От торопливого ответа Берилла Лада побледнела:
— Я предложил ему сесть со мной, потому что я лучше всех могу объяснять, если в нашей группе кто-то чего-то не понял. А он мне говорит: не лезь! Я подумал, что он меня не понял, и хотел объяснить ещё раз. А он опять говорит: я тебе сказал — не лезь ко мне! Будешь ещё лезть — я тебе такое сделаю, говорит! Таких, как ты, говорит, мы на капище сотнями укладывали! Коннор, что такое капище?
Коннор смотрел в глаза расстроенному Бериллу, который только подозревал что-то плохое в словах Ивара и не представлял всего ужаса, который прятался в значении этих слов… Хуже, что Коннор внутренне угрюмо признался себе в собственной беспомощности: у него самого нет воображения, как можно ответить на вопрос десятилетнего мальчишки-вампира, чтобы не ужаснуть его. И единственное хорошо: Берилл заинтересовался лишь значением слова “капище”, а не фразой “Таких, как ты”. Поэтому Коннор дружески взъерошил светлые волосы Берилла и сказал:
— Давай я тебе вечером отвечу, ладно? Помнишь, Селена иногда странные слова говорит? Ну, эти — которые в пословицах и поговорках? Чтобы их понять, надо знать историю их возникновения. А некоторые слова так вообще старинные. Их сейчас в нашей речи нет. Я посмотрю в книгах, а потом скажу тебе.
— Старинные? — с разочарованием спросил Берилл. — Тогда неинтересно.
И, успокоенный, убежал к своим, которые уже столпились на улице, и Ирма проверяла, все ли со скейтами…
— Только бы не спросил у брата, — пробормотал Коннор, шумно выдыхая и с тревогой думая: знает ли Александрит древнюю историю своего народа? Сумеет ли деликатно объяснить младшему брату, что имел в виду пришлый Ивар?
— Почему Ивар так сказал?! — рассердилась Лада. — Неужели нельзя было…
— Не думай об этом. Скорей всего, Ивар даже не понял, что сильно обидел Берилла, — тяжело сказал Коннор. — Боюсь, он не понимает, что и когда можно говорить, а когда и что — нельзя. Посмотри. Видишь, что он делает? Он спокойно говорит с Бериллом и показывает ему выбранный скейт.
— Может, рассказать Селене? — передёрнув плечами, предложила Лада. — Пусть она с ним поговорит, как говорить не надо? Нас-то он вряд ли послушает, а вот её…
— Дело не в его речи, — возразил мальчишка-некромант, присматриваясь, как Ивар идёт к Пригородной изгороди и, чуть не доверительно склонившись к Бериллу, что-то говорит ему, а мальчишка-вампир в ответ смеётся. — Дело в том, что он… В общем, он не понимает… Вот ведь… Я тоже слов не найду, чтобы объяснить. Он захотел сидеть с Гарденом, а потому резко отказал Бериллу. И отказ этот выразил так, как ему удобно. Как он привык. Не подумал, что может обидеть.
— Он же так перессорится со всеми, — прошептала Лада. — Не станем же каждому объяснять, что он выражается так, как привык. А если наши захотят дать ему отпор? Он драться-то умеет, Коннор? Или он ответит… — у неё перехватило дыхание. — По-своему? Как тёмный друид и некромаг? Чёрными корнями?
— Скажу Селене, как ты предложила, — решил Коннор. — Она лучше моего скажет ему. Может, — неуверенно договорил он, — он её и послушает… Пойдём. Теперь я чувствую, что мне эта прогулка точно нужна.
Они выполнили своё намерение, но, шагая по узкой тропке за садами, поглядывали на пейнтбольное поле, по круговым дорожкам которого мчались ребята на скейтах. Ивар пока плёлся позади, несмотря на видимый азарт. Коннор первым заметил:
— Что-то у него, кажется, с равновесием не то.
— Думаешь, друиды били его по голове? — мгновенно угадала Лада его “кажется”.
— Голова-то у него бритая. Некромаги хоть и подлечили его, но два шрама точно есть. Хоть и видны еле-еле. Так что возможно…
Они дошли до Пригородной и вошли в деревню. Лада побежала к Анитре и Вильме, а Коннор постоял немного во дворе Тёплой Норы, раздумывая. Селена была занята — он видел её за окном столовой, как она напористо с кем-то разговаривала. Сидеть в доме не хотелось, голова раскалывалась от непривычных для него вопросов и слишком невразумительных ответов…
Он побрёл к учебке. Когда понял, куда именно машинально идёт, с облегчением расправил плечи и ускорил шаг.
… Если бы не ребята, он бы ещё долго не останавливался, бесконечно работая на тренажёрах. От жара, внутреннего, а потом — из-за разогрева, пришлось сбросить с себя почти всё — и босиком, в одних штанах, продолжать тренироваться… Длинная увесистая “груша” чуть не ударила его по лицу, когда он, забывшись, чуть не взглянул в сторону, почуяв чужое присутствие. Но не взглянул, а продолжил боксировать с ней, боковым зрением отметив присутствие на краю учебного боевого поля Колра, сидящего на скамье, а сбоку от дракона — притихших ребят братства.
Это ярость от бессилия сделать из неизвестности нужное и ясное снова заставила броситься на “грушу”. Правда, вскоре “груша” перед ним пропала, перехваченная чьей-то каменной лапой, которая затем дёрнула его за плечо, направляя на “ристалище”, как называл Колр пятачок для спарринга.
— Отдыш-шался? — жёстко спросил чёрный дракон. — Мирт, в пару!
