– Перейду сразу к делу. Блейк находится здесь потому, что один мальчик – назовем его Тим – увидел это в его рюкзаке. Тим объяснил, что хотел на время одолжить линейку. Он рассказал маме, а та позвонила мне. Мы вызвали Блейка, осмотрели его рюкзак и обнаружили секатор. Буду откровенен – это нас не радует.
Мистер Ричардс делает паузу, чтобы Грейс хоть что-то ответила, но ей нечего сказать, ее сердце колотится от волнения. Вероятно, теперь последует взыскание или даже наказание. Блейк поджимает губы, он тоже ждет.
– Блейк сказал, что одолжил инструмент у друга семьи, ландшафтного дизайнера, которому помогает в работе по обустройству сада. Он утверждает, что использовал секатор для обрезки деревьев и положил его в рюкзак, чтобы на выходных сохранить в надежном месте, но забыл вынуть перед тем, как отправиться в школу. – К чести мистера Ричардса, в его голосе нет недоверия, одна лишь усталость. Наверное, выдался нелегкий день, и проблемы создавал не только Блейк. – Ваш сын говорит, что не имел намерения использовать секатор как-то иначе. Я хотел бы связаться с тем садовником и выяснить, правда ли это.
Грейс сообщает фамилию Эрика и номер его мобильника. К счастью, Эрик сейчас не отвечает на звонки, ему не до того. Она сама поговорит с ним с глазу на глаз…
– А, мистер Кершоу, прошу извинить за беспокойство, сэр…
Эрик все-таки ответил. Возможно, решил, что появились новости о Соррель. Грейс представляет, как разочарованно вытягивается его лицо, и испытывает угрызения совести. Закончив разговор, мистер Ричардс оборачивается.
– Мистер Кершоу подтвердил слова Блейка. Он сказал, что сожалеет о том, что забыл забрать секатор и тот оказался в рюкзаке.
Блейк, прищурившись, оценивает реакцию Грейс. В его взгляде читаются и стыд, и облегчение. Однако она слишком хорошо знает сына, чтобы не заметить, что тот по-прежнему что-то скрывает.
Мистер Ричардс продолжает:
– …присутствие любого вида оружия в школе совершенно недопустимо. Полиция классифицирует режущий садовый инвентарь как оружие в случае его обнаружения в ненадлежащем месте, а школа относится к таким местам. Блейку это известно. Его хорошее поведение, подтверждающие слова мистера Кершоу и тот факт, что секатор является садовым инвентарем, свидетельствуют в его пользу. – Завуч вздыхает. – Сегодня днем мы встречались с руководителем службы безопасности. Исходя из того что это первый серьезный проступок и по только что изложенным мною причинам, мы пока не дадим хода этому делу, а всего лишь подробно опишем его и зафиксируем. – Его тон становится резче: – Однако вам надлежит знать, что уровень поножовщины растет: в прошлом году в Британии совершено сорок тысяч подобных преступлений, и это еще не предел. Полиция очень серьезно занимается предотвращением подобных деяний. Если Блейк еще раз принесет в школу любой предмет с острым лезвием, последствия будут плачевными. – Завуч резко встает и открывает дверь. – Я отправлю вам официальное письмо.
Они молча идут к машине. Блейк падает на переднее сиденье, игнорируя вопросы Поппи.
Грейс торопится в Далвич-Хэмлет и забирает Чарли. Та устраивается рядом с Иззи и нетерпеливо подается вперед.
– Новости есть?
– Пока нет, но полиция продолжает поиски, люди прочесывают весь Лондон…
– Может, хватит, а? – обрывает ее Иззи. – Вы нервируете Поппи. И Блейка.
Она тянется вперед и проводит пальцами по лицу мальчика. Тот замирает, в его неподвижности Грейс чувствует нечто напоминающее ей попавшего в ловушку зверька.
– Бедный Блейки, – бормочет Иззи и снова откидывается на спинку сиденья.
Идея осеняет Грейс, словно веление свыше.
– Вот ведь разиня. Забыла заехать в книжный магазин. – Она сворачивает на улицу, где живет Ева и останавливается у ворот. – Девочки, идите в дом, Блейку нужно купить пару книг. Придется рулить обратно.
– А можно и мне? – спрашивает Чарли. – Я тоже хочу книжку.
– Это для школы. Выходите, мы скоро.
Девочки молча покидают машину и медленно бредут по дорожке. Иззи обнимает поникшую Поппи. Чарли следует за ними, набросив на плечо рюкзак и оглядываясь.
– А что за книги? – спрашивает Блейк.
– Я вдруг подумала, давай-ка выпьем чаю, а книжки подождут.
В кафе полно народу – в это время дня уже пора подкрепиться, тянет съесть что-то сладкое. Они садятся неподалеку от трех женщин, поглощающих сдобные булочки, и компании учеников младших классов, уплетающих песочное печенье. Расспросы о секаторе придется отложить, пока они не вернутся в машину. Грейс заказывает чай с парой миндальных пирожных и кусочком шоколадного торта. Сейчас они просто поболтают, Грейс давно мечтала об этом.
– И как тебе в новой школе?
Блейк пожимает плечами.
– Мистер Ричардс вроде ничего.
Сын смотрит Грейс в глаза, потом отводит взгляд.
– А как другие учителя? Тебе кто-нибудь нравится больше других?
Он снова пожимает плечами. Приносят торт, пирожные и чайник. Грейс наливает чай. Блейк быстро съедает пирожное, потом еще одно и принимается за торт. Похоже, он пришел в себя.
