Не задумываясь над тем, какие последствия могут быть у моих действий, я выскочила вперёд, отталкивая своего незадачливого защитника к дверям.
– Что с тобой?
И тогда он посмотрел на меня. Увидел. Слегка ошалевший, неуверенный, тоскующий, удивлённый и совсем-совсем не безумный. Вот какой он был. А ещё такой потерянный, что я невольно всхлипнула:
– Ты же не сошёл с ума? Скажи, что нет…
Северов потянулся ко мне дрожащими пальцами, недоверчиво погладил скулу, очертил брови, провёл по носу, задержавшись на миг на его кончике, скользнул на губы, почти невесомо прошёлся по подбородку и замер в ямочке между ключицами.
– Теперь уже не уверен, – прохрипел он, а мне понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить, о чём я его спрашивала. Губы сами сложились в радостную улыбку, когда в кофейных глазах растерянность постепенно сменилась счастливым узнаванием. Сердце бухало как ненормальное, почти оглушая меня своим грохотом.
– Ёлка, – громкий шёпот за моей спиной на секунду вырвал из эйфории. – Ты уверена, что…
– Уйди, – я даже не глянула на Зверёныша, потому что не было сил оторваться от глаз напротив.
– Уйди, – послушно повторил за мной Арсений и вдруг рассмеялся, откинув голову назад, а я немедленно прилипла взглядом к его горлу, к кадыку, который двигался под туго натянутой кожей, и тут же вспомнились все сны, терзавшие меня последний месяц, а рот наполнился вязкой слюной. – Уйди, зараза.
– Ты в себе? – Зверь с самоубийственным упрямством отказывался оставлять нас наедине, но Северов не разозлился, как это было минуту назад, а только внимательно посмотрел на мальчишку и почти спокойным, разве что немного усталым голосом произнёс:
– Я с тобой потом разберусь. А прямо сейчас исчезни, будь человеком!
– А что сразу разберусь-то? – недовольно проворчал Зверь, не упуская возможности оставить за собой последнее слово. – И я, между прочим, не слышал, чтобы Ёлка…
Я оглянулась через плечо, почувствовав себя осиротевшей уже от того, что была вынуждена отвести взгляд от Севера, и прошептала:
– Пожалуйста.
Негромко скрипнула дверь, и в тот же миг Арсений меня порывисто обнял, уткнулся лицом в основание шеи и громко втянул в себя воздух, будто впитывая мой запах.
На минуту меня захлестнула паника. Я же потная, грязная с дороги. И платье мне велико, а волосы вообще на птичье гнездо похожи. И палёным, наверное, до сих пор воняют…
Проклятье, о чём я только думаю!
Разве об этом надо думать, когда он смотрит так жарко, когда пальцами рисует на коже загадочные иероглифы и дышит, дышит, снова дышит мной… И прожигая насквозь расширившимися на всю радужку зрачками, медленно-медленно слизывает запах моего тела со своих губ…
В мозгу ядерным грибом взрываются все мысли, оставляя за собой лишь одно желание: двумя руками обвить сильную шею, прижаться к ней носом в ответной ласке и, не зная, куда деться от внезапно накатившего смущения, пролепетать:
– У меня новая причёска.
И не успела я закончить предложение, как Северов сгрёб в тугие горсти волосы на моём затылке и несильно потянул вниз, заставляя меня откинуть голову назад.
– Причёска? Чуть больше суток я живу в уверенности, что ты мертва, – прохрипел он и прикрыл глаза, словно держать их открытыми вдруг стало неимоверно сложно. – Дай мне минутку, чтобы привыкнуть к тому, что ты здесь, а потом мы обо всём поговорим. Давно надо было…
Он вдруг пошатнулся, негромко выругавшись, и я поспешила поддержать его, обняв за талию.
– Прости, я слегка не в форме… – извиняющимся тоном.
– С ума сошёл, – проворчала я и, пользуясь тем, что Арсений не смотрит, поплевала через левое плечо и три раза стукнула себе по голове. Чем чёрт не шутит!
С того момента, как мы вошли в комнату, парень стал ещё бледнее. Поэтому целую минуту мы потратили на то, чтобы добраться до дивана, где Северов упал на подушку. Видимо, закончилось действие адреналина, который выпрыснуло в его кровь, когда Зверь вошёл в комнату. Не забыть бы узнать причины такой неадекватной реакции… И откуда пришли известия о моей смерти.
– Побудешь со мной?.. Голова кружится.
Я дотронулась до раскалённого лба.
– Так хорошо, – он повернул голову, прижавшись щекой к моей ладони. – Не уходи…
– Не уйду, – пообещала я, устраиваясь на диване рядом с ним и следя за тем, как трепещут ресницы, длинные-длинные. Почему-то раньше я не замечала, что у него такие замечательные ресницы.
– Сень, ты спишь? – позвала минут пять спустя. Нельзя же вот так просто лежать, надо что-то делать. Надо бежать куда-то, не знаю…
– М-м-м… Я говорил, что мне ужасно нравится, как ты звучишь, произнося моя имя? – пробормотал он сквозь сон и коснулся губами центра моей ладони.
Смотри-ка, на ногах едва стоит, а по-прежнему дамский угодник. Я улыбнулась, чувствуя, как приятно покалывает кожу в месте поцелуя. Не удержалась и опустила руку на его шею. И вздрогнула от того, какой он горячий.
– Ты жаропонижающее принял? – я прижалась губами к его лбу, чтобы на глаз определить, насколько высокая температура, и едва не обожглась. – Север!
