Эльфы посмотрели друг на друга.
— Разве только ради смеха, — медленно сказал второй и протянул Колину два листа. — Слушай внимательно и запоминай: заходишь в кабинет, оформляешь бланк и письменно отвечаешь на вопросы теста. Ты всё понял?
Он посмотрел на мальчишку-оборотня с таким недоверием, что Колин чуть не засмеялся. Но вспомнил братство, частью которого являлся, и спокойно склонил голову.
— Понял.
Он вошёл в кабинет, сообразив, что опоздал-таки на пару минут. Оглядел помещение с несколькими учениками своей параллели, но из классов для эльфов, и удивлённого преподавателя, принимавшего готовые тесты, и, поздоровавшись с ним, уселся за первый стол. Некоторое время ощущал, как спину сверлят изумлённые и возмущённые взгляды будущих однокашников по факультативу. Но, углубившись в оформление бланка, вскоре забыл о них. Закончив с первым листом, куда надо было вписать личные данные, он придвинул к себе второй.
И хмыкнул. А он боялся! Весь тест состоял из двух заданий: первое — перевести данные фразы на столько языков, сколько знаешь. Включая старинные и истинные языки всех рас. А вторая часть — перевести все фразы, данные на всех других языках. И, счастливый, Колин принялся за дело.
К сожалению, листа не хватило. Он выпрямился за столом и, улучив момент, когда преподаватель в очередной раз оглядел конкурсантов, поспешно поднял руку.
— Чего тебе? — резко спросил эльф.
— Извините, — осторожно сказал Колин, — мне нужен ещё один лист.
Преподаватель некоторое время смотрел на него, скептически скривив рот, потом встал и подошёл. Колин повернул тест-лист так, чтобы тот видел записи. Эльф сначала склонился над ним, упираясь руками в стол, а потом схватил лист и приблизил записи к глазам, словно не поверил.
— Ты знаешь язык эльфийских первомагов? — не веря глазам, спросил он мальчишку-оборотня на древнеэльфийском.
Ученики, которые подняли головы, явно собираясь поразвлечься за счёт дурачка-оборотня, решившегося залезть в элиту из элит пригородной школы, замерли, вытягивая шеи: «Что? Что там?»
— Да, знаю, — на том же языке откликнулся Колин. — Я могу читать и писать на нём. Разговорный даётся сложней. Я говорю на нём с акцентом.
— Но он очень трудный для восприятия… оборотня, — с недоумением сказал тот.
— Драконий трудней, — уже философски сказал Колин, сообразив, что его не выгонят с тестирования. — В нём слишком много шипящих, которые мне трудно выговаривать. Зато буквы читаются легче. Правда, на драконьем пишу я только печатными.
— Драконий… Но откуда ты столько знаешь? — уже на современном эльфийском спросил преподаватель, явно проверяя, знает ли мальчик и современные языки.
— Я переписывал много старинных книг, — объяснил мальчишка-оборотень. — Одновременно заучивал слова. А старшие рассказывали мне, как звучит то или иное слово. Вот и всё.
— Вот и всё, — задумчиво повторил преподаватель уже на всеобщем. — Но зачем тебе эти языки? Ученики, которых мы набираем в этот класс, обычно потом поступают в университет, который затем выпускает в основном дипломатов. Ты хочешь стать дипломатом? — Он заглянул в заголовок теста и поправился: — Ты хочешь стать дипломатом, Колин?
— Нет. Я слышал, что есть такие учёные, которые занимаются только самим языком. Мне тоже хочется. Я могу и не поступить в университет, но мне нужны основы.
— А кто с тобой занимался дома?
— Мои старшие братья говорят со мной на этих языках, а за значением некоторых слов, которых не понимаю, я обычно обращаюсь к нашим учителям, эльфам. Я из пригородной деревни, — объяснил Колин.
— Сколько же книг ты успел переписать?
— Ну, они же старинные. Текста там мало. За последние два года — двенадцать. — Помолчав, Колин застенчиво добавил: — Ну, и помогал переписывать те, которые не успевали переписывать другие.
— Пойдём со мной, — велел принимающий собеседование эльф, и Колин встал из-за стола.
В коридоре один из дежурных преподавателей грозно встал при виде вышедших, явно решив, что дерзкого оборотня выгоняют с экзамена, но сказать ничего не успел.
— Мне нужен Понцерус. Он ещё не ушёл?
— Нет, он во втором кабинете, рядом с библиотекой.
— Идём, Колин.
Понцерусом оказался седовласый эльф, высокий и крепкий старик, при виде которого Колину сразу припомнились картинки в одной из книг про эльфов-воинов.
— Здравствуйте, — тихонько сказал мальчишка-оборотень.
Старик мазнул по нему бесстрастным взглядом и обратил глаза на преподавателя.
— Слушаю тебя, Райхон.
— Взгляните. Этот лист заполнял мальчик-оборотень Колин.
Бегло просмотрев ответы, Понцерус снова мельком взглянул на мальчишку и перевёл взгляд на Райхона.
— Вы опросили его?
— Мальчик переписывал магические книги. Языковая практика от старших в семье.
— Перескажи мне названия тех книг, которые ты переписывал, — не глядя на Колина, велел Понцерус на древнеэльфийском.
