Гарри-и-Ларри, огромным и кровожадным двухголовым людоедом. Вот уж действительно страшилище! Хотя и дурак: никогда не мог свести свои две башки к общему знаменателю. Ну и пришлось мне вбить одну его башку в другую… — Бренда криво усмехнулась. — Я, правда, торопилась, но зато он теперь никогда не забудет Бренду-воительницу!

— Невероятно! — прошептал Джо. — Неужели ты одна успела совершить столько подвигов?

— Ну, естественно! — воскликнула Бренда, и глаза ее затуманились воспоминаниями. — Но теперь я хочу пожить спокойно; подыскать небольшой уютный домик для себя и Сниффи. — И она кивнула в сторону соседней кочки, где лежал, весь дрожа от отвращения, ее розово-полосатый боевой кот.

Услышав свое имя, Сниффи жалобно мяукнул. Ему очень не нравились сырость, мерзкая болотная жижа и вонючий туман. Генри, лежавший с ним рядом, лизнул его в морду и тявкнул, желая подбодрить.

— Я свою долю приключений получила сполна, — продолжала Бренда. — Теперь пора успокоиться, заняться собой… И этот Рудольф, по-моему, достаточно мил как волшебник… Надеюсь только, что своими рассуждениями я не расхолаживаю тебя, Джо, мой мальчик?

— Нет-нет! — воскликнул Джо. — Ничуть! По правде сказать, я ужасно тебе рад. Ведь Рэндальф, хоть он и сумел призвать меня и Генри в Чвокую Шмарь с помощью нужного заклятия, никак не может отослать нас обратно. Если нам не удастся спасти Великую Книгу Заклинаний и освободить остальных волшебников, то мне придется остаться здесь навсегда и… и… — Джо позорно шмыгнул носом.

— Ты тоскуешь о доме? — сочувственно спросила Бренда.

Джо кивнул.

— Очень! У меня там мама и папа. И еще близнецы, — прибавил он. — Я ужасно по ним соскучился! Далее по своей старшей сестрице Элле!

— А она что, тоже принцесса-воительница? — с интересом спросила Бренда.

Джо улыбнулся.

— Не совсем, — сказал он. — Хотя если одной внешностью можно свалить с ног, то, пожалуй, сестрица моя смертельно опасна!

Бренда содрогнулась.

— Похоже на Сивиллу-волшебницу, — сказала она. — Вот чья внешность вполне способна убить кого угодно! — Она невольно коснулась зигзагообразной зарубки почти у самой рукояти меча. — А уж ее дыхание!..

— Сивилла-волшебница!.. — со священным трепетом прошептал Джо.

— Между прочим, она все-таки оказалась недостаточно сильной соперницей для Бренды-воительницы! — И Бренда обняла Джо за плечи своей мускулистой рукой и прижала его к себе. Пожалуй, СЛИШКОМ сильно прижала (Джо показалось, что у него хрустнули кости). — Не тревожься, Джо. Я позабочусь о том, чтобы ты непременно попал домой. Верь мне. Раз уж я решила участвовать в вашем походе, он завершится полной нашей победой!

— Но как ты не понимаешь! — Джо высвободился из могучих объятий Бренды. — Я несколько недель ждал, когда же мы наконец отправимся в поход, но мы так никуда и не отправились! И теперь тоже: стоило нам наконец выйти, и уже через десять минут Рэндальф просыпается, останавливает нас и заявляет, что сейчас мы устроим пикник!

— Между прочим, сладкие блинчики с глазурью были очень недурны! — И Бренда сладострастно облизнулась. — Однако ты прав, Джо. Нам следовало бы двигаться к намеченной цели несколько быстрее. Солнце садится, а ночевать в Благовонных Грязях — приятного мало. — Она вскочила на ноги. — Ральф! Сниффи! — Голос ее громко разнесся над болотом. — Мы немедленно отправляемся в путь.

— Уже? — долетел до них слабый, разочарованный голос Рэндальфа.

— Хорошо, Ральф, ты тоже можешь ехать вместе со мной на Сниффи, — смилостивилась Бренда.

Рэндальф расплылся в улыбке.

— Я мигом! — радостно воскликнул он.

* * *

В Гоблинтауне страшно не хватало отправившихся на праздник эльфов. Вся работа в городе застопорилась — ведь исчезли те, кто обычно выполнял самые мелкие, но абсолютно необходимые для нормальной жизни дела. Масляные светильники не желали нормально гореть, они плевались маслом, тухли и больше не загорались. Письма оставались неразосланными, мокрое белье — невыжатым. А поскольку не работали ни одни часы, то казалось, что и само время остановилось. Груды мусора на перекрестках красноречиво свидетельствовали о том, как давно в городе нет ни одного эльфа-уборщика, и так далее.

В домах же, выстроившихся вдоль заваленных мусором улиц, творилось и вовсе нечто невообразимое. Там не хватало швейных эльфов, штопальных эльфов, моющих эльфов… Эльфы исчезли, и в связи с их полным отсутствием замерла, казалось, и сама городская жизнь. Простаивали без дела мастерские модисток и скобяные лавки, мебельные магазины и пекарни.

Но в одном магазине царило необычайное оживление. Гоблины становятся чрезвычайно угодливы, когда от покупателя попахивает деньгами — а от человека в рогатом шлеме, примерявшего новые наряды, деньгами прямо-таки несло.

— Ну, как я выгляжу? — спрашивал Рогатый Барон, глядя в зеркало.

— Что тут скажешь! — отвечало говорящее зеркало — высоченное шарнирное устройство, хотя и несколько покосившееся от времени, зато в резной раме красного дерева. — Ты выглядишь как самый прекрасный из Рогатых Баронов!

— Правда? — неуверенно лепетал Рогатый Барон.

— Никаких сомнений! Эти доспехи, безусловно, тебе к лицу, господин мой! Ты в них хорош с ног и до головы и полностью соответствуешь самым высоким требованиям. Будто по твоей мерке делано!

Рогатый Барон вертелся так и сяк, изучая себя под разными углами.

— И все-таки я не уверен… — медлил он. — Я просто никак не могу поверить, я это или не я.

— Господин мой! Ты выглядишь просто сказочно! — заверило его зеркало. — Лиловый цвет отлично оттеняет твою несколько болезненную бледность и великолепные черные как смоль усы. А блестящие части доспехов весьма удачно сочетаются с грозным блеском твоих глаз. — Зеркало помолчало. — Господин, верно, собирается посетить нынче вечером какое-нибудь замечательное собрание?

— Я подумывал о том, чтобы зайти в одно-два наиболее приятных ночных заведения, раз уж я здесь, в Гоблинтауне, — несколько смущенно пробормотал барон.

— В таком случае ты определенно произведешь самое неотразимое впечатление на благородных дам своими новыми доспехами!

Рогатый Барон лишь счастливо улыбнулся и кивнул.

Находящийся на первом этаже высоченной башни, целиком занятой магазинами и лавками, торгующими одеждой, магазин этот назывался «Одежда высшего сорта для шикарных господ» и славился не только невероятно широким ассортиментом товаров и сногсшибательными ценами, но и своим говорящим зеркалом. Прежде Рогатый Барон и мечтать не смел что-либо купить в таком дорогом магазине. Ингрид никогда бы ему этого не позволила.

Но теперь Ингрид — да будут благословенны ее огромные хлопчатобумажные носки — больше нет. Печально, трагично, но она его покинула, и, возможно, навсегда. И вместе с ней канули в Лету те дни, когда Рогатый Барон был вынужден делать покупки в лавке уцененной одежды господина О’Грабили; не говоря уж о том, что этот О’Грабили здорово его надул с поющими шторами, у него и купить-то было нечего, кроме всякой дешевой рвани. Тогда как эти новые доспехи!.. Нет, действительно, настоящее качество видно сразу!

Рогатый Барон вытянул шею, стараясь увидеть себя со спины.

— А не выглядит ли слишком большой… моя задница в таких блестящих узких штанах? — спросил он у зеркала.

— Как раз наоборот! — возразило зеркало. — Если честно, то они удивительно тебя стройнят — особенно когда заправлены в сапожки из натуральной кожи! А украшенная блестками туника подчеркивает не только ширину плеч, но и тонкость талии. Ах, господин мой, эти доспехи прямо-таки льстят тебе! — вздохнуло зеркало. — Они настолько тебе к лицу, что все дамы… если ты позволишь мне подобную вольность…

— Так! Ты меня окончательно убедило, — сказал Рогатый Барон. — Я все это покупаю!

— Прекрасный выбор, — поддержало его зеркало. — И всего-то двести пятьдесят золотых монет! Господин мой, ты произведешь настоящий фурор во время танцев! — Зеркало помолчало и осторожно осведомилось: — А есть ли у тебя на примете, господин мой, определенное ночное заведение?

Рогатый Барон медленно кивнул. На самом деле двести пятьдесят золотых казались ему чрезмерно высокой платой за какую-то странноватую тунику, блестящие штаны в обтяжку и сапожки из тонкой кожи. С другой стороны, красота требует жертв!

— «Грязнуха Мод», по-моему, очень неплохое заведение, — сказал барон неуверенно.

— Еще бы! — воскликнуло зеркало. — И там такие пирожки с драченой, что умереть можно! — Зеркало гнусно хихикнуло. — А сама Мод просто не сможет оторвать от тебя своих больших… рук, так ловко выпекающих пирожки!

— Вынужден сообщить тебе, что я пребываю в законном и счастливом браке! — заявил Рогатый Барон, краснея от злости. (Если Ингрид хоть что-нибудь услышит…)

— О, ты можешь полностью мне довериться, — заговорщицким тоном прошептало зеркало. — А теперь, если благородный господин соблаговолит пройти в кассу…

В эту минуту входная дверь распахнулась, и Рогатый Барон оказался лицом к лицу со своим личным камердинером. Бенсон был багрового цвета и едва дышал. Задыхаясь, он воскликнул:

— Вот где ты, господин мой! А я ищу, ищу!..

Рогатый Барон нетерпеливо спросил:

— Ну, что еще случилось, Бенсон? Могу я иметь хоть минуту покоя?

— Господин мой, прости, но это действительно очень важно! — Бенсон порылся в кармане. — Пришло еще одно письмо… Оно касается судьбы баронессы.

— Ингрид? — воскликнул Рогатый Барон и покраснел еще сильнее. — Письмо?

— Его принесла пернатая мышь, — сказал Бенсон и вручил Рогатому Барону кусочек пергамента. — Здесь говорится, что баронессу собираются залить жиром и потушить на медленном огне!

Рогатый Барон поцокал языком, покачал головой и наконец промолвил:

— Черт возьми, какое ужасное везенье!..

— Но господин мой!.. — воскликнул Бенсон.

— Не сейчас, Бенсон, — сказал Рогатый Барон. — Я уже опаздываю к полировальщику шлема и точильщику рогов.

— Я всегда утверждаю: именно такие последние штрихи и создают облик истинно прекрасного рыцаря! — с энтузиазмом поддержало его зеркало.

— Но господин, а как же письмо? — снова попытался урезонить хозяина Бенсон. — И госпожа Ингрид… Нужно же что-то делать!

— Сперва я сделаю то, что для меня в данный момент важнее, — строго заявил Рогатый Барон. — Да и потом, подобные дела не решаются впопыхах, верно?

* * *

Оставив Благовонные Грязи позади, разношерстный маленький отряд двинулся дальше по пыльной дороге. Справа от них в меркнувшем свете булькало, вздувая пузыри, огрохмное болото. Слева на фоне небес были отчетливо видны вершины Людоедских Холмов. Впереди — далеко, у самого горизонта — показалась наконец темная полоска высоких островерхих деревьев.

Джо ехал на правом плече Норберта, Генри трусил за ними следом. Рэндальф, в кои-то веки бодрствующий во время перехода, ехал на Сниффи и сидел в узорчатом седле позади Бренды. Лицо его как расплылось в улыбке до ушей, так и застыло; казалось, улыбка эта на его физиономии нарисована. Рэндальф Мудрый был на седьмом небе от счастья.

— О, пожалуйста, расскажи мне, как ты сражалась с бородавчатым обжорой-потрошителем из Черной Лагуны. Какими прозвищами ты его обзывала? — Он подобострастно помолчал. — О-о-о! Бренда, принцесса-воительница! Сколь же ты смела, сильна и хитра!..

Бренда рассмеялась (ее смех напоминал удары сторожевого колокола) и хлопнула волшебника по спине.

— О-ох! — задохнулся Рэндальф, и улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— Довольно обо мне, Родни, — сказала Бренда. — Скажи-ка лучше, далеко ли до этой Хихикающей Поляны?

Рэндальф вгляделся в дальнюю цепочку деревьев и радостно закивал.

— Теперь уже совсем близко. Хихикающая Поляна находится ровно посредине этого леса, — сказал он. — Эльфийского Леса!

Бренда вздрогнула.

— Эльфийского Леса? — переспросила она. — Эльфийского? Где водятся НАСТОЯЩИЕ ЭЛЬФЫ?

Глава 5

Дрын-нь! Бум-м!

— Ой! — крикнул Рэндальф, тщетно пытаясь уклониться от толстенной ветки.

Дрын-нь!

— Уй-юй-юй! — взвыл Рэндальф еще громче, потирая ушибленный лоб. — Ну ты все-таки смотри, куда идешь, Норберт! Больно же!

— Прости меня, господин мой, — сказал Норберт и пригнулся чуть не к самой земле. — Ну что, так лучше?

Дрын-нь! Бум-м!

— Ничего себе лучше! Тут ветки еще толще и бьют куда больнее! — упрекнул людоеда Рэндальф. А когда сбило веткой крошечный зонтик с остроконечной шляпы волшебника, Рэндальф потребовал опустить его на землю. — Ничего не поделаешь, Норберт, придется и мне пройтись пешком. И, пожалуй, на земле я чувствую себя гораздо увереннее! — И он устремился в лесную чащу. — За мной! Догоняйте! Что вы там копаетесь! — кричал он. — В конце концов, мы действительно преследуем весьма важную цель, а не просто гуляем по лесу!

Вероника догнала его и присела на краешек шляпы.

— А с чего вдруг такая спешка, толстячок? — спросила она. — Нет-нет, не надо рассказывать мне, сколь важна цель нашего похода! Но ты, случайно, не потому ли так осмелел, что теперь у нас имеется отличная поддержка в лице Бренды и ее боевого кота?

— Да, Бренда — просто прелесть, верно? — И мечтательная улыбка снова растянула губы Рэндальфа.

Джо едва поспевал за ними: у каждого дерева ему приходилось останавливаться и тянуть Генри за поводок.

— Ну давай же, мальчик, пошли скорей! — уговаривал он пса. — Если ты так и будешь без конца все обнюхивать, мы никогда никуда не придем!

Джо с восхищением смотрел по сторонам: высокие, чистые, будто полированные стволы деревьев, казалось, светятся в сумерках собственным светом среди густого подлеска — цветущего кустарника и высоких кочек мха, похожего на перья птиц. Эльфийский Лес был, безусловно, прекрасен! Но что-то в нем странно настораживало Джо; ему казалось, что за ним кто-то незаметно подглядывает. Обернувшись назад, он увидел, что Бренда все еще стоит у опушки, явно не решаясь углубляться в чащу.

— Ты что, Бренда? — спросил Джо, подходя к ней и нежно касась ее руки. — Что-нибудь не так?

— Я… — начала Бренда и вдруг умолкла.

— Ну-ну? — поддержал ее Джо.

— Дело в том… Не знаю даже, как и сказать… — Бренда пристыженно потупилась.

— Мне ты можешь сказать все, — тихо и твердо промолвил Джо. — Тебя что-то тревожит?

— Как ты не понимаешь? Это же Эльфийский Лес! — воскликнула Бренда. — ЛЕС ЭЛЬФОВ!

— Ну и что?

— Но здесь их полно! — чуть ли не со слезами на глазах сказала она.

— А что в них такого страшного? — раздался вдруг рядом с ними голос Рэндальфа, который, оказавшись в одиночестве, вернулся назад, чтобы выяснить, что задержало остальных. — «Эльфийский Лес!.. Полно эльфов!..» — передразнил он Бренду. — Могу тебя заверить, дорогая: если ты надеялась увидеть в Эльфийском Лесу эльфов, то, боюсь, будешь несколько разочарована. Уже долгие годы здесь нет ни одного эльфа!

— Нет? — не веря своим ушам переспросила Бренда, и кровь опять прилила к ее побледневшим щекам.

— Я все время забываю, что тебя долго не было в Чвокой Шмари, — сказал Рэндальф. — Видишь ли, столь велика была потребность в эльфах, трудолюбивых крошечных существах, что как раз последнее место, где их можно сейчас найти, — это Эльфийский Лес.

— Правда? — спросила Бренда со слабой улыбкой.

— В основном эльфы теперь живут и трудятся на Мосту Троллей, в Гоблинтауне и в замке Рогатого Барона; и они так любят свою работу, что просто с ног сбиваются, славные крошки! — И Рэндальф сокрушенно покачал головой. — Мне, право, очень жаль тебя разочаровывать, но, увы, эльфов в этом лесу нет!

Бренда рассмеялась.

— Ничего, я прекрасно обойдусь и без эльфов! — Она поправила свои огненно-рыжие косы, обретая былую уверенность. Затем хлопнула Рэндальфа по плечу могучей рукой воительницы и сказала: — Тогда, Рэймонд, давай! Показывай, как поскорее пройти к этой Хихикающей Поляне!

Скрывая охвативший его при словах «Хихикающая Поляна» ужас, Рэндальф вежливо ответил:

— С огромным удовольствием!

* * *

Минут десять они шли очень быстро и сильно углубились в лес. Тени от деревьев стали длиннее. Эльфийский Лес особенно красив в час заката, когда воздух как бы незаметно меняет окраску — от светло-желтого до цвета золота и красной бронзы. На ветках распевали вечерние песни птицы. Какие-то существа скреблись и сновали под кустами в преддверии ночи. Теплый легкий ветерок шептался с дрожащей листвой.

— Ах, как прекрасен этот лес! — воскликнул Джо.

— Слышишь? Он говорит, что мы прекрасны, — раздался вдруг голос у него за спиной.

Джо резко обернулся. Но сзади никого не оказалось. У меня, должно быть, воображение слишком разыгралось, решил он, а может, просто ветер шуршит листвой… И Джо поспешил за остальными, таща за собой упирающегося Генри.

Он нагнал их на маленькой поляне. Рэндальф сидел на старом пне, весь красный, запыхавшийся, и без конца повторял:

— Ничего не выйдет! Я больше не могу. Я совершенно выбился из сил и должен отдохнуть!

— Какой кошмар! — воскликнула Вероника. — Наш толстячок сподобился сделать чуть больше трех шагов и так утомился, что уже должен прилечь!

— Скажи ей, чтобы она заткнулась, Норберт, — слабым голосом промолвил Рэндальф. — Я слишком устал, чтобы спорить с нею.

— Заткнись, Вероника, — покорно сказал Норберт.

— Но ведь действительно темнеет, — сказала Бренда, опасливо озираясь, — а здесь, по-моему, вполне подходящее местечко для лагеря. Можно переночевать здесь и завтра с рассветом отправиться дальше.

— Ты просто читаешь мои мысли! — воодушевился Рэндальф и тут же удобно улегся на толстый ствол поваленного дерева. — Не могла бы ты взять на себя руководство по устройству лагеря, Бренда? А я тем временем попытаюсь восстановить свои силы.

— Противный толстяк улегся прямо на бедную старую тетю Этель, — послышался возмущенный шепот у Джо за спиной.

— А ты посмотри, какой цветущий вид у этого нахала!

— Не обращайте внимания, они скоро уйдут.

Джо огляделся: кто это там шепчется? Неужели он сходит с ума?

— Эй! — окликнул он невидимок. — Привет! Тут кто-нибудь есть?

