– Хорошо бы, пожар, – с каким-то маньячным предвкушением произнёс Зверь и, спрыгнув с кровати, подбежал к подоконнику и отодвинул штору.
Спальню моментально окатило волной красноватого света.
– Неужели и в самом деле пожар? – пробормотала я, уже начиная мысленно прикидывать, как это можно использовать для побега.
– О, нет! – ответил Зверь. – Это что-то… я не знаю, что это такое, но это просто уф-ф-ф…
Я подошла к мальчишке и замерла за его спиной. Действительно, уф-ф-ф – лучший эпитет для описания того, что сейчас возвышалось – возносилось? – над парком, прямо над элегантным фонтаном, в котором плескались три мраморные русалки.
Неясно, что именно создало этот странный красный луч, опускавшийся с неба, он словно бы выливался из ниоткуда, но заканчивался совершенно точно на парковой траве, очерчивая идеально ровный круг, большой, метра три в диаметре. И этот круг гудел и пульсировал, а прямо возле него стояла тонар Евангелина. Нервным движением женщина подняла руку к лицу и бросила взгляд на запястье, очевидно, проверяя, который час, и в тот же момент луч ослепительно вспыхнул, и в самом центре круга оказалась мужская фигура.
– Чтоб я сдох… – пробормотал Зверь и немедленно поинтересовался:
– Есть предположения, что здесь происходит?
Губы Евангелины шевельнулись, и я поняла, что она что-то говорит.
– Только предложение, – ответила я.
– М?
– Надо спуститься вниз. Ничего не слышно.
Мы выскочили из спальни и, наплевав на всякую конспирацию, бегом помчались вниз. Где-то на третьем пролёте Зверь затормозил и удивлённым шёпотом заметил:
– Слушай, а где все-то? Почему никого нет? Ни охраны, ни прислуги… Даже пансионерок не слышно, а они не из тихонь, как я успел заметить… Э… успела.
– Я не знаю, – ответила, прислушиваясь к пугающе безмолвному замку. – Но это странно…
Если честно, было жутковато вот так вот шептаться на тёмной лестнице. Казалось, что со стен на меня смотрят глаза невидимых чудовищ, тех самых, что любят прятаться ночью под кроватями и хватать за пятки тех, кто неосмотрительно спустит ноги на пол.
– Признайся, что трусишь! – потребовал Зверь, и я без зазрения совести призналась:
– Очень! Пойдем уже в парк, хочется узнать, что там происходит.
Мы выскользнули через боковые двери, и я немедленно споткнулась о что-то в темноте, растянувшись на посыпанной гравием дорожке и едва сдерживаясь от того, чтобы болезненно зашипеть.
– Ты нормально? – наклонился ко мне Зверёныш, и не успела я хоть что-то ответить, как прямо над нашими головами раздался низкий мужской голос:
– Ты это слышала?
Мы затаили дыхание. Обидно будет, если поймают прямо сейчас.
– Это парк, Антон, может мыши или птицы… Какая разница? Никто из двуногих обитателей нас сегодня потревожить не сможет.
– Уверена?
– Я с дозировкой снотворного пока ни разу в жизни не ошиблась.
– Да уж, по дозировкам ты у нас мастерица, – издевательски протянул мужчина, и в голосе Евангелины стальными нотками звякнула обида:
– Я же не спрашиваю у вас, почему вы прилетели сюда совершенно один! Вы просили обеспечить уединение, я его вам обеспечила. Все обитатели Гвоздя Бога спят здоровым крепким сном, все живы, никто не пострадал. Я что же, ещё и извиняться за это должна?
Мы со Зверем переглянулись. Ох, правильно мы всё-таки отказались от ужина, хотя он был до безобразия аппетитен.
– Не должна, – устало ответил мужчина. – Ты вообще мне ничего не должна, Ева, но ты же понимаешь – немного помощи с твоей стороны могло бы повлиять на моё желание поговорить с Советом… Напомни, сколько прошений ты подала в этом году?
Почему этот голос кажется таким знакомым? Почему, когда я его слышу, хочется смеяться и плакать одновременно? Осторожно, стараясь не шуметь, я встала на четвереньки и, прожигаемая бешеным взглядом Зверя, требующим сидеть на месте и не двигаться, отползла к краю куста.
Теперь разговаривающие были отлично мне видны, но легче от этого не стало, потому что мне уже приходилось видеть этот хищный нос и тонкие губы. Сердце испуганно пропустило удар, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Это надо вашей семье, вам лично или Совету? – спросила Евангелина и сцепила за спиной руки в замок.
Мужчине не было видно, зато я смогла заметить, как нервно вздрагивают бледные пальцы. Голову на отсечение даю: Госпожа Метелица либо боялась, либо находилась в крайней степени возбуждения.
– А ты сама как думаешь?
Задавший вопрос опустился на скамейку, не забыв поддернуть брюки, закинул ногу на ногу и, сложив руки на колене, произнес, глядя на Евангелину, как на нашкодившую девчонку:
– Мне нужен анализ крови. Это ведь она?
Госпожа Метелица горько усмехнулась.
– Хотите, чтобы я нарушила правила?
– Плевал я на правила! – рыкнул мужчина, медленно поднимаясь, и мне сразу же захотелось стать невидимой и слиться с землей. – Ты же не думаешь, что меня может остановить какая-то закорючка на бумажке?
– По закону… – всё-таки Евангелина бесстрашная женщина, я бы не рискнула препираться с этим разгневанным мужчиной.
