А ведь он не упал духом после известия о вселении в него сущности только потому, что первая мысль после этого известия заставила его поднять голову: «А что бы сделал на моём месте Коннор?» Он представил себе братство в мансарде, представил себе кроватную пентаграмму. И взялся за книги. Нет, ему не удалось ничего найти, и потом стало хуже, но всё чаще на ум приходили странные мысли о том, что демоническая сущность вселилась в него именно потому, что он дал слабину. Слабость заключалась в том, что он обуреваем необоснованной гордостью и обидой. И ещё были какие-то непонятные обрывки мыслей, что Тёплая Нора не уравнивает своих обитателей, а… Дальше он формулировать не мог, и всё же, всё же…
И настал тот миг, когда он крепко пожалел, что ушёл в некромаги.
— …Искренне ли ты жалеешь об этом?
Он вздрогнул и машинально облизал пересохшие губы, с недоумением обнаружив, что у него болит горло. И внезапно понял, что последние мысли он не проговаривал про себя, а высказывал вслух! Изумлённый, он взглянул на спросившего.
Трисмегист смотрел на него сквозь сияющие упорядоченные схемы заклинаний, похожие чем-то на те, что Вереск видел в книгах Мики. Смотрел спокойно и выжидательно.
— Да.
— Ты осознал, что желание стать не лучше, а выше, — это слабость?
— Д-да…
— Сумей перенести изгнание.
Эти слова прозвучали даже не приказом, а простыми словами обыденного разговора, и Вереск не сразу понял, что от него требуется. Но когда «стены башни», куда он добровольно вошёл, дрогнули, он выпрямился и мысленно пообещал: «Сумею!»
Тварь вылетела из него так, как он не ожидал.
Вылетела и врезалась в «стену», неожиданно упругую. Вереск даже отшатнулся, решив, что демоническая сущность немедленно по инерции движения оттолкнётся от «стены башни» и снова вляпается в него. Но «стена» только вздрогнула и мелко-мелко закачалась от стараний твари отлепиться от неё. Вереск видел косматую спину твари, похожей в физическом теле на некое животное, и поражался, что вот это сидело в нём так долго, выпивая его силы и заставляя его… Он прикусил губу. Он хотел властвовать, но дал этой низшей дряни возможность властвовать над ним! Коннор бы себе этого не позволил — быть захваченным низшей демонической сущностью! Неужели его загадка в том, что он легко относился ко всем своим силам? Не считал их чем-то высшим?
Тварь отодрала морду от «стены», оглянулась на него и пронзительно заверещала.
Вздрагивая от страха, что она вернётся в него, Вереск суматошно думал: «Я не знаю, почему так, но я обязательно пойму, почему Коннор внешне легкомыслен — с такими силами и умом, с такими знаниями. Я постараюсь… Нет, я сделаю это — пойму!»
А Трисмегист обошёл «башню» и вместе с Пертом принялся опутывать тварь в солнечные круги, легко снимая их с пентаграмм, пока Ильм лепил вокруг них защиту.
… Братство проснулось. Мальчишки переглянулись в темноте и почти одновременно надели кольца, блокирующие от них Вереска. Тот освобождённый от манипулирующей магии Коннора, мгновенно провалился в глубокий сон, и мальчишки получили возможность поговорить.
Для чего все осторожно перебрались на кровати Коннора и Мирта и уселись друг напротив друга. Помолчали, не зная, с чего начинать разговор.
— Я не знал, что он завидует мне, — прошептал Коннор.
— А он хоть раз надевал браслет с нашими снами? — шёпотом поинтересовался Мика. — Мне не нравится, что он думает: нам это всё так легко достаётся.
— Считаешь, он про меня из-за этого так думает? — задумался Коннор. — То есть мы-то ему, конечно, кое-что рассказывали, когда готовили ловушки для снов, но…
— Он не воспринял это всерьёз, — закончил Мирт. — Он думал — мы всё сочинили, чтобы заставить Белостенных раскаяться.
— Надо будет ещё раз рассказать ему обо всём и попросить Эрно объяснить ему, откуда у него такие шрамы на спине, — тихо сказал Колин. — Вереск должен поверить, иначе он будет считать, что и мы немного… ну…
— Превышаем себя? — подсказал Мика.
— Чувс-ствуем с-себя выш-ше того, кто мы ес-сть, — предположил Хельми.
— Ага, — согласился Мика.
— Ладно, это сделаем, — деловито сказал Коннор, — а пока…
— Слушайте, а мы так и не узнали, кто эта демоническая сущность, — напомнил Мирт, поспешно перебив его. — Сон слишком быстро прервался.
— Да-а, — вздохнул Мика, — так и не узнаем, кто это — знакомый Трисмегиста.
— Я думал — вы поняли, — с недоумением сказал Коннор, и ребята в изумлении уставились на него. Он удивлённо усмехнулся. — Вы что же — не посмотрели на его личное поле? Когда эта тварь повисла на стенках магической башни, Трисмегист сразу узнал её, а по прошлому — я узнал старика, который пошёл за Вереском в нижний город.
— Его преподаватель? — ахнул Мика и, согнувшись, оглянулся на кровать в середине кроватной пентаграммы. Шёпотом переспросил: — Это тот старик, который заметил, что Вереск убегает в нижний город? Но разве твари его типа так быстро появляются?
— Я тоже этого не понимаю, — виновато сказал Мирт. — Насколько я слышал о них, они появляются из неприкаянных душ, но процесс перерождения слишком долгий. Так почему же этот старик превратился в демоническую сущность так быстро?