— Не валяй дурака, Джо, — сонно сказал Рэндальф, надвигая на глаза шляпу, — лучше помоги Бренде. О-о-о! — застонал он. — Как распухли мои бедные суставы!

— Норберт, расстели одеяло вон там, — командовала между тем Бренда, — а потом сходи за хворостом для костра. А ты, Вероника, собери щепочек для растопки. Джо, выложи, пожалуйста, вот здесь кружок из камней для кострища. — И Бренда отстегнула от седла большой черный котелок. — Я пока постараюсь что-нибудь приготовить на ужин.

— Ты только недолго, — сказал Рэндальф. — Я чувствую, что слабею.

— В основном головой! — заметила Вероника.

— Собирай щепки, Вероника, — напомнил ей Рэндальф. — Хорошая растопка — основа любого настоящего костра. Я прав, Бренда?

— Ты прав, Рудольф, — откликнулась принцесса-воительница, извлекая из седельной сумки несколько морковок и луковок и кидая их в котелок.

Недовольно ворча, Вероника нырнула в густую лесную тень. За нею последовал Норберт с боевым топором в руках. Джо принялся выкладывать из камней крут для кострища и вдруг услышал, как совсем рядом кто-то бубнит:

— Раз картошка, два картошка, йо-хо-хо, вот лентяй!

На этот раз Джо не выдержал и решил сразу выяснить, кто это там бормочет. Источник голоса он нашел почти сразу, на краю поляны: там между деревьями бежал лесной ручей, весело болтавший на ходу всякую чушь:

— Футбол и теннис — игры на просторе! Колеса смажьте и расправьте паруса! Сирень — вот лучшая для девушки подруга!..

Говорящий ручей! Джо покачал головой. Такое возможно только в Чвокой Шмари!

Ему вдруг ужасно захотелось пить. Опустившись на колени, Джо зачерпнул пригоршню холодной чистой воды и уже поднес ее ко рту, когда чья-то твердая рука хлопнула его по плечу и прозвучало суровое: «Нельзя!»

Джо поднял голову. Это была Бренда.

— Никогда не пей из говорящих ручьев, не вскипятив прежде воду! — сказала она, набирая воду в котелок. — Запомни на всякий случай.

— На случай чего? — спросил Джо.

Но ответить Бренда не успела: лес огласили горестные вопли: «Ой! Ой-ой-ой! Ой!», и чей-то угрожающий голос откликнулся: «Ничего! Он за это заплатит!»

Бренда и Джо стремглав бросились назад и обнаружили, что Рэндальф по-прежнему спокойно дремлет, вытянувшись на стволе дерева.

— Это ты кричал? — спросил Джо.

Рэндальф нахмурился:

— Вот еще! Я думал, это ты!

Все трое посмотрели друг на друга и в один голос воскликнули: «Норберт!»

И тут как раз людоед выбежал из чащи, прижимая к груди здоровенную охапку хвороста. Он швырнул свою ношу рядом с выложенным на земле кострищем и сказал, вытирая пот со лба:

— Ну и работенка!

— Неужели нужно было непременно поднимать такой шум? — упрекнул его Рэндальф. — Я даже беспокоиться начал.

Как всегда что-то сердито ворча, из чащи вылетела Вероника; ее клюв был полон веточек, соломинок и кусочков сухой коры. Она села на один из камней кострища, высыпала собранную растопку на землю и повернулась к Бренде.

— Итак, признавайся, от чего умерла твоя предыдущая служанка? — спросила она.

— Довольно, Вероника, — сказал Рэндальф.

— Нет, я хочу знать! — И Вероника взъерошила перья на шее. — Конечно, я всего лишь маленькая птичка, не такая, как эта громадная, прыгающая от радости рыжеволосая буханка сопливого хлеба…

— Вероника! — резко одернул ее Рэндальф. — Нельзя так разговаривать с принцессами-воительницами! — Он повернулся к Бренде. — Прости, госпожа моя, глупая птица не имела в виду ничего дурного…

— Как раз имела! — сердито заявила Вероника. — Я…

— Заткнись, Вероника! — рявкнул Рэндальф.

— Фр-р-р-фу! — презрительно фыркнула Вероника и взлетела на одну из ближайших ветвей.

Когда костер как следует разгорелся, Бренда поставила котелок с водой на огонь, и вскоре они уже сидели на широком толстом одеяле Норберта и ели весьма, надо сказать, жидкий супчик, сваренный Брендой, в основном из морковки и лука. Ветер стих. В небесах зажглись звезды. Полная луна, высвечивая даже листья подлеска, плыла высоко в небесах.

Вероника, устроившись поближе к огню, трудилась над каким-то семечком. Джо сидел, одной рукой прижимая к себе Генри. Сниффи свернулся клубком, удовлетворенно мурлыча. Бренда, сидя по-турецки, полировала свой меч; отблески пламени играли на ее лице, точно высеченном из камня.

Рэндальф, поставив на землю пустую миску, с улыбкой смотрел на Бренду. Когда она вопросительно подняла на него глаза, он попросил:

— Расскажи нам еще о своих приключениях, Бренда. — И, приготовившись слушать, поудобнее вытянулся на одеяле. — Честное слово, Норберт, твое одеяло куда удобнее, чем мое королевское ложе, — счастливо вздохнул Рэндальф.

— Что же вам рассказать? — задумчиво промолвила Бренда, изучая зарубки на лезвии меча.

— Ты слишком долго думаешь, — презрительно заметила Вероника. — Наш толстячок уже отключился!

В лесной тиши раздался негромкий трескучий храп. Бренда улыбнулась:

— Он наслаждается отдыхом. А ведь и нам, пожалуй, пора спать. День завтра будет долгий и трудный. А Сниффи посторожит. Да, Сниффи?

Огромный розово-полосатый кот встал с нагретого места у костра и с наслаждением потянулся. Генри тявкнул и подбежал к Сниффи, желая составить ему компанию.

Джо улегся на толстое Норбертово одеяло, подложив под головую руки, и стал смотреть в залитое лунным светом небо. Да, день был действительно очень длинный! И все-таки в поход они вышли! И наконец-то близки к поставленной цели!

Тихонько похрапывал Рэндальф; вскоре послышались и мощные раскаты храпа Норберта, и сонное посвистывание Вероники. Джо закрыл глаза. Издалека доносилось невнятное бормотание говорящего ручья:

— Закрой-ка дверь! Открой — не верь! Ревень, ревень, а ты, король, пень! Ах, простите, ваше высочество, мои глупые пророчества…

Джо улыбнулся в темноте. Ни болтовня ручья, ни те голоса, которые он слышал раньше, страшными ему уже не казались. «Какое замечательное место — эта Чвокая Шмарь!» — сонно подумал он.

Бренда сунула меч в ножны и, подбросив в костер топлива, тоже улеглась.

— Теперь они жгут тело нашей двоюродной прабабушки Лавинии! — с отвращением сказал кто-то в тишине.

— Увы! А искры-то так и летят во все стороны! — откликнулся кто-то другой.

— Ну, погодите! Мы вам еще покажем! — грозно заявил кто-то третий.

Если бы Джо мог слышать эти голоса, то непременно догадался бы, что принадлежат они не болтливому ручью и не лесной речке, большой любительнице сплетен. Но он их слышать не мог. Джо крепко спал и не слышал даже странного шелеста и далекого грохота, гулко разносившегося в лесной тиши.

* * *

Полная луна ярко освещала Хихикающую Поляну, где собрались многие сотни хрупких эльфов; они порхали, смеялись, подшучивали друг над другом и, не скрывая радостного возбуждения, ждали, построившись в относительно ровные колонны перед неким возвышением вроде сцены, где стояла высокая кафедра и семь грубо сколоченных кресел.

— Луна уже высоко! — сказал один эльф. — Я так волнуюсь!

— Просто терпения не хватает ждать! — подхватил второй.

— И у меня, и у меня! — запищали третий, четвертый, пятый и прочие эльфы.

И вскоре вся огромная армия эльфов дружно болтала между собой, потому что ждать молча, да еще и построившись, у них не хватало сил: если им предстоит какая-то трудная работа, то лучше бы начать ее поскорее!

И в самый разгар шума некий долговязый тип в тесных штанах и переливающемся красном плаще вскочил на импровизированную сцену и хлопнул в ладоши.

— Добро пожаловать, дорогие друзья! — воскликнул он. Шутки, смех и шепот тут же смолкли. — Добро пожаловать к нам, на Хихикающую Поляну! На великий праздник, которого никто из вас никогда не забудет!

— Ура! — закричали эльфы, и их пронзительные голоса эхом разнеслись по всему лесу.

— Вам предстоит поистине нечеловеческий труд! — радостно объявил тип в красном плаще.

— Ур-ра!

— Бесконечный!

— Ур-ра!

— Одно опасное задание будет сменять другое!

— Ур-ра!

— Но кто же он, тот, кто сделал все это возможным? Кто устроил вам праздник и разослал на него столь теплые приглашения? С кем вы всю жизнь мечтали встретиться? Вот он, единственный и неповторимый доктор Блинч с Хихикающей Поляны!

Оглушительный рев одобрения поднялся над толпой: доктор Блинч в темном плаще с капюшоном, почти полностью скрывавшим его лицо, поднялся по заботливо сделанным ступеням на сцену и подошел к кафедре из красного дерева, инкрустированной розовым и прочими драгоценными породами деревьев. Подняв голову, он внимательно вгляделся в толпу. Пронзительно голубые глаза его яростно блеснули из-под черного капюшона. Эльфы примолкли.

— Спасибо, Квентин, — кивнул доктор Блинч типу в блестящем плаще и тесных штанах; тот вспыхнул от гордости и смущенно хихикнул. Взгляд доктора Блинча стал еще более пристальным — он снова воззрился на эльфов. — Я обещал вам тяжелую работу — и вы ее получите! — заявил он.

Эльфы, вновь обретя способность говорить, дружно заорали «ура!».

— Столь великого деяния, в котором вам предстоит участвовать, еще не знала Чвокая Шмарь! — торжественно продолжал доктор Блинч. — Вы должны построить прекрасное… сооружение, для чего сперва потребуется… срубить эти деревья!

— Ну вот, опять начинается! — донесся из темноты чей-то усталый голос.

— Следует наконец дать ему урок! — сердито откликнулся другой голос с края поляны.

Не обращая внимания на голоса, звучавшие из темноты, доктор Блинч продолжал:

— Вы подготовите доски и бревна, а потом соберете данную конструкцию в соответствии с чертежами, составляющими великую тайну… — Блинч помолчал. — Страшную тайну! — Он снова помолчал. — Квентин! Где наши секретные чертежи? — обратился он к своему помощнику.

— Сию минутку, господин мой, — с присвистом сказал Квентин и обратился к кому-то: — Идите-ка сюда, эй вы! Поднимайтесь, поднимайтесь!

Что-то недовольно ворча себе под нос, семеро седобородых волшебников в длинных рубахах и остроконечных шляпах гуськом, мерно звеня цепями, поднялись на возвышение; у каждого под мышкой торчали свернутые в трубку чертежи. Каждый занял одно из семи кресел, поставленных в ряд. Когда они уселись, в лунном свете стали отчетливо видны цепи, которыми волшебники были скованы между собой.

С левого края сидел Роджер Морщинистый. Рядом с ним — Бертрам Волосатый и его родной брат, Борис Плешивый. Затем следовали Эрик Крапчатый, Эрни Ссохшийся, Мелвин Лиловый и, наконец, последний — и наименее значимый — Колин Неописуемый.

Голубые глаза доктора Блинча вспыхнули.

— Спасибо, Квентин, — еще раз поблагодарил он своего помощника и повернулся к эльфам; теперь в голосе его отчетливо слышалась угроза: — Наши сверхсекретные чертежи разделены на семь частей. За каждую отвечает один из волшебников, так что вас всех тоже разделят на семь отрядов и отдадут под начало одного из них. Когда все семь частей конструкции будут закончены, я сам буду руководить их соединением в нечто целостное. — Доктор Блинч выпрямился в полный рост и высоко вскинул голову. — У нас имеются все необходимые инструменты! — провозгласил он. Этому эльфы страшно обрадовались. — Мы также приглашали лучших экспертов! — Эльфы обрадовались еще больше и снова зашумели.

Однако, перекрывая дикий пгум, поднятый возбужденными донельзя эльфами, из дома донесся громкий и настойчивый призыв:

— БЛИНЧ!

Свет в голубых глазах доктора Блинча разом померк.

— Это Ингрид! — прошептал он и повернулся к Квентину. — Сходи к ней, — почти попросил он его. — Она тебя любит.

— Но зовет она тебя, хозяин! — возразил Квентин. — Боюсь, мое появление ужасно ее разочарует.

Волшебники явственно хихикали в густые бороды.

— Я ЖДУ, БЛИНЧ! — В голосе Ингрид слышалась странная смесь желания, презрения и нетерпения. — Подогрел ли ты мои душистые масла? Достаточно ли горяча вода? Я так хочу поскорее принять свою любимую ванну!

Доктор Блинч застонал, но ему удалось взять себя в руки; взгляд его стал тверже, и, повернувшись к эльфам, он прорычал:

— За работу! За работу! Немедленно за работу!

* * *

— Просыпайтесь! Вставайте! Мы окружены! — услышали путешественники настойчивый громкий призыв Бренды.

Дело в том, что разбуженная пронзительным воем и мяуканьем Сниффи и безнадежным тявканьем Генри Бренда открыла глаза и в ужасе обнаружила, что их лагерь превратился в настоящую темницу, так плотно они окружены стеной деревьев. В течение ночи деревья постепенно приближались к ним, и в итоге свободным оказался крошечный участок земли, почти равный по площади одеялу Норберта.

Бренда тут же вскочила на ноги и принялась будить своих друзей. Три глаза Норберта распахнулись мгновенно. Вероника разок сонно вздохнула и вытащила голову из-под теплого крыла. Джо повозился немного, поднял взлохмаченную голову и сел, изумленно озираясь вокруг.

— Что здесь происходит? — воскликнул он.

— Похоже, наши боевые друзья оказались не настолько бдительны, как мы надеялись, — сказала Бренда, качая головой.

Джо не сразу сумел подобрать нужные слова, когда увидел перед собой почти непроницаемую стену из стволов, покрытых грубой корой.

— Значит, деревья… умеют ходить? Они же стояли вон там! А теперь передвинулись, что ли?

— Ну вот и наш маленький толстяк проснулся! — послышался чей-то насмешливый голос у Джо за спиной.

Джо так и подскочил. Норберт тоже удивленно озирался.

— Это же дерево! — растерянно сказал он. — Это оно сказало!

— А вон тот здоровенный бугай срубил мне нижнюю ветку! — обиженно заявило другое дерево. — И мне! И мне! И мне! — послышался целый хор возмущенных голосов.

— Так! Мне все это совершенно не нравится, — мрачно промолвила Бренда. — Может быть, наш дорогой Роберт сумеет с помощью одного из ведомых ему заклятий убрать деревья с нашего пути?

— Я бы на это особенно не рассчитывала, — пробормотала Вероника, вспархивая в воздух, — Скорее, вам всем необходимы крылья!

— Эй, одна из них улетает! — воскликнул высокий бук с медной листвой.

— Это всего лишь попугайчик, — примирительно заметил его сосед. — Мелкие птицы для нас значения в данном случае не имеют.

— Не имеют значения! — пронзительно вскрикнула возмущенная Вероника, ловко разворачиваясь в воздухе и камнем падая Норберту на голову. — Осмелюсь заметить, что в значительной степени именно я заставляю вертеться колесики данной операции!

— А главный среди них — тот толстяк, что разлегся на стволе покойной тети Этель! — заметил кто-то из деревьев. — Когда не спит, конечно.

— Ничего, я сейчас его разбужу! — прогремел гигантский конский каштан, стряхивая с ветвей целый дождь колючих плодов. Каштаны так и посыпались на Рэндальфа, заставив его с воплями вскочить.

— Ничего, в следующий раз будет знать, как вести себя в Эльфийском Лесу, — удовлетворенно пробормотал каштан.

Рэндальф с достоинством поправил свою остроконечную шляпу и произнес:

— Тут явно какое-то недопонимание. Мы находимся в походе, имеющем крайне важную цель, а здесь остановились всего лишь на ночлег.

— «Остановились!» Ну и нахал этот парень! — воскликнуло одно из деревьев. — Интересно, понравилось бы ему, если бы мы вломились к нему в дом и разожгли там костер, используя его бороду как растопку?

— А потом улеглись на тело ЕГО тети? — подхватил еще кто-то.

— Вряд ли он был бы от этого в восторге, — послышался голос из задних рядов. — Ох, вряд ли! Давай, Берт, урони на него сухой сук, да потолще!

— Чего же ты ждешь, Рональд? — воскликнула Бренда. — Произнеси наконец какое-нибудь заклятие!

— О, если б он мог!.. — многозначительно промолвила Вероника.

— Заткнись, Вероника! — огрызнулся Рэндальф. — Почему бы тебе самой не сделать для всех что-нибудь полезное, а не торчать наверху в полной безопасности? Лучше бы помощь привела!

— Какую помощь? — поинтересовалась Вероника. — Дружественных лесорубов? Или, может, стаю хорошо обученных дятлов?

Бренда молча выхватила из ножен меч. Норберт покрепче сжал рукоять боевого топора. Джо тоже стиснул в руках свой маленький меч и встал спиной к спине с Рэндальфом. Их полянка с каждой минутой становилась все меньше и меньше.

— Интересно, неужели они надеются воевать с нами при помощи этих штуковин? — фыркали деревья. — Видно, не понимают, что нас тут ОЧЕНЬ много, а их — ОЧЕНЬ мало!

— Ах, и зачем только я согласился отправиться в это безумное путешествие! — заныл Рэндальф. — И с какой стати решил, что мы способны добраться до проклятой Хихикающей Поляны да еще и уничтожить доктора Блинча? Глупец, ах какой же я глупец! — Рыдая, он упал на колени.

— Мне кажется, он сказал «уничтожить доктора Блинча»? — удивленно переспросило одно из деревьев. — Он так сказал? Ты слышал, Энид?

— Вечно ты ничего не можешь как следует расслышать, Эшли!

— Да, он так и сказал: «уничтожить», — послышался хриплый голос. — Определенно так.

— Но это же прекрасно! — радостно воскликнул кто-то из лесной чащи. — Может быть, нам все же стоило бы позволить им пройти?

Рэндальф перестал кататься по земле и стонать. Он посмотрел вверх и увидел, что деревья, шелестя листвой, треща ветвями, постанывая и ворча, медленно расступаются. Понемногу перед путешественниками открылась узкая тропа — как раз достаточная, чтобы по ней смогли пройти и Рэндальф, и все остальные. Рэндальф подобрал с земли шляпу и посох и, гордо напыжившись, сказал, обращаясь к Бренде:

— Я же сказал, что это простое недоразумение! Вероника, хлопая крыльями, перелетела к нему на шляпу.

— Вынуждена признать, Рэндальф, — заявила она, — что ты, безусловно, сумел наложить некие чары на эти деревья! Вперед!

— Вперед! Эй, Норберт, Джо, не отставайте! — крикнул Рэндальф и решительно двинулся по тропе. — И не болтайте! На Хихикающей Поляне нам будет не до разговоров!

Глава 6

— Продолжайте! — заверещал кто-то громко и возбужденно. — Продолжайте же!

Его поддержали и остальные.

— Брось его! Давай брось его сейчас же! — Последовал целый хор воплей: «прямо в рожу ему!», «прямо в рожу!», послышались звуки увесистых шлепков и радостные приветственные крики.

— Моя очередь! — заорал кто-то, перекрывая чудовищный шум. — Дайте-ка сейчас я попробую!

