Ломак дозаряжал оружие оставшимися двумя обоймами, когда заметил, что бандитские наблюдатели скоро исчезнут с его радара