– Мне тоже. – Иззи перестала чистить картошку и смотрит на мать взглядом прежней Иззи.
– Это лучшее из того, что мы можем предпринять, – спокойно отвечает Мелисса, напоминая себе, что стала сильнее и должна твердо стоять на своем. – Один заказчик предложил нам свой дом в Уилтшире, пока живет за границей. Там очень спокойно, и твой отец не сможет нас найти.
– Что ты имеешь в виду? – Иззи отступает назад. – Его выпускают?
Мелисса обнимает дочь.
– Конечно, нет. Новое дело даже еще не в суде, а когда его передадут, приговор будет очень суровым. Нам так или иначе надо начать все с нуля и выстроить новую жизнь, забыв все плохое.
– А как же моя школа?
– В Солсбери несколько отличных школ.
– Мне нужно быть рядом с подругами, – испуганно говорит Иззи.
– Ты будешь часто с ними видеться, дорогая. Они смогут приезжать на каникулы, если захочешь. У тебя появятся и новые друзья.
Иззи не отвечает. Мелисса ставит кастрюлю с картошкой на плиту и убирает в раковине.
– Теперь мы сильнее, мы справимся, вот увидишь. Лина тоже к нам переедет.
Она с улыбкой поворачивается к дочери, но той рядом нет. Дверь в сад открыта. В окно Мелисса видит, как Иззи подбегает к Еве и берет Соррель за руку. Мелисса сжимает в ладонях пригоршню мокрых и скользких очисток. Это вполне естественно, Иззи хочет остаться в привычной обстановке. Мелисса тоже этого хочет, она очень боится расстаться с Евой и Грейс, но благополучие Иззи прежде всего. Если Пол выйдет на свободу, свои поиски он начнет с дома Евы. Мелисса бросает очистки в мусорное ведро и плотно закрывает крышку.
Позднее она откупоривает бутылку вина. Эрик наверху разбирает счета. Девочки уже улеглись спать. Мелисса наливает два бокала.
– Надо бы сказать «нет», – говорит Ева, принимая свой бокал. – Но не могу.
– Только один бокал, милая, это не повредит.
– Я насчет твоего приглашения, Иззи мне его передала. – Ева впервые за много месяцев вся сияет. – Милая Мелли, это прекрасно.
– Моего приглашения?
– Оно как нельзя вовремя. Я сама не понимала, как сильно нуждаюсь в смене обстановки.
Ева улыбается, но ее глаза полны слез.
– Когда я на кухне, мне иногда кажется, что Эш бежит к двери или зовет в саду Ноя, и если я поспешу, то успею его остановить. Часто я ловлю себя на том, что стою перед воротами загона, чтобы преградить ему путь. То, что произошло, занимает мои мысли и днем и ночью. Это нечестно по отношению к девочкам. – Ева смотрит в окно, будто даже сейчас видит, как ее маленький сын бежит в темноте за собакой, путаясь в высокой траве. – В другом месте ко мне, наверное, могли вернуться хорошие воспоминания.
Иззи оказалась отзывчивее и заботливее Мелиссы. Она поняла, что необходимо Еве, которой они были многим обязаны. Мелисса обнимает подругу и прижимается к ней. Ева дала им кров, когда они в нем нуждались, несмотря на то, что Пол натворил с Соррель. Менее великодушная женщина от них бы отвернулась. Настало время отплатить Еве за дружбу, это та малость, которую может сделать Мелисса.
Она отстраняется и тепло улыбается Еве.
– Отличное решение. Эрик, конечно, тоже приглашен, ему очень понравится тамошний сад. Я и с Грейс поговорю. Мы все должны туда отправиться.
– Эрик никуда не поедет, я точно знаю, можешь не спрашивать. У него много работы, к тому же нам надо отдохнуть друг от друга. – Ева понижает голос до шепота. – Я до сих пор не уверена, знает ли он, что было у нас с Мартином, а если и знает, то молчит. Мне очень одиноко, я будто живу с чужим человеком, который, похоже, меня недолюбливает. – Она умолкает. – Как бестактно я себя веду, Мелли. Ты, наверное, страдаешь от одиночества куда сильнее.
– Как раз наоборот, – отвечает Мелисса. – Одиноко мне было рядом с Полом. А теперь мы с Иззи вместе. – Она звенит бокалом о бокал Евы. – За будущее.
Блейк считает, что если придется где-нибудь пожить без папы, то лучше этого места не найти. Здесь так много деревьев, просто с ума сойти. А еще теннисный корт. Они купили через Интернет ракетки, и Мелли учит их играть. Блейк написал папе, чтобы тот приехал, когда в университете Зимбабве начнутся каникулы, но мама сказала, что он, скорее всего, останется, чтобы сэкономить деньги. Она пишет книгу, и это здорово, но зарабатывает теперь только папа. Если бы приехал Эрик, он просто ошалел бы от здешнего сада.
По утрам Чарли просыпается от пения птиц и лежит в кровати, сознавая, как ей повезло. Тут по полям гуляют пони и овцы и все счастливы. Кроме, разве что, Иззи. Мама уж точно счастлива. Наверное, оттого, что пишет книжку. Она постоянно в хорошем настроении, это очень заметно. О чем будет книжка, она пока не говорит. Чарли не хочет возвращаться в Лондон. Был разговор о переезде сюда и смене школы, хотя мама не уверена, что папа будет за, когда вернется. Но Чарли знает, они с мамой наверняка договорятся.