Последовало короткое затишье, и вновь раздалось громкое сочное хлюпанье. Толпа одобрительно взревела.

Рогатый Барон, внимательно прислушивавшийся к происходящему за дверью, сказал Бенсону:

— Звучит, по-моему, очень привлекательно; и компания собралась такая живая…

— Сущая правда, господин мой, — отвечал Бенсон, сжимая руку барона, — но то последнее уведомление… Осмелюсь заметить, господин, но тебе действительно следовало его прочитать. Вот, послушай… На сей раз они намерены предпринять нечто абсолютно подлое, если господин барон немедленно не ответит на их требования. Они намерены выдрать ногти у нее на ногах, затем — на руках, а ЗАТЕМ…

— Не сейчас, Бенсон, — рассеянно отмахнулся Рогатый Барон, прислушиваясь к очередному «плюху» и последовавшему за ним взрыву смеха. Затем он решительно подкрутил усы, поправил начищеннный до невероятного блеска рогатый шлем и подтянул искристые штаны в обтяжку.

— Смотри, Грязнуха Мод! Это я собственной персоной! — громко провозгласил он и пинком распахнул свободно болтающиеся на петлях двери.

Жара, шум и удушливый запах сладких, залитых толстым слоем крема десертов — все это создавало такую атмосферу, которая и делала знахменитое заведение Грязнухи Мод совершенно уникальным. Рогатый Барон, несмотря на свою браваду, почувствовал, что колени у него становятся ватными при виде того, что творится в огромном, расположенном амфитеатром зале.

— Потрясающе! — прошептал он.

Обеденный зал был полон. Клиенты сидели за щедро накрытыми столами; официанты и официантки с подносами на поднятых вверх руках умело лавировали меж столами, разнося пирожки с харкотиной, тартинки с серой и патокой и чаши с разноцветным «глупом»; цепочка гоблинов, танцующих конгу, роняя липкую драчену и кусочки вонючего рисового пудинга, извиваясь, проталкивалась из одной гостиной в другую.

В баре клиентов тоже хватало. То и дело вцепляясь друг другу в рожу, гоблины пытались привлечь к себе внимание бармена, весьма угрюмого типа с тщательно прилизанными волосами, в темном костюме и с ярким галстуком радужной расцветки. Гоблины дурными голосами выкрикивали свои заказы и яростно расталкивали других, чтобы занять место за стойкой. В углу одинокий гоблин с вытянутым лицом и загробным голосом вращал ручку шарманки, наполняя помещение звуками довольно монотонной мелодии. Под потолком медленно вращался зеркальный шар, посылая пятнышки и стрелы отраженного света в темноватый зал.

— Первоклассное местечко! — воскликнул Рогатый Барон, и широкая улыбка словно прилипла к его устам. — Все так тонко… так изысканно… так ГРЯЗНО! — Он вздохнул. — Ингрид никогда бы этого не одобрила!

— Совершенно верно! — Бенсон очень старался перекричать адский гвалт, царивший вокруг, и все подсовывал уведомление похитителей барону под нос. — И если ты, господин мой, вспомнишь о том, что баронесса…

И тут перед ними возник сгорбленный гном в длинном запятнанном черном жилете и грубых полосатых штанах.

— Добрый вечер! — сердечно приветствовал он гостей. — Добро пожаловать в наш клуб, который столь славен своими пирожками с драченой! Желаю вам провести поистине незабываемую ночь! Однако, господин мой, я что-то не припомню, чтобы мы видели тебя здесь раньше?

— Верно, я здесь впервые, — признался Рогатый Барон.

— Я так и понял, — понимающе кивнул гном. — Я давно служу здесь метрдотелем и горжусь тем, что никогда не забываю ни одного, хотя бы раз увиденного лица. Или такого вот великолепного шлема! Его, похоже, только что отполировали, верно?

Рогатый Барон кивнул и сообщил:

— И дополнительно заточили рога!

— Какая прелесть! — воскликнул метрдотель. — Возможно, господин предпочел бы, чтобы я от греха подальше убрал сей драгоценный шлем в безопасное местечко?

— Ни в коем случае! — Рогатый Барон даже головой затряс от негодования. — Я никогда и нигде не снимаю своего шлема! Ведь я, в конце концов, Рогатый Барон!

Гном от удивления потерял дар речи.

— О, как же, как же! Рогатый Барон! Мне следовало бы догадаться!.. — заторопился он. — РОГАТЫЙ БАРОН! Клянусь, господин мой, это великая честь для нас! — Он протянул липкую руку: — Смарм-Подлиза, к твоим услугам!

Рогатый Барон величаво склонил голову.

Смарм хихикнул:

— Рогатый Барон! Надо же! Я просто ушам своим не верю! И мы не сумели устроить достойный прием такому гостю! А теперь, если господину угодно будет принять у меня этот слюнявчик и последовать за мной, то я предоставлю ему самый лучший столик в заведении. — Гном игриво подмигнул, — Он находится в весьма интересном месте, можно сказать, на линии огня! Сюда, прошу вас.

— По-моему, здесь довольно опасно, — пробормотал Бенсон, покорно плетясь за Смармом и Рогатым Бароном.

Музыка стала громче; толпа в зале безумствовала. Когда Смарм вел Рогатого Барона (в детском слюнявчике, заботливо обвязанном вокруг шеи) мимо бара, тот с интересом увидел, как огромный людоед в грязных шароварах проталкивается к стойке.

— Ну, чего тебе? — грубо спросил его бармен.

— Двойную порцию меренг с кремом, — проревел людоед.

— Сейчас будет готово, — сказал бармен. Он стряхнул густую липкую массу в большой стакан, украсил ее сверху двумя меренгами и вишенкой и влепил все это прямо в физиономию ждущего у стойки людоеда.

— Восхитительно! — причмокнул людоед и сказал чуть придушенным голосом, звонко шлепнув на стойку золотую монету: — И еще одну порцию — для тебя!

— Возражать не буду, черт побери! — воскликнул угрюмый бармен. И оглядел тех, что роились у стойки. — Следующий! — рявкнул он.

Клиенты тут же настойчиво заверещали: «Я! Я! Я! Нет, я первый! Не толкайся! А мне вон ту хорошенькую тартинку с очистками, и чтоб сверху чихнули!»

— Не угодно ли господам чего-нибудь в баре? — спросил Смарм.

— Угодно, — сказал Рогатый Барон. — Эй, бармен! — крикнул он высокомерно. — Парочку самых лучших пирожков с драченой, которыми, как говорят, славится ваше заведение!

— Сейчас получишь. Останешься доволен, ручаюсь! — прорычал бармен, и вдоль стойки пробежала волна смешков.

— Пришлешь все на верхний стол, — сказал метрдотель и повернулся к Рогатому Барону. — Сюда, пожалуйста.

Он провел его по небольшой лесенке на выступающую над залом платформу. Столик, к которому он устремился, был занят шестью ярко размалеванными гоблинками в грязных, запятнанных бальных платьях и головных уборах, напоминавших восточные тиары. Смарм быстренько их прогнал и набросил на стол грязноватую скатерку.

— Присаживайтесь, господин мой, — сказал он Рогатому Барону, ловко отодвигая стул. — Внизу скоро начнется вечернее представление.

Бенсон сел напротив — как раз в тот момент, когда над головой у него пролетели два рисовых пудинга, политые какой-то желтой гадостью. Рядом в уголке радостно пискнули два гоблина: их внезапно с ног до головы облепили земляничным и чесночным бланманже.

— Похоже, уже началось, — заметил Рогатый Барон.

— Это все пустяки, — сказал Смарм. — Вот погодите — скоро начнут летать тяжелые торты, пропитанные вином и залитые сбитыми сливками!

Официант, весь обляпанный рисовым пудингом с шоколадным соусом, принес барону и Бенсону из бара два больших пирога с драченой.

— Это подарок-приветствие. За счет заведения, — пояснил Смарм.

— Спасибо, — сказал Рогатый Барон. Взяв свой пирог, он неожиданно повернулся в Бенсону и с криком: — Вот тебе драчена в глаз! — залепил ему пирогом прямо в физиономию.

Булькая и отплевываясь, Бенсон вытер лицо слюнявчиком.

— Ах, как это мило, господин мой! — с трудом выговорил он. — Но позволь и мне! — И, подхватив свой пирог, он с неменьшей силой залепил им прямо в выжидательно подставленную физиономию Рогатого Барона.

— Есть! — воскликнул Рогатый Барон. — Выдающийся удар! Еще два пирога с драченой, — крикнул он пробегавшему мимо официанту. — И поскорее!

Когда довольный метрдотель наконец их оставил, Рогатый Барон с сияющими глазами сказал Бенсону:

— Честное слово, такие штуки заставляют меня вновь почувствовать себя молодым! — Он откинулся на спинку стула и мечтательно произнес: — Я уж и забыл, как, бывало, субботними вечерами в Гоблинтауне… М-да… В былые времена я порой так расходился, что у меня волосы клочьями в стороны летели.

Бенсон нахмурился:

— Вот как?

— Да! Разумеется, так я веселился только в те времена, когда у меня было чему разлетаться клочьями! Сейчас тебе-то небось такое и в голову не придет, на меня глядя, а ведь когда-то — в молодые годы! — я был настоящим дамским угодником!

— Да, господин мой, — сказал Бенсон, — сейчас мне такое и в голову прийти не может!

— Ах, Бенсон! — продолжал Рогатый Барон. — Во всем Гоблинтауне не нашлось бы тогда девицы, которая устояла бы перед моими чарами, уверяю тебя.

Бенсон кивнул.

— Должно быть, это было до того, как ты, господин мой, познакомился с баронессой Ингрид? — спросил он.

— Ну, естественно! — воскликнул Рогатый Барон, и в голосе его зазвучали тоскливые нотки, а взор затуманился. — Встретив Ингрид, я сразу понял, что моим веселым денькам и развлечениям вроде пирогов с драченой пришел конец.

Тут появился второй официант и радостно возвестил:

— Два пирога с драченой! Как заказывали!

— Вот это кстати! — обрадовался Рогатый Барон.

Шарманщик все быстрее крутил ручку своей шарманки, и монотонная ухающая музыка постепенно приобрела какой-то безумный оттенок. Сверху было хорошо видно, как по всему просторному залу гоблины, тролли и людоеды, сидевшие за столиками, громко заказывают блюда: «Еще порцию вонючего сахарного пудинга!», «Всем мусс из молока коромышей!», «Плевый гоблинский пирог!», а в воздухе так и свистят ошметки пирогов с драченой, и радостные вопли смешиваются с громким эхом, отдающимся от стен.

Один из пролетавших мимо пирогов с драченой попал Рогатому Барону прямо по шлему и наделся на рог.

— Ого! — со смехом воскликнул барон. — Здесь становится по-настоящему весело! — И он обратил внимание на лежавший перед ним комковатый пирог. Облизнувшись, он спросил: — Бенсон, ты не окажешь мне честь?

Внезапно все огни погасли, и клуб погрузился в полную темноту. Рогатый Барон, забыв о пироге, стал вглядываться во тьму. Наконец на дальнем конце зала возникло пятнышко света, мелькнув по алым атласным портьерам на верхней площадке, куда вела великолепная широкая лестница.

Веселые гости затаили дыхание. Алые портьеры дрогнули, поплыли в разные стороны, и перед публикой появилась высокая полная троллиха. Ее приветствовал радостный рев:

— Она!

— Наша Грязнуха Мод!

В чрезвычайно облегающем платье для коктейлей из какой-то блестящей материи (и с исключительно удачно посаженным пятном от бланманже на боку), с высокой прической из сильно взбитых волос, украшенной перьями птиц-ленивок, Маки Мауд, она же Грязнуха Мод, впечатление производила весьма сильное. Шарманка вновь громко заиграла, и Мод неторопливо, точно крадучись, спустилась по лестнице и, оказавшись наконец в зале, шепнула шарманщику с похоронным лицом:

— Сыграй-ка лучше нашу, Спам!

Шарманщик передвинул какой-то рычажок и принялся крутить ручку. Зазвучал громкий ритмичный танцевальный мотив — ум-па-па! ум-па-па! — и Рогатый Барон улыбнулся: мелодия эта была ему хорошо знакома. Грязнуха Мод тоже улыбнулась, вскинула голову и запела:

Ты — мой славненький пирожок.

Моего желе колыханье!

Когда ты глядишь на меня веселей.

Моя карамель твердеет быстрей

И в зобу спирает дыханье!

Маки Мауд пела все громче, прогуливаясь и пританцовывая среди своих обожателей. Время от времени она останавливалась ненадолго возле того или иного столика — взъерошить кому-то волосы, кого-то ласково пощекотать под подбородком, а то и неожиданно ткнуть умирающего от восхищения гоблина мордой в поджидавший своей участи пирог с драченой. Что бы она ни делала, посетители ее салона неизменно приходили в восторг. Она действительно, что называется, кормила свою диковатую аудиторию с руки!

Когда песня приблизилась к концу, шарманщик изо всех сил крутанул ручку шарманки, и Грязнуха Мод пронзительно взвизгнула под этот оглушительный аккомпанемент:

«И я говорю… — Рогатый Барон затаил дыхание. Мод шла прямо к нему. — И я говорю…»

Она приблизилась к его столику. Он боялся смотреть на нее; щеки его пылали от смущения. Казалось, Маки Мауд поет специально для него и все слова ее песни предназначены ему, ему одному!..

«И я го-во-рю-у-у-у… — Не переводя дыхания, Мод подошла к Рогатому Барону и слегка царапнула покрытыми ярким лаком ногтями по его плечам и блестящему шлему. Потом на мгновение застыла, коротко вздохнула и завершила песню почти шепотом, так тихо звучал ее низкий хрипловатый голос: —…тебе: «Стой! Никогда не играй со мной!»

— Браво! — взревел Рогатый Барон, с энтузиазмом хлопая в ладоши. — Браво!

Маки Мауд обошла столик и заглянула ему в лицо. Рогатый Барон тоже внимательно посмотрел на нее. Глаза их встретились.

— Это ты! — выдохнул он.

* * *

Шел пятый час, светало. Уже и розовые смердуны начали возиться в Благовонных Грязях, разбуженные пернатыми мышами, так и мелькавшими у них над головой. Небо сияло голубизной. Стояла тишь. Денек обещал быть прекрасным.

В заведении Грязнухи Мод веселая ночь наконец-то близилась к концу. Посетители по большей части разошлись по домам, а официанты и уборщики пытались как-то привести в порядок зал, смывая из шлангов ту невероятную грязь, которую оставили после себя посетители, и складывая в углу разбитые стулья. Но полусонный людоед и парочка усталых гоблинов все еще торчали у стойки бара.

— Еш-че ш-ш-ш-шешть пирош-ш-шков с драч-че-ной! — пьяным голосом прошепелявил один из них.

— Тебе уже достаточно, — мрачно заявил ему бармен, протирая стаканы такой грязнущей салфеткой, словно хотел быть уверенным, что к вечеру стаканы уж точно будут отменно грязными.

— Ой, ну давай тащи, старина! — взмолился людоед.

— Бар закрыт! — резко ответил бармен. — И я тебе не «старина». Выкатывайся отсюда, пока не поздно! У тебя что, дома нет? Пойти некуда?

Людоед и гоблины что-то негодующе пробормотали и, неуверенно шаркая ногами, побрели прочь.

— А все ж таки удачная была ночка! — воскликнул один из гоблинов, спотыкаясь и с громким хлюпом падая прямо в раскисший торт со взбитыми сливками; пальцами он попал в блюдо с бланманже и жадно облизал их. — Очень удачная!

Шарманка в уголке все еще продолжала что-то наигрывать, но теперь гораздо медленнее и тише, поскольку похоронного вида гоблин тоже сильно устал и едва держался на ногах. Он сонно глянул в сторону верхнего стола, где Мод уютно устроилась на коленях у Рогатого Барона. Пока хозяйка в зале, шарманщику Спаму никак нельзя было уходить, вот он и продолжал играть. К сожалению, судя по хихиканью и громким радостным восклицаниям, доносящимся со стороны верхнего стола.

Мод уходить даже и не собиралась.

— Я все еще до конца не осознал, что это ты… — вздохнул Рогатый Барон; лицо его посерьезнело. — Ведь прошло столько лет…

— Я понимаю, — грустно кивнула Маки Мауд.

— Ах, Фифи! — воскликнул барон и схватил ее за руку. — Как я мог так глупо поступить?

Она покачала головой.

— Такова злодейка-судьба, Уолтер: это она не позволила сбыться нашему счастью. Но, действительно, ты был богат и знатен, ты владел всей Чвокой Шмарью… — Мод помолчала. — А я… всего лишь юная троллиха с Бедного Конца…

— Но, Фифи, ведь у тебя всегда были такие грандиозные планы! Что же с тобой случилось? Ведь когда-то ты утверждала, что не будешь знать покоя, пока не заработаешь кучу денег на свекольном рынке! Куда же делись твои честолюбивые мечты, Фифи?

— Ах, Уолтер! Я старалась, поверь! — грустно воскликнула Маки Мауд. — Столько сил вложила! Но в конце концов все-таки сдалась. Видимо, у меня не те задатки, которые требуются для свекольного бизнеса.

— Но, Фифи…

— Ты ведь понятия не имеешь, каково это — сунуть голову в пасть свекольным воротилам! — продолжала она. — Там же друг другу запросто глотки режут! Между торговцами бесконечные свары, соперничество, подлое и постоянное давление друг на друга… В общем, такого града ударов со всех сторон выдержать просто невозможно! Мало того! Растения в полях вдруг начинают болеть, гниют на корню! Или на них нападают неведомые паразиты, на корнеплодах появляются язвы… А уж пурпурный свекольный долгоносик приносит столько горя…

— Пурпурный свекольный долгоносик? — удивленно переспросил Рогатый Барон.

— Ах, не будем даже упоминать об этой пакости! — Маки Мауд тяжко вздохнула. — Все теперь в прошлом… Когда я наконец призналась себе, что ничего в свекольном бизнесе мне не добиться, то решила перебраться в Гоблинтаун и попробовать начать новую жизнь. Так я стала печь пироги с драченой и никогда больше не оглядывалась назад.

С противоположной стороны стола доносилось тихое бульканье — это Бенсон крепко спал, уронив физиономию в миску. Рогатый Барон фыркнул:

— Я же предупреждал его: не заказывай третий «сюрприз с прогорклым маслом» подряд!

— Разумеется, мне пришлось сменить имя, — продолжала Маки Мауд. — Ведь если бы стало известно мое настоящее имя, мне не миновать кошмарного скандала; да я никогда больше не посмела бы и нос сунуть на Мост Троллей! Так родилась Маки Мауд.

— Для меня ты всегда будешь Фифи! — промолвил Рогатый Барон, нежно сжимая ее руку и печально качая головой. Его терзали мысли о том, как ДОЛЖНА была пройти его жизнь и как она СЛОЖИЛАСЬ. Барон даже застонал. — Но, Фифи! — вдруг встрепенулся он. — Почему же ты не пришла ко мне?

Маки Мауд фыркнула.

— А ты посмотри с моей колокольни: Рогатый Барон, правитель Чвокой Шмари, и простая певичка из жалкого заведения, которое славится пирожками с драченой! Нет, дорогой, у нас никогда бы ничего не вышло! И мы оба прекрасно это понимали! — Ее глаза наполнились слезами. — А теперь, увы, слишком поздно! — И слезы градом покатились по ее щекам.

— Нет, не поздно! — с нежной горячностью заявил Рогатый Барон. — На задах замка у нас есть небольшой огородик, где вполне можно выращивать турнепс! Я увезу тебя отсюда! И мы сможем все начать сначала…

— Ах, Рогатенький, — вздохнула Мод. — Сможем ли? Осмелимся ли? Пустые мечты!

