Одитор: А что потом?
Джимми: Мама берет меня и кладет в кровать.
Одитор: Что ты делаешь?
Джимми: Я еще какое-то время плачу.
Одитор: Давай вернемся к началу события.
Джимми: Мама нашлепала меня.
Одитор: Что происходит перед этим?
Джимми: Я тянулся к чему-то на кофейном столике.
Одитор: Что мама говорит?
Джимми: "Не трогай это. Будешь трогать — я тебя нашлепаю и уложу в постель".
Одитор: Где ты находишься?
Джимми: В передней комнате.
Одитор: За чем ты тянешься?
Джимми: (Пауза.) За… за пепельницей.
Одитор: Что происходит?
Джимми: Мама хватает меня и шлепает.
Одитор: Что она говорит?
Джимми: Ничего.
Одитор: Ты чувствуешь, как она тебя шлепает?
Джимми: Да. (По положению тела Джимми видно, что он испытывает боль.)
Одитор: Это очень больно?
Джимми: Нет.
Одитор: Что происходит потом?
Джимми: Мама берет и несет меня в спальню и кладет меня в кровать.
(После того, как событие прошли четыре раза, соматика редуцировалась.)
Одитор: Как ты себя чувствуешь? Будем продолжать?
Джимми: Прекрасно. Будем.
Одитор: А сейчас давай вернемся к тому времени, когда ты еще не родился. Вернись туда, где ты еще не рожден. Когда я дойду от A до E и щелкну пальцами, ты услышишь первые слова. A, B, C, D, E. (Щелк.) Что ты слышишь?
Джимми: Ничего.
Одитор: Когда я произнесу буквы от A до E, ты услышишь первые слова. A, B, C, D, E. (Щелк.) Что ты слышишь?
Джимми: Ничего.
Одитор: Что происходит?
Джимми: Мама вышла погулять. Она проходит пару кварталов, поворачивает и возвращается домой.
Одитор: Найди начало этого и пройди снова.
Джимми: Мама вышла погулять.
Одитор: Что ты слышишь?
Джимми: Машины едут.
Одитор: Что мама говорит?
Джимми: Ничего.
Одитор: Что ты видишь?
Джимми: Ничего.
Одитор: Сколько тебе сейчас?
Джимми: Восемь.
Одитор: Да или нет — тебе восемь дней?
Джимми: Да.
Одитор: Продолжай.
Джимми: Мама проходит пару кварталов, поворачивается и возвращается домой.
Одитор: Как ты себя чувствуешь? Тебе неудобно где-нибудь?
Джимми: Да, везде, всему телу.
Одитор: Где ты?
Джимми: В животе у мамы.
Одитор: Начни с начала.
Джимми: Мама вышла погулять.
Одитор: Что происходит сперва? Вернись еще на десять минут назад. Что делается?
Джимми: Я сплю. Мама спускается по ступенькам и идет гулять по улице.
Одитор: Где именно ты просыпаешься?
Джимми: Когда она начинает спускаться с верхней ступеньки.
Одитор: Именно, когда она начинает спускаться с верхней ступеньки?
Джимми: Да.
Одитор: Потом?
Джимми: Она гуляет по улице.
Одитор: Что ты слышишь?
Джимми: Машины едут.
Одитор: Еще что-нибудь?
Джимми: Мамины шаги.
Одитор: Как ты себя чувствуешь?
Джимми: Не слишком плохо.
Одитор: Что происходит потом?
Джимми: Мама поворачивает и идет домой.
Одитор: Что происходит, когда она приходит домой?
Джимми: Она поднимается в дом по ступенькам.
Одитор: Сколько ступенек?
Джимми: (Пауза, считает ступеньки.) Одна, две, три, четыре. Четыре.
Одитор: Что ты видишь?
Джимми: Ничего.
(Это проверка — в пренатальном периоде отсутствует видеовызов, хотя остальные перцептики есть.)
Одитор: Тебе слышно, как хлопает дверь?
Джимми: Да.
Одитор: Что мама теперь делает?
Джимми: Садится.
Одитор: Что ты сам делаешь?
Джимми: Засыпаю.
На четвертом проходе события неудобство, ощущаемое всем телом, ослабело. На двенадцатом проходе звуковое содержимое еще оставалось, хотя, вероятно, не такое интенсивное, как раньше. Джимми расслабился, кажется отдохнувшим и довольным.
Одитор проходит с Джимми приятное событие и просит Джимми вернуться в настоящее время.
Одитор: Каков твой возраст сейчас?
Джимми: Мне десять лет.
Одитор: Ты можешь открыть глаза.
Джимми: (Открывает глаза.) Они не такие, как раньше.
Одитор: Что не такое, как раньше?
Джимми: Мои глаза. Я могу видеть. Я раньше открывал глаза и не мог видеть сразу.
Одитор: Хорошо. А как ты себя чувствуешь в остальном?
Джимми: Хорошо.
Одитор: Как тебе нравится все это?
Джимми: Очень. Я только не понял эти длинные слова в середине.
Одитор: Да? Понимаешь, я иногда на своем языке называю вещи, которые ты не знаешь, как назвать на твоем языке. Если ты услышишь такое непонятное слово, спрашивай меня, и я объясню на твоем языке. Ты, может быть, и знаешь уже, что это слово значит. Какие ты имел в виду слова? Ты не понял, что такое "зачатие"?
Джимми: Да.
Одитор: Зачатие — это встреча отцовских и материнских клеток перед тем, как им слиться и превратиться в малыша. Ты ведь знаешь об этом?