— Он и тогда был страшным, — пробормотал Колин и поёжился, вспомнив страшного старика, вызвавшего дикую магическую силу, чтобы убить путешественников по нижнему городу. Не будь там Вереска, они бы все погибли. Точней — не будь там Селены, в чьём личном поле Вереск увидел что-то родное…
— Ничего ос-собенного, — задумчиво сказал Хельми. — Процесс был ус-скорен нижним городом. Дикая магия с-сделала из с-старика чудовище, подготовив его к перерождению в злобное с-сущес-ство. А Рунный С-смарагд доверш-шил начатое. Ведь он тоже перенас-строился из-за влияния дикой магии. Вс-спомните, как он влияет на эльфов. А потерявш-шийс-ся нес-счас-стный с-старик легко попал в его капкан.
— А ведь точно, — подхватил его рассуждения Мика. — Мы-то ушли оттуда — пусть и с грохотом, — любовно вспомнил он. — А его оставили там. Умирать без Рунного Смарагда.
— Хуже другое, — сказал Коннор и замолк, словно пытаясь что-то решить. — Рунный Смарагд стал его неотъемлемой частью. Мы как будто вырвали этому старику сердце. А винил он в произошедшем Вереска. Ведь если бы Вереск не сбежал в нижний город, старик-преподаватель жил бы и сейчас.
Колина передёрнуло от жути и жалости к Вереску. Тварь мучила мальчишку-эльфа, в сущности, за дело. Или он, Колин, не прав? Промолчав о своих мыслях, мальчишка-оборотень прислушался к беседе побратимов.
— И что дальше? — наседал на Коннора Мика. — Куда теперь эта тварь отправится? Что с неё сделает Трисмегист? И, кстати, ты так и не сказал, откуда эта сущность знает Трисмегиста! Коннор! Ты же это знаешь? Скажи! Умру же от любопытства!
— Мы тоже, — тихонько улыбнулся Мирт. — Умрём. Коннор, а ты правда знаешь?
— Ну, я заметил кое-что в линиях полей Трисмегиста и этого старика-сущности, — вздохнул Коннор. — Они не были знакомы — если вас это интересует. Старик по Рунному Смарагду определил, что его оставил в нижнем городе Трисмегист. Ведь сначала камень дал старику силы — и очень большие. Старик многое узнал от Рунного Смарагда и позавидовал Трисмегисту, примерно так, как Вереск позавидовал мне. И заочно возненавидел его, считая себя лучшим. Вот и вся история их знакомства.
Ребята посидели, глядя на кровать со спящим Вереском. Первым заговорил Мика.
— Мирт, как ты думаешь, он останется? Ну, у нас?
— Не знаю, — пожал плечами мальчишка-эльф. — У меня впечатление, что он думает остаться здесь. Но думает тогда, когда ему плохо. Как только он поймёт, что теперь он свободен и больше не будет убивать… Нет, мне сложно предсказать его желания.
— Но ты же его мастер! — настаивал Мика.
— И что с того? — переспросил Мирт. — Лучше бы он попросил быть его мастером кого-то другого. Он так беспорядочен, что я иногда чувствую себя дураком.
— А давайте поговорим завтра утром? — предложил Коннор и так вкусно зевнул, что остальные, глядя на него, тоже зазевали. — Не забудьте, что у нас впереди возможный побег Пренита. Надо бы выспаться.
— А ты уверен, что мы проснёмся? — подозрительно спросил Мика.
— Моя сигнальная метка на нём — помните, я говорил вам? Когда Пренит встанет с кровати среди ночи, я проснусь. А там уже — по обстоятельствам, буду вас будить или нет. Если он и впрямь в бега пустится, разбужу.
— А если он сегодня никуда? — спросил Колин.
— «Ес-сли» не будет, — вкрадчиво проговорил Хельми. — Он побежит с-сегодня.
— Откуда ты знаешь? — изумился Мирт.
— Когда я принёс-с Ирму в детс-ский уголок, он привёл туда же Айну, потому что не знал, куда дальш-ше её вес-сти. Я с-снял с-с руки Ирмы брас-слет и поворчал на неё, что она нос-сит слиш-шком тяжёлые украш-шения. Брас-слет ос-ставалс-ся на с-столике, когда Вильма увела малыш-шей на второй этаж. А когда я с-спустилс-ся вниз выпить воды перед с-сном, брас-слета на с-столике не было. У нас-с у вс-сех ес-сть брас-слеты. Кроме Верес-ска и Пренита. Но Верес-ску брас-слет пока не нужен.
И Хельми замолчал.
— Ну ты и интриган, Хельми. Небось, специально спустился, чтобы проверить, на месте ли браслет, — ухмыляясь, прошептал Коннор и столкнул с края своей кровати Мику. — Быстро спать! Нас ждёт сегодня долгий путь.
Двадцать первая глава
Прежде чем уснуть, Колин, сонно таща на себя одеяло, услышал шёпот Коннора:
— Спи, мама Селена. За нас не беспокойся.
Мальчишка-оборотень слабо улыбнулся: незримое присутствие старшей кровной сестры он чувствовал так же, как и остальные ребята братства, но положился на Коннора, говорить с ней или нет. Да и ему лучше знать, что должна услышать Селена, а чего — не должна, чтобы заранее не бояться за своих младших братьев.
… Как часто бывало: только глаза закрыл — и тут же услышал шёпот:
— Подъём! Пренит в бега подался!
Мальчишки вылетели из-под одеял одеваться. Они не сомневались, что Пренит от слежки не уйдёт: магическая метка — вещь серьёзная, но запланировано несколько дел, которые приходилось решать в спешке, пусть эти дела и обговорили заранее. Судя по еле видневшимся на стене, над дверью в мансарду, часам, спали они всего ничего — час-полтора, и Колин мысленно похвалил себя за свёрнутый сон. Впрочем, его братья, кажется, тоже использовали нужное заклинание.