— Он… не переес-ст? — прошептал Хельми.
— Спроси его сам! — огрызнулся, сам того не желая, мальчишка-эльф.
— Коннор! — в полный голос позвал юный дракон. — Ты не жадничаеш-шь?
Не ожидавший, что дракон воспримет его предложение всерьёз, Мирт вздрогнул.
От Джарри оглянулись Мика и Колин.
А Мирт уже с надеждой уставился на мальчишку-некроманта.
Тот сначала не подавал никаких признаков, что слышал старшего собрата, а потом неловко, будто страшно устав, медленно отнял ладонь от земли и выпрямился, всё ещё сидя на коленях. Лицо похудело настолько, будто он не силы качал, а работал физически.
… Выпрямившись, он оглянулся. Не на Мирта или Хельми, а в сторону отца. А потом с трудом, по-стариковски тяжело встал и подошёл к младшим.
— Мика, — сипло позвал он. — Что там у нас с грядкой?
Если сначала Мирт удивился, почему Коннор спросил не его, а именно Мику, то потом сообразил: кто — кто, а хозяйственный Мика первым побеспокоился о провизии после нападения мёртвых корней. И наверняка уже сбегал проверить, как там и что.
— Эти чёрные корни её уничтожили, — мрачно доложил мальчишка-вампир. — Они взрыхлили землю грядок. Несколько морковок уцелело, потому что успели подрасти. Я их собрал. Вот они! — И он поднял за зелёные хвосты кучку корнеплодов.
Сами не заметили, как все расселись на корточках вокруг Джарри.
— Есть проблема, — сказал Коннор, который выглядел очень и очень спокойным. — Мне эту проблему решить легко. Но я не один, поэтому спрашиваю вас. Ситуация такая: если я оставлю тёмных друидов в живых, они постоянно будут пытаться нас уничтожить. Под их властью весь мёртвый лес, а значит — все его ресурсы для нашего уничтожения. На переговоры они с нами не пойдут. Мы для них жертвы. Это первый вопрос, который бы я хотел вам задать.
После первых же фраз о тёмных друидах братство словно затаилось. Колин сжал руки на груди, будто пытаясь отодвинуть от себя всё, что услышал. Хельми упрямо наклонил голову. Мирт неслышно ахнул и побледнел. Мика обиженно смотрел куда угодно, только не на Коннора.
— Итак, мы решаем, — безжалостно напомнил Коннор, очень хорошо понимая чувства братьев. — Без их смерти нам отсюда не выбраться. Это первая и, пожалуй, единственная преграда на нашем пути к свободе и к обычной жизни.
— А тебе обязательно нужно наш-ше позволение, — медленно договорил Хельми.
— Нет, не нужно, — легко ответил мальчишка-некромант. — Я уже убил троих — когда понял, что они идут по моему следу с намерением убить меня. А что ты хочешь, Хельми… Чтобы я без вашего ведома убил остальных? Ты боишься знать об этом?
— Не переворачивай, Коннор, — лихорадочно блестя глазами, сказал Мирт. — Я могу на тебя положиться во всех случаях, даже самых жестоких… Нет, я не о том… Коннор, это правда, что по-другому нельзя?
— Расчёт простой: или мы, или они.
— Но ты же умный! — поднял голову Колин. — Ты же и раньше чего только ни придумывал… Может, и сейчас?… Ну, чтобы и они остались в живых, и мы бы выбрались отсюда живыми? Или… Никак?
Начиная раздражаться, Коннор постарался с минуту подышать, прежде чем ответить на наивный вопрос мальчишки-оборотня.
— Колин, твои руки и ноги в пятнышках, — напомнил он. — Это пятна от проникновения мёртвых корней в твоё тело. Если бы не Хельми и я, эти корни напились бы твоей крови. Крови Мики. Крови Джарри. И нашей. Вот такой выбор перед нами.
— А что потом? — вызывающе спросил Мика. — Ну, убьёшь ты их. А потом? Мы сразу сумеем выйти из этого мёртвого леса?
— Нет, не сразу. Мёртвый лес нашпигован всяческими страшными колдовскими штучками тёмных друидов, — сказал Коннор. — Их очень много. И даже после смерти друидов нам придётся много поработать, чтобы выбраться отсюда. Но будет одно подспорье: тех, кто специально на нас хочет натравливать мёртвых, уже не будет. И никто не будет идти по пятам за нами, когда мы начнём пробиваться к опушке, одновременно уничтожая заклинания друидов.
— А зачем их уничтожать?
— Напомню. Главное здешнее заклинание — отводит не только глаза живого существа, но и его память. То есть мы, даже избавившись от тёмных друидов, но не уничтожив их заклинания, будем мотаться по этому лесу долгое время. Возможно, пока наши взрослые не пробьются к нам.
— Я… не могу решать, — прошептал Колин. — Это слишком страшно.
— Колин прав, — заметил Мирт, передёрнув плечами. — Коннор, а может, ты найдёшь другой способ нейтрализовать их?
— У меня голова пустая, — признался мальчишка-некромант, — когда я думаю о тёмных друидах. Может, придумаете вы?
- “Нейтрализовать” — хорош-шее слово, — признал Хельми. — Может, в твоих запас-сах заклинаний ес-сть такие, которые могут в этом помочь?
— Каким образом?
— Коннор! — обрадовался Мика. — А если их самих к капищам привязать, что будет?