Джимми: Да.
Одитор: И слово "соматика"? Соматика означает боль. Боль — соматику. Понимаешь?
Джимми: Да.
Одитор: Еще что-нибудь непонятно?
Джимми: Нет.
Одитор: Спрашивай, если вспомнишь непонятное. Идет?
Джимми: Идет.
Одитор: Ты все помнишь, что происходило?
Джимми: Да, ты работал с моими глазами и еще мама гуляла по улице до того, как я родился.
Одитор: Тебе случалось в последнее время намочить в постель?
Джимми: Только один раз. Прошлой ночью.
Занятие продолжалось один час двадцать минут, наставало время идти ужинать. Джимми был настолько доволен занятием, что захотел кое-что рассказать о нем родителям.
Утверждение преклира, что у него стало лучше с глазами, мы можем отнести за счет общего ослабления напряжения, так как инграмма, с которой был осуществлен контакт, не содержала в явном виде никакого материала, который мог бы повлиять на зрение Джимми.
Глава 10. Несколько случаев из практики
Примечания.
Речь Бобби неправильна, бессвязна. Иногда ее невозможно со стопроцентной точностью воссоздать по-русски. [Прим. перев.].
Английское "go to hell" — "идти в ад" эквивалентно русскому "пошел к черту", то есть для взрослого — не более чем речевой штамп, употребляя который он не задумывается о его буквальном смысле. Советскому читателю следует здесь вспомнить еще и о том, что это у нас "в каждом окне по атеисту", а других странах даже самые жуткие родители — формально (а то и неформально) верующие и соответственно воспитывают детей. [Прим. перев.].
Слова "hell" (ад) и "smell" (запах) созвучны. [Прим. перев.].
"Go to town" (идти в город) эквивалентно русскому "идти в гору" — быстро достигать чего-либо, продвигаться. [Прим. перев.].
"To see red" (видеть красное) — означает еще и "приходить в ярость". [Прим. перев.].
C-211. Имя ребенка: Ричард Джексон (Дикки).
Возраст: 7 лет.
Имя отца: Чарльз.
Имя матери: Эмма.
Бабушка: "Бамма".
Жалоба матери: "Ничего не могу сделать. Как рехнулся".
Перенесенные травмы: автомобильная катастрофа в возрасте 5 лет, на левую руку накладывались швы без анестезии.
Хронические соматики: насморки, болит горло.
Драматизации: детский лепет.
Когда Дикки привели в Фонд для проведения процессинга, его поведение представляло серьезную проблему. Он отказывался играть с другими детьми, норовил их ударить и оцарапать лицо. Он бегал, как дикий, по комнате для игр, открывал все дверцы и двери в попытках найти из нее выход. Однако, найдя дверь, ведущую во двор, на игровую площадку, он быстро захлопнул ее. На площадке были другие дети.
Физически, судя по записям домашнего доктора в мед карте Дикки, он был практически здоров, не считая регулярных насморков и больного горла. Словарь ребенка был весьма ограничен, речь бедна, и, кроме того, он то и дело позволял себе переходить на детский лепет, при том, что дефектов языка или голосовых связок у него не было.
По словам матери, ребенок был постоянно голоден, но ел только мясо и суп дома и только суп или молоко в школе. Всегда отказывался от сандвичей, даже с мясом. На вопрос одитора, любит ли он какую-нибудь еду больше всего, Дикки ответил: "Нет!"
Некоторые фразы он повторял особенно часто. "Нет" казалось его любимым словцом, вставляемым в самые неподходящие моменты разговора. Два других были: "Я не знаю!", произносимое с неистовой яростью, внешне ничем не вызванной, и: "До свидания", появляющееся через каждые несколько фраз. Расспросы (прямая связь) об этих фразах вызвали немедленную реакцию — ужас, и до сего времени какую-либо определенную информацию о связанных с ними реальных событиях так и не удалось получить.
Первые пятнадцать занятий с Дикки продвижение случая было очень медленным. Он ни в какую не желал сотрудничать с одитором. Он не плакал, скорее на его лице было выражение открытого вызова, словно он намеревался скорее принять и перенести любое наказание, чем выронить хоть слезинку. Временами он был молчалив и угрюм, временами визжал и лягался. Если ему предлагали нанизывать бусинки, играть с конструктором или прилечь и закрыть глаза, он начинал швырять бусинки и детали конструктора в окно и ложился, открыв глаза как можно шире.
Наконец, на шестнадцатом занятии, одитор заметил определенную перемену. Дикки попросили лечь и закрыть глаза, и он сказал: "Ну ладно. Только не долго". С этих пор проведено еще шестнадцать часов процессинга, и способность Дикки к совместной деятельности все усиливается.
Его перцептики, кажется, хорошие. Он может описывать помещения, людей, в них находившихся, их действия. Часто он видит в помещении и себя самого. Мальчик этот ему не нравится. Дикки теперь сотрудничает на занятиях, у него становились близкие отношения с одитором, и он воспринимает процессинг, как очень приятную игру между ними. На вопросы отвечает очень коротко, однако понемногу начинает кое-что уточнять и по своей инициативе.
В его поведении сейчас произошло значительное улучшение. Заметно улучшилась речь, детский лепет исчез из нее практически полностью. Ему стали нравиться другие дети, особенно один мальчик. Если его просят о чем-нибудь, он выполняет просьбу радостно и охотно. Деталями конструктора больше не швыряется, строит дома, крепости и другие воображаемые объекты. Нанизывает цветные узоры из бусинок, соревнуясь в этом искусстве с другими детьми.