На мансарду забрались как воры-грабители. Повезло, что сумели всё-таки поспать немного, хоть и в промозглом холоде. И Мика даже проворчал, что благодарен Ивару, что тот вернулся слишком рано — ещё темно на улице, а значит, есть почти час для нормального сна в нормальной тёплой и сухой постели.
Коннор, затаив дыхание, лёг на свою кровать и “прислушался”. Ивар лежал на своей кровати, но не привычно — лицом к потолку, а снова на боку — лицом к двери. И снова с открытыми глазами… Братья по привычке встали первыми и, приведя себя в порядок, начали спускаться в гостиную. Даже оглядываться не надо было, чтобы понять, что мальчик-некромаг немедленно встал и следует за ними. Теперь Ивар немного знал примерный распорядок дня, так что сразу пошёл в детский уголок — ждать, пока проснутся “ясельники” Вильмы.
В гостиной Коннор поговорил с Миртом и вместе с ним прошёл в детский уголок.
— Сегодня у нас тренировки на пейнтбольном поле, — сказал Ивару Мирт. — Тебе Селена сказала, что у нас скоро соревнования по пейнтболу. Хочешь — научим? А ещё мне ребята сказали, что неплохо бы тебя покатать на дельтаплане. Могу это сделать.
— Я подумаю, — сухо сказал Ивар и отвернулся к игрушкам.
Но старшим братства этого было довольно: они разглядели его лицо. Тёмная кожа вокруг век посветлела, глаза перестали болезненно блестеть, а сам мальчик-некромаг выглядел человеком, хорошо отдохнувшим, а потому — успокоившимся. Вернувшись на мансарду, Коннор только пожал плечами:
— Почему не на нашем кладбище?
Перед завтраком Ивар подошёл к Селене и сказал:
— Я останусь у вас ещё на несколько дней.
Глава одиннадцатая
Перед тем как отправить “ясельников” на детские площадки в саду, Селена привычно посидела с ними в детском уголке гостиной. Сегодня она была даже благодарна ЧП в школе, потому что Анитра обещала помочь Вильме с малышнёй, а хозяйку Тёплой Норы, соответственно, освободить от обязанностей по дому… Дверь тамбура то и дело хлопала: довольные, что у них впереди ещё два свободных дня, школьники деловито разбегались по интересам. Кто — в учебку, кто — в ангары (день выдался по-осеннему холодный, но ясный, с высоким голубым небом), а кто — и вовсе просто погулять, например, на пруд порыбачить, к радости Веткина и Тиграши, а также Пирата, которого взяли с собой: в одиночку пёс не любил ходить далеко от Тёплой Норы.
Дверь в очередной раз открылась, но не хлопнула, придержанная. Селена оглянулась и увидела Джарри. Тот коротко улыбнулся ей и вышел.
Кого — кого, а семейного она понимала как с полуслова, так и с улыбки. Улучив минутку, встала с кресла. Уже у порога осмотрела детский уголок, чтобы убедиться: за время разговора с Джарри здесь ничего экстремального не произойдёт. Точней — отыскала главную головную боль на сегодня. Ивара. Удивилась, одновременно чувствуя горечь: он сидел прямо внутри одного из манежей и вместе со Стеном играл в автомобильчики. Играл азартно, только что не гудел, изображая звук мотора, как гудел её младший сынишка. Опомнилась: и что? Что в её мире, что в этом — везде есть дети, лишённые привычных другим игр…
И она тихонько вышла из гостиной, размышляя уже об ином: Аманда, семейная чёрного дракона, всё удивлялась, что Селена растит Стена как одного из воспитанников Тёплой Норы. Но как можно выделять сынишку в толпе детей, лишённых родителей? Поэтому у Стена оставалась только одна привилегия: ночью он спал в комнате родителей.
