Кухня сверкает чистотой, чайник выдраили до блеска, даже пол, похоже, только-только вымыли. Ева открывает дверцы шкафа и видит идеальный ряд чашек и ровную стопку тарелок. Ручки кастрюль повернуты так, чтобы образовалась четкая линия.
– Какой аккуратизм. – Ева заглядывает под раковину, где емкости с моющими средствами расположились строго по ранжиру, а кухонные полотенца – по цветам. – Это ненормально.
– Просто он очень любит порядок, такие люди встречаются, – отвечает Грейс. Она и сама немножко такая. Наверное, ее детям нравится у Евы именно из-за разброда, хаоса и витающего повсюду духа свободы. Можно нарушать правила, делать то, о чем обычно даже и не помышляешь. Видимо, это привлекло и Мартина. Грейс продолжает оглядывать пустынную кухню, но Ева торопливо проходит мимо нее и направляется в ванную. Когда Грейс ее догоняет, она уже стоит, уставившись на сверкающую розовую ванну и такие же раковину и унитаз.
– Не знаю, чего я ожидала, – шепчет Ева. Возможно, она предполагала обнаружить тут заброшенный в угол детский башмачок или капли крови на блестящей кафельной плитке. Напротив ванной – гостиная, они идут туда. Шторы на окнах задернуты, но тусклый свет сочится сквозь тонкую ткань на коричневый ковер, на диван с пухлыми подушками, на маленький телевизор в углу. На стене громко стучат часы. На полке в небольшой нише – несколько книг, детский атлас мира, стопка потрепанных журналов «Ридерз Дайджест» и дешевое издание «Садоводства». Ева, опустившись на колени у камина, перебирает и тщательно осматривает каждое полено. Грейс охватывает ужас: неужели она ищет обугленные останки дочери?
– Может, лучше предоставить все это полиции? – спрашивает Грейс. – Вот-вот появится охранница. Надо уходить.
Помогая Еве встать, она замечает на каминной полке небольшую фотографию в рамке, на которой более молодой и стройный Игорь обнимает миниатюрную блондинку. Семейная пара снята на фоне трейлера в окружении трех маленьких девочек и собаки, лежащей у ног. Грейс подносит фото к окну, и оно чуть соскальзывает внутри рамки, обнажив белый край другой фотографии. Отодвинув скобку с обратной стороны, Грейс вынимает спрятанный снимок и сразу узнает беззубую улыбку белокурой девчушки, так похожей на дочерей Игоря. Ева трясущейся рукой забирает у нее фото. Наступает тишина, и в этот момент на дорожке снаружи раздаются громкие шаги. Кто-то идет к входной двери, достает ключ и вставляет его в замок.
Здесь ужасная вонь. Ее горло дерет от криков. Что-то затекает в глаза и в рот. Теплое, по вкусу похожее на суп.
Мама придет. И папа придет. Обязательно придут. Найдут ее, увезут отсюда, и все будет хорошо.
А пока можно представлять, будто Чарли держит ее за руку, а Ной облизывает лицо. Что Поппи совсем рядом и можно лечь в ее постель, если захочется. Она всегда позволяет, хоть и закатывает глаза.
Вокруг темно. Но это не обычная темнота, а густая чернота, которая становится все плотнее, хотя в ней пока еще различимы крохотные ярко-зеленые шипящие мушки.
Дышать трудно. Хриплые звуки, которые вырываются из груди, ее пугают, но если кричать, становится еще страшнее.
Кажется, что внутри бьется зверек, пытающийся выбраться на волю.
Она снова описалась. Это глупо, страшно и плохо пахнет, но она не смогла сдержаться.
Руку выпрямить не получается – она во что-то упирается.
Кричать нельзя, от этого только хуже. Но она все-таки кричит. Голова наполняется шумом, и уже не определить, где шумит – снаружи или внутри, – потому что орут и воздух, и горло, а в голову забирается чернота. Она бьется теменем в потолок. Луч света, словно лезвием, рассекает черноту и делает больно глазам. Зверек в груди начинает метаться так сильно, что вот-вот прорвется через кожу, и тут же на нее наваливается что-то тяжелое. Больше невозможно ни кричать, ни шептать, ни дышать. Она понимает, что рядом с ней чудовище. Оно уселось на нее и не дает дышать. Очень скоро она умрет.
Глава 11. Ноябрь
Другого выхода нет. Мелиссе придется взять машину Пола – ее собственная сильно побита.
Одолжила твою машину, чтобы развезти детей по школам и заехать в магазин. Тебе придется взять такси, – пишет она на листке со стикером и приклеивает его к чайнику. Когда Пол проснется, он и без того будет зол, а прочитав записку, придет в ярость. Но ей плевать – она уже будет далеко, и он не сможет причинить ей вреда. Мелисса медленно и неуклюже втискивается между рулем и водительским сиденьем; по крайней мере, она способна достаточно хорошо двигать рукой и в состоянии вести машину. Лина опередила ее минут на двадцать. Сейчас она может быть где угодно. Не стоило надеяться, что эта девушка захочет на нее положиться. С чего бы? Однажды она поверила Полу и теперь не в силах доверять его жене, которая будто ничего не замечала и пальцем не пошевелила, чтобы ее защитить. Не следовало даже заикаться о полиции – Лина, наверное, решила, что оказалась в еще большей опасности.