— Эти мечты мы вдвоем непременно превратим в действительность! — не сдавался Рогатый Барон. Он огляделся и окликнул слугу: — Эй, Бенсон!

Тот испуганно вздрогнул, поднял голову, тупо посмотрел на хозяина и стал поспешно вытирать с физиономии следы вчерашних пирогов с драченой.

— Да, господин мой, я слышу, — сонным голосом пробормотал он.

— Мы уходим, Бенсон, — сказал Рогатый Барон. — Возьми плащ Маки Мауд… — Он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. Оба улыбнулись, и барон быстро поправился: — Возьми плащ мисс Фифи, Бенсон.

Бенсон ошалело посмотрел на него:

— Но, господин мой…

— Никаких «но», Бенсон! — рявкнул Рогатый Барон. — Делай, что тебе велено!

Глава 7

— Поставь чайник на огонь! Мама, ты меня не тронь! Твои глазки хороши, все смеются от души… Вот луна, как бабуин… — громко и внятно проговорил Норберт.

Рэндальф резко обернулся и в ужасе уставился на людоеда.

— Норберт! — воскликнул он. — Неужели ты напился воды… Ты ведь не пил из ручья?

— По-моему, ты вскоре убедишься, что именно это он и сделал, — вздохнула Вероника.

— Кусочки восьми скорее возьми! — сказал Норберт, сам себе, казалось, удивляясь. — Кусочки восьми… девяти… десяти… нам долго, нам долго, нам долго идти! О вы, зеленые бутылки, что через холл бежите из столовой!..

— Значит, ты все-таки пил из ручья, верно? — И Рэндальф сокрушенно покачал головой. — Ты пил из говорящего ручья!

Норберт печально кивнул.

— А ведь я специально несколько раз повторил тебе: ни в коем случае не пей из ручья! — Рэндальф горестно вздохнул. — Только болтающего всякую бессмыслицу людоеда нам сейчас и не хватало!

— Пирожки из глины делают палочкой длинной… Я… Прости меня, господин мой, — сказал расстроенный Норберт, — но мне ужасно хотелось пить!.. Пятница долго катится, А вторника дитя пирожные лопает шутя… — Он поморщился, шлепнул себя рукой по губам; взгляд у него был тоскливый.

— Не расстраивайся, — утешила его Бренда. — Это постепенно пройдет.

— Но когда? — пробормотал Норберт. — Какой кисель кислый! Какие красивые калоши!

— Все пройдет, когда природа тебя позовет! — весело сказала Бренда и шлепнула людоеда пониже спины.

Джо захихикал.

Норберт убрал руки ото рта и нахмурился.

— Ты хочешь сказать, когда я… увижу… как маленький… маленький… маленький береговичок пробежит сквозь…

— Именно это она и хочет сказать, Норберт, — подтвердил Рэндальф, — и я был бы весьма тебе благодарен, если бы ты какое-то время помолчал. Спокойствие и молчание — вот основные условия успешного похода. Ты ведь хочешь, чтобы наш поход прошел успешно, не правда ли?

— Угум-м-м. — И Норберт, глядя честными глазами, молча закивал и снова плотно прижал руки к губам.

— В таком случае идем дальше! Ты, Бренда, возглавишь отряд! — распорядился Рэндальф.

Стараясь держаться как можно ближе друг к другу, бесстрашные путешественники продвигались сквозь чащу Эльфийского Леса так быстро, как позволяли им силы — хотя Рэндальф вынужден был останавливаться все чаще и чаще. Отдуваясь и пыхтя, толстый волшебник присаживался отдохнуть чуть ли не на каждый пень, и только Бренда могла заставить его немедленно встать и идти дальше.

— Теперь уже недалеко, — уговаривала она его и тянула за руку от чрезвычайно привлекательного и гладкого ствола упавшего бука. — Еще чуть-чуть пройдем и тогда…

— Я больше не могу! — стонал Рэндальф и тяжело плюхался на пень, стряхивая пот со лба и хватая ртом воздух. — Я… должен… передохнуть…

— Отлично, толстячок! — язвительно замечала Вероника. — Ты, кажется, перекрываешь собственный рекорд! Еще и минуты не прошло, как ты встал с предыдущего пенька.

— Нет… это… сущее… вранье! — задыхаясь, возражал Рэндальф. — Мы тащимся по лесу бесконечно долго… правда, Бренда?

— Ну, я бы так не сказала, — улыбалась Бренда и ласково спрашивала: — А ты не мог бы попытаться все же не отдыхать так часто, Рудольф?

— Идем, Рэндальф, идем! — старался подбодрить волшебника Джо. — Ты должен преодолеть этот путь! Ты сможешь!

— Тебе хорошо говорить! — сварливым тоном возражал Рэндальф, собираясь с силами. — У тебя не такие нежные ноги, как у меня. Я же не привык ходить пешком! Знаешь, мозоль на мизинце меня просто убивает — так больно!..

— Ну, еще какие ты придумаешь увертки? — грозно спросила Вероника.

— Заткнись, Вероника, — устало велел ей Рэндальф.

— Вот еще! Сам заткнись! — Вероника была возмущена. — Ты кого пытаешься обмануть на этот раз, а?

— Нет, так мы никогда до этой поляны не доберемся! — рассердился Джо и решительно повернулся к людоеду. — Ты можешь его нести, Норберт?

Норберт кивнул, по-прежнему плотно прижимая руки к губам.

— Ни за что больше не сяду к Норберту на плечо! — капризно заявил Рэндальф. — Ни за что! Здесь слишком много веток!

Джо тяжко вздохнул.

— А может быть, он мог бы нести тебя на закорках? — предложил он.

— Вот здорово будет выглядеть! — фыркнула Вероника.

— Ну, если ты настаиваешь… — И Рэндальф взобрался на пень, а оттуда перебрался к Норберту на закорки и крепко обхватил людоеда за шею. Норберт встал, шагнул, и тут же послышался отчаянный крик: — Ой! Норберт! Я сползаю!

Норберт тут же подхватил толстенького волшебника под попку, подсадил повыше и подцепил руками под коленки.

— Вот так уже лучше, — сказал Рэндальф.

— Блин, сплин и пеликан, морж, корж и великан, — забормотал Норберт, яростно краснея. — П-п…прости, господин мой, но я… стараюсь… изо всех сил!

— Старайся, старайся, — буркнула Вероника.

— …Каша, пудинг, пирожок! Мажор, минор, отдай должок! Доктор Блинч, Эльфийский Лес…

— ДОВОЛЬНО, Норберт! — вскричал Рэндальф и своими руками зажал рот болтливому людоеду. — И не пускай, пожалуйста, слюни!

— Ну что ж, если вы наконец готовы, то пора и в путь! — сурово заметила Бренда. — В какую сторону нам идти, Руперт?

— Все за мной! — уверенно скомандовал Рэндальф. — Я этот лес знаю как свои пять пальцев. Нужно все время забирать вправо… Правее, Норберт! — вскричал он, поскольку людоед уже рванул влево. — Вот так. И, пожалуйста, постарайся придерживаться этого направления. И не бездельничать мне там, в задних рядах!

Джо следовал за Норбертом буквально по пятам, по-прежнему держа Генри на поводке; пес послушно бежал с ним рядом, а Вероника сидела у него на плече. Сниффи бесшумно ступал мягкими лапами у него за спиной. Бренда, обнажив меч и очень внимательно глядя по сторонам, замыкала шествие.

Шли они долго. Все шли, шли и шли… Солнце миновало зенит и потихоньку сползло к западу, а тропа все не кончалась, и никакой поляны впереди видно не было. Порой Норберт — он испытывал огромные мучения, сдерживая себя и стараясь не болтать чепухи, что вынуждало Рэндальфа снова зажимать ему рот, — все-таки начинал бормотать нечто несусветное, однако большую часть пути они проделали в полном молчании, пока…

— Тут что-то не так, — сказал вдруг Джо.

— Да, безусловно! — подхватил Рэндальф. — И мне следовало бы находиться сейчас в своем плавучем домике, на диване, задрав кверху ноги и прихлебывая чудесный плевый чай, а не ломиться сквозь чащу леса на спине весьма неуклюжего людоеда, который никак не может перестать нести всякую чушь!

Джо покачал головой.

— Дело совсем не в этом, — промолвил он задумчиво.

— А что, собственно, не так, Джо? — встревоженно спросила Бренда, озиралась вокруг. — Ты что-нибудь видел? Чудовище? Дракона? Или, может быть…. эльфа?

Джо покачал головой и показал пальцем на пень, стоявший в нескольких метрах от них. Исключительно приятного вида гладкий буковый пень, на котором так и тянуло посидеть… Джо сразу же узнал его.

— Мы все это время ходили по кругу! — воскликнул он. — Ах, Рэндальф! Мы ведь заблудились! А ты и не заметил!

Вероника фыркнула:

— Нашли кому довериться! «Я этот лес знаю как свои пять пальцев!» — так, кажется, он говорил?

— Я не виноват… — сердито пролепетал Рэндальф. — Это все Норберт!

— М-м хм-м-м-м м-м-м! — презрительно промычал Норберт из-под рук Рэндальфа, плотно затыкавших ему рот.

— Он никогда не умел отличать «право» от «лево», — прибавил Рэндальф.

Норберт тут же разжал руки, и Рэндальф шлепнулся на землю.

— Теннисные мячи! Стиральные машины! Тосты с сыром! — выкрикивал Норберт тоном заправского зазывалы на ярмарке. Лицо его исказилось от растерянности и отчаяния. Он вдруг резко повернулся и потопал куда-то в чащу леса.

— Норберт, куда ты? — крикнул ему вслед Рэндальф. — Норберт, сейчас же вернись! Ты не можешь просто так бросить меня здесь!

— А только что смог! — заметила Вероника.

Рэндальф вздохнул и уселся на буковый пень.

— Но если ты действительно не знаешь, где Хихикающая Поляна, — сказал погрустневший Джо, — как же мы туда попадем?

— Ты слышала, Эйлин? — послышался грубый голос старого вяза. — Они НЕ ЗНАЮТ, как попасть на Хихикающую Поляну!

— Я слышала, Стэн. И мне было очень интересно, почему они идут таким кружным путем! — откликнулась его соседка. — Я думала, толстяк знает, куда ведет остальных.

— Я тоже, — сказала плакучая ива. — И мне совсем не хотелось вмешиваться. Но, по-моему, поляна совсем недалеко, прямо впереди.

— Так они же сперва и хотели пойти тем путем, верно? — спросил Стэн.

— Точно, — подтвердила Эйлин. — Чуть влево от Дилайлы, священного куста, но старательно остерегаясь ее колючек, и потом вниз, вон к тем сикоморам…

Джо просиял.

— Спасибо вам большое! — поблагодарил он деревья.

Деревья зашелестели листвой.

— Какой милый юноша! — воскликнула серебристая береза. — И такой вежливый!

— Да уж, куда приятнее того трехглазого громилы! — воскликнул дуб, по-прежнему сердитый на Норберта.

И тут как раз появился сам Норберт, широко ухмыляясь и подтягивая штаны.

— Теперь мне гораздо лучше, — сказал он. — Мне кажется, я почти вернулся к нормальному состоянию, хозяин, благодаря тому, что…

— Да, да, избавь нас от подробностей, Норберт, — сказал Рэндальф, вновь беря инициативу в свои руки. Он быстренько соскочил с букового пня и вместе с Вероникой, усевшейся на поля его шляпы, устремился к священному колючему кусту. — Поспешите, друзья! — крикнул он остальным. — Мы и так потеряли слишком много времени!

Благодаря деревьям, указавшим отряду путь, они продвигались теперь очень быстро.

— Они скоро окажутся на Хихикающей Поляне, Сид, — сказала, глядя на них, одна из сикомор.

— Это верно, Сэм, — сказала другая и, тряхнув ветвями, послала на землю настоящий дождь семян. — А если им еще и повезет хоть немного, они, может быть, сумеют все-таки покончить с этим подлым и трусливым доктором Блинчем!

— Давно пора! Ведь проклятая Хихикающая Поляна день ото дня становится все больше и больше, гибнут наши братья и сестры!..

— Я очень на них рассчитываю, — вмешалась в разговор третья сикомора. — Я… О-о-о! Им, пожалуй, нужно немного забрать влево, не так ли? Мимо Финбара — кажется, так зовут ту высокую ель? — и дальше двигаться особенно осторожно, чтобы не потревожить дядю Седрика…

— Ну, вряд ли им это удастся! — сказала первая сикомора. — Дядя Седрик уже много лет спит как бревно!

— Это точно. Вот теперь они на верном пути!

Теперь Джо чувствовал себя гораздо увереннее.

А Рэндальф, казалось, обрел второе дыхание. Норберт постепенно приходил в себя, и даже Вероника разговаривала не так ехидно, как обычно.

— Мы, похоже, совсем близко, — щебетала она. — Послушайте!

Джо, склонив голову, прислушался: издалека доносились звуки молотка и пилы…

— О! — вздрогнула рядом с ними высокая стройная сосна; у нее даже иголки задрожали от страха. — Ты слышишь, Дафна?

— Проклятый Блинч со своими гнусными планами! — воскликнула ее соседка, плакучая ива. — Стоит мне услышать эти звуки, и сразу хочется плакать!

— Не тревожьтесь, — сказал Джо деревьям. — Мы твердо намерены раз и навсегда покончить с доктором Блинчем. Верно, Бренда?

Принцесса-воительница кивнула, однако Джо заметил, что она бледна и подозрительно часто шмыгает носом, опасливо вглядываясь в густую тень под деревьями. Сниффи, не отходивший от нее ни на шаг, казался столь же обеспокоенным.

— Ты плохо себя чувствуешь, Бренда? — спросил Джо.

— Я не уверена… — пробормотала она, — видимо, я просто… — Она все время смотрела прямо перед собой и куда-то вниз. — А это еще что такое?

Джо нахмурился и поднял с земли какой-то лоскуток — красный в белый горошек.

— Какая-то тряпка, а что?

— Скорее, носовой платок, — сказала дрогнувшим голосом Бренда. — Носовой платок… ЭЛЬФА!

— Не может быть! — воскликнул Джо. — Ты ведь слышала, что сказал Рэндальф: в Эльфийском Лесу эльфы больше не водятся.

Бренда показала пальцем куда-то влево:

— Да? А что, в таком случае, там блестит?

И Джо, нагнувшись, подобрал с земли такой крошечный серебряный наперсток, что ему пришлось-таки признать; наперсток можно надеть только на пальчик эльфа.

— И вон там! — истерически крикнула Бренда; крупные капли пота выступили у нее на лбу. — И там тоже…

Джо внимательнее осмотрел землю у себя под ногами. Оказалось, что она буквально усыпана разнообразными миниатюрными предметами. Он нашел крошечный костяной гребень, маленький веер, колпачок с кисточкой на конце, две малюсенькие деревянные пуговки…

— Это все потеряли прошедшие здесь эльфы! Множество эльфов! — вскричала в ужасе Бренда.

— Эй, поторапливайтесь! — донесся до них голос Рэндальфа. — Мы уже на месте!

— Ты слышала, Бренда? — воскликнул Джо возбужденно. — Они вышли на Хихикающую Поляну!

Бренда молча кивнула, но явно его не слушала.

Джо нежно сжал ее руку.

— Пойдем, Бренда, — сказал он. — Ты насчет этой ерунды не беспокойся. Они, может, уже несколько лет тут валяются.

Бренда неохотно позволила Джо вести ее. Сниффи еще более неохотно пошел за ними следом, подозрительно морща чуткий нос и с отвращением им подергивая. Они обогнули ствол огромного раскидистого конского каштана и увидели Рэндальфа.

— Ну наконец-то! — сказал он громким шепотом с театральным поклоном.

Бренда и Сниффи жались к стволу каштана, а Джо подошел к Рэндальфу и, раздвинув листву, увидел перед собой поляну.

— Ого! — вырвалось у него невольно.

Прямо перед ним на вытоптанной множеством ног голой земле, поддерживаемая хлипкими лесами, возвышалась очень странная деревянная конструкция, которая показалась Джо больше всего похожей на гигантскую кроличью голову. Справа доносился стук топоров. Слева — вой циркулярной пилы. А из самой «кроличьей головы» доносился неумолчный грохот сотни молотков, гулким эхом разносившийся по лесу.

Росшие на краю поляны деревья плакали и стонали, в ужасе качая ветвями.

— О, вот и Арнольду конец пришел! — воскликнуло со слезами в голосе соседнее с каштаном дерево, и на землю со скрипом и глухим грохотом рухнула высокая сосна.

— А теперь они взялись за Монтага! — простонал кто-то неподалеку.

На Хихикающей Поляне кипела необычайная активность: деревья валили на землю, мгновенно очищали от веток и коры и тут же распиливали на доски и брусья, которые незамедлительно использовали в строительстве. Руководил всем этим волшебник в длинных одеждах и с чрезвычайно морщинистым лицом; он стоял рядом с лесами, держа в руках огромный лист бумаги, и громко командовал:

— Так, в полном соответствии с рисунком В… В секции С брусья вяжите «в лапу», да поплотнее, чтобы затем соединить с секцией R, — при этом не забывайте, что фланец должен быть на петлях… а резная филенка слева… хм, это надо посмотреть в дополнениях к чертежу… — Он ненадолго умолк, посмотрел на «кроличью голову», потом снова на чертеж и крикнул, перевернув чертеж вверх ногами: — Нет, погодите-ка… Секция D должна крепиться к секции М, но прежде нужно поставить плавающую… диветку. — Он нахмурился. — Плавающую диветку? Что это, черт возьми, такое? Диветка какая-то? Кто написал такую чушь?

— Ты! — раздался в ответ целый хор тоненьких голосов.

— Это сам Роджер Морщинистый! — прошетал Рэндальф на ухо Джо. — Он научил меня всему, что я знаю.

— Ага, и это заняло у него не больше пяти минут! — пробормотала Вероника.

Рэндальф покачал головой.

— Бедный Роджер! — сказал он. — Я знал, что с ним случилось нечто ужасное, но я и представить себе не мог, КАК его унизили.

И Джо, проследив за взглядом Рэндальфа, заметил огромное ядро и цепь, обвивавшую лодыжку Роджера Морщинистого.

Рэндальф содрогнулся.

— В кандалах! Прикован цепью с ядром! Роджер Морщинистый, великий волшебник! И этот доктор… доктор… заставляет его выполнять свои дурацкие приказания!.. — Рэндальф отвернулся, не в силах говорить и скрывая слезы.

— Ничего, господин мой! Зато на нашей стороне Джо Варвар и принцесса-воительница Бренда! — попытался утешить его Норберт.

— Да, конечно, — не слишком уверенно пробормотал опечаленный Рэндальф. — А где, собственно, Бренда? — Он оглянулся. — Ах, вот ты где! И что же ты там делаешь?

Бренда опасливо выглянула из-за дерева.

— Чьи это голоса там слышатся? — нервно спросила она.

— Подойди сюда и посмотри сама, — улыбнулся Рэндальф и раздвинул низко нависавшие ветви. — Тебе повезло, моя дорогая! Хихикающая Поляна буквально кишит эльфами! И кто бы мог подумать?

Бренда испуганно икнула и побледнела.

Рэндальф нахмурился.

— Бренда, — строго спросил он, — ты куда это? Да ответь, наконец, зачем ты лезешь на дерево? Бренда!

— Хи-хи-хи-хи! — захихикал толстый кряжистый дуб, когда Бренда и Сниффи полезли по его могучим ветвям, быстро взбираясь все выше и выше. — Ой, щекотно! Ой, не могу! Ха-ха-ха!

— Бренда! Да в чем же, наконец, дело? — прошипел Рэндальф так громко, как только мог себе позволить. — Ты что, чувствуешь опасность? Там что, огнедышащие драконы? Или ужасные орки? Или алчные бородавчатые потрошители из Черной Лагуны?

