Даже Коннор, сидевший на корточках перед Вереском, отшатнулся, и только помощь Мирта помогла ему не свалиться назад.
Как будто ничего особенного не произошло, Трисмегист безразлично ответил:
— Ты настолько хорошо знаешь меня, чтобы утверждать это?
И встал, словно видеть собеседника во время его отклика.
— Я-а… знаю тебя-а… — провыли с пола.
Селена отказывалась верить, что это воет мальчишка-эльф. Жалость он вызывал неимоверную: тощий, скрученный в позу, в которой сидеть-то тяжело — не то чтобы общаться. И в то же время он вызывал страх. Из слабого тела рвался продирающий по коже сиплый голос… Трисмегист будто ничего не замечал. Он, склонив голову в странном изучающем движении, встал перед этим жалким телом — в шаге от Коннора, которому помогал встать на ноги Хельми. Нечто внутри мальчишки-эльфа заставило его тело скорчиться у столба так, словно вошедшие напугали его, но силы на то, чтобы огрызаться, ещё оставались. Селена с тревогой следила за двумя собеседниками. Неужели демоническая сущность и вправду знает Трисмегиста? Откуда?
Будто подслушав, старый эльф спросил:
— И откуда ты меня знаешь?
Кажется, Трисмегист старается разговорить тварь, сидящую в Вереске? В садовом домике стало тихо, как будто в нём остались лишь двое. Коннор вообще будто исчез, хотя он только что стоял рядом с Миртом. Мирт же, несмотря на эльфийскую связь с Вереском, предпочитал к нему не подходить ни на шаг: едва помог Коннору встать, как тут же ушёл к двери. Не боялся — наблюдал.
Тварь сипло рассмеялась:
— Тебе любопытно, старик? Тебе интересно? Признайся, старик! Тебе любопытно!
— Мне любопытно, — негромко подтвердил Трисмегист. — И что дальше?
— А я не скажу… — прошептала сущность и завизжала: — Не скажу — и ты сдохнешь, так ничего и не узнав!
— Колин, отдай Нота Селене, — холодно сказал Коннор, словно появившийся из ниоткуда — снова у столба. — Снимаем блокирующие кольца. Мирт!
— Сделал.
Братство окружило беснующуюся в теле мальчишки-эльфа демоническую сущность, поглядывая на Коннора: что, мол, ещё сделать придётся? Но старший сын Селены неожиданно для всех взял за руку Трисмегиста, а потом — стоящего рядом Мирта. Сообразив, что именно задумал Коннор, братство взялось за руки. Селена с беспокойством ожидала, что произойдёт дальше. Она не думала, что сын нашёл решение проблемы с Вереском. Но если даже он нащупал ниточку, с чего начинать это решение, да ещё включив в это начало старого учёного эльфа, — уже замечательно! Селена сама не заметила, как возникла надежда, что мальчишки вместе с Трисмегистом сумеют справиться с затаившейся в теле мальчишки тварью и без Перта.
Сущность, судя по всему, обалдела от происходящего и больше не визжала. Зато монотонно заговорил Трисмегист. И Селена снова испугалась, потому что, как ей показалось, старый эльф начал провоцировать тварь на агрессию.
— Мне незачем знать, откуда ты знаешь меня. Мне достаточно того, что ты сам сказал об этом. Ты слаб.
Тело мальчишки будто взвилось. «Вереск», сгорбившись, встал у столба — напротив Трисмегиста.
— Я не сла-аб! — заявила сущность всё тем же противным фальцетом. — Я очень силён! С чего ты взял, что я слаб? Из того, что это тело слабое? Нет, оно ещё послужит мне, а потом я перейду в другое — и ты меня не поймаешь, старик! Не поймаешь!
На последнем слове его перебил Коннор — будто специально вразрез с последним словом твари — тоже, как и старый эльф, монотонно произнеся:
— Поймал!
Вереск судорожно вздрогнул — и вцепился в столб руками, как будто боялся упасть.
