написанное не могла, составляла слова легко, но прочитывала карточки с написанными на них словами с большим трудом. И вдруг настал момент, когда в мозгу ее точно что-то прояснилось, и она стала читать карточки свободно; с этого момента она с такой же страстью предавалась чтению, как раньше письму, а еще раньше счету.
Таким образом, к восьми годам она преодолела все нужное для нее по так называемой «программе» с гораздо большим успехом, чем если бы от нее требовалось прохождение отдельных предметов одновременно: в ее обучении по собственному выбору получилась большая экономия сил, ибо она не тратила напрасных усилий на усвоение того, что было не присуще и не интересно ей в данное время. Кроме того, в том, к чему у нее была прирожденная склонность, как счет и рисование, она успела гораздо больше, чем при обыкновенном преподавании, так как могла отдаваться им столько времени, сколько ей было нужно. Таких примеров мы могли бы привести очень много. Эта систематичность, это стремление к методичности в работе поражает руководителей детского сада Монтессори и дает нам доказательства того, как глубоко заложен великий инстинкт упорядочения собственной личности уже у самого маленького ребенка, а мы, взрослые, окружая ребенка бесконечным разнообразием впечатлений из боязни, что он недостаточно разовьется, беспощадно толкаем его на скользкий путь растерянности и верхоглядства.
Необходимо заметить еще раз, что для того, чтобы могли получиться описанные эффекты, нужно, чтобы руководительница вдумчиво приглядывалась ко всем детям вообще и, главное, к каждому ребенку в отдельности, чтобы, с одной стороны, не помешать его естественному, спокойному росту, с другой – прийти на помощь в нужный для этого момент. В обстановке свободной организованной работы перед руководительницей открывается, по словам Монтессори, широкая возможность, от полного невмешательства до настоящего преподавания. Кроме того, она должна и самую обстановку приспособлять так, чтобы она сама собою втягивала ребенка в работу: предметы материала должны лежать на низких открытых полках, а не в закрытых шкапах, они должны быть расставлены в привлекающем глаз ребенка порядке и всегда на определенных местах. Дети тогда быстро запоминают, где что лежит, знают, где что взять, и им не приходится тратить времени на отыскивание того или другого предмета. В отношении порядка они становятся очень аккуратными, а порядок в вещах, необходимых для работы, всегда является одним из стимулов к самой работе и гарантирует успех. Количество вещей дидактического материала должно быть строго рассчитано руководительницей, чтобы не было излишка, но чтобы не чувствовалось и недостатка. Недостаток часто мешает работе, а излишек окружает детей суетой, рассеивая внимание и утомляя нервную систему. Кроме того, руководительница должна следить за чистотой и целостью предметов, ремонтируя их постоянно. Поломанные и испорченные вещи плохо действуют на детей в воспитательном отношении: упражнение не дает результата из-за порчи того или другого предмета, что вызывает разочарование и угашает естественное и ценное стремление к повторности. Руководительница должна прислушиваться к запросам детей и отвечать на них не только словесно, но и материально.
Иногда бывает, что ребенок берет материал; даже как будто хватается за него с живым интересом, но через несколько минут откладывает в сторону, не обнаруживши никакой реакции. Нужно просто подождать терпеливо, и через некоторый более или менее длительный промежуток времени этот интерес является, и тогда ребенок сам возьмет отвергнутые им конвертик или коробочку и использует их сполна. Бывает, что материал, предназначенный для одного ребенка, приходится по душе другому, а иногда и нескольким. В подобной обстановке дети совершенно определенно предъявляют свои требования: один просит материала для письма, другой – для чтения, третий – для счета или геометрических упражнений, четвертый – для рисования, пятый – для наблюдения природы и проч. Учителю приходится только отвечать. Это, конечно, относится к детям более старшим: шести, семи, и даже иногда восьмилеткам, которые за границей, где признается система воспитания Монтессори, идут уже в школу по ее системе, а у нас, за неимением таковой, засиживаются в детском саду. Маленькие, до шести лет, вполне довольствуются дидактическим материалом для воспитания чувств и обучения грамоте и счету, да и старшие пользуются им постоянно, то проделывая старые упражнения, извлекая из него новые для себя приобретения.
В нормальном детском саду Монтессори не должно быть больше тридцати детей на двух руководительниц, в возрасте от трех, даже от двух с половиной лет до шести с половиной включительно. Двухлетки принимаются только в том случае, если они твердо держатся на ногах и умеют более или менее определенно заявлять о своих естественных нуждах. Старше пяти лет детей не следует принимать в детский сад Монтессори; в особенности, если детский сад открывается вновь и руководительницы не обладают достаточным опытом. Это можно делать только в виде исключения, если ребенок физически слаб или несколько запоздал в своем развитии (но не дефективен). Старше шести с половиной, семилетки могут оставаться еще год в детском саду, – только те, которые пробыли здесь не менее двух, трех лет; эти настолько уже приобрели навыки самостоятельной работы и привычки к умственному труду, что они не представляют помехи и часто даже являются помощниками. Конечно, было бы гораздо рациональнее, если бы они к семи годам переходили в школу Монтессори, в виду тех же интересов. Дети старше пяти, пяти с половиной лет, пришедшие в детский сад Монтессори, где нет групповых занятий, большею частью не имеют никаких навыков; привыкшие или к полному бездействию, или избалованные пассивными восприятиями (слушанием чтения, рассказывания, преподавания и проч.), они являются тормозом, внося часто беспорядок в организовывающуюся работу с маленькими. Это мы знаем хорошо из нашего длительного опыта. Эти дети подолгу не могут войти в работу, но после некоторого, часто длительного, промежутка блужданий, исканий и скуки, они все же находят для себя интерес и начинают работать. В большинстве случаев они начинают с высших ступеней материала: рисования, письма, чтения, счета, но, чувствуя все свое несовершенство и присматриваясь к работе других, они постепенно перебирают материал в обратном порядке, доходя до самых простых предметов, как цилиндрические вкладки и рамки для гимнастики пальцев (застегивания, зашнуровывания и проч.). Это явление отмечает Монтессори из наблюдений итальянских и английских руководительниц, это видим часто и мы в нашей практике.
