бщников?
Шаги Игоря покидают кухню, пересекают коридор и теперь доносятся из маленькой гардеробной. Ева старается не дышать, и тут раздается удивленный возглас. Игорь заметил открытое окно и догадался, что кто-то проник в дом. Его шаги возвращаются, он направляется обратно к коридору. Ева больше не может оставаться на месте. Не обращая внимания на Грейс, которая цепляется за ее одежду в попытке удержать, она мчится к выходу и заслоняет его собой. Игорь останавливается перед ней с бледным от потрясения лицом. Он выглядит знакомо, но как-то иначе, будто превратился в своего старшего брата или даже отца. Щеки впалые, веки припухли, словно он плакал. Оттолкнув Еву плечом, он исчезает за дверью, крича что-то по-польски. Ева шарит по карманам в поисках телефона, Грейс рвется вдогонку, но тут появляется женщина-полицейский. С ней Эрик, за спиной которого маячит фигура Игоря. Эта сотрудница полиции им еще не знакома, она молодая и свирепая с виду из-за густых, низко расположенных бровей. Эрик в недоумении округляет глаза.
– Что вы здесь делаете? – яростно шипит он. – Это дом Игоря.
– Ты думал, я буду спокойно сидеть и ждать новостей? – огрызается Ева. – Нужно хоть что-то делать!
В прихожей тесно. Игорь тяжело дышит, женщина-полицейский наблюдает за ним. Рядом стоят Грейс и раскрасневшийся Эрик.
– Нельзя врываться в чужой дом, это противозаконно. Он имеет право на личную жизнь, как все остальные, – говорит он Еве.
– Право? – взвивается Ева. – У него под кроватью нашли вещи твоей дочери, а ты беспокоишься о его правах?
– Игорь понятия не имеет, где она.
– Вот что он прятал под фото семьи. – Ева протягивает Эрику снимок Соррель.
Игорь делает шаг вперед, но на пути встает сотрудница полиции и оттесняет его на кухню.
– Ты должна кое-что знать. – Эрик берет Еву за руку. Грейс направляется к двери.
– Не уходи, – быстро говорит ей Ева.
– Это ваше с Эриком дело, – отвечает Грейс. – Я буду в доме.
Ева смотрит, как она шагает по дорожке, и испытывает противоречивые чувства признательности и вины. Ей хочется броситься следом, поблагодарить, сказать, что очень нуждается в силе Грейс, и умолять ее вернуться. Но Эрик уже направился в гостиную.
– Тебе лучше присесть, – говорит он, закрывая дверь.
Ева наблюдает, как ее муж расхаживает из угла в угол, глядит в пол и хмурится, будто подбирая слова.
– Соррель часто сюда приходила, – начинает он через пару минут. – Вместе с Поппи приносила одежду для его детей.
Ева изумленно глядит на мужа.
– Что за чушь? Они его почти не знают.
– Они проводили здесь очень много времени.
– Кто тебе это сказал? Игорь?
– Они приходили сюда около двух лет, – ровным голосом отвечает Эрик. – Чтобы смотреть телевизор. Игорь делал им бутерброды с джемом, угощал чипсами, конфетами, шоколадным печеньем. Всем, что обычно любят дети, и чего мы никогда не позволяем.
– Он это выдумал. – Ева встает, но комната плывет перед глазами, и она спешит снова сесть. – Такое от меня бы девочки не скрыли.
– Поппи мне сегодня рассказала. В полицейском участке.
– Поппи?
– Я забрал ее из школы. Оказалось, они отдают ему одежду довольно давно.
– Это неправда, я бы заметила.
– Они подзадоривали друг друга приносить все больше и больше: футболки, школьную форму, зимние вещи. Поппи сказала, ты ни разу не заметила.
Одежда иногда пропадает, нереально за всем уследить. Когда Ева не может что-то найти, эта вещь обычно оказывается в химчистке. Или за радиатором. Или на полу в машине. Если со временем она не обнаруживается, Ева покупает новую. Так проще, чем продолжать ее искать.
– …как можно чаще, – продолжает Эрик. – Выбирали время, когда меня не было дома, чтобы никто не заметил.
Ева не в силах поверить, что девочки столько времени проводили у Игоря. Ведь она наблюдала за ними из окна кухни и видела, как они бегают по саду, играя среди деревьев. Конечно, она отвлекалась на готовку, на занятия и уход за Эшем, но дети всегда были под присмотром и радовались, устраивая себе убежища в лесу. Они сами говорили об этом. И никогда не опаздывали к обеду и ужину.
– Девочки сказали Игорю, что берут вещи, которые ты отложила, чтобы отдать на благотворительность, – продолжает Эрик. – И очень просили ничего не рассказывать, иначе им попадет. – Он берет со стола фото в рамке. – Они живут в этом трейлере. Дети Игоря – ровесники нашим. Им не хватает теплых вещей. Неудивительно, что девочки захотели помочь.
– Сдается мне, он ими манипулировал, а вещи, наверное, продавал.
– Как ты не можешь понять? – Эрик водворяет фотографию на место и сжимает кулаки. – Все, что он сообщил, подтверждено полицией. Дело простое. У наших детей одежды больше, чем нужно, поэтому они кое-что передавали детям Игоря. Он им нравится, он добрый, у него они чувствовали себя обычными нормальными детьми.
– Жаль, что мы не живем в трейлере. – Ева поднимается. – Почему бы тебе не прикупить такой же? Тогда мы все стали бы обычными и нормальными.