Быстро прошла веранду в бывший кабинет — уже с другой мыслью: почему её вызвал Джарри? По некоторому напряжению в его лице она всегда знала, что семейный придумал нечто, в чём сомневался. И тогда он нуждался в понимающем собеседнике — или даже просто слушателе: Джарри был из тех, кто, высказав мысль вслух, сам начинал понимать её достоинства и недостатки.
В “личном убежище” Селена обнаружила не только Джарри, но и старшего сына.
— До прихода Аманды с Люцией, насколько помню, у нас есть минут пятнадцать-двадцать, — сразу начал Джарри, хлопая ладонью по дивану, между собой и Коннором и таким образом приглашая Селену сесть рядышком. — Я немного прикинул факты, которые у нас есть. Мы знаем, что Ивар в начале войны жил в приюте. Примерно в таком, в каком жили Колин и Ирма. Наш Коннор в день начала войны вместе с родителями ехал тоже по пригороду. Хотя (он посмотрел на старшего сына) ваш дом, то есть квартира, находился в другом районе города, ближе к Старому городу. По моим расчётам получается, что в тот день твои родители, Коннор, ехали забирать Ивара из приюта.
Коннор, ссутулившийся, оперевшись локтями в колени, посидел немного в этой же позе, а потом выпрямился и прислонился к диванной спинке.
— Ты говоришь, что послал ветер искать Ивара, предварительно сбросив в него капли своей крови. И ветер быстро привёл вас к нему. Значит, мы можем не сомневаться, что Ивар — твой родственник.
— О чём вы говорите? — уцепилась за слова Джарри встревоженная Селена. — О каком ветре?
— Подробней расскажу позже, — пообещал Джарри. — А сейчас только нужное: мальчишки сегодняшней ночью проследили за Иваром. Так, Коннор. Я остановился на том, что твоя кровь подтвердила ваше родство.
— Есть ещё кое-что… — медленно, не решаясь сказать сразу, потому что сомневалась, проговорила Селена и тут же смущённо предупредила: — Я не могу поручиться, что видела во сне именно что-то из прошлого. Возможно, откликнулись мои тревоги и страхи. А может, это было то же самое, что со вчерашним сном о гибели твоих родителей, Коннор.
— Не тяни, — нетерпеливо попросил старший сын.
— Ближе к утру, перед подъёмом, я видела сон, — медленно, вспоминая, проговорила Селена. — Ивар сидит на лестнице какого-то здания. Он держится за ременные ручки туго набитой сумки и смотрит на дорогу. Будто кого-то ждёт.
— Магические свойства крови изучаются дотошно, — задумчиво сказал Джарри, глядя на семейную, — но так и не изучены досконально. Но ты очень сильный маг, хотя и не успеваешь совершенствоваться…
— Мама Селена, — перебил отца Коннор, — а как ты поняла, что это Ивар? Тогда он был совсем маленьким — девять лет ему было! И голова у него наверняка была не бритой, а значит — лицо плохо узнаваемо!
— А я его и не видела. Это я сидела на ступеньках лестницы с сумкой вещей и ждала кого-то. — Она пожала плечами. — Там ещё что-то было. Помню — я встала и что-то увидела, но не то, чего ожидала… То есть всё происходило, как в том твоём магическом воспоминании! Я тогда была тобой. А сегодня утром я была Иваром.
— Сходится, — медленно сказал Джарри. — Родная кровь. Коннор, твоя кровь знает об Иваре. Но сознание поставило блок на прошлом. Итак, твои родители, захватив тебя, приехали в пригород за Иваром. И мальчик знал об этом. Он приготовился к отъезду и сидел на лестнице в ожидании. А это значит, что и документы на него были уже готовы. И, если бы не война… Поэтому я и предлагаю следующее. Селена, ты собирала сведения о наших детях. Где хранятся копии документов на них?
— В муниципалитете, в помещении архивов! — Селена чуть не задохнулась от сильного чувства: как легко узнать, кто же такой Ивар!