– Принял, – он приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на меня. – Прямо перед твоим приходом… Вот я поправлюсь, и мы ещё раз сыграем в медсестру и смертельно больного человека. Только по моим правилам, ладно? – Игриво приподнял бровь и выдохнул: – Меня даже сейчас эта идея… жуть до чего вдохновляет. Хотя ещё полчаса назад я был уверен, что никакая идея не сможет поднять мне настроение.
– Не смешно! – я слегка осипла от смущения, а он ответил самым серьёзным тоном, который абсолютно не вязался с дурашливым заявлением:
– Птичка моя, я такими вещами никогда не шучу.
Похлопал по свободному месту справа от себя и попросил:
– Иди сюда.
Без лишних споров и смущённых возражений я вытянулась рядом – как же всё-таки хорошо! – положила руку на размеренно вздымающуюся грудь и тихонько спросила:
– Что с тобой, Сень? Я так испугалась, когда этот дурак сказал, что ты умираешь, потому что у тебя дикая хворь…
– М? Ну, ты же сама сказала, что дурак, – рассеянно погладил меня по голове. – Кто такой, кстати? По ушам надаю…
– Северов! – я возмущённо хлопнула его по плечу. – Прекращай эти шуточки. Просто скажи мне, чем ты болен.
Арсений поймал мои ладони, прижав их одной рукой к своей груди и, громко выдохнув, признался:
– Понятия не имею. Единственное, что я знаю точно, так это то, что это и близко не дикая хворь.
Я помолчала, пока парень скажет что-то ещё, и, не дождавшись продолжения, пробормотала:
– И откуда такая уверенность?
– Знаешь, почему Зверь ушёл, оставив тебя со мной наедине, ни на секунду не усомнившись в том, что я не безумец?
– Почему?
– Потому что он один из тех немногих, кто знает правду. Ты её тоже знаешь, кстати, – Северов бросил на меня короткий насмешливый взгляд и, прижавшись губами к моему уху, прошептал: – Я дикий человек из диких лесов, птичка. Помнишь сказку? – дождался, пока я кивну, и продолжил: – Нам эта болезнь не страшна. Разве ты не знала?
– Знала, – удивлённо прошептала я. Знала. Я помнила об этом ещё совсем недавно, только забыла от волнений и переживаний, наверное.
– Ну, вот и славно, – Арсений снова погладил меня по волосам, одним уголком губ улыбаясь каким-то своим мыслям.
Я лежала, прикрыв веки, слушала его дыхание и думать могла не о безумном количестве вопросов, которые всё ещё были без ответов, и не о проблемах и подозрениях. Я забыла о страхах, о тревогах. Мне было спокойно.
В какой-то момент я почувствовала, что начинаю проваливаться в сон, и, распахнув глаза, осторожно попыталась выскользнуть из-под обнимавшей меня руки:
– Куда? – Север прижал меня к дивану и посмотрел осоловелыми глазами.
– Мне в душ надо, – я погладила его по щеке. – Грязная же после дороги и всего остального. Опять-таки, запах…
– М-м-м… замечательный запах, – он и не думал со мной соглашаться, а чтобы доказать свою правоту, облизал мочку моего уха и довольно зажмурился. – Очень вкусный. Не уходи.
– Сень…
– Пожалуйста, Оля, – несильно сжал мои пальцы в своей руке. – Пожалуйста. Ты моя лечебная колибри. Так хорошо, когда ты рядом…
Разве могла я уйти после этого? Точно не сейчас, когда парень не спит и, по его словам, нуждается во мне. Может, позже, когда его сон станет крепче, я смогу незаметно сбежать в душ. Пока же можно полежать рядом, наслаждаясь минуткой покоя.
Я была уверена, что после тревог последних дней, после всего, что я узнала с того момента, как покинула Гвоздь Бога, после всего пережитого, мне совершенно точно не удастся заснуть. Каково же было моё удивление, когда спустя какое-то время я нашла себя совершенно отдохнувшей и выспавшейся всё на том же диване, только Арсения теперь не было рядом.
Никаких эротических снов. Никаких пугающих кошмаров. Просто спокойный отдых. По-моему, я с детства так не высыпалась. Села, поправляя платье и вглядываясь в сумрак комнаты. Сколько же я спала? Уже утро следующего дня или ещё вечер этого? И где Север? Рухнув обратно на подушку, я потянулась, повалялась ещё с минуту, надеясь, что парень всё-таки появится. А осознав, что никто в ближайшее время не собирается тревожить мой покой, поднялась, чтобы пройтись по спальне в поисках выключателя, которые оказались безуспешными, зато привели меня в ванную.
Это была огромная комната, едва ли не больше той, в которой мы с Арсением изволили почивать. Уборная, отгороженная от остальной части комнаты шёлковой ширмой, зеркальная стена, душевая кабина с водяным массажёром и мобильной сауной – самая последняя модель, у меня в Башне Одиночества точно такая же была – и огромная, на всё остальное помещение ванная.
– Восхитительно, – прошептала я, зажмурившись от восторга. – Дурочка ты, Лёлишна… Думала, что придётся писать на улице, а тут такой дворец!
Одна беда: выключателя здесь тоже не было.
Впрочем, это не было такой уж большой проблемой, потому что сквозь стеклянный потолок в ванную попадало достаточно света для того, чтобы не убиться, но при этом привести себя в порядок. Я провела рукой по тяжёлому махровому халату, висевшему на крючке у двери, и, на миг прижавшись к нему лицом, окунулась в аромат знакомого парфюма. Потрогала банное полотенце и, решив оставить ванную на другой раз, остановила свой выбор на душевой.