Она сама не верит, что сказала это – настолько смешно и по-детски прозвучал ее ответ. Эрик, наверное, разозлится, но Ева добивается именно такой реакции. Ей хочется, чтобы муж на нее накричал, тогда и она не останется в долгу. Они хотя бы раз поссорятся, и все выйдет наружу: смерть Эша, исчезновение Соррель, ее роман с Мартином. Эрик обвинит во всем ее. А она упрекнет его в своем отчаянии, одиночестве, чувстве вины и злости. Ева, чуть задыхаясь, глядит на мужа. Кажется, что воздух вокруг звенит от невысказанных слов.
Они направляются в прихожую.
– Игорь решил остаться здесь, пока не найдут Соррель, а потом уехать. – Эрик с усталым видом прислоняется к стене. – Главное, что он наш друг, а не преступник.
Не ответив, Ева выходит наружу и спешит по дорожке. Эрик ошибается, главное – Соррель. Поиски дочери – вот единственное, что сейчас имеет значение. Желание устроить скандал уже улетучилось. Ей не нужен Эрик, чтобы чувствовать себя виноватой, она и так раздавлена чувством вины.
Ева заходит на кухню и ощущает необычную пустоту. Грейс, должно быть, вернулась домой, чтобы потом забрать детей из школы – сегодня ее очередь. Чуть подрагивая, Ева озирается по сторонам. Холодно, повсюду беспорядок, дом действительно слишком большой для них. Нужно загрузить в посудомойку грязные тарелки, пол давно не мыли. Она пристально смотрит через окно на сад, словно старается разглядеть там своих любимых дочерей, убегающих от нее в спрятавшийся за деревьями теплый и опрятный коттедж.
Лужи на дороге ярко блестят в свете фонарей, улицы заполнены усталыми покупателями с пакетами в руках. По тротуарам носятся дети. Через месяц Рождество, в воздухе уже витает радостное ожидание.
«Уже второй день продолжаются поиски пропавшей шестилетней Соррель Кершоу. Работник, вызвавший подозрения полиции, отпущен на свободу. Область поиска расширена, в нее включены близлежащие садовые участки, приусадебные постройки, школы, парки, автобусные остановки и железнодорожные станции. Всех, располагающих информацией…»
Грейс выключает радио на приборной панели. Второй день. Если дети прячутся в брошенных домах или подвалах, через сорок восемь часов после исчезновения их еще можно разыскать. Бывает, уцелевших после схода лавин или землетрясений достают из-под снега или обломков спустя несколько дней. Однако внутренний голос нашептывает: Если Соррель похитили, ей грозит куда большая опасность, чем при несчастном случае – зло ей причиняют преднамеренно.
Грейс отвлекается на белокурую девочку, бегущую по тротуару вслед за матерью, и резко виляет, чтобы не столкнуться с соседней машиной. У Эша было всего три Рождества, Соррель может не дожить до следующего. Грейс вытирает глаза рукой и тормозит у школы.
Иззи и Поппи ждут ее на тротуаре. Иззи, наклонившись к подруге, что-то ей говорит, но та молчит и безучастно смотрит на стайки носящихся вокруг детей, будто те – обитатели другой планеты. Грейс выходит из машины и торопливо переходит дорогу.
– Привет, девчонки.
Поппи пристально глядит на Грейс, в ее глазах немой вопрос.
– Извини, Поппи. Новостей пока нет, но…
– Мы не дурочки, – обрывает ее Иззи. – Сами знаем, что их нет.
«Поппи не знала, – хочется возразить Грейс. – Она надеялась получить хоть какое-то известие». Девочки забираются на заднее сиденье, Иззи садится поближе к Поппи, которая задумчиво смотрит в окно.
– А где Блейк?
Иззи пожимает плечами, Поппи молчит. В зеркале заднего вида Грейс замечает, как по ее щеке стекает слеза.
– Поппи, завтра ты можешь пропустить школу, я поговорю с твоими родителями.
– Больно им это надо, – бормочет Иззи.
Приходит сообщение от Блейка: «Тебя просят зайти в кабинет завуча».
– Пойду поищу Блейка, – говорит Грейс девочкам. – Это займет какое-то время. Если хотите, идите домой пешком.
– Похоже, Блейк что-то натворил. Мы подождем, – скучающим тоном отвечает Иззи.
Грейс звонит в школу Далвич-Хэмлет и просит передать Чарли, что задерживается, но обязательно ее заберет. Выходит из машины и быстро шагает по дорожке мимо велостоянки, а потом через дворик к дверям школы. Мистер Ричардс спешит через просторный вестибюль, чтобы энергично пожать ей руку. Полгода назад они разговаривали по поводу дислексии Блейка. Кажется, он еще больше постарел, этот симпатичный мужчина с поседевшими волосами, добрым лицом и морщинами от забот на лбу.
– С Блейком все нормально?
– Поговорим в моем кабинете.
В этом душном помещении повсюду громоздятся стопки книг. Половину пространства занимает заваленный бумагами стол, у которого сгорбившись сидит ее сын. В такой обстановке он выглядит младше, почти как малыш. Блейк не отрывает взгляда от лежащего перед ним секатора с потертыми деревянными рукоятками и изогнутыми лезвиями, сверкающими в ярком свете потолочной лампы. Мистер Ричардс указывает Грейс на стул, та медленно садится.