– Только не паникуй…
Парадоксально, но я не паниковала. Я знала, что рано или поздно это должно было случиться. Почему не сейчас? Наверное, я всё ещё пребывала в шоке после внезапной атаки Севера. Или может, просто устала бояться. Но в тот момент на меня приятным тёплым водопадом опустилось умиротворение, я даже почувствовала некоторое облегчение, словно всё то время, что я жила в Корпусе, я носила на плечах неимоверно тяжёлый груз. И вот сейчас он свалился, позволяя мне дышать свободно полной грудью.
– Я не паникую, – нашла в себе силы ответить и отвела взгляд от Колеса.
– Это только работа, помнишь?
– Помню, – я кивнула. – Арсений, всё в порядке, правда. Тебе надо, наверное, руководить сборами… Не стоит всё своё внимание уделять мне.
Он заставил меня поднять голову и недовольно произнёс:
– Мне очень нравится, когда ты называешь меня по имени, но сейчас это пугает. Не придумывай ничего, ладно? Цезарь – это только работа. И ты увидишь что она, как бы странно это ни звучало, в некотором роде даже лучше других.
«Цезарь – это только работа», – мысленно повторила я. Что ж, пусть будет так. Парень внимательно вглядывался в моё лицо, словно пытался найти в моих глазах ответ на какой-то вопрос. «Я позабочусь о тебе», – говорил чёрный взгляд. «Верь мне», – умолял он.
И мне захотелось ответить, что жизнь научила меня рассчитывать только на себя, что я вообще мало кому верю и, скорее, привыкла отдавать, а не брать. Я даже рот открыла для того, чтобы произнести всё это, а Северов только головой качнул, словно и без слов всё прекрасно понял.
– Палачинский за опоздание по голове не погладит, – вклинился в наш безмолвный разговор Зверь, который стоял рядом и с автоматной скоростью что-то набирал на наладоннике. – Мне не улыбается всю неделю мыть сортиры.
Услышав знакомую фамилию, я вздрогнула и непроизвольно шагнула назад.
– Да, поторопиться стоит, – Север вздохнул и отпустил мою руку, оглядываясь по сторонам, ища кого-то взглядом.
– Берёзка, – позвал он, увидев ту, которую искал.
– Я тут.
– Помоги Ёлке с формой.
– Хорошо, – подруга подмигнула мне весёлым зелёным глазом. Очевидно, что её тоже совершенно не пугала перспектива работы на Цезаря. – Что-то ещё?
– Нет. И поторопитесь, – Север всё ещё смотрел на меня, когда мы двинулись к выходу. – Хотя нет… Оля, это было не в счёт долга. И не надейся.
Чёрт, если он хотел изменить направленность моих мыслей, то это ему удалось. Я смущённо закашлялась, стараясь не думать о том, что только что произошло в Решальном зале.
– Что за долг? – странно было бы, если бы Берёза не заинтересовалась этим вопросом.
– Да так… Слушай, а почему форму надо подбирать только для меня? А как же Лёшка?
Девчонка удивлённо округлила глаза:
– Она же мелкая. По указу главы Службы Безопасности, тех, кто младше пятнадцати и ниже метра шестидесяти, сразу бракуют. Ты не знала?
Мне как-то сразу захотелось стать ниже ростом и помолодеть лет на пять. Я вздохнула и промямлила без особой надежды на ответ, который может меня порадовать:
– Служба безопасности? Мы что, работать на них будем?
– Ага. Вроде того, – Берёза улыбнулась. – По сути, мы числимся за охраной дворца. Но «самоубийц», как ты понимаешь, в сам дворец пускают редко. Только если у них мероприятие какое-то. Или чрезвычайная ситуация, а так…
Я погрустнела, услышав о чрезвычайной ситуации. Интересно, побег цесаревны относится к этой категории или нет? С другой стороны, они же Тоську за меня выдают. Может, бояться на самом деле нечего? Ну, погуляю по дворцовому парку, пооколачиваюсь у въездных и выездных ворот… Если повезет, меня может и не увидит никто из знакомых. А если увидит…
Воображение вдруг любезно предоставило картинку, на которой я стою в одном из коридоров, одетая в форму Службы безопасности, а мимо меня проходит Сашка. Проходит, делает ещё несколько шагов, а затем оборачивается и, глядя на меня удивлённым недоверчивым взглядом, выдыхает:
– Осенька?
Кошмар.
Пока я размышляла о своём возможном нерадостном будущем, мы дошли до склада. Берёза, толкнув дверь, громко выругалась и раздражённо поморщилась:
– Ну, вот же гадство! Договаривались сто раз, что бытовики пост в субботу сдают, а не в пятницу, как все. Надо ждать…
Она, словно извиняясь, развела руками:
– Так что ты не переживай, – вернулась она к прерванному разговору. – Это совсем не то, что на кордоне. Вообще никакой опасности, в теории. Считай это просто выездной практикой, а лучше – маленькими каникулами. Кстати, ты слышала? Ходят слухи, что Цезарь в следующем году откроет Охранный корпус. У нас тогда на Колесе свободный сектор появится…
Берёза мечтательно зажмурилась. А я задумалась над тем как мало, оказывается, я знаю о жизни во дворце.
Что знала я о том, как работает Служба безопасности и где её глава берёт добровольцев? Ничего. Откровенно говоря, я ни одного из охранников и не видела ни разу. Нет, видела-то я их ежедневно и многократно, но они были словно привычная часть интерьера… Не то, на чём я могла задержать своё внимание. Не помню фигур, не помню лиц, об именах даже не задумывалась никогда.