– Правила, законы, Совет, традиции – нахрен всё! Просто покажи мне чёртовы анализы.
Госпожа Метелица распрямила плечи, откинула голову назад и, упрямо выдвинув подбородок, словно выплюнула:
– Нет.
Мужчина усмехнулся.
– Значит, я напрасно прилетел.
Он развернулся в сторону красного луча света, и мы со Зверем одновременно глянули друг на друга. Это что, всё? Он что, вот так вот просто уйдёт?
– Антон! – тонар сделала движение, чтобы схватить мужчину за руку, но, не решившись дотронуться до него, замерла на расстоянии шага. – Послушайте, я бы могла… если бы вы, например…
– Я не торгуюсь, – перебил мужчина, а когда Евангелина всё-таки прикоснулась к его локтю, отшатнулся, вздрогнув от отвращения. – И не веду переговоров с преступниками. Я задал вопрос, ты отказалась отвечать. Больше мне здесь нечего делать.
– С преступниками? – прошептала тонар. – С преступниками? – повторила громче и вдруг истерично захохотала, пугая резкими звуками ночных обитателей парка. – О, да, – издевательски протянула она, насмешливо глядя на хмурого мужчину. – Что позволено Юпитеру – не позволено быку, так, Антон? Плевала я на ваше щедрое предложение. Можете его засунуть в ваш благородный зад. Я не покажу вам анализов, даже если вы станете меня пытать, я…
– Не стану, – он усмехнулся, а Госпожа Метелица вдруг побледнела. – Зачем мне это? Я просто подожду, пока ты, скукожившись от старости, станешь похожа на сморщенную сушёную грушу… – из груди женщины вырвался какой-то булькающий звук, а мужчина, всматриваясь в её лицо, продолжил сцеживать злые слова: – И знаешь что? Судя по количеству морщин на твоём лице, ждать мне осталось не так уж и долго.
– Нет, я…
– Да, – он жёстко схватил её за локти, притянул к себе и просвистел, с ненавистью заглядывая в бледное лицо: – Если я узнаю, что у тебя было то, что по праву принадлежит мне, а ты это скрыла, я…
– Это не она! – всхлипнула Евангелина. – Клянусь вам, я бы никогда… Пожалуйста, простите… Я забылась, я…
– Не у меня проси прощения, Ева. Мне ты жизнь пока не испортила. Только нервы немножко.
Череда судорожных всхлипов и вздохов и раздражённое:
– Анализы, Ева. Мы, наконец, их увидим? Или мне тут до утра торчать?
– Да, – тихо прошептала тонар, покорно опустив голову. – То есть, нет… У меня их нет…
– Ну, так пойдём и возьмём их. Ты же меня только что уверяла, что в замке все спят. Так даже лучше, потому что девчонка ни о чём не узнает.
Они торопливо скрылись в темноте, направляясь к замку, а мы со Зверёнышем испуганно переглянулись.
– Ты поняла, куда они пошли?
– Ага, – я тоскливо кивнула, представляя, что начнется, как только тонар обнаружит, что меня нет в спальне. – Трындец мне, кажется.
Даже не знаю, кто хуже: Цезарь или маньяк, который без какой-либо жалости колол меня иголками и отрезал мне пальцы в детстве.
Мальчишка засмеялся.
– Это же самая большая удача! Я о таком и мечтать не мог!
– Удача? – я скептически вздохнула.
– А то! Знаешь, что это такое? – он указал пальцем на красный луч, а когда я приподняла плечи и качнула головой, заявил:
– Зуб даю, это лифт!
– Даже если так, – не знаю, как эта идея пришла мальчишке в голову, потому что, на мой взгляд, это на лифт похоже не было, – не представляю, как нам это поможет.
– А еще тонар сказала, что мужик прилетел сюда один.
– Ну?
– Баранки гну!
Зверёныш вскочил на ноги и, схватив меня за руку, потянул к кругу света на траве.
– Там, – кивок на небо, – бесхозное транспортное средство, ты это понимаешь? И не будь я лучшим в Корпусе технарём, если не разберусь, как им управлять.
– Зверь, ты спятил! – я попыталась остановить неминуемую катастрофу, которая, как мне казалось, обязательно случится, как только мы столкнёмся с таинственным красным лучом, и упёрлась пятками в землю. – Мы понятия не имеем, что это такое…
– Ой, я тебя умоляю! – мальчишка, хоть и был чуть-чуть ниже меня ростом, хоть и выглядел в своем пеньюаре, как волшебная нимфа лёгкого поведения, силой обладал внушительной, поэтому тянул меня без особых проблем. – Что это может быть? Портал в другой мир? Врата ада? – он подтащил меня почти вплотную к кругу, и я уже подумала, не применить ли к наглецу один из приёмов борьбы, когда Зверь привёл убийственный контраргумент:
– В любом случае, особого выбора у нас нет. Ты знаешь, что они сделают с нами, если выяснят, что мы были свидетелями их рандеву? Я – нет, но, подозреваю, что ничего хорошего.
– Мне страшно, – призналась я и, подняв правую руку, окунула пальцы в красный свет.
– И это нормально, – мальчишка ухватился за мою левую ладонь, – Не боятся только психи конченные, а у нас с тобой, вроде как, пока всё в порядке с головой. Хотя…
Смешно наморщив нос, он посмотрел на свою одежду, я же вспомнила о преследующих меня в последнее время сновидениях…