— И вы оба, — снова взглянул на Коннора Джарри, — с сильным даром некромагии и некромантии. Едем в город?
— Но мы не знаем его имени, — чуть не испуганно напомнил Коннор.
— Мы будем искать приют, когда-то расположенный в пригороде, причём примерное представление о том, где он тогда находился, у нас тоже есть. Это раз. Два — будем искать имена всех воспитанников, которых должны были забрать в день начала войны. И тогда… — Джарри глубоко вздохнул и ободряюще улыбнулся. — Тогда мы легко найдём Ивара.
— И всё-таки я не понимаю, почему он сам не хочет назвать своё имя и объяснить, кто он мне… — Коннор опустил взгляд на пол, а потом досадливо мотнул головой: — Ну и ладно. Не хочет, так не хочет. Сами узнаем, чего он такой… весьма таинственный. Пойду, скажу ребятам, что уезжаю. Джарри, мы берём кого-нибудь с собой?
Вопрос старшего сына имел под собой подоплёку: если братья захотят — можно ли их взять с собой в город?
— Как хочешь, — спокойно ответил Джарри и усмехнулся, когда Коннор, повернувшись к входной двери, буркнул:
— Нет, не возьмём. Это моё личное дело.
Когда любимые мужчины её семьи ушли во двор, чтобы подготовить машину к выезду, Селена немного посидела в бывшем кабинете, бездумно глядя на окно в сад… Кивнула себе: пора к детям. Хоть старшие и готовы помогать с младшими, но они тоже надеются на кусочек свободного времени для себя.
Вильма выводила “ясельников” на улицу — Анитра подгоняла слишком медлительных. Когда дверь тамбура в очередной раз открылась, Селена расслышала постепенно пропадающий звук отъезжающей машины. Вздохнула, сама не понимая, из-за чего, и вошла в гостиную.
Первым делом заглянула в детский уголок, чтобы проверить, все ли вышли. И замерла за краем стены. Спиной к ней стоял Трисмегист — напротив, на подоконнике с несчастным цветком, который неуверенно начинал приходить в себя, после того как с ним безжалостно расправилась Люция-предсказательница, сидел Ивар. Он вцепился в края подоконника и постукивал пятками по стене ниже.
Кажется, они недавно начали разговор.
— … У Коннора не было выбора. У тебя он есть, — видимо, ответил мальчику старый эльф. — Ты же видишь — я не настаиваю.
— А почему у Коннора не было выбора? — с вызовом спросил Ивар.
— Ты сам посуди. Ты уже знаешь, в каком состоянии он попал ко мне в лабораторию. Скажи я, что не буду работать с этим мальчиком, который не сознаёт, где он и что с ним, вампиры выбросили бы его на улицу — к Ночным Убийцам. Или к “крабам”.
— Вы могли бы его спрятать и помочь выбраться в город, если считаете себя таким сильным! — настаивал мальчик-некромаг.
— Вот чего во мне абсолютно нет, так это уверенности, что я сильный, — покачал головой Трисмегист. — Всегда остаются сомнения, сумею ли я что-то сделать. И не забывай, что ты смотришь на ситуацию с высоты нынешнего своего знания (Селена вдруг подумала, что она это уже где-то слышала), а я? Я был растерян. За дверью — война. У меня на столе — мальчик, судьба которого зависит от того, сумею ли я правильно распорядиться его жизнью и смертью. В тот момент я решил, что лучше снабдить этого мальчика знанием и силой. Потому что он только так сумеет выжить. Кто мог предполагать иное? Только не я. Вампиры заходили в мой личный кабинет, как к себе домой, и проверяли, как именно я использую мальчика. Каждый день. Через каждые несколько часов. Но у тебя выбор есть. Вот он — я. Твой возможный учитель, которому очень интересен его возможный ученик. Вот он — ты. Ученик, который обладает поразительными знаниями, но не всегда умеет их использовать… — Трисмегист споткнулся и хмыкнул: — Во благо себе.