– Тебе нравится обрезать деревья?
– Очень.
– Эрик ценит твою помощь. Ты знаешь это?
– Угу. – Голос Блейка спокоен, но лицо краснеет.
– Я подумала, не выбраться ли нам куда-нибудь на выходные. Может, поедем в лес? Всей семьей, что скажешь?
– Годится. – Блейк выпрямляется. – Папа тоже поедет?
Грейс выглядывает в окно. Мимо под руку проходит пара, оба толкают коляску и улыбаются лежащему в ней ребенку. Не следовало употреблять слово «семья». Блейк думает, что у них все хорошо, но ей трудно сохранять спокойствие при Мартине, с ним семейная вылазка на природу невозможна.
– Папа будет занят, – отвечает Грейс, по-прежнему глядя в окно. – Ученики, сам знаешь. – Она переводит взгляд на Блейка. Тот пристально смотрит на нее, на его лице презрение и кое-что похуже – жалость. Грейс ошиблась. Ее сыну известно, что произошло, и возможно, он догадывается почему. Вероятно, это Иззи его «просветила».
– Пора возвращаться.
Грейс встает, задевая столик. Ее чашка опрокидывается, остатки чая быстро расползаются темным пятном по белой скатерти. Грейс расплачивается, они молча едут к Еве и паркуются рядом с воротами.
– Теперь мы одни, и можно серьезно поговорить о том, что не нашел учитель, – начинает Грейс. – Я точно знаю, ты что-то утаил.
Блейк замирает и только часто-часто сжимает и разжимает кулаки.
Глава 12. Ноябрь
Мелисса осторожно сворачивает на подъездную дорожку, выключает зажигание и без сил откидывается на спинку сиденья. Скоро полдень, обратная дорога из Солсбери заняла больше времени, чем поездка туда. Пол сейчас на работе и злится, что она воспользовалась его машиной. Ей нужно найти кое-что из одежды для себя и для Иззи, взять материалы для проекта в Уилтшире, позвонить риелтору насчет просмотра съемных квартир, а потом вызвать такси, чтобы забрать дочь из дома Евы. И все это до возвращения Пола. Выходить из машины не хочется. Если бы не Иззи, сегодня утром она не смогла бы заставить себя покинуть приют. Там безопасно, гораздо безопаснее, чем в доме, куда ей предстоит войти.
Когда открылась дверь, им в лица повеяло теплом. Они зашли внутрь, протиснувшись мимо теснящихся в крохотном вестибюле детских колясок. На нижней ступеньке лестницы лежал забытый плюшевый мишка. Откуда-то сверху лилась тихая музыка, из холла доносился запах тостов.
Их впустила женщина лет около тридцати, с перекинутой через плечо толстой каштановой косой и стопкой белья в руках. Несмотря на усталый вид, она широко улыбалась.
– Меня зовут Карен, – представилась женщина и положила белье на столик. Мелькнувшая в ее глазах тревога быстро исчезла. – Проходите, выпейте кофе. Вы, должно быть, устали с дороги.
Собственное отражение в зеркале на стене изумило привыкшую ко всему Мелиссу. Теперь синяк распространился на всю левую глазницу, края раны на щеке разошлись. Наверное, ее придется зашивать, а после останется шрам. Карен тактично воздержалась от вопросов, и они расселись в теплой кухне, где молодая девушка расставляла тарелки. Сидевшая у ее ног кудрявая малышка пыталась открутить голову кукле. Женщина постарше с загипсованной правой рукой сидела за столом и читала газету. Карен поставила перед Мелиссой и Линой тарелку с тостами и кружки с кофе. Лина взяла тост, быстро съела и взяла второй. Женщина с рукой в гипсе подняла глаза и улыбнулась ей. Затем приковыляла малышка и протянула Лине свою куклу. Мелисса выдохнула. Лине здесь будет хорошо, она найдет друзей. Карен рассказывала о приюте, о его устройстве, режиме и распорядке дня. Лина, не отрывая взгляда от наставницы, слушала и запоминала. Их проводили в спальню, которую отвели Лине: непритязательную комнатку с кроватью, шкафом и стулом. Из окна открывался вид на соседние дома, ухоженные сады и шпиль собора вдалеке. Дверь запиралась изнутри. Когда Карен вышла, Лина повернулась к Мелиссе. Та никогда не видела, как Лина улыбается по-настоящему – не только ртом, но и глазами. Они обнялись. Когда Мелисса отъезжала, рану на щеке защипало от слез облегчения и печали. Она будет скучать по Лине.
Теперь, осторожно отперев свою дверь, она стоит в прихожей и прислушивается. В доме тихо. Она поднимается по лестнице и, достигнув верхней ступеньки, вдруг слышит шум воды в ванной. Ее сердце падает. Пол не уехал на работу. В памяти всплывает вчерашняя бутылка из-под водки, валявшаяся у раковины. Он и без того был сильно пьян, когда избивал ее и Лину, но, видимо, посчитал, что недостаточно, и решил напиться до бесчувствия. Ему повезло, он остался жив после такого количества алкоголя. Мелиссе следовало сообразить, что он не мог прийти в себя к утру. Пол опоздал на работу, но она не станет поднимать эту тему, чтобы не вызвать очередную вспышку агрессии. С побегом придется подождать до его отъезда или отложить все до завтра. Мелисса возвращается на кухню и успевает избавиться от записки, пока ее не увидел Пол. Она варит кофе и кормит кошку. Пол тяжело спускается вниз и, не заходя на кухню, без единого слова направляется в свой кабинет.