Поппи пока не решила, нравится ей здесь или нет. Вообще-то скорее нравится, потому что Соррель становится все больше похожей на саму себя, хоть и не слишком подросла. Мама говорит, что этого следовало ожидать и Соррель еще наверстает упущенное. Поппи скучает по папе и почти всегда думает об Эше, но маме не говорит. Грейс очень помогла, она сказала, что скоро дела пойдут на лад. Грусть не то чтобы исчезнет, просто со временем становишься сильнее и легче ее переносишь. Поппи научилась хотя бы представлять, как это будет.
Иззи скучает по городскому шуму и яркому свету. Честно говоря, ей скучно, но уехать сюда все-таки пришлось. Соррель поправляется, все этому рады, но память к ней пока не вернулась. Может, и вовсе не вернется. Маме тоже лучше, она иногда говорит об отце. Обе они рады, что тот в тюрьме. Все просто обожают теннис, но Иззи тоскует по прежним играм. Спустя какое-то время можно снова начать в них играть.
Глава 17. Апрель
– А где трактор Эша?
– Трактор? – сонно переспрашивает Ева у Соррель. За лужайкой под весенним солнцем сияет розово-оранжевый старый дом. Окна распахнуты настежь, внутри тихо и светло. Где-то там, в тишине, пишет Грейс. По всему пространству позади дома разбрелись овцы, между ними бегают ягнята. Апрель в этом году жаркий, куда жарче, чем обычно. Кажется, что наступило лето. Повсюду густая трава. Ева уже неделю не надевала туфли. Соррель лежит на животе рядом с ней и что-то рисует в альбоме. В полусне Ева чувствует или воображает, что чувствует, что ее голова соприкасается с другой головой. Белокурой, глядящей зелеными глазами на ветви растущего рядом кипариса. Непрожитая жизнь по соседству с ее жизнью. Однажды боль отступит настолько, что Ева сможет ощутить умиротворение. Не счастье, а пока лишь покой.
– Красный, ты знаешь.
– Он в сумке, милая, на чердаке в старом доме.
Вопрос наконец достигает сознания Евы. Белокурая головка исчезает, Ева кладет руку на траву, где она только что была. У Соррель новое воспоминание. Нужно сохранять спокойствие, нельзя повышать голос, нельзя даже обнимать дочь.
– А как Эш играл с трактором?
– Он катал его по моему животику. Было щекотно. – Соррель начинает что-то напевать. Теперь она раскрашивает свой рисунок: ветки – коричневым, траву – зеленым, большое солнце – желтым.
– Хороший был трактор, мне нравился.
– Мне тоже, дорогая. Он был просто чудесный.
Соррель улыбается, берет желтый карандаш и раскрашивает им лютики.
– У Эша были и другие игрушки, только я их не помню. Например, как мы звали медвежонка в жилетке?
– Блестящий Тедди. Ну, мам.
Ева закрывает лицо руками – плакать тоже нельзя.
– Теперь вспомнила. И как я могла забыть? Наверное, это из-за здешних мест.
Из-за здешних мест. Над ними, словно огромные флаги, мерно покачиваются зеленые ветви. На соседнем поле разгуливают пони. По лужайке вышагивают дрозды. Тут к Соррель со временем вернется память. На корте Мелли и Иззи играют в теннис, Поппи и Блейк наблюдают за ними. Чарли собирает мячи. Дети выкрикивают счет, бегают, принимая подачи, и очень часто промахиваются. Белые линии разметки скрываются в траве, сетка вся дырявая.
– Что-то еще, дорогая?
– А что еще? – Соррель серьезно смотрит на нее небесно-голубыми глазами. Было время, когда Ева представляла их закрытыми и присыпанными землей.
– Об игрушках Эша. – Не стоило спрашивать, но Ева не сдержалась.
Соррель морщит лоб и снова принимается рисовать. Теперь дом: красный прямоугольник с дорожкой, коричневая дверь, симметричные окна.
Ева пишет сообщение Эрику: «Соррель вспомнила трактор Эша и Блестящего Тедди. Ни с того ни с сего».
«Не напрягай ее», – пишет тот в ответ.
Ева вздыхает. По крайней мере, Мелли разделит ее радость.
– Пошли посмотрим, что делают остальные.
Она берет Соррель за руку, и они шагают по лужайке. Мелисса кладет ракетку на землю и идет им навстречу, она тоже босиком. Чарли и Поппи грациозно растягиваются на траве, раскинув в стороны руки и ноги. Иззи стоит, прислонившись к ограде, и кормит травой пони, крепко обхватив рукой его морду. Блейк начинает отрабатывать подачи. Иззи срывает пучки травы у края корта, где под тенью нависающих ветвей яблони она выросла гуще и сочнее. Запах нагретой солнцем сетки смешивается с резким аммиачным духом, исходящим от пони. Соррель немного отстает от Евы и, словно зачарованная, глядит на Иззи.
– Соррель вспомнила трактор Эша, – говорит Ева Мелиссе, при этом заметив, что Иззи наклоняет голову в их сторону и вся напрягается. Похоже, она подслушивает. Ева умолкает, ей не хочется, чтобы Иззи засыпала Соррель вопросами.
– Это замечательно, – расцветает Мелисса.
– Давайте поиграем в прятки, – внезапно предлагает Иззи. – Соррель, ты можешь взять фору. В доме много мест, где можно спрятаться. – Она закрывает лицо ладонями и начинает считать: – Один, два, три…
– Мне хочется спать, – доносится с лужайки ленивое бормотанье Чарли. – Слишком жарко.