Колин хотел было сказать, что не все книги были на древнеэльфийском, но сообразил, что объяснить так — протянуть время. Поэтому просто вспомнил личный список, который вёл в отдельной тетрадке, и начал перечислять. Закончил он двумя названиями на драконьем, очень надеясь, что этот грозный Понцерус знает язык и не будет ругаться, будто Колин хвастается.
Теперь Понцерус смотрел на него в упор. И Колин опять понадеялся, что старик эльф всё же слышал перечисляемое ему: по отдельным взглядам старого эльфа мальчик понял, что Понцерус изучает его личную магию.
— Откуда? — последовал новый вопрос.
Поскольку Понцерус смотрел в это время на уровень сердца Колина, где магия концентрировалась плотней всего, мальчик-оборотень, не задумываясь, ответил:
— Из подземелья Старого города магов.
— Что ты там делал?
— Мы, — уточнил Колин. — Нас было много. Мы искали Рунный Смарагд.
Старик снова замолчал, всё так же тяжело глядя на Колина. Потом медленно спросил — безразлично, без всякого выражения:
— Почему ты хочешь заниматься в группе?
И опять Колин понял, что старик Понцерус имеет в виду.
— Мне хочется говорить на этих языках с собеседниками. Получать разговорную языковую практику.
Теперь старик смотрел прямо в глаза. Внимательно, будто старался заранее найти ответ на следующий вопрос. Колин уловил во взгляде сожаление и тихонько вздохнул.
— Ты понимаешь, что мы не можем тебя взять?
Колин помолчал, стараясь перебороть подступающий плач, не подобающий мальчишке его возраста, и справиться с коченеющим от напряжения горлом.
— Да, понимаю.
Краем глаза заметил движение сбоку. Это Райхон чуть отпрянул от него, удивлённый. Но Понцерус не закончил.
— Но тогда почему ты пришёл на собеседование?
— Мне… было интересно, какие задания могут быть на нём. — Помолчав, Колин, еле сдерживая слёзы обиды, ровно спросил: — Я могу идти?
— Иди.
Закрывая дверь за собой, Колин услышал негромкий голос Райхона:
— А что делать мне? Заниматься с теми неучами, только потому, что они эльфы? У мальчика замечательный языковой…
Дверь закрылась.
Слёзы высохли, так и не успев пролиться. Колин вздохнул. Он понял, что Райхону понравилось выполненное им задание, и мальчишке-оборотню полегчало. Он прошёл мимо комиссии в коридоре, вежливо попрощавшись с обоими эльфами, и побежал к лестнице. Белую голову Мики он увидел сразу. Мальчишка-вампир, сгорбившись, сидел на последних ступеньках лестницы и по привычке что-то мастерил, благо материал для дела всегда у него имелся в школьной котомке. На звук лёгких шагов оборотня — Колин специально шаркнул, предупреждая о своём появлении, — Мика обернулся, кивнул и снова принялся за дело.
Колин присел рядом.
— Как? — равнодушно спросил Мика.
Мальчишка-оборотень покосился на него. Если бы Мику взяли в спецкласс, он бы сейчас прыгал и сиял. Значит…
— Как у тебя, — отозвался Колин.
— Почему?
— Оборотень. А у тебя?
Мика внезапно расхохотался, и детальки, которые он пытался соединить между собой, рассыпались. Мальчишки быстро похватали с пола мелкие предметы и переглянулись. Колин начал подозревать, что дело у Мики заключается примерно в том же, что и у него. И тот подтвердил:
— Выгнали за неподобающее поведение на экзамене. — Помолчав, добавил: — Я забыл, что надо опустить глаза.
— Экзаменатор — эльф? — вполголоса спросил Колин.
— Угу.
После памятных событий вампиры негласно оказались приниженными перед эльфами, которые в любой момент могли заглянуть им в глаза и заставить отвернуться или отвести взгляд в сторону, не в силах выдержать его. Но Мика-то — часть братства. Он не замечал властного эльфийского взгляда. И, кажется, на этот раз именно это помешало ему выдержать тестирование.
Колин вздохнул.
— Что делаем?
Вопрос насущный. Как сказать братству, что провалили тестирование, если провален не сам экзамен? Не сказать — нельзя. Ребята всё равно узнают, едва только они двое снимут блокирующие браслеты. Да если бы и браслеты не снимать — всё равно узнают. Поздно или рано. Так лучше сейчас придумать отговорку, что провал — не самое страшное в их жизни.
— Будем врать? — деловито спросил оправившийся от обиды Мика.
— Трудные вопросы? — в ответ предложил версию Колин. — У меня старинный драконий плохо получается. Устно.
— Так тебе наши и поверили, — пробормотал мальчишка-вампир. — Все слышали, как ты с Хельми иногда болтаешь.
— Ну, тогда неправильно перевёл фразу.
— Это может сойти, — согласился Мика. — Ладно, а у меня что? — Он задумался и хмыкнул: — Геометрия! Я не все теоремы знаю.
— Что вы здесь делаете? — раздался над их головами строгий вопрос.
Мальчишки слетели со ступенек, куда было уселись, чтобы обговорить своё поражение. На лестнице стоял Понцерус. Старик эльф, насупившись, смотрел на обоих мальчишек, а они, растерянные, на него.
— Мы… — начал Колин и вздохнул. — Мы сейчас уйдём.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сурово заметил старый эльф.