— Не надо, — покачал головой Коннор, — я, в таком состоянии, его… — он развёл руками в боевых перчатках.
Чёрный дракон бесстрастно скомандовал:
— Эрно — третьим против Коннора!
Мальчишка-некромант слабо удивился. А кто второй? А, вон что… Хельми… Ну ладно, может, и получится…
Пришлось минуту подышать, восстанавливая боевое дыхание. Мельком заметил, что компашка Ирмы тоже здесь. Уселись, как любопытные птички… Как здесь же и половина Тёплой Норы. Но взгляд был твёрдо сосредоточен на противниках. Внутренне он напомнил себе: это не враги!
И только потому не поубивал всех, кто кинулся на него в попытке сбить с ног. Кипевшая внутри ярость и клокочущая ненависть к своему ученичеству, которое в жизни мало что ему, как выяснилось недавно, даёт, выплеснулись в таком сумасшедшем бою, что спустя минуты он не сразу понял, что же за чёрная фигура теснит его к краю ристалища и не даёт ударить так, как он привык — точно в цель, а отвечает на каждый его удар мощным блоком, о который легко разбить кулак в кровь… А потом полетел сам: всего лишь скользящий удар, который буквально выстрелил по скуле — и мальчишка-некромант, потеряв равновесие, рухнул куда-то назад…
И только тогда глухота начала проходить — когда он, плохо сгруппировавшись, под многоголосое аханье грохнулся наземь так, что даже ударился затылком о низкий бордюр ристалища. Изумлённый, что его свалили, ещё не понимающий, что именно произошло и кто именно сумел выбить его с тренировочной площадки, он приподнялся на локте, провёл краем ладони под носом и уставился на кровь.
— Колр, не смейте! — где-то далеко и отчаянно закричала Селена.
А Коннор хлопал глазами, прислушиваясь к себе и не понимая, почему ко всему прочему так саднит ухо. И первым делом осознал главное — это когда брякнули тонкие металлические браслеты на запястье: он вовремя заблокировал ребят! Потом машинально шевельнулись губы, произнося заклинание, снимающее боль. Но заклинание боль сразу не снимает. Так что, оглушённый падением, Коннор неуклюже перевалился набок, отталкиваясь от земли и слабо злясь, что чувствует себя раздавленным червяком.
Вокруг шумели, кричали и даже ругались.
Он наконец сел, прислонившись к этому бордюру. Пелена внутреннего исступления начала спадать с глаз. Сначала увидел Эрно, бледного, но ухмыляющегося ему, лёжа через площадку напротив. Его обнимала испуганная Маев. Недовольный Хельми пытался втянуть, видимо, нечаянно выпущенное и повреждённое в бою крыло с боевым когтем. Мирт сидел справа — с неестественно вывернутым плечом, над которым хлопотал разгневанный Бернар: старый эльф-целитель терпеть не мог травм со спортивной площадки.
— Коннор, к тебе можно подойти?! — крикнули неподалёку.
Чтобы найти кричавшего, он обвёл усталым, но успокоенным взглядом часть зрительской толпы. Что-то в этой толпе его зацепило. И это был не кричавший… Ивар. Он смотрел на мальчишку-некроманта с таким потрясением, что Коннор кивнул ему: “Не переживай. Всё хорошо”.
А потом рядом появились Анитра, Лада — и девочки принялись осматривать его, одновременно вытирая носовыми платками пыльное избитое тело, чтобы выяснить, насколько ему попало. Потом Лада куда-то пропала и вернулась с его обувью и одеждой. Он скептически смотрел на продранные колени, которые Анитра смазывала ему щиплющей мазью, и размышлял о глупом, но жизненном: смогут ли эти штанины выдержать стирку? И смогут ли девочки потом зашить эти лохматые полосы?
Сознание прояснялось, память возвращалась, и Коннор уже с удовлетворением вспоминал красивую подсечку, из-за которой Хельми выбросил крыло с боевым когтем — не для того чтобы драться, а чтобы опереться на него, падая.
— Селена… — проговорил он и понял, что она не услышит его, пока кричит на Колра, плохо прячущего довольную мину. — Лада, позови Селену. Или скажи, у меня всё хорошо.
Злая Селена подлетела к нему, как только Лада передала ей просьбу Коннора.
— Кто устроил этот бой?! — рявкнула она, наклоняясь над ним.
— Я.
— Ты?! Зачем?!
— Ты называешь это “выпустить пар”.
Он видел, что мама Селена опешила на мгновения, а потом присела на корточки и вполголоса спросила:
— Это из-за школы?
Он помотал головой. Заметил, что она сняла с руки его браслет из кучи других, и мысленно сказал: “Нет, это другое. Успокойся. И это не Колр, хотя ему понравилось”. Тогда Селена нерешительно посмотрела на него, проверяя, искренен ли он, и вздохнула, неохотно ушла. Он знал: она не любила вмешиваться в его личные, как она называла, дела. Но вечером наверняка предстоит разговор с Джарри. Пусть. До вечера есть время.
Обитатели Тёплой Норы и деревенские ребята тоже начали расходиться, с интересом обсуждая впечатляющий бой…
Зрителей становилось всё меньше. Коннору вставать не хотелось, несмотря на мёрзлую землю. Хотелось валяться на краю ристалища и смотреть в серое небо с тяжёлыми тёмно-синими тучами. Но покорился всем переживающим за него и сел-таки на скамью, где недавно сидел чёрный дракон. Колр оглянулся на него, и мальчишка-некромант скривил губы в улыбке. Дракон понимающе кивнул и зашёл в учебку.