— Не знаю, — смутился мальчишка-некромант — и про себя усмехнулся: начали думать! А то взвалили только на него то, в чём он и сам не уверен, а ведь что-то делать надо! И добавил: — А кто вязать их будет?
— Помнишь, как ты некромагов Перта вырубил? — оживился Мирт. — Может, и сейчас так сделать?
— Не думаю, что эти друиды захотят честного боя со мной, — покачал Коннор головой, вспоминая рогатую голову того, за кем он гнался, пока ему не отвели глаза, преградив дорогу.
— А как ты х-хотел их убить? — поинтересовался Хельми. — На расстоянии или?..
— Я наполнен серой магией, — хмыкнул мальчишка-некромант. — Если и убивать, то, конечно, на расстоянии. Например, те же кости. Поднять их мне теперь легко. И направить остриями в мишени — сейчас легче лёгкого…
— А корнями ты можешь командовать? — вдруг спросил Мирт, который насупился так, словно пытался что-то понять. — Ну, вот как они? Поднять из земли и направить?
— Могу. И что?
— А если эти корни направить на друидов? — быстро спросил Колин.
— А если вообще устроить им весёленькую жизнь? — задумчиво спросил Мика, и все уставились на мальчишку-вампира, который насупился от напряжения.
— Это как? — не выдержал Коннор.
— Ты же сказал, что сил теперь у тебя много. Я так понимаю: ты можешь контролировать тёмных друидов, а Мирт пока начнёт добираться до эльфийского леса, а следом Хельми — до драконьего неба. Это дело долгое. Ну и… Собрать те же корни и заставить их напасть на своих хозяев. Как только тёмные друиды разберутся с корнями (а это будет не сразу, потому что обалдеют!), ты собираешь кости и заставляешь их кружиться вокруг друидов. Ну и всякое такое.
— И что нам даст оставленная им жизнь?
— Коннор, пусть их судят взрослые, — как маленькому, объяснил ему Колин. — Например, власти нашего города. Ведь ты же сам сказал, что здесь погибали универсальные маги. Ну, Джарри ты же просмотрел — и в его личном пространстве нашёл эту историю. Ну и пусть эльфы с ними разберутся. Или драконы. Да, Хельми?
Коннор тоже задумчиво оглядел братьев, наконец-то, с найденным решением расслабившихся и сейчас здорово похожих на заговорщиков.
— Ну, ладно, — медленно сказал он. — План таков: сначала я науськиваю мёртвые корни на тёмных друидов. Мирт в это время ищет дорогу в эльфийский лес и лечит Джарри. Как только друиды освобождаются от корней… — Он замолчал, прикусив губу, а потом фыркнул: — А почему бы не заставить капища воззвать к своим хозяевам, чтобы выпить их кровь? Согласен! Начинаем? Начинаем!
И они начали.
Глава восемнадцатая
Подглядывать нехорошо — говорила Селена.
Ирма не понимала: как это — нехорошо? Столько всего узнать можно! Да ещё порадоваться, что знаешь то, о чём другие не догадываются… Правда, однажды сказанное Селеной сбылось. Волчишка вместе со своими бессменными сопровождающими увидела, как во дворе своего дома оборотень Сири наказывает своего младшего сына. Порка эта потом несколько ночей снилась Ирме в жутких кошмарах, так что долгое время она обходила дом и двор Сири, да и самого злющего оборотня стороной.
Подслушивать нехорошо — говорила Селена.
А Ирма удивлялась: как это — подслушивать нехорошо?! Столько всего узнать можно раньше других! И таинственно помалкивать, пока остальные не узнают или пока им не расскажут. И потом промолчать — даже когда все будут удивляться. Ух, как здорово всё знать — всё, что остальным сразу не скажут! Но помалкивать — ещё лучше! Это чтобы в следующий раз на неё, маленькую волчишку, никто ничего не подумал, а значит — не заподозрил, что она подслушивает.
Но в этот раз…
Подкравшись к небольшой толпе у Лесной изгороди, Ирма услышала то, о чём не хотела бы слышать до тех пор, пока всё не образуется. А подслушанное ясно показало, что образовываться “это” явно не собирается.
Из подслушанного тогда сложилось всё, что ранее она не понимала: и отсутствие брата, и странное враньё Селены (а то, что Селена врёт, — Ирма давно знала), и странная, слишком долгая отлучка братства, и даже страшное происшествие с Джарри, и внезапный дождь, и пустота, о которой очень неохотно говорил Берилл… Ирма, обернувшаяся в волчью ипостась, осторожно выбралась из кустов, рядом с которыми стояли все, ненароком объясняющие ей, что случилось в последние дни, перебежала в ряд других кустов и ускользнула подальше от Лесной изгороди.
И засела в саду Тёплой Норы. На отогнутые ветки кустов, обняв коленки…
Сначала Ирма вволю нарыдалась — до заикания, до неосознаваемого качания всем телом, с бессмысленно вытаращенными глазами на то, что она не видела… Потом жуткий плач, какого у неё никогда не было в жизни и который она почему-то не могла прекратить, как-то сам закончился. Но бессмысленность состояния осталась. Она даже не заметила, что провела под кустом несколько часов. Не услышала, что её ищут и зовут… Попробовали бы её разыскать, если она того не хотела. Даже Вади не нашёл бы…
Интересно, а он искал?
Забурчавший живот подсказал, что скоро ужин. Скоро. Голод и это соображение о времени медленно привели девочку в полное сознание. И волчишка начала думать.