— Нет, зарыдала Бренда. — Там эльфы!

— Эльфы? — У Рэндальфа от изумления даже голос сорвался на писк. — Ты шутишь? Такая рослая, такая великолепная принцесса-воительница боится каких-то жалких козявок! Нет, я не верю!

Джо вздохнул и тихо заметил;

— По-моему, у нашей Бренды когда-то были большие неприятности с эльфами.

— Чепуха! — заявил Рэндальф и, задрав голову, снова обратился к Бренде: — Ну скажи, что ты просто пошутила! Пожалуйста, Бренда…

— Нет… это правда! — с трудом вымолвила она. — Я не шучу. Я очень боюсь эльфов. Я их ненавижу, ненавижу, ненавижу, этих ужасных козявок! И мне омерзительны их писклявые голоса… — Ветка, к которой она прильнула, яростно затряслась. — Заставь их всех убраться отсюда, прошу тебя!

— Но, Бренда, — умолял ее Рэндальф, — я так в тебя верил! Так надеялся на твои могучие мускулы и на твоего прекрасного боевого кота! А как же твои прочие героические деяния? Ведьмы, которых ты столь успешно побеждала? Колдуны, которых ты превращала в лепешку?

— Это все правда. Но как ты думаешь, почему я столько лет скиталась по Северным Пустошам? — рыдала Бренда, пряча лицо в ладони. — Я скрывалась от эльфов! От этих мерзких маленьких тварей, тщетно пытаясь побороть свой страх перед ними. И мне стало казаться, что я его поборола и наконец-то готова к возвращению в Чвокую Шмарь. Но увы! Нет… Нет! — Рыдания сотрясали ее сильное тело. Бренде жалобно подвывал Сниффи, которому было очень жалко хозяйку.

— Нет, вы только ее послушайте! — возмутился дуб.

Охваченный приступом полного бессилия и чрезвычайной усталости, Рэндальф тяжело плюхнулся на землю.

— Я всегда подозревала, что в так называемых принцессах-воительницах есть некий изъян! — пробурчала Вероника.

— Ну вот, теперь все кончено, — устало сказал Рэндальф. — Забудьте об этом походе и можете преспокойно возвращаться домой.

— Возвращаться домой?! — так и взвился Джо. — Но я именно за этим сюда и явился — чтобы отправиться домой, а не в твой, Рэндальф, плавучий дом на Зачарованном Озере!

— Но у нас не хватит сил, — возразил Рэндальф. — Нам не обойтись без помощи Бренды и ее кота.

— Хватит у нас сил! — воскликнул Джо, высоко подняв голову и сверкая глазами. — Я, например, сдаваться не намерен. Мы не для того проделали такой далекий путь и с огромным трудом пробрались сквозь заколдованную чащу! Мы уже отыскали Хихикающую Поляну, так что теперь должны сделать то, зачем сюда явились: освободить Роджера Морщинистого, отыскать Великую Книгу Заклятий и уничтожить доктора Блинча!

— Браво! Молодец! — воскликнул высокий густой каштан, росший по соседству. — Вот такие речи мне по душе!

— И мне тоже, Долорес! Пора наконец дать отпор этому маленькому хулигану и хвастуну, который только и умеет глаза таращить!

Джо выхватил свой меч и высоко поднял его.

— Кто со мной? — крикнул он.

— Цветная капуста с сыром, черт бы ее побрал! Фисташки! — грозно воскликнул Норберт. — Извините, что снова несу чушь… Орехи гикори! — Он усмехнулся и твердым голосом произнес: — Я хочу сказать, что иду с тобой, Джо! И ни на шаг от тебя не отстану!

Теперь все взгляды устремились на Рэндальфа.

— А ты? — спросил Джо.

Рэндальф выпрямился; лицо его побледнело — он явно чувствовал себя неуверенно; на пухлом лице четче проступили морщины. Он покачал головой.

— Я, конечно же, пожалею о своем поступке… — сказал он, — ибо это противоречит основным моим убеждениям. В общем, не вините меня, если все пойдет совсем не так, как хотелось бы…

— Ну же? — нетерпеливо поторопил его Джо.

— Хорошо! Я с вами! — сказал Рэндальф и бодро вскочил на ноги. — Но ты иди первым!

Глава 8

— В атаку! — заорал Джо и, размахивая мечом над головой, стрелой вылетел из-под прикрытия деревьев и помчался к дурацкому сооружению по лишенной растительности поляне. Генри едва поспевал за ним, возбужденно лая. Эльфы с писком так и сыпались у них из-под ног в разные стороны.

Морщинистый волшебник поднял глаза от огромного, несколько помятого чертежа, который держал в руках, и тяжелая цепь, опутывавшая его, зазвенела.

— Ах! — воскликнул он, и глаза его радостно заблестели. — Да ведь это герой-воитель! — Джо остановился прямо перед ним и поклонился. — Немного мелковат, пожалуй… Но щит у тебя просто чудесный! — Роджер ласково улыбнулся Джо. — Что привело тебя сюда, мой юный друг?

— Я пришел, чтобы всех вас спасти, — беззвучно выдохнул Джо. — Чтобы освободить тебя!

— Ничего себе! Хи-хи-хи! — раздался целый хор противных писклявых голосов, и Джо, оглядевшись, увидел, что отовсюду высовываются эльфы и не сводят с него глаз.

— Не обращай на них внимания, — сказал Роджер Морщинистый и хлопнул в ладоши. — А ну, за работу! — резко крикнул он.

— Сию минуточку, господин волшебник! — откликнулись эльфы, возвращаясь к своим занятиям. — С преогромным удовольствием!

— Это настоящие маленькие энтузиасты! — заметил Роджер Морщинистый. — Просто приятно такими командовать!

Джо нахмурился.

— Что-то не похоже, чтобы ты кем-то командовал, — сказал он. — Во всяком случае, эта цепь с ядром…

— Я понимаю, — сказал Роджер, с трудом подтягивая прикованную цепью ногу. — Ужасно мешает! Однако беспокоиться-то на самом деле не о чем. Все продумано.

— Вот как? — удивился Джо.

— О да! — И Роджер Морщинистый с таинственным видом почесал кончик носа. — Разумеется, у меня нет необходимости ни бежать, ни от кого-то спасаться — хотя с твоей стороны ужасно мило и благородно предложить мне свои услуги! А скажи, откуда ты взялся?

Джо оглянулся. Норберт был уже близко, за ним с весьма жалким видом плелся Рэндальф.

— Я пришел вместе с ними, — сказал Джо. — Мы находимся в боевом походе!

Лицо Роджера Морщинистого еще больше сморщилось от удивления.

— Это ты, Норберт? — спросил он. — Норберт, ты ли это?

— Да, господин мой, — отвечал Норберт, приближаясь к нему.

— Как приятно снова увидеть тебя! — воскликнул Роджер. — Нет, действительно приятно! И как это удивительно благородно с твоей стороны — проделать такой долгий путь ради моего спасения.

— О, я ведь был не один, — скромно молвил Норберт.

— А кто это с тобой? Кто там, у тебя за спиной? — Волшебник вытянул шею, и лицо его от удивления так исказилось, что одни морщины наползли на другие. — Никак это молодой Рэндальф? Быть не может!

Совершенно багровый Рэндальф выглянул из-за широкой спины Норберта.

— Приветствую тебя, господин мой, — сказал он так скромно и покорно, что Джо оставалось только дивиться.

— Так, так, так, — сказал Роджер Морщинистый. — Кто бы мог подумать? Неужели ты, Рэндальф, сумел организовать настоящий боевой поход?

— Это было не так уж трудно, — ответил за Рэндальфа Джо. — В конце концов, он ведь волшебник.

— Волшебник? — переспросил Роджер Морщинистый и громко расхохотался. — Ах мой дорогой юный герой! Но Рэндальф — вовсе не волшебник!

— Не волшебник? — удивился Джо.

— Нет, нет, — продолжал Роджер Морщинистый. — Рэндальф был у нас всего лишь младшим учеником-подмастерьем. Он даже экзамены за подготовительный курс волшебства еще не сдал, не правда ли, Рэндальф?

— Да, господин мой. — Рэндальф не знал, куда спрятать глаза.

— А что я тебе говорила! — воскликнула Вероника, взлетая со шляпы Рэндальфа. — Я же говорила, что в один прекрасный день тебя выведут на чистую воду!

— Вероника! Как я рад! — вскричал Роджер Морщинистый. — Твои перышки выглядят по-прежнему прелестно!

— Ах, господин мой, — кокетливо стрельнула глазками Вероника, — ты очень добр! Неужели ты действительно рад меня видеть?

— Еще бы! Подумать только, какой дальний путь ты проделала ради меня! Я искренне тронут. Нет, правда тронут!

Рэндальф, горестно качая головой, спросил:

— Но как, как могло случиться ТАКОЕ, господин мой? Как такой могущественный волшебник мог оказаться похищенным, закованным в кандалы? Вот чего я совершенно не понимаю!

— Не думаю, что нам сейчас стоит входить в детали, Рэндальф, — быстро сказал Роджер, и морщины его превратились в глубокие трещины. — Во-первых, мне не следовало совать нос в тот гардероб… Хотя там висела такая красивая мантия, и она настолько привлекла мое внимание…

Норберт нервно пробормотал себе под нос:

— Панталоны с кружевными оборочками, панталоны с кружевными оборочками!..

— Как ты узнал? — спросил Роджер, заливаясь пунцовым румянцем. — В общем, прежде чем я что-то понял, дверца захлопнулась и доктор Блинч повернул ключ и переправил меня на Хихикающую Поляну прямо в проклятом гардеробе, мерзавец, чтобы демоны высосали его голубые глаза!

Джо вздрогнул.

— Но разве нельзя было просто произнести какое-нибудь заклинание? — спросил он.

— У меня не хватило времени, — признался Роджер Морщинистый. — Все произошло мгновенно. — Он вздохнул. — И с тех пор я сижу под замком вместе с остальными волшебниками.

— Скажи, господин мой, — спросил Рэндальф, — а к чему будет пристроена эта кроличья голова? — И он мотнул головой в сторону деревяннной конструкции.

— К остальной части кролика, разумеется! — ответил Роджер Морщинистый.

Рэндальф нахмурился.

— Я хотел сказать, ДЛЯ ЧЕГО она?

— Она представляет собой часть последнего дьявольского плана доктора Блинча, — сказал Роджер Морщинистый. — К сожалению, больше о своих планах он мне ничего не сообщил. Он ведь совершенно безумен, знаете ли.

А эльфы вокруг них весело занимались своим делом, насвистывая за работой. Они рубили и выравнивали, завинчивали шурупы и вбивали гвозди, подгоняя отдельные части деревянной конструкции, которые, пройдя сквозь множество умелых рук, уже другими эльфами на противоположном конце поляны соединялись с другими частями гигантского «кролика».

Поляна все больше расширялась, и на опушке ее нервно шептались деревья.

— Я буду следующей, я просто знаю, что это так! — говорила со слезами в голосе плакучая ива.

— Мужайся, Люсинда, — как мог поддерживал иву ее сосед граб. — Если нам суждено погибнуть, то даже это нужно делать с достоинством!

— О, какая боль! — послышался крик дуба, основание которого весело атаковали эльфы, вооружившись целым арсеналом топоров. — Прощай, жестокий мир!

— Ах, они принялись за Освальда! — разрыдалась ива. — Подумать только! Если этот толстяк не поспешит и хоть что-нибудь не предпримет…

— Этот толстяк? — фыркнул презрительно граб. — Да он никогда не спешит! Да и зачем ему?

— Ты прав, Норрис! — воскликнул колючий боярышник. — Он половину собственной жизни на месте просидел!

А Рэндальф, несмотря на ворчание деревьев, опять устраивался поудобнее — на сей раз на том самом чугунном ядре, к которому цепью был за лодыжку прикован Роджер Морщинистый. Усевшись, он посмотрел на волшебника и спросил:

— Итак, раз уж мы здесь, скажи: что нам следует теперь сделать?

Роджер Морщинистый нахмурился, и его глаза прямо-таки исчезли в глубоких трещинах морщин.

— Сделать? — переспросил он. — Если честно, то я совсем не уверен, что ты, Рэндальф, вообще способен хоть что-то сделать. Как я уже сказал нашему юному герою… — Он улыбнулся Джо, и в уголках его глаз появились новые коварные морщинки. — Как, ты сказал, тебя зовут?

— Джо.

— Джо Варвар, — подсказала Вероника.

— Да-да, — кивнул Роджер Морщинистый. — Так вот, как я уже сказал Джо (хоть и принес всем вам свою искреннюю благодарность за то, что вы проделали столь долгий путь, спеша к нам на помощь!), путешествие ваше было совершенно бессмысленным. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали.

— Ах какой стыд! А ведь я предчувствовал, что влипну в неприятную историю, — воскликнул Рэндальф, и в голосе его послышалась нескрываемая радость. Он резво вскочил на ноги. — Но если, господин мой, ты так уверен, что мы тебе не нужны, мы, конечно же, оставим тебя в покое! Встретимся позже — в наших плавучих домах на Зачарованном Озере. — Он повернулся к Джо и Норберту. — Идемте! — сказал он. — Мы тут не нужны! Идем, Вероника. — И он похлопал себя по полям шляпы.

— Погоди-ка минутку! — с презрением окликнул его Джо. — А ты ни о чем, случайно, не забыл?

— Но ведь ты сам слышал, что сказал Роджер Морщинистый? — пожал плечами Рэндальф. — Он в нашей помощи не нуждается!

— Возможно, он в моей лично помощи и не нуждается, — сказал Джо, — зато я весьма нуждаюсь в его помощи!

Роджер тут же повернулся к нему; на его морщинистом лице было написано искреннее сочувствие.

— Это правда? — спросил он.

— О, сущие пустяки! — торопливо вставил Рэндальф. — Идем, Джо. Ты же видишь, что Роджер Морщинистый вполне доволен жизнью, да и своих забот у него хватает…

Однако Джо своей жизнью явно доволен не был.

— Мне нужен НАСТОЯЩИЙ волшебник, чтобы попасть домой! — крикнул он, стараясь перекричать Рэндальфа, который упорно тянул его за рукав и твердил, что им пора идти. — Рэндальф вызвал меня в Чвокую Шмарь каким-то заклятием, но, похоже, не знает, как отослать меня обратно. Так что я здесь уже давно торчу, прямо сто лет! Я сражался с людоедами и огнедышащими драконами, я…

— Ну, мальчик слегка преувеличивает… — пробормотал Рэндальф.

— Помолчи, Рэндальф, — строго велел ему Роджер Морщинистый. — У меня такое ощущение, что ты осмелился заняться тем, в чем ни черта не смыслишь!

— Это точно! — вставила Вероника, вспархивая в воздух и присаживаясь на остроконечную шляпу Роджера Морщинистого.

Рэндальф горестно повесил голову и прошипел почти не слышно:

— Заткнись, Вероника!

Роджер Морщинистый повернулся к Джо.

— Продолжай, юноша.

— Во всяком случае, я сделал все, о чем меня просил Рэндальф, — пожал плечами Джо.

— И даже больше! — подтвердил Норберт, ласково кивая головой. — Мальчик вел себя просто великолепно!

— Но теперь мне пора покинуть Чвокую Шмарь, — сказал Джо и смело улыбнулся старому волшебнику. — Мне очень нужно домой! И ты, великий Роджер, — моя последняя надежда! Можешь ли ты отправить меня обратно? ПОЖАЛУЙСТА!

— Боюсь, теперь это окажется очень непросто, — сказал Роджер Морщинистый, печально качая головой. — Ведь магия заключается не в махании волшебной палочкой и произнесении заклинаний.

— Разве нет? — наивно удивился Рэндальф.

— Боже мой, конечно же, нет! — И Роджер Морщинистый еще больше нахмурился. — Я не знаю, Джо, что ты слышал о волшебстве и волшебниках, но знай: магия — это всегда в высшей степени сложное действо, требующее великого мастерства и повышенных способностей к интерпретации. Даже легендарный Йен Умный был способен претворить в жизнь по памяти не более полудюжины простейших магических заклинаний!

Джо почувствовал, как по спине у него ползет неприятный холодок.

— Точность в данном случае совершенно обязательна! — продолжал Роджер. — Точность — это все. Существует, например, заклинание, удаляющее бородавки, и оно всего на два слова и один свист отличается от заклятия, превращающего человека в розового смердуна. Так что сам понимаешь, какова может быть опасность.

Джо мрачно кивнул. Генри тихонько заскулил. Рэндальф, понурившись и сгорая от стыда, изучал собственные башмаки.

— Именно поэтому мы, волшебники, так дорожим Великой Книгой Заклятий, — сказал Роджер. — Она необходима для соблюдении требуемой точности исполнения. Однако обращаться с Великой Книгой не так просто. Требуются годы учения, прежде чем ученик волшебника начнет распознавать запечатленные в ней символы, шифры и диаграммы, чтобы затем изложить ту или иную инструкцию слогами обыкновенной речи.

— Но ведь ты-то это умеешь. Да? — с надеждой воскликнул Джо.

— Я-то умею, — сказал Роджер Морщинистый, — и легко решил бы твою задачу, если бы книга была у меня. — Он вздохнул. — К несчастью — и не спрашивай меня, как это случилось! — Великая Книга каким-то образом попала в лапы доктора Блинча!

— Хм-м-м, — задумчиво пропета Вероника, пристально глядя на Рэндальфа, — интересно, как это могло случиться?

— Он хранит ее под замком в крепким сундучке, спрятанном на верхней полке огромного дубового шкафа…

— Он сделал его из Сесила, так мы называли наш бедный дуб, — печально пояснила ива.

— Ах, дорогой Сесил! — прошелестел листьями граб. — А скоро, видимо, и Освальда постигнет та же участь…

— Блинч лишь иногда позволяет мне прочесть из Великой Книги одно-два слова, — продолжал Роджер Морщинистый. — И только из того конкретного заклинания, которое он хочет использовать. Так что, сам понимаешь: требуется чудовищно много времени, чтобы создать хотя бы самые простейшие магические чары.

Джо вздохнул. Стоило надежде проснуться в его душе, как ее тут же безжалостно гасили. Впрочем, Роджер Морщинистый не виноват, а он, Джо, не намерен сдаваться! Пока еще нет!..

— А где ключ от этого сундука? — спросил он. — Если книга заперта на замок, то должен существовать и ключ, которым замок отпирается, верно?

— Верно, — кивнул Роджер Морщинистый печально. — Только доктор Блинч носит ключ на груди, на серебряной цепочке.

Джо застонал.

— Ну, довольно! Мы сделали все, что могли, — сказал Рэндальф. — Давайте же вернемся назад, на Зачарованное Озеро и выпьем честно заработанного плевого чайку!

Вероника вспорхнула с остроконечной шляпы Роджера и села Рэндальфу на плечо.

— Заткнись, Рэндальф! — сказала она. — Никуда мы отсюда не уйдем, верно, Норберт?

— Конечно, не уйдем! — подтвердил Норберт.

— А что касается ключа, — продолжала Вероника, — то это дельце предоставьте мне!

— Вы найдете доктора Блинча в Хихикающем Доме, вон там, за изгородью из бирючины, — показал Роджер Морщинистый. — И если вам действительно удастся добраться до Великой Книги Заклятий, хватайте ее скорее, суйте за пазуху и несите ко мне. Я буду просто счастлив сплести для тебя, Джо, любое заклятие, какое ты только захочешь! Желаю всем вам удачи, а обо мне не беспокойтесь! — И он слабо помахал им на прощание своей морщинистой рукой.

Итак, путешественники двинулись к Хихикающему Дому — Норберт, Вероника, Джо и Генри (на поводке) шли впереди, а Рэндальф нехотя тащился сзади.