«Мерседес» плавно выезжает за ворота. Мелисса медленно продвигается по пустынным дорогам, внимательно оглядывая тротуары и подъезды домов. Восемь утра. Улицы постепенно наполняются людьми. Дети спешат в школу, взрослые – в сторону станции Северный Далвич. Возможно, девушка уже в поезде и скоро без следа исчезнет в огромном городе. Мелисса решает объехать улицы дважды, а потом вернуться и посидеть в машине напротив входа на станцию, наблюдая, не появится ли Лина. Это может оказаться пустой тратой времени: не исключено, что девушка доберется на метро до Херн-Хилла или до Брикстона, а потом подождет автобус или пойдет пешком. Ей угрожает опасность. Обнаружив, что она исчезла, Пол найдет, кому позвонить, чтобы ее вычислили и разыскали. Наверняка существуют преступные сети для ловли девушек вроде Лины. И девочек вроде Соррель. Эта мысль бьет Мелиссу, словно обухом по голове. Да, нужно было заявить в полицию хотя бы ради маленьких девочек.
Сначала Мелисса проскакивает мимо Лины. Девушка съежилась в углу автобусной остановки. Услышав шум мотора, она поднимает голову, ее выдает хиджаб. Мелисса притормаживает, включает задний ход и останавливается. Лина снова опускает голову, словно надеясь остаться незамеченной. В последний момент она приподнимается, чтобы убежать, но уже слишком поздно. Мелисса обнимает ее, крепко и осторожно прижимая к себе, как если бы это была Соррель.
– Слава Богу. О, слава Богу! – Мелисса начинает плакать так, как не плакала много лет: по Лине, по Эшу, по Соррель. Постепенно тело девушки расслабляется, будто слезы Мелиссы растворяют ее страх. Через минуту Мелисса ощущает легкие поглаживания по спине – Лина старается ее успокоить.
– Прости. – Мелисса смахивает слезы и берет ее за руку. – Прости, я хочу тебе помочь. Ты позволишь?
В ожидании ответа Мелисса чувствует, как бешено колотится ее сердце. Если Лина откажется и уйдет, ничего уже не сделать. Но девушка смотрит на нее и, окончательно решившись, еле заметно кивает. Мелисса хватает ее за руку, и они спешат через дорогу к машине. Когда Мелисса протягивает Лине паспорт, наступает ее очередь заплакать. Она прижимает паспорт к груди и что-то бормочет, будто успокаивая ребенка, с ее подбородка капают слезы.
Уличное движение становится плотнее. На то, чтобы добраться до западных пригородов Лондона, уходит целый час. Лина, похоже, зачарована видом маленьких улочек и огромных небоскребов, заводов и мостов. Мелисса сознает, что уезжает все дальше от Иззи, которая сейчас, вероятно, на классном собрании. «Я вернусь за тобой, родная, – безмолвно обещает она дочери. – Я ненадолго». На часах уже девять. С момента телефонного звонка прошло почти два часа.
– В городе под названием Солсбери есть приют – дом, где ты будешь в безопасности и под присмотром. Туда мы сейчас и направляемся.
Лина смотрит на машину впереди и по-прежнему сжимает в руке паспорт. Наклонив голову к Мелиссе, она старается не пропустить ни слова.
– Тебе нужно с ними поговорить. Я немного ввела их в курс дела, но требуется личное согласие. – Мелисса протягивает Лине телефон. – Одна из женщин говорит по-арабски, можешь сказать ей все, что захочешь. Не стесняйся, я не пойму ни слова.
Сначала девушка говорит робко, но постепенно ее тон меняется, становясь более оживленным. Речь звучит увереннее, хотя в ней явно различимы слезы. Она слушает, потом говорит еще и через некоторое время успокаивается. Разговор длится двадцать минут, Лина прощается и возвращает Мелиссе телефон.
– Хорошо. – Чувствуется, что она очень устала.
Они уже выехали из Лондона и мчатся мимо припорошенных снегом полей и разделяющих их лесополос. Лина, закрыв глаза, прислонилась головой к окну. Движение оживленное, Мелисса старается вести машину как можно быстрее, но аккуратно. Вынырнувший из-за холмов высокий шпиль собора удивляет ее своим внезапным появлением. Навигатор ведет к окраине, на неприметную улицу с террасными домами, сырыми тротуарами, живыми изгородями и мусорными баками на колесиках.
Машина останавливается у ворот приюта. Лина с трудом просыпается и оглядывается, всматриваясь в дома и проулки. Ищет, куда бы ускользнуть?
– Мы приехали, Лина. Вот твое убежище, – мягко говорит ей Мелисса. – Здесь ты будешь в безопасности.
Они выходят из машины. Мелисса не строит планов и не обещает визу. Достаточно того, что они на месте и у Лины начинается новая жизнь. Покопавшись в сумочке, Мелисса вырывает из записной книжки листок, пишет на нем номер своего мобильника и протягивает Лине, а затем берет ее за руку. Они вместе проходят через деревянную калитку и направляются к входной двери.
Ева и Грейс прячутся за полуоткрытой дверью в гостиную. Через щель они видят входящего Игоря, он все еще в накинутой поверх пижамы куртке Эрика. Когда он шагает мимо, кажется, что его грузная фигура заполняет собой весь узкий коридор. Сердце Евы выскакивает из груди. Грейс молчит и стоит рядом, еле дыша. Из кухни доносится бурление закипающего чайника, а затем звон чашек. Игорь готовится к приему гостей. Кого он может ждать? Своих соо