Мне вспомнилось, сколько раз я проходила мимо стоявших вдоль стен чёрных теней. Как часто злилась, когда дорогу преграждала фигура в чёрно-серебряной форме. И ни одного раза я ни одному охраннику не заглянула в лицо. А ведь среди них, наверное, могла быть Берёза. Или Зверь. Или Северов. Ведь не первый же раз наша Фамилия попадает на сектор «Цезарь».
Мне вдруг стало жарко. Остаётся загадкой, за что цесаревну так любит народ. За синие глазки и медовые речи? За скромные улыбки? Когда как она всего лишь маленький самовлюбленный сноб. Я прокашлялась, отгоняя неприятные воспоминания и мысли. В следующую минуту на склад вошёл мальчишка из Фамилии Светофора.
– В Кирс летите? – спросил он, когда Берёза попросила найти мне форму. – Везунчики. А мне тут целую неделю с бумажками возиться.
Ох, я бы с большим удовольствием поменялась с парнем местами, но вряд ли Северов позволит мне это сделать.
Оставшиеся до отлета полтора часа я провела за сборами, переодеванием и прощанием с Лёшкой и Полиной Ивановной. Полина Ивановна «по случаю нескучно проведённой ночи» подарила мне косметичку, в которой я нашла светло-голубые тени, тональный крем и кроваво-красную помаду. А Лёшка снова плакала и просила взять её с собой.
– Я вернусь, и ты обо всём мне расскажешь, – решительно заявила я, наблюдая за тем, как по веснушчатому лицу катятся крупные слёзы.
– Я не могу…
– Расскажешь! – в одной руке я держала рюкзак, а второй взялась за ручку двери. – И если не захочешь объясняться со мной, будешь разговаривать с Северовым.
– Лёка! – мелкие кудряшки испуганно вздрогнули. – Ты не можешь ему рассказать!
– Поспорим? – я отошла от двери и, опустившись перед сидящей на кровати девочкой на колени, произнесла: – Я вижу, что с тобой что-то происходит. Я не знаю, куда ты влипла, но мне это не нравится.
– Я дала слово.
Вот упрямое создание!
– Да плевать я хотела! – я разозлилась. – Ты мне слово ещё раньше дала, когда согласилась стать частью моей семьи. Ты теперь просто не имеешь права что-то скрывать! Мы вместе, помнишь? Ты и я. Кроме того, я старше, и знаю как лучше. Слышишь?
Она всхлипнула и кивнула.
– Я вернусь, и ты мне всё-всё расскажешь.
Ещё один кивок и несчастное:
– Северов ругаться бу-у-у-дет!..
Я улыбнулась. С Северовым я как-нибудь справлюсь. Наверное.
– Не будет. Ничего не бойся. Мне пора. Не встревай никуда, хорошо? И по ночам не выходи из комнаты, а лучше вообще на всю неделю переберись к тёте Поле. Тебя, кстати, озадачили на то время, что нас не будет?
– Угу, – она почесала кулаком нос. – В основном, по учебной программе.
– Вот и славно! Полина Ивановна тебе как раз с книгами поможет. Пообещай, что уже сегодня к ней переберёшься.
– Ладно, – ещё один короткий всхлип, перешедший в хлюпанье носом. – Я люблю тебя, Лёка!
– Я тоже тебя люблю, кучеряшечка. Веди себя хорошо!
Глава 8Шапка-невидимка
Играющие образуют круг таким образом, чтобы стоя они смотрели в затылок друг другу, в центре круга лежит мяч. У одного из игроков находится шапка, которую он передаёт впереди стоящему игроку. Шапка передаётся по кругу до тех пор, пока кто-то не решит, что его соседу пора стать невидимкой. Тогда игрок с шапкой неожиданно надевает шапку на впереди стоящего со словами «Берегись невидимки!» После чего все играющие разбегаются, а невидимка должен добежать до мяча и, схватив его, крикнуть: «Стой, ни с места!» Все игроки останавливаются, а невидимка со своего места должен мячом попасть по любому игроку.
За время моего отсутствия ничего не изменилось. Небо не упало на землю. Кирс не стёрло с лица земли. Дворец Цезаря всё так же стоял в центре столицы, грозно взирая на город чёрным глазом Башни Одиночества.
Я развернулась в сторону западных ворот, потому что именно через них лежал самый короткий путь к Башне, служившей мне домом большую часть моей жизни. Но была остановлена движением руки, властно опустившейся на мою талию.
– Ты куда, торопыга? Нам к чёрному ходу.
Привычка – страшное дело. Это же надо было додуматься! Едва не погорела на такой ерунде. Впрочем, оправданием мне могло послужить то, что я не красотами Кирса любовалась, а думала о том, какую взбучку мне устроил Север в фобе. И всё из-за того, что мне не удалось скрыть от него следы волнения и тревоги за Лёшку. Пришлось сначала во всём сознаться, перепуганно следя за тем, как хмурятся чёрные брови, а потом долго выслушать обидную лекцию на тему «Отсутствие мозга у одной глупой птички».
– Следить за вашим комфортом и обеспечивать максимально возможное спокойствие членам Фамилии – это моя прямая обязанность, – строго напомнил он. – Как долго это продолжается, почему я узнал об этом только сейчас, когда всё равно ничего не могу сделать?