Хотя большая часть деревьев здесь была срублена, Хихикающая Поляна не казалась совсем голой: уже успела появиться невысокая и довольно печального вида поросль — молодые плакучие ивы, колючий шиповник, тощенькие вязы… Джо и его друзья перебегали от одного деревца к другому, надеясь, что так их не заметят, Джо обратил внимание, что каждым из отрядов эльфов, трудившихся над постройкой «кролика», руководит один из старых волшебников, подобно Роджеру, закованный в кандалы.

— А не Бертрам ли это Волосатый? — спросила Вероника, хлопая крыльями и указывая на высокого сутулого волшебника, черты лица которого были практически неразличимы под густой кудрявой бородой и длиннющими густыми волосами.

Норберт кивнул.

— А посмотри вон там, — сказал он, — за задней лапой «кролика»: по-моему, Мелвин Лиловый, да?

Джо помалкивал. Вид закованных в цепи волшебников действовал на него поистине угнетающе. Если уж ТАКИЕ взяты в плен гнусным доктором Блинчем, то каковы же шансы их скромной экспедиции?

— Веселее, Джо! — сказал Норберт, словно читая его мысли. — Ничего страшного пока что не случилось. А может, и не случится.

Они сгрудились, прижавшись к земле, за зеленой оградой из густой колючей бирючины прямо напротив дома доктора Блинча, поджидая Рэндальфа. Джо всматривался в глубь двора через щель в небольшой розовой калитке. Выложенная камешками дорожка вела к причудливо украшенному, будто кукольному деревянному домику. У порога росли пышные кусты розовых роз, а окна закрывали светло-голубые ставни с прорезями в виде сердечек.

— Это и есть Хихикающий Дом? — удивленно спросил Джо.

— Ну да! Гнездышко доктора Блинча и нервный центр всех его гнусных предприятий! — сердито сказал запыхавшийся Рэндальф, который наконец нагнал их.

— Не так громко, — прошептала Вероника. — Он нас услышит.

И в эту минуту где-то в глубине дома кто-то резко захлопнул дверь. Это была дверь в комнату Ингрид.

А за дверью стоял, схватившись за голову, доктор Блинч.

— Она делает из меня полнейшего идиота! — простонал он. — Теперь с ней придется иметь дело тебе, Квентин. Я больше не в силах!

— Ой, хозяин, как же я справлюсь… — заныл Квентин.

— Довольно! — рявкнул доктор Блинч, сверкая голубыми глазищами. — Я сейчас направляюсь в спальню и не желаю, чтобы меня беспокоили! Ты меня хорошо понял?

Квентин с несчастным видом кивнул.

— Вот и прекрасно! — сказал доктор Блинч и угрожающе хихикнул. — Учти, тебе же будет хуже, если… — И он решительно вошел в спальню и захлопнул за собой дверь с таким грохотом, что его, естественно, услышали и наши путешественники.

Бэнг!

— Кое-кто, видно, пребывает в весьма дурном настроении, — заметила Вероника. — Пожалуй, я осторожненько загляну внутрь, чтобы проверить, все ли спокойно на берегу. Ждите моего сигнала.

Джо мрачно кивнул, и Вероника улетела — очень яркая на фоне голубого неба. Она облетела вокруг дома и села на подоконник одного из закрытых ставнями окон. Затем осторожно заглянула внутрь через глазок-сердечко, повернулась и помахала крылом, приглашая остальных последовать за нею.

— Вставайте, — сказал Джо. — Мы идем в дом.

Пригнувшись как можно ниже, Джо, Норберт и Рэндальф проскользнули к дому и присоединились к Веронике, присев под окном. Их тени, протянувшиеся через весь двор, казались очень длинными в лучах закатного солнца.

— Что ты там видишь? — прошептал Джо.

— А ты сам посмотри! — Вероника мотнула головкой в сторону «сердечка». — По-моему, это он.

Медленно, осторожно, хотя сердце у него от страха выпрыгивало из груди, а ноги тряслись, Джо выпрямился и заглянул в глазок. Комната, представшая его взору, больше всего напоминала детскую — повсюду были разбросаны игрушки, а на застеленной ярко-желтыми простынями кровати лежал кто-то в длинном плаще с капюшоном и крепко спал, тихонько похрапывая. На цепочке, обвивавшей его шею, висел, поблескивая, маленький серебряный ключик, а рядом с ключиком на старом шнурке — ржавый свисток.

— Да, похоже, он и есть! — прошептал Джо. — Вон и ключ у него… Да только как этот ключ раздобыть, не разбудив Блинча?

— Предоставь это мне, — повторила Вероника, взлетая с подоконника и протискиваясь в прорезь. От ужаса Джо совсем перестал дышать, глядя, как бесстрашная птичка садится на подушку рядом со спящим и незаметно, стараясь ничем его не потревожить, исчезает в складках капюшона.

Доктор Блинч заворочался, что-то буркнул и перевернулся на другой бок.

— Щекотно же, Квентин! — захихикал он, не просыпаясь. Джо весь похолодел.

Но уже в следующую секунду Вероника вынырнула из-под капюшона, сжимая в клюве серебряную цепь. Один взмах крыльев, и она вспорхнула к потолку, перелетела через комнату и мгновенно протиснулась наружу через глазок в ставне.

— Отлично, Вероника! — прошептал Джо с искренним восхищением.

Рэндальф схватил ключ.

— Погодите радоваться, — охладил он Джо. — Пошли!

Пригибаясь к самой земле, они подползли к входной двери и, заглянув в щель для писем и газет, убедились, что в вестибюле никого нет. Тогда они толкнули дверь, и она открылась! На цыпочках они вошли внутрь.

Джо внимательно огляделся. После золотистого закатного света, заливавшего поляну, ему показалось, что они нырнули в тенистую темную заводь. Глаза медленно привыкали к полутьме. Комната была оклеена веселенькими обоями в розовых бутонах; на окнах висели бледно-голубые кружевные занавески; пол застлан оранжевым ковром с россыпью ярких ромашек.

— Посмотрите-ка! — прошептал Джо. — Вон он!

Все повернулись в ту сторону, где в уголке стоял книжный шкаф, на верхней полке которого виднелся весьма крепкий сундучок. Рэндальф кивнул.

— Ну так вперед! — прошептала Вероника. — Давайте побыстрее отопрем сундук, достанем книгу и уберемся отсюда подобру-поздорову!

Держась как можно ближе друг к другу, они пересекли комнату. Джо крепко держал Генри у самой ноги, то и дело прикладывая палец к губам и напоминая псу, что вести себя нужно тихо. Вероника села Норберту на плечо. Рэндальф шагнул к шкафу, открыл его, вставил ключ в тяжелый замок, повернул…

— А-а-а-а-а!

Внезапно пол провалился у них под ногами, и все пятеро грабителей рухнули куда-то во тьму. Вниз, вниз, вниз падали они… Казалось, падение никогда не кончится…

— А-а-а!.. — Крышка люка у них над головой захлопнулась. Они угодили в ловушку!

Наконец послышались членораздельные вопли: «Ай!», «Ой!», «Убери свой локоть из моего уха!», и Норберт, Рэндальф, Джо и Генри — именно в таком порядке — приземлились друг на друга и на каменный пол сырого вонючего подвала, где стояла кромешная тьма.

Джо, выпутавшись из сплетения своих и чужих конечностей, наконец встал и старательно огляделся. Однако на этот раз он не увидел ровным счетом ничего, ибо в подвал не проникало ни лучика света. Ни крохотной искорки.

— Ну, и что же нам делать теперь? — шепотом спросил Джо.

Глава 9

Вдруг что-то щелкнуло и зажегся свет. Затем послышался скрип ржавых петель, и тяжелая дверь отворилась.

Щурясь и моргая от яркого света, Джо огляделся. Они находились в маленьком подвальном помещении без окон; на полу стояла вода, стены были покрыты зеленой плесенью. В углу валялась целая груда цепей, прикованных к большим чугунным ядрам. В другом углу стоял тот сундучок. Гулкий звук торопливых шагов по коридору эхом разносился по всему подземелью.

— Бычьи задницы… — пробормотал Норберт, явно нервничая. — Интересно, кто это там топает?

Рэндальф тут же спрятался у него за спиной. Тяжелые шаги еще приблизились, и они услышали чей-то голос:

— Честное слово, Колин, ну сколько раз тебе говорить, чтоб не трогал Книгу Заклятий?

На верхних ступеньках лестницы показались остроносые башмаки, затем узкие блестящие штаны в обтяжку, затем такой же блестящий жилет, бледное лицо, пышная прическа с огромным коком… Вошедший так и застыл от неожиданности, тихо пискнув:

— Ой! Это совсем и не Колин!

А потом вдруг радостно вскрикнул:

— Норберт, неужели это ты?!

Рэндальф тут же вышел из-за спины людоеда и грозно спросил:

— А ты-то, Квентин, что здесь делаешь?

Квентин слегка взбил кончиками пальцев свой пышный кок.

— Служу у доктора Блинча!

— У доктора Блинча? — Рэндальф даже рот от изумления открыл.

— И, между прочим, по твоей милости, Рэндальф! — сказал Квентин. — Это ведь ты притащил меня в Чвокую Шмарь! Я даже попрощаться дома ни с кем не успел! Я совершенно спокойно готовил сахарную глазурь, взбивал крем, и вдруг ты запихнул меня в какие-то бездарные латы и отправил в поход, который так ужасно закончился… А потом… — взгляд Квентина стал презрительным, — потом у тебя хватило наглости сбежать при первых же признаках опасности, бросив меня на произвол судьбы!

— Звучит очень знакомо, — пробормотал Джо.

— Слава богу, мне вовремя подвернулся доктор Блинч, — продолжал Квентин. — И уж он-то мне о тебе порассказал достаточно! — Рэндальф густо покраснел. — Если честно, этот Блинч — действительно злобный маньяк, мечтающий о всемирном господстве, но мне он по крайней мере отдает должное…

— Так ты считаешь, что я сбежал? Что я тебя бросил? — возмущенно прервал его Рэндальф. — Никуда я не сбегал, мой дорогой! Я осуществлял тактический обход противника с фланга, которым волшебники часто пользуются и называют…

— Спасением самих себя! — подсказала Вероника. — В общем, старая история!

— Ой, ну давайте не будем ссориться! — хлопнув в ладоши, вмешался в спор Норберт. — Квен-тин! — нежно проворковал он и счастливо улыбнулся. — Ну как ты?

Квентин одернул сверкающий жилет, снова поправил пышно взбитые локоны и сказал:

— Никогда нельзя поддаваться дурному настроению! Спасибо, что спросил, Норберт, ты очень мил. Но эта Ингрид!.. Ох! Вот уж настоящее чудовище! И, главное, никогда не умолкает! С самого раннего утра и до глубокой ночи только и слышишь: «Квентин, сделай это!», «Квентин, сделай то!»… Я порой даже не знаю, вхожу я или выхожу из комнаты… — Квентин умело выдержал паузу и кивнул в сторону наваленных грудой цепей. — Но довольно обо мне. — Тон его совершенно переменился. — Пусть все наденут цепи и следуют за мной!

Рэндальф презрительно фыркнул.

— А что, если мы не захотим? — спросил он.

— Тогда я скажу доктору Блинчу, — равнодушно заявил Квентин.

— Хорошо, хорошо, сейчас! — И Рэндальф поспешил надеть на лодыжку тяжелую цепь с ядром. Остальные неохотно последовали его примеру.

Когда были готовы все (даже Вероника, которой на лапку тоже прицепили цепочку с крохотным ядром), Квентин повел их по лестнице вверх. Подобрав ядра, горе-путешественники тащились сзади.

— Куда мы идем? — осторожно спросил Рэндальф, предчувствуя беду.

— Скоро увидите, — отвечал Квентин.

Поднявшись по лестнице, они прошли по узкому коридору, ведущему в желтую, точно залитую солнцем, кухню доктора Блинча. Там на всех столах стояли блюда со сладкими блинчиками и булочками, украшенными глазурью.

Норберт охнул:

— Квентин, ты настоящий художник!

— Приятно слышать, дорогой Норберт, — отвечал Квентин, открывая дверь кухни. — Сюда все, пожалуйста! И поосторожнее с тяжелым ядром, Рэндальф!

Квентин провел их через кухню на задний двор. Двор был поистине огромен («По крайней мере, с три футбольных поля!» — подумал Джо) и весь заполнен эльфами. Там были сотни и тысячи эльфов! А в центре двора возвышалось некое подобие сцены, где сидели семеро волшебников — каждый с цепью и ядром на ноге — и стояла кафедра. За ней стоял тот самый тип в мешковатом плаще с капюшоном, что еще недавно беспробудно спал. Теперь он был бодр и энергичен. Из-под капюшона сверкали удивительно яркие голубые глаза. Голос у Блинча был странный: резкий и в то же время в нем постоянно слышалось какое-то хихиканье.

— Квентин! Мы все тебя ждем!

— Иду, хозяин! — крикнул Квентин. — Но ты никогда не догадаешься, кто попался в ловушку!

— Неужели опять тот… как-там-его-зовут? — резко повернулся к нему доктор Блинч.

— Нет, господин мой, это не Колин Неописуемый. Посмотрите-ка! — И Квентин подтолкнул Рэндальфа вперед.

Яркие голубые глаза угрожающе сузились.

— Так, так, так… — промолвил Блинч. — Клянусь, это Рэндальф Мудрый! Давненько не виделись, Рэнди, старый приятель. Ох, как давно! Если бы я не знал, чем ты занимаешься, то подумал бы, что ты меня просто избегаешь!

Джо нахмурился.

— Так вы знакомы? — удивленно спросил он.

— Еще бы! — презрительно хмыкнула Вероника.

— Заткнись, Вероника! — быстро сказал Рэндальф, а доктор Блинч захихикал.

— Я с большим удовольствием побеседую с тобой, Рэнди, но несколько позже, ибо сейчас у меня есть более важные дела. — И он повернулся к непрошеным гостям спиной.

Квентин велел волшебникам подвинуться, чтобы освободить место для новых пленников. Шаркая ногами, ворча и гремя цепями, те передвинули свои кресла, а доктор Блинч все это время нетерпеливо барабанил пальцами по кафедре, ожидая, пока восстановится тишина.

Джо и Норберт умудрились втиснуться на сцену последними; Генри улегся у ног Джо, а Вероника уселась Норберту на голову. И только Рэндальф остался внизу; он все еще медлил, и Квентин нервно суетился с ним рядом, приговаривая:

— Ну, иди же! Подвинься еще немного, Колин. Вот так! А теперь пусть Бертрам Волосатый и Борис Плешивый тоже подвинутся. А ты, Эрик Крапчатый, пересядь на то кресло, вместе с Эрни Ссохшимся. Эй, Мелвин Лиловый, тебя это тоже касается! Норберт, подвинься поближе к Роджеру Морщинистому. Ну вот, теперь и для тебя вполне хватит места, Рэндальф.

— О, не стоило беспокоиться! — нервно улыбнулся Рэндальф. — Я лучше тихонько посижу на кухне и всех вас там подожду…

— Немедленно сядь, Рэндальф! — прорычал доктор Блинч, и тот мгновенно повиновался, пристроившись рядом с Норбертом. — Вот и отлично. Итак, если все готовы, — начал Блинч, сурово поглядывая на Рэндальфа, — то можно наконец привезти «кролика».

Сотни тоненьких эльфийских голосов зазвенели над поляной, когда во двор вкатилась на колесах гигантская деревянная конструкция в виде древесного кролика.

«Кролик» этот, возвышаясь над крышей дома, был выполнен с точнейшим соблюдением самых мелких деталей и обладал великолепными деревянными усами, искусно выточенными когтями на деревянных лапах и хвостом, вырезанным из дерева таким гениальным резчиком, что казался пушистым.

Доктор Блинч подозвал к себе Квентина, и тот громко произнес:

— Поздравляю вас, дорогие эльфы! Ваша работа выполнена великолепно, друзья мои!

— Ах! — дружно и печально вздохнули эльфы.

— И мне остается только передать вас самому требовательному и неуступчивому из эксплуататоров, самому злобному из надсмотрщиков… нашему единственному… и неповторимому… доктору… Блинчу! Ура!

Эльфы разразились долгими несмолкающими аплодисментами.

— Благодарю вас! Благодарю! — говорил доктор Блинч, поднимая руки и словно желая охватить всю огромную толпу разом. — Уж я заставил вас потрудиться! — Эльфы ответили радостным ревом. — Многие дни непосильного труда и бесконечных усилий — как я и обещал…

— Еще! Еще! — кричали эльфы.

— Хорошо. Сегодня я от всего сердца желаю вам немало новых изнурительных и неблагодарных поручений!

— Ур-ра!

— Вы сможете угодить физиономией в камнедробилку; маховые колеса размозжат вам плечи, а ваши пальцы изработаются до кости…

— Ур-ра!

— Но пока что довольно. И в данный момент я объявляю праздник на Хихикающей Поляне законченным!

Квентин снова вышел вперед.

— Прошу удалиться с поляны, не нарушая установленного порядка, — скомандовал он. — Не забывайте свои личные вещи. Спасибо и до свидания!

И эльфы стройными рядами двинулись по тропе назад, через Эльфийский Лес.

— О, как восхитительно ломит у меня спину! — воскликнул один, не в силах успокоиться.

— А у меня все пальцы в кровавых мозолях! — радостно сообщил другой, счастливо улыбаясь.

— Да, редко выпадает такая добрая порция настоящего тяжкого труда! — И третий эльф сокрушенно поцокал языком. — Теперь придется возвращаться в Гоблинтаун и опять приниматься за дурацкое шитье.

— Все хорошее когда-нибудь кончается, — со вздохом сожаления попытался утешить его сосед.

— Никакая работа, никакой самый тяжкий труд не сделают из эльфа лентяя! — гордо воскликнул его приятель.

Эльфы гуськом ныряли в светло-голубую калитку и исчезали в лесу, звеня пронзительными голосами.

— Приятно видеть, как уходят мерзкие пискуны! — проворчал раскидистый ясень.

— Да уж, скатертью дорога! — крикнула стройная сосна.

— Только назад не возвращайтесь!

Наконец в Эльфийском Лесу вновь установилась тишина; лишь шелестел ветер в ветвях деревьев, да издали слышалось неумолчное бормотание говорящего ручья. Укрывшаяся на верхних ветвях могучего дуба Бренда осмелилась приоткрыть один глаз и посмотрела вниз. Лицо ее прояснилось.

— Сниффи, — сказала она радостно, — по-моему, они ушли!

* * *

А на Хихикающей Поляне доктор Блинч все еще вел заседание. Когда удалились эльфы, он обратился с речью к волшебникам и новым пленникам.

— Кое-кто утверждает, что я сумасшедший! — заявил он.

— Так оно и есть! — прошептал Рэндальф.

— Что построить такое невозможно! Но я, доктор Блинч с Хихикающей Поляны, доказал, как они не правы! — И он широким жестом указал на гигантского «кролика».

Джо тоже посмотрел на это чудовище из дерева. Выглядел «кролик» диковато: одно ухо получилось длиннее другого, лапищи и вовсе немыслимые, на морде какое-то нелепое выражение, да еще и голова наклонена набок, как у идиота. В нижней части деревянного существа имелся люк, и крышка его была откинута; к люку была приставлена лесенка в несколько ступенек.

— Я испробовал все, надеясь пробить брешь в обороне замка Рогатого Барона, — сказал доктор Блинч. — Поющие шторы, заколдованные шкафы и буфеты…

— Я же говорила, что это его рук дело! — шепнула Джо Вероника.