Так как коллективные уроки в детском саду Монтессори отсутствуют, то дети не делятся на группы: трех-, четырехлетки работают бок о бок с семилетками. Воспитание здесь индивидуальное, а потому и уроки строго индивидуальны. Индивидуальные уроки очень коротки (от одной, двух до пяти минут максимум), но они гораздо продуктивнее и дают несравненно более ощутимые результаты, чем групповые занятия, хотя часто проходит целый ряд дней, а один ребенок не получает ни одного урока, предоставленный собственным силам и его же желанию, а другой, наоборот, получает его каждый день. Эти уроки исходят от самого ребенка, а не от руководительницы. В основу уроков Монтессори кладет три периода по Сегену: 1) ассоциация сенсорного восприятия с названием; 2) распознавание предмета, соответствующего названию и 3) запоминание слова, соответствующего предмету. Возьмем пример. Положим, что руководительница дает ребенку урок на цилиндрических вкладках; она вынимает из ячеек бруска только два крайних цилиндрика: самый толстый и самый тонкий (если это брусок на толщину) и, повернувши основаниями, держит их несколько мгновений перед глазами ребенка и, указывая на толстый, говорит: «Это толстый»; указывая на тонкий: «Это тонкий». Слово «толстый» и «тонкий» она произносит ясно и отчетливо. Иногда, особенно если это ребенок с дурным произношением, она повторяет эти слова два и три раза. Эта часть урока и есть первый период по Сегену. Подождавши несколько мгновений, руководительница ставит цилиндрики перед ребенком и обращается к нему с вопросом: «Покажи толстый». Если ребенок указывает верно, она идет дальше: «Покажи тонкий». Это – второй период. Сделавши коротенькую паузу, руководительница приступает к третьему периоду: указывая на толстый цилиндрик, она спрашивает ребенка: «Это какой?». Если ребенок отвечает верно, она, указывая на тонкий, спрашивает: «Это какой?». Часто случается, что ребенок вместо тонкий говорит «маленький». Руководительница не должна поправлять ребенка ни в коем случае. Она должна твердо помнить, что цель ее урока состоит не в том, чтобы добиться от ребенка во что бы то ни стало усвоения этих слов, а в том, чтобы проверить, насколько данный ребенок способен ассоциировать речь с восприятиями, помнить, что она и здесь, в уроке, гораздо больше наблюдательница, чем учительница. Если ребенок отвечает неверно, значит он еще недостаточно подготовлен к восприятию данного понятия, или его внимание недостаточно сосредоточено на данном предмете. Для ведения индивидуальных уроков руководительница должна усвоить твердо несколько правил: во-первых, она должна брать для урока только два, и притом резко контрастирующих, предмета по качествам: два цилиндрика – самый толстый и самый тонкий или самый высокий и самый низкий, два куба – самый большой и самый маленький, две палки – самую длинную и самую короткую, две цветные таблички – красную и синюю, или одного и того же цвета – самую темную и самую светлую, если нужно указать ребенку степень насыщенности тона, две дощечки различного веса – самую тяжелую и самую легкую, две различные формы: круг и квадрат и т. д. Два, а не несколько предметов берутся только для того, чтобы сосредоточить внимание ребенка только на данном качестве предмета (весь материал Монтессори построен так, что в каждом отдельном предмете одной серии подчеркнуто одно какое-нибудь качество). Нужно, как говорит Монтессори, «ограничить поле сознания ребенка». Два резко контрастирующие, а не один, берутся потому, что по сравнению легче запоминаются качества и самые слова. Во-вторых, руководительница должна соблюдать точность и простоту, т. е. называть качества предметов и сами предметы своими именами, не прибегая ни к каким ухищрениям; в-третьих, она должна быть краткой и тратить минимум слов – и слов простых и ясных: «Пусть твои слова будут ясны», – дает Монтессори совет руководительницам словами Данте. И, наконец, она должна быть объективной: свою личность она должна стушевать до возможных пределов, выдвигая на первый план предмет, на котором она хочет сосредоточить внимание ребенка. Руководительница сама должна хорошо познакомиться с материалом и совершенно правильно употреблять слова, не путая понятий, как, например, толстый и маленький, высокий и маленький, большой и тонкий, что случается часто с нами, взрослыми, не привыкшими точно выражаться; не путать эллипса с овалом, квадрата с прямоугольником и проч. От руководительницы требуется большое