— Поймал, — монотонно подтвердил Трисмегист.
Селена следила за всеми, затаив дыхание. Что они поймали? Кого?!
Мальчишка-эльф медленно взглянул на свою прикованную руку и слабо сказал:
— Больно… Эта… опять была, да?
Руки мальчишек распались, и Селена быстро подбежала к Вереску.
— Вереск, тебе больно? — Сама с искажённым от сочувствия лицом, она вглядывалась в мальчишку, который морщился, дыша часто и прерывисто. Боялась — до ужаса, но всё же положила руки на худенькие плечи.
Мальчишка-эльф сглотнул и шёпотом признался:
— Я как будто неделю не ел… И руку больно.
— Сейчас я тебе её посмотрю, — сказал Трисмегист и тоже подошёл ближе.
Именно его поведение убедило Селену, что тварь пока больше не появится. Она не знала, что сделал Коннор и что понял старый эльф, но поверила им.
— Мирт, пожалуйста, принеси с кухни поесть, — попросила она.
— И, кто-нибудь, сбегайте к Бернару за перевязочным материалом, — добавил Трисмегист. — Вереск поранил руку. Вывих я вправлю, но рану надо бы перевязать.
— Вы… — начал мальчишка-эльф, глядя на всех лихорадочно блестящими глазами. — Вы не боитесь? Не боитесь того, что во мне?..
— Так ты знаешь? — поразилась Селена.
— Я… подслушал разговор моего мастера, — признался Вереск. — Что я сейчас сделал?.. Как больно…
Колин, благо стоял позади него, схватил проциона и быстро вышел из домика. Благодарная мальчишке-оборотню, что не стал упрекать Вереска в том, что тот чуть не задушил Нота, Селена почти беспечно сказала:
— Ничего особенного. Потерпи немного. Сейчас тебе перевяжут руку и принесут поесть. Думай только об этом.
В домике остался только Мирт. Остальные неспешно вышли, и здесь-то Селена нетерпеливо спросила:
— Ну, что? Что вы поймали?
Коннор переглянулся с Трисмегистом и покачал головой:
— Нам надо это обсудить. Может, мы и ошиблись.
«Обсуждайте, — мысленно решила она, возвращаясь в домик. — Главное, что теперь есть надежда…»
Седьмая глава
Отправлять к Бернару никого не понадобилось. Выйдя из садового домика, а перед тем убедившись, что Мирт с сожалением, но точно посидит с Вереском до прихода всех остальных, Селена вошла в Тёплую Нору. Старый целитель сидел в гостиной, в кресле, сдвинутом подальше от активных игр малышни. Селена давно приметила, что он любит посидеть именно так, ненавязчивым наблюдателем. Правда, это не всегда ему удавалось. Его новые ученики, например, малыш-вампир Берилл или дракончик Риган, частенько подбегали к нему с каким-нибудь вопросом…
Но сейчас на ковре разложили самый большой паззл, который Джарри нашёл в городских магазинах, и дети все компанией: и старшие, и младшие — с торжествующими восклицаниями, а порой с недоумёнными вопросами пытались его сложить. Увлечённому народу было не до старого эльфа, так что Селена осторожно подошла к Бернару и попросила его сходить в садовый домик, заранее предупредив, что именно случилось с Вереском и почему. Старый целитель кивнул и, прихватив котомку, которую носил с собой постоянно («Где бы в другом месте, может, и не носил бы! А здесь, где детей много, — без неё никуда!» — ворчал он), вышел из гостиной.
Размышляя, что Коннор и Трисмегист наверняка сейчас засели в кабинете-веранде и что сейчас к ним пока нельзя, но так хочется узнать, что именно они поймали, Селена посидела в гостиной, в детском уголке, с засыпающим Стеном на руках. С сынишкой было уютно. Он прижался к ней, мягкий, приятно тяжёлый, посапывающий, выпятив губы, — настолько усталый от недавней возни на ковре, что сейчас не просыпался даже от радостных воплей тех, кто сумел найти и правильно вложить свой кусочек паззла. Но тревога заставляла Селену то и дело вскидывать глаза на входную дверь в гостиную. Когда же появятся Трисмегист и Коннор? Что они нашли? Кого поймали? Почему Вереск после их одинаковых кратких реплик пришёл в себя?..
Наконец она не выдержала и виновато попробовала «достучаться» до Коннора. Старший сын откликнулся сразу. Удивлённая Селена сообразила, что отклик пришёл не с улицы, а из самого дома. Посидев ещё немного, она сориентировалась и встала с кресла, заметив, что Вильма тоже встала и оценивающим взглядом осматривает малышню — видимо, соображая, как загнать их в комнату спать.
Сегодня с этим трудней — посочувствовала ей Селена, пробираясь по стеночке, чтобы никому не помешать. Сегодня малышня знает, что старшим ребятам никуда завтра не надо. Каникулы, а значит, можно подольше побыть вместе. У входа в коридор Селена оглянулась: Вильма вынула из кучи детей заснувшую прямо на краю ковра Шамси, девочку-оборотня. Моди уже спешил к ней с сонным Виллом на руках. Пока что старшие складывали засыпающих на диване. Потом-то ребята помогут перенести малышню на второй этаж. Ага… Сильвестр передал с пола ещё одного заснувшего — малыша Брина. Ирма сидит, сосредоточенно прикусив губу, в глазах отражаются серьёзные размышления. Не-ет, эта егоза точно не будет спать, пока её не загонят в спальню. Или не отнесут — брыкающуюся и хихикающую.
Убедившись, что на неё никто не смотрит, Селена поспешила к бельевой, где эту ночь должен будет спать Перт.
Ух ты!.. В бельевой сидела целая компания!
При виде Селены с ребёнком народ замолк, а Коннор встал, уступив место на нижней широкой полке, уже освобождённой от стопок постельного белья.
Перт. Колр. Трисмегист. Джарри. И Коннор с Хельми. Тесновато. Но Селена прямо-таки чутьём почуяла, что атмосфера… стала светлей, что ли?
— Ну что? — поторопила она. — Что вы там поймали?
— Мы не столько поймали, — медленно начал Трисмегист, неопределённо глядя на Коннора, — сколько… Впрочем, вы правы. Мы поймали демоническую сущность и связали её магически. То есть Вереск до выяснения, как уничтожить тварь, остаётся её носителем. Но сущность никому не причинит вреда. Не сумеет. Так что теперь у нас есть время для поисков и нужных действий.
— Не совсем поняла, — призналась Селена, поудобней укладывая сынишку — головой к своему сердцу.
Мужчины переглядывались в молчании, и тогда Коннор спокойно сказал:
— Когда та тварь полностью овладела сознанием Вереска и когда она эмоционально отреагировала на наше появление, она не подумала о том, что стала видимой для Трисмегиста и для меня. Эмоции — это яркая вспышка. А мы оба сильные видящие. Кроме всего прочего, тварь забыла о том, что тоже может быть уязвимой. Видимо, в последнее время ей не приходилось встречаться с такими. Разговаривая с нами, радуясь тому, что Трисмегист её не узнаёт, она всё больше выдавала себя. Первым попытался поймать её Трисмегист. Глядя на него, я вспомнил, что меня он тоже готовил к встрече с разными… — он усмехнулся, — неприятностями. Я не только заметил, что он делает, но и вспомнил этот приём. Заставляя тварь болтать и не отвлекаться на наши действия, мы с обеих сторон запустили в тело Вереска ловчие магические нити. Когда сущность совсем расслабилась — а ей нравилось дразнить Трисмегиста, мы одновременно (ну, почти одновременно) пробили нитями её центр сознания и полностью оплели её. Теперь она не может властвовать над телом Вереска.