— Но на сей раз, — продолжал доктор Блинч, — победа будет за мной! Я одержу ее с помощью обмана, а не грубой силы! — Он помолчал. — Внутри этого «кролика» потайное помещение, где спрячется отлично подготовленный элитный отряд моих воинов. — Блинч радостно захихикал. — А «кролика» я оставлю под стенами замка — в качестве подарка доброй воли, и барон, ничего не подозревая, непременно затащит его внутрь. Как только часы пробьют полночь, я со своим отрядом выскочу оттуда и… — Голубые глаза Блинча безумно сверкнули. — И тогда именно я стану правителем Чвокой Шмари!

Он повернулся к Роджеру Морщинистому.

— Роджер, заклятие анимации, пожалуйста.

Роджер с трудом встал; похоже, его ничуть не встревожила пылкая речь Блинча. Он спокойно сделал шаг вперед. Остальные волшебники остались сидеть, тоже вполне спокойные, переглядываясь и перешептываясь. На краю сцены Роджер остановился, посмотрел на «кролика», воздел к небесам руки и стал монотонно произносить какое-то длинное и сложное заклинание. Через несколько минут колеса, прикрепленные к четырем углам основания, дрогнули, и деревянный «кролик» сам собой покатился вперед.

Джо даже дыхание затаил.

— Есть! — с победоносным видом воскликнул доктор Блинч. — Работает! Я — гений! — Он, дико блеснув глазами, огляделся и нащупал у себя на шее тот самый ржавый свисток. — А теперь нам пора занять места внутри моего «троянского коня»!

— Не спеши, Блинч! — раздался голос у него за спиной, и огромный розово-полосатый кот, влетев в распахнутую калитку, бросился к импровизированной сцене; на спине у кота сидела могучая принцесса-воительница, и ее обнаженный меч так и сверкал в ярких лучах утреннего солнца.

— Сниффи! — воскликнул Джо.

— Бренда! — заорал Рэндальф.

Квентин со страху икнул и с воплем кинулся к Норберту на колени, а Бренда, на ходу спрыгнув с седла, приземлилась прямо перед доктором Блинчем и взмахнула огромным двуручным мечом.

— Немедленно освободи этих людей, гнусный колдун! — страшным голосом потребовала она.

— Ни за что! — выкрикнул доктор Блинч.

— Ну, это мы еще посмотрим, — с угрозой промолвила Бренда, устремляясь вперед. Ослепительно сверкнул в воздухе ее меч, изрезанные в клочья одежды доктора Блинча упали на пол, и… перед зрителями предстал игрушечный розовый медвежонок с большими голубыми глазами и коротенькими лапками. Все дружно ахнули.

— Что это? — промолвил Джо, не веря собственным глазам.

— Слушай, а ведь я, похоже, видел тебя и раньше! — задумчиво проборхмотал Роджер Морщинистый и повернулся к Рэндальфу. — Это, случайно, не… Ведь у тебя когда-то был…

— Заткнись… Ой, прости меня, господин мой!

— Весьма типично для нашего Рэнди, — заметила Вероника. — Он по-прежнему хочет, чтобы все было шито-крыто. Ну когда же наконец ты все скажешь начистоту?!

Бренда все еще кружила возле доктора Блинча, на лице ее было написано величайшее изумление.

— Странно, очень странно! — приговаривала она. Неужели злые колдуны могут принимать вид розовых плюшевых медведей с большими голубыми глазами-пуговицами? Значит, это и есть тот самый «страшный доктор Блинч», которого ты так боялся, Рудольф?

— Кто бы говорил! — огрызнулся Рэндальф. — Сама чуть в обморок не грохнулась, стоило ей эльфа увидеть!

— Ну ладно, допустим, — сказала Бренда, покраснев, и вновь переключилась на бывшего доктора Блинча. — Но должна сказать, что ты исключительно противный игрушечный медведь, и я намерена как следует надрать тебе твои розовые уши!

— И отлупить по пяткам! — прибавил Бертрам Волосатый.

— И по заднице! — подхватил Эрни Ссохшийся.

— И…

Доктор Блинч взвыл, однако злобно и с вызовом сказал, обращаясь к Бренде:

— Ты думаешь, я тебя испугался, такой отважной и сильной, с таким большим острым мечом и огромным боевым котом? И не подумал! Учти, мне есть чем тебе ответить! — И он приложил к губам свой ржавый свисток и сильно в него подул.

Сперва ничего не произошло. Все только удивленно озирались да поглядывали друг на друга. Но затем дверь Хихикающего Дома с громким треском распахнулась, и дюжина совершенно одинаковых плюшевых медведей — точных копий самого доктора Блинча — двинулась к сцене.

— Вот оно, мое секретное оружие! — торжествующе захихикал доктор Блинч. — Мой Щекотливый Эскадрон!

Волшебники дружно принялись бормотать что-то невнятное.

— Чья это работа? — грозно спросил Роджер Морщинистый. — Только волшебник способен составить такое заклятие! Такое ощущение, что один из этих «докторов блинчей» оказался не так уж плох!

— Это не я! — хором воскликнули Бертрам Волосатый и его брат, Борис Плешивый.

— И не я! — сказали Эрик Крапчатый, Эрни Ссохшийся и Мелвин Лиловый.

Роджер строго посмотрел на волшебника, сидевшего крайним.

— Ах, Колин! — воскликнул он. — Неужели это ты? Как ты мог?!

Колин Неописуемый с несчастным видом всхлипнул и зашаркал ногами.

— Простите меня, — тихо проговорил он. — Я просто хотел, чтобы на меня обратили внимание.

Бренда усмехнулась.

— Ладно, ничего страшного, — сказала она, сжимая рукоять меча, отчего ее могучие мыщцы напряглись еще больше. — Предоставьте их мне! — Плюшевые медведи стройной колонной двинулись на нее, свирепо сверкая большими голубыми глазищами. — Мне доводилось сражаться с великанами-людоедами и ужасными ведьмами, с алчным потрошителем и…

Отряд медведей вдруг разделился надвое. Шестеро мишек бросились на Бренду, а шестеро — на потрясенного до глубины души Сниффи. Бренда отшатнулась. Медведи начали ее щекотать.

— Ой, честное слово! — хихикала Бренда, уронив свой меч. — Прекратите немедленно! Хи-хи-хи-хи! Отстаньте от меня! Ха-ха-ха!..

А шестеро остальных мишек уже превратили огромного боевого кота в беспомощного котенка, катавшегося по земле в приступе нелепого веселья. Через несколько минут и Бренда, и Сниффи совершенно обессилели и лишь хватали ртом воздух, даже не пытаясь вытирать текущие из глаз слезы.

— Связать их! — приказал доктор Блинч.

Бренду прикрутили цепями к четырем тяжеленным ядрам, а Сниффи, словно жалкого цыпленка, закатали в какую-то ткань, подозрительно похожую на занавески из гостиной доктора Блинча.

Блинч торжествовал.

— Все, теперь-то уж меня ничто не остановит! — орал он. — Чвокая Шмарь будет моей! — И он, закинув назад голову, громко и отвратительно захихикал: — Хии-хии-хии-хии!

Глава 10

— Эскадрон! Смир-на! — крикнул доктор Блинч.

— Щекотливый Эскадрон тут же застыл, весь обратившись в слух; розовая шерстка медведей поблескивала в ярких солнечных лучах; голубые глаза сверкали. Доктор Блинч прошелся вдоль отряда, у одного из медведей подправляя обвисшее ухо, у другого стряхивая с плеча кусочек синтетической набивки.

— Отлично! — хихикал он. — Просто отлично!

Один или двое мишек угодливо хихикнули, вторя ему. Доктор Блинч дошел до конца ряда и чуть отступил назад.

— Щекотливый Эскадрон! — крикнул он. — Вы — мое элитное войско и не должны знать ни жалости, ни сострадания! Сейчас вы спрячетесь в этом деревянном кролике, и его с помощью магии доставят к замку Рогатого Барона. Когда вы наконец окажетесь во дворе замка, то, соблюдая полную тишину, должны непременно дождаться темноты. Номер семь, ни в коем случае не смеяться! — Стоявший седьмым медвежонок с трудом подавил желание хихикнуть. — Как только пробьет полночь, вы стремительно выскочите из своего укрытия и захватите замок. Любое сопротивление следует подавлять щекоткой, применяемой с особой жестокостью — вплоть до смертельного исхода, если потребуется!

Медведи равнодушно кивали; ни следа каких-либо эмоций не появилось на их розовых мохнатых мордах.

— Желаю удачи, Щекотливый Эскадрон! — воскликнул доктор Блинч. — А теперь — занимайте места в «кролике»!

Ловко повернувшись кругом, плюшевые мишки построились и, отбивая шаг, последовали к «кролику» под лающие команды доктора Блинча: «Левой! Левой! Левой! Правой! Левой!»

— Неужели мы ничего не можем сделать? — беспомощно повторял Джо. — Бренда? Рэндальф? Роджер?

Бренда, пожав плечами, загремела цепями и вздохнула:

— Прости, Джо, но меня попросту застали врасплох.

— Я знал, что эта идея никуда не годится, — сказал Рэндальф, безнадежно качая головой. — Нам вообще не следовало пускаться в путешествие сюда. Господи, я ведь мог бы сейчас быть дома, лежать на своем королевском ложе, если бы не вы!

— Заткнись, Рэндальф! — презрительно свистнула Вероника.

Джо повернулся к Роджеру Морщинистому.

— А ты, неужели и ты ничего не можешь сделать, господин мой? — умоляюще спросил он. — Ведь ты самый могущественный волшебник в Чвокой Шмари!

Морщинистое лицо Роджера странным образом исказилось: это он улыбался.

— Не тревожься так, молодой герой, — успокоил он Джо. — Я уже все сделал.

— Но как я могу не тревожиться? — воскликнул Джо. — Ведь если власть в Чвокой Шмари будет захвачена доктором Блинчем, то я не смогу попасть домой!

Тем временем первый розовый и голубоглазый мишка приблизился к лесенке, ведущей внутрь деревянного кролика. За ним следовал доктор Блинч в сопровождении Квентина.

— Подумать только, Милдред, — сказал один из каштанов на опушке своей сестре. — Они срубили Эдну и Диэдри, чтобы построить какую-то дурацкую штуковину, похожую на кролика!

— Да, Милисента, просто позор! — ответила Милдред.

— Но если это означает, что доктор Блинч нас покидает, — послышался голос высокого раскидистого дерева, росшего позади двух каштанов, — то, возможно, их смерть стоила этого?

— Ах, у тебя нет сердца, Бернард! — дрожащим голосом воскликнула Милисента. — Ты твердый, как всякое красное дерево!

Первый медведь уже почти исчез внутри «кролика». Оживленные магией, «лапы» деревянного зверя подергивались, явно желая оттолкнуться от земли. Сердце Джо билось так, что его подташнивало. Через несколько мгновений Щекотливый Эскадрон исчезнет в недрах деревянного кролика, доктор Блинч плотно закроет дверцу люка, и они улетят захватывать замок Рогатого Барона…

И вдруг Джо услыхал легкий вздох. Глянув вниз, он заметил на земле что-то блестящее. Вглядевшись внимательнее, он чуть не охнул: там, легонько постукивая по краю сапога из свиной кожи — сапоги эти принадлежали Роджеру Морщинистому, — стояла маленькая чайная ложечка!

Джо сразу же узнал ее по изысканному узору на ручке! Это была та самая ложечка, которую он видел после восстания кухонной утвари и потом — в сокровищнице Марго. Теперь эта загадочная ложечка оказалась здесь. Но как? И зачем?

Лицо Роджера Морщинистого осветила улыбка.

— Как раз вовремя! — сказал он ложке. — А где остальные?

Ложечка вздохнула и, сделав легкий пируэт, склонила головку в ту сторону, откуда пришла.

— Посмотрите! — воскликнул Джо. — Вот они!

Из леса на поляну со всех сторон выбегала кухонная утварь — столовые ножи, вилки, ложки, поварешки, мясницкие тесаки, шампуры и вертелы, терки и шипцы для сахара со звоном и лязгом приближались к деревянному кролику, поднимая клубы пыли; но, несмотря на пыль, серебряные черпачки, лезвия и ручки ярко сверкали в лучах полуденного солнца.

Роджер Морщинистый нагнулся к ложечке и тихо молвил:

— Ну, теперь дело за тобой!

Ложечка, тихо вздохнув, легкими шажками сбежала со сцены и взобралась на лежавший поблизости крупный булыжник Она постучала по камню черенком, призывая кухонную утварь к молчанию, затем исполнила какой-то короткий воинственный танец, кивнула в сторону «кролика» и Щекотливого Эскадрона и, спрыгнув с камня, повела свою армию в бой.

Ножи угрожающе вжикали лезвиями, вилки звенели, выставляя вперед зубцы, ложки, на ходу стукаясь друг о друга черпачками, стеной шли на оцепеневшего от изумления доктора Блинча и насмерть перепуганного Квентина.

— Щекотливый Эскадрон! — завопил Блинч, срываясь на визг. — На помощь! Ко мне-е-е!

Плюшевые медведи, неуклюже пятясь, стали спускаться по лестнице и образовали вокруг своего предводителя тесный круг. На них со всех сторон наступали острые ножи для стейков и разношерстные вилки, а с тыла Щекотливый Эскадрон обходили половники и шумовки. С одного фланга яйцерезка вела в атаку изящные десертные вилки и ножи для рыбы, с другого — наступала крошечная серебряная зубочистка (с выгравированным на ней именем «Саймон») во главе отряда шампуров. Щекотливый Эскадрон был взят в кольцо, и каждая попытка вырваться из окружения жестоко подавлялась ударами ножей или острых вилок.

Защитники Блинча не сдавались, но и поделать тоже ничего не могли. И все же сам доктор Блинч громким голосом выкрикивал, прячась за спинами плюшевых медведей:

— Я не сдамся, не надейтесь! Со мной еще далеко не покончено!

— А по-моему, ты очень скоро и сам поймешь, что тебе конец, — спокойно промолвил Роджер Морщинистый и тихо приказал чайной ложечке: — Уведи-ка их прочь.

Не размыкая тесного кольца, кухонная утварь стала дружно подвигаться к задней двери Хихикающего Дома, толкая, коля и даже протыкая насквозь воинов Блинча и увлекая их за собой.

— Идемте со мной, — сказал Роджер Морщинистый остальным волшебникам. — Подберите скорее свои ядра и цепи и поспешите к дому Блинча, иначе пропустите самое интересное!

Все сгрудились возле кухонных дверей, заглядывая в богато обставленную гостиную доктора Блинча. Щекотливый Эскадрон сгрудился на пушистом ковре с вытканными на нем лепестками роз перед шкафом, где на полке стоял дубовый сундучок с волшебной книгой. Окруженные со всех сторон неприятелем, плюшевые мишки напоминали потерпевших кораблекрушение моряков в бушующем море сплошного столового серебра и кухонной утвари. А несколько тяжелых половников успешно загнали в угол доктора Блинча и Квентина.

Джо наблюдал за происходящим от двери. Ему было безумно интересно. Вдруг, сделав изящный двойной кувырок через голову, отважная серебряная зубочистка (с выгравированным на ней именем «Саймон») вскочила на полку шкафа, затем — на крышку сундучка и принялась ковыряться в замке.

— Нет! — вскричал доктор Блинч. — Не делай этого!

Крышка потайного люка в полу открылась мгновенно, и весь Щекотливый Эскадрон рухнул вниз, а дверца тут же с грохотом захлопнулась.

— Ур-ра! — вскричал Джо, перекрывая радостный лай Генри.

— Пирожки со свининой и драченой! — проревел, слегка забывшись, Норберт. — Ой, я хотел тоже крикнуть: УРА!!!

— Браво! — кричали волшебники. — Ты ничуть не утратил своего мастерства, Роджер!

— Отлично сработано, господин мой! — воскликнула Вероника.

— Позволь мне тоже, уважаемый учитель, присовокупить к поздравлениям остальных и мои скромные поздравления, — скромно потупившись, сказал Рэндальф. — Я ни на секунду не сомневался в твоем могуществе, господин мой!

— Ах, какие пустяки! — отмахнулся Роджер. — Ведь это сам Блинч подал мне такую идею.

— Я? — изумленно воскликнул зажатый в углу доктор Блинч.

— Помнишь, тебе очень хотелось заполучить что-нибудь яркое и блестящее, чтобы соблазнить дракона? И что могло быть лучше, чем столовое серебро Рогатого Барона, верно? — Роджер улыбнулся, и лицо его буквально утонуло в сетке морщин. — Ты полагал, что поступаешь очень мудро, позволяя мне читать каждый раз всего по одному слову из Великой Книги Заклятий, однако же сам постоянно заглядывал мне через плечо, желая как можно больше узнать о том, что же в ней написано, и совершенно не замечая, что я в это время плету свое собственное маленькое заклятие!

— Да, в такие минуты я ничего не замечал, это правда, — мрачно признался Блинч.

Роджер прокашлялся и торжественно произнес:

— «Пусть правит всеми ложка чайная и пусть следит за всеми! Пусть соберет их всех она и до конца ведет — одна!» Я нарекаю тебя… — продолжал он, строго глядя на маленькую серебряную ложечку, — Повелительницей всех чайных ложек на свете!

Волшебники громко зааплодировали. Маленькая чайная ложечка, стоявшая у ног Роджера, легонько вздохнула и поклонилась.

— Проклятие! — пробормотал доктор Блинч.

— Итак, ты видишь сам, — продолжал Роджер Морщинистый, — что в ту минуту, когда ты послал кухонную утварь из замка барона неведомо куда, твоя собственная участь была решена. Разумеется, вилкам и ножам потребовалось некоторое время, чтобы добраться сюда, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается! А тебе, — Роджер повернулся к Блинчу, — сейчас должно быть очень, очень стыдно!

— Я не виноват! У меня было ужасное детство! — гневно вскричал тот, глядя на Рэндальфа.

— Он же сумасшедший! — воскликнул Рэндальф, багровея. — Совершенно сумасшедший, уверяю вас!

— Вы не знаете, что мне пришлось пережить! — продолжал Блинч. — Меня слюнявили, меня таскали за уши, меня заставляли спать в тесной кроватке…

— Чушь! — заявил Рэндальф. — Полная, полнейшая чушь! И должен заявить, что у меня не «тесная кроватка», а королевское ложе!

— Ну все, довольно! — резко оборвал его Роджер Морщинистый. — Давай сюда ключ от сундука, Блинч, и мы раз и навсегда положим конец этой чепухе.

— Ключ? — растерянно сказал Блинч, касаясь лапой шеи. — Э-э-э… я его, кажется, куда-то задевал…

— Что, очередной трюк? — сурово воззрился на него Роджер Морщинистый.

— Я думаю, тебе нужен именно этот ключ, господин мой, — сказал Роджеру Рэндальф, сунув руку в карман.

Тот нахмурился:

— Но как тебе это удалось, Рэндальф? Право, я просто поражен!..

— О, господин мой, даже у меня в рукаве имеется про запас несколько незначительных фокусов! — расплылся в улыбке довольный Рэндальф.

— Не в рукаве они у тебя, а на голове! — заявила Вероника, усаживаясь на островерхую шляпу Рэндальфа.

— Заткнись, Вероника! — привычно прошипел тот.

Роджер Морщинистый подошел к шкафу и вставил ключ в замок сундучка, но не повернул его, а просто стукнул по нему три раза указательным пальцем. Раздался легкий щелчок. Но люк-ловушка остался закрытым.

— Всего лишь дело техники, — пробормотал Роджер, открывая сундучок и извлекая оттуда Великую Книгу. — Наконец-то! — И он с нежностью и глубоким почтением прижал к груди драгоценный фолиант. — Ну вот, теперь, надеюсь, можно будет восстановить в Чвокой Шмари некоторый порядок.

Шепоток пролетел по комнате. Рэндальф неловко зашаркал ногами.

— Теперь ты тоже будешь верно ему служить? — прошептала Вероника ему на ухо.

— Заткнись, Вероника! — дернул головой Рэндальф.

Роджер Морщинистый положил книгу на кафедру и открыл ее. Джо вытянул шею, чтобы лучше видеть. На потрепанном темно-синем переплете Великой Книги Заклятий в аккуратной рамочке, напоминающей рисунок на крышке сундучка, было написано: «Роджер Морщинистый, Главный Волшебник Чвокой Шмари; проживает на Зачарованном Озере. Основное занятие: составление заклятий». По виду книга напоминала Джо его собственные школьные учебники, только раз в пять крупнее и толще. А Роджер между тем перелистывал желтеющие страницы, сплошь покрытые странными черными символами и всякими мудреными загогулинами, причудливыми диаграммами, выполненными красной, зеленой и золотой краской, и краткими комментариями к ним, которые больше всего напоминали стихи, но только на таком языке, которого Джо никогда в жизни не слыхал.

— Так… «Воителя-героя заклятие призывающее», — прочел Роджер Морщинистый и посмотрел на Джо. — Вот видишь, юноша, я не забыл, где оно находится. — Он перевернул еще несколько страниц. «…Заклятие, скалы ходить заставляющее»… «Заклятия шкафов — различные»… Ага, вот! Я нашел… — Он вдруг испуганно охнул. — Что это?

— Что, господин мой? — невинным тоном спросил Рэндальф.

— Отсюда вырвана та самая страница, которая мне нужна! — гневно воскликнул Роджер Морщинистый. — Половина заклятия отсутствует!

— Ну что, сам ему скажешь или хочешь, чтобы сказала я? — снова шепотом спросила у Рэндальфа Вероника.

— Сказать? — Рэндальф, казалось, был удивлен. — Но что сказать?

— Все, Рэндальф! — так и взвилась Вероника. — Я достаточно долго тебя покрывала! Учти, сейчас я готова запеть, как канарейка!

— Ладно! Я сам! — крикнул Рэндальф. — Признаю: все это моя вина! — И он, второй раз сунув руку в карман, вытащил оттуда аккуратно свернутый листок пергамента, развернул его и подал Роджеру Морщинистому.

— Да, действительно, это та самая страница, — с некоторым недоумением сказал Роджер. — Ты не хотел бы объясниться, Рэндальф?

Рэндальф весь сморщился и жалким голосом начал:

— Когда ты отбыл в Гоблинтаун на съезд волшебников, решавший вопрос об уставной одежде… Ты помнишь, господин мой?

— Да, конечно, — быстро сказал Роджер, — ну и что?

— А то, что я… я…. я не сумел тогда совладать с собой, господин мой! Она ведь просто лежала на столе, эта книга! И я взял ее, открыл… и…

— Ты не имел права это делать!.. — Голос Роджера звучал глухо и был полон смертельного ужаса. — Ты посмел воспользоваться Великой Книгой Заклятий?

— Да, посмел. И воспользовался! — Рэндальф покраснел. — Я… попытался привести в действие заклятие анимации.

— Ах, Рэндальф! — промолвил Роджер Морщинистый. — Это чересчур сложное заклинание для начинающего!

— Теперь-то я понимаю, господин мой. — И Рэндальф жалобно шмыгнул носом. — В общем… я применил его к…

— Можешь не продолжать! — остановил его Роджер Морщинистый. — Ты испробовал заклятие на своей детской игрушке, на медвежонке по имени Чарли Блинч!

— Я предпочитаю, чтобы меня по-прежнему называли «доктор», если не возражаете, — сухо заметил Блинч.

Рэндальф, сгорая от стыда, признался:

— Да, именно так… Но откуда мне было знать, что такое мягкое, уютное и милое существо способно превратиться в настоящего монстра?

— Магия — очень опасное занятие! — важно промолвил Роджер Морщинистый, качая головой.

— Он словно обезумел! — продолжал Рэндальф. — Он схватил Книгу Заклятий, хотя я пытался его остановить, и у нас разгорелась настоящая потасовка… А потом я запомнил только звук рвущегося пергамента и удар головой об пол. Очнувшись, я увидел, что в руке сжимаю вот эту страницу, а сама Великая. Книга Заклятий исчезла! Таким образом, у меня сохранилась половина заклятия, способного вызвать героя-воителя. Я полагаю, об остальных моих действиях догадаться нетрудно? — Рэндальф окончательно повесил голову. — Но я так старался вернуть книгу и все наладить! Честное слово!

— И с каждой попыткой ситуация становилась все хуже и хуже! — прибавила Вероника.

— Ну что ж, — неожиданно мягко сказал Роджер Морщинистый, — не будь к нему слишком строга, Вероника. Я думаю, наш Рэндальф уже получил достойный урок. Верно, мой мальчик?

— Да, господин мой, — покорно пролепетал Рэндальф.

— Теперь ты, должно быть, самый старый ученик волшебника, какого только можно себе вообразить, — улыбнулся Роджер. — Я думаю, давно пора выделить тебе собственный плавучий дом и посвятить тебя наконец в НАСТОЯЩИЕ волшебники. А ты что по этому поводу думаешь?

— Ах, учитель! — воскликнул Рэндальф. — Меня! В настоящие волшебники! И с собственным плавучим домом!.. Ты слышала, Вероника?

Вероника заставила себя вежливо улыбнуться.

И тут из какой-то дальней комнаты дома до них донесся пронзительный вопль:

— Блинч! Квентин! Где вы все?

Блинч задрожал. Квентин нервно сглотнул слюну.

— Ах, боже мой, — сказал он, нервно передергиваясь. — Я совсем забыл про Ингрид!

— Где мой завтрак? — требовала баронесса. — Я хочу душистый чай и вафли с глазурью! Немедленно!

— Я больше не могу! — пробормотал Квентин. — Я просто больше не могу выносить все это!

— Если ты не возражаешь, Джо, то решение данной задачи займет всего несколько мгновений, — сказал Роджер Морщинистый, перелистывая страницы. — Господи, как же хорошо, что Книга Заклятий снова вернулась!

Он остановился на заклинании «Спящая красавица», поднял руки и, глядя в книгу, начал почти неслышно и монотонно что-то бормотать.

— Блинч, я больше повторять не стану! — снова пронзительно завопила Ингрид. — Квентин! Квен… — Внезапно ее вопль прервался, сменившись тихим дребезжащим храпом.

— Ну вот, — сказал Роджер Морщинистый. — Теперь она крепко спит. И будет спать до тех пор, пока ее не разбудит ото сна голос возлюбленного.

— Возлюбленного? Значит, Рогатого Барона! — злобно воскликнул доктор Блинч. — А ведь я посылал ему одно уведомление за другим, но он ни на одно даже не ответил! Да я ему просто одолжение сделал, если хотите знать!

— А я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ЗНАТЬ, Чарли Блинч, — сказал спокойно Роджер Морщинистый. — На самом деле, — прибавил он, возвращаясь к Книге Заклятий, — я хочу знать только одно… — И он снова воздел руки к небесам и пробормотал второе заклятие.

— Я не Чарли Блинч, — запротестовал доктор Блинч. — Я — доктор! Доктор Блинч, слышите? Доктор Блинч с Хихика…

Внезапно он умолк. Голубые глаза погасли; розовая шкурка утратила живой блеск. Он мягко упал на землю и остался лежать без движения…

Несколько мгновений все молчали. Потом Хихикающий Дом буквально взорвался восторженными воплями и криками «ура!».

Доктор Блинч был побежден, а Чвокая Шмарь спасена!

Квентин наклонился, поднял плюшевого медвежонка с пола и высоко поднял его над головой.

— Господи, каким же я был дураком! — воскликнул он. — А впрочем, я тоже получил добрый урок! И отныне стану заниматься только сдобными булочками, сладкими блинчиками и сахарной глазурью! Как ты думаешь, Норберт? Мы не могли бы снова стать с тобой друзьями?

Норберт улыбнулся.

— У себя на кухне я всегда буду рад тебя видеть! — только и сказал он.

Рэндальф шагнул к Квентину, и тот передал ему медвежонка.

— Знаешь, Чарли Блинч, а ведь я и понятия не имел, что ты так плохо обо мне думаешь. Очень плохо порой быть таким скрытным — и держать в себе все свои обиды, — задумчиво сказал Рэндальф. — Однако в знак общего примирения я готов жить по принципу: «Кто старое помянет, тому и глаз вон». Только отныне ты будешь спать в шкафу вместе с Трейси и мистером Хиссом.

Роджер Морщинистый опять улыбнулся, и глаза его совсем спрятались в густой сети морщинок.

— Ну что ж, путаница наконец закончилась, — сказал он, и остальные волшебники радостно закивали головами, от всего сердца с ним соглашаясь.

— Прости меня, господин мой, — вежливо обратился к Роджеру Джо. — А как же я?

— Ох, прости меня, Джо! — И Роджер ласково и дружелюбно ему улыбнулся. — Встань-ка сюда. Сейчас я отправлю тебя домой.

— Одну минуточку! — торопливо воскликнул Джо. — Я только хотел бы попрощаться, если можно.

Роджер понимающе кивнул.

И Джо в последний раз посмотрел на них — на Веронику и Норберта, на Рэндальфа (который, хоть и не был настоящим волшебником, навсегда остался для Джо Рэндальфом Мудрым). Рэндальф крепко прижимал к себе ставшего теперь безвредным плюшевого медвежонка…

— Ох, Джо!.. — воскликнул Норберт, бросаясь к мальчику и крепко его обнимая; слезы так и лилилсь из его трех глаз. — Я буду очень скучать по тебе!

— И я… тоже буду… скучать… по тебе!.. — Голос у Джо дрогнул; ему показалось, что из него выкачали весь воздух.

— Да отпусти ты его наконец, большое бревно! — сказала Вероника и повисла, трепеща крылышками, у Джо перед носом. — Прощай, Джо Варвар. Я считаю для себя большой честью и удовольствием быть с тобой знакомой!

— И мне было очень приятно познакомиться с тобой, Вероника! — сказал Джо, и сердце у него сжалось, когда Вероника вновь перелетела на остроконечную шляпу Рэндальфа.

— До свидания, Рэндальф, — сказал Джо.

— Прощай, Джо Варвар, — с грустью откликнулся тот. — Ты был самым лучшим героем-воителем, когда-либо посещавшим Чвокую Шмарь!

Джо улыбнулся:

— Сколько же раз я должен повторять, что никакой я не герои-воитель, а самый обыкновенный мальчишка, который…

— Нет, Джо, ты настоящий герой-воитель, нравится это тебе это или нет! — раздался голос у Джо за спиной.

Он обернулся и в дверном проеме увидел Бренду и Сниффи. Бренда улыбнулась, шагнула ему навстречу и крепко пожала руку ему на прощание.

— И запомни: ты действительно герой, Джо Варвар, причем из самых лучших, потому что твое геройство — у тебя в душе!

Джо растерянно потупился. А что, если и правда в нем все-таки есть малюсенькая частичка настоящего героя-воителя?

— Тебе пора, — мягко сказал ему Роджер, касаясь его руки. — Пора отправляться домой, Джо.

И Джо вместе с Роджером Морщинистым подошел к кафедре, на которой лежала волшебная книга, и Роджер вставил в нее вырванную страницу, как следует разгладил ее и тщательно осмотрел: страница выглядела как новая.

— Так, ясно… — пробормотал волшебник. — Ясно. Он помолчал и сказал более решительно: — Да. Теперь все ясно… — Он повернулся к Джо и Генри. — На самом деле это действительно довольно простое заклинание.

Он поднял руки, закрыл глаза, откинул назад голову и очень громко выкрикнул одно лишь слово: ДОМОЙ!

На секунду Джо пришло в голову, что Роджер шутит. Домой? Разве это заклинание?

Но едва он хотел это сказать, как с ним начало твориться нечто странное: все его тело — от кончиков волос до кончиков туфель — стало покалывать, от него во все стороны полетели трескучие голубые искры, в ушах зазвучала печальная мелодия, и упорно запахло хлебом, подгоревшим в тостере… Джо даже поморщился. Воздух вокруг дрожал, колебался — так бывает, когда рассматриваешь сквозь воду ручья камешки на дне…

Джо видел Норберта и Квентина, крепко державшихся за руки; видел Рэндальфа с Вероникой, сидевшей на полях его остроконечной шляпы; видел Бренду и Сниффи; видел Роджера Морщинистого и остальных волшебников…

— Верно, — говорил кому-то Роджер, и голос его казался Джо похожим на дальнее эхо, — теперь всего-то и осталось, что покончить с этим деревянным кроликом…

И все. Исчезли голос Роджера и его лицо… исчезла вся Чвокая Шмарь с ее обитателями, и Джо, затаив дыхание, почувствовал, что летит вниз головой по длинному пульсирующему туннелю. Странная печальная музыка становилась все громче; запах горелого хлеба все сильнее, и наконец раздался страшный треск!..

* * *

Джо открыл глаза и огляделся. Его воинские доспехи исчезли, он снова был одет как всегда и сидел среди густых и пыльных зарослей рододендрона. Генри стоял рядом с ним и неуверенно вилял хвостом.

— Мы вернулись! — воскликнул Джо. — Генри, мы дома!

Генри возбужденно залаял.

Они выбрались из зарослей и бросились бегом через газон.

— Скорей, мальчик! — торопил пса Джо. — Они, наверное, так беспокоятся!..

Войдя в знакомую калитку и поднимаясь по дорожке к крыльцу дома, Джо чувствовал, что его бьет дрожь. Все вокруг было таким знакомым и тем не менее каким-то странным — так бывает в первые несколько минут, когда вернешься домой после долгих каникул; только на этот раз ощущение было значительно сильнее. Джо обежал вокруг дома и влетел прямо на кухню.

— Мам! Пап! — крикнул он. — Я вернулся! Привет, Элла! Привет, близняшки!

Элла только головой покачала и удалилась, что-то бормоча себе под нос. Близнецы глянули друг на друга и засмеялись.

— Ну что, хорошо прогулялся? — спросила мама, выключая пылесос, отчего папина электродрель, казалось, завыла еще громче.

— Да, — растерянно ответил Джо; он был озадачен: никто в доме совсем и не был обеспокоен его долгим отсутствием! — Только нас ведь очень долго не было! — сказал он.

— Не очень. Примерно полчаса, — сказала мама. И улыбнулась. — Чай будет готов к шести. Почему бы тебе пока не подняться к себе и не доделать уроки? Кстати, что там нам опять задали?

— Да сочинение! — с досадой сказал Джо. — Называется: «Мое удивительное приключение».

— Ты уже что-нибудь придумал?

Джо кивнул, широкая улыбка расплылась по его лицу.

— Да, парочка идей у меня имеется! — весело сказал он.

* * *

А в Чвокой Шмари тем временем деревянный кролик, завершив свое путешествие, остановился у стен замка Рогатого Барона. Бенсон — который и заметил его первым вышел к воротам, чтобы на него посмотреть, и обнаружил письмо, прилепленное к одной из огромных передних лап. Письмо он, конечно же, сразу отнес Рогатому Барону, который в последнее время был страшно занят: как при свете солнца, так и при свете луны он возделывал землю на своем небольшом огороде.

— Ну а теперь в чем дело, Бенсон? — сердито спросил барон и даже притворно замахнулся на своего верного слугу тяжелим заступом. — Я же тебе сотни раз говорил: не приставай ко мне с делами, когда мы с Фифи заняты посадкой турнепса. И особенно, — прибавил он, прищурившись. — Если ты намерен сообщить мне, что получил еще одно уведомление, черт бы его побрал!

Бенсон протянул ему конверт.

— Но это письмо не такое, — сказал он.

Рогатый Барон вскрыл конверт и начал читать. Постепенно на лице у него вместо легкого раздражения появилось выражение безудержной радости.

— Послушай… Бенсон, да ведь новости-то просто превосходные! — воскликпул он. — И ты, Фифи, послушай. Вот что пишет мне доктор Блинч. «М-м-м… извини за мои недавние проделки… — читал он вслух, пропуская неинтересные места. — Я решил уйти на покой… Пожалуйста, прими этот небольшой подарок в знак моего дружеского расположения…» — Барон повернулся к Бенсону. — Какой небольшой подарок? — спросил он.

— Он там, за воротами, — сказал Бенсон.

— Ну так принеси его сюда. Неси, неси.

— Как вам будет угодно. — И через несколько минут Бенсон вкатил на огород огромного деревянного кролика на колесах.

— О! Садовая скульптура! — вскричала Фифи. — Она будет прелестно смотреться вон там, у стены, и заодно распугает настоящих древесных кроликов и коромышей, которых так привлекает наш турнепс. Что ж, этот зверь очень мил. Что это у него? Рожки? Ушки? Очень, очень мил!

— Мне тоже так кажется, — согласился с нею Рогатый Барон. И, стиснув руку Фифи, прибавил: — И ты тоже так мила, моя дорогая…

И тут они услышали леденящий душу скрип, по всей видимости, исходивший из недр «кролика». Бенсон, Фифи и Рогатый Барон, оцепенев от ужаса, увидели, как открывается люк в нижней части «садовой скульптуры» и оттуда появляется огромная ступня и пухлая нога…

— Уолтер, это ты? — услышали они до боли знакомый голос. — УОЛТЕР!

— Неужели баронесса? — прошептал Бенсон.

— Ингрид? — И Фифи утратила дар речи.

— А-а-а-а-а! — в отчаянии закричал Рогатый Барон.

* * *

Джо Джефферсон сидел у себя в комнате за письменным столом, помахивая ручкой над листом бумаги. В доме по-прежнему было очень шумно. Над головой бухала музыка, внизу сражались электродрель и пылесос, а у него под дверью дрались и возились близнецы.

Но Джо почти ничего не замечал. Полный воспоминаний, он опустил глаза и принялся писать:

«Ночь спускалась на Чвокую Шмарь. Солнце давно уже село, и на темный небосклон выплыли из-за Гнилых Гор две из трех здешних лун — одна багряная, точно пернатая мышь, а вторая — желтая, как подштанники людоеда в день стирки…»

Когда же все три разноцветные луны Чвокой Шмари наконец склонились к горизонту, все еще светя довольно ярко и на Гнилые Горы, и на Благовонные Грязи, и на Гоблинтаун, и на Мост Троллей, и на Зачарованное Озеро, и на пыльную дорогу, то на дороге этой стали видны двое в темных плащах — торопливо шагавшая Фифи и маленький, кривоногий и лысый человечек, семенивший с ней рядом.

— Ах, Фифи, — говорил он. — Наконец-то я свободен! Теперь мы всегда будем вместе — всегда, всегда, всегда! Мы вырастим целые поля великолепного турнепса, какого еще не видала Чвокая Шмарь!

— Да, Уолтер. Только ты и я, только ты и я, — горячо вторила ему Фифи, крепко держа его за руку. — После стольких лет… — Она внезапно повернулась к нему и страстно воскликнула. — Ах, Уолтер, ты так же прекрасен, как в тот день, когда я впервые встретилась с тобою! И как только не стыдно тебе было так долго прятать свою красоту под каким-то уродливым рогатым шлемом!

— А какое это облегчение — больше никогда не носить его! — восторженно соглашался с нею Уолтер. — Тяжесть невероятная! И жара, бремя ответственности… Ох, все, все это теперь в прошлом, Фифи! Все это исчезло из моей жизни! Я чувствую себя так, будто заново родился!

* * *

А между тем в замке, в западном его крыле, в одном из окон ярко горел свет, и из открытого окна в ночное небо выплывали два голоса:

— О-о-о! Как он идет тебе! Обещай, что никогда не будешь его снимать. Ты выглядишь в нем просто великолепно, Бенсон!

— Ты действительно так думаешь, моя баронесса?

— Ах, Бенсон! Какое счастье, что теперь Рогатый Барон — это ты! Помни об этом! — И звонкий девичий смех баронессы разлился в воздухе. — Дорогой, отныне ты можешь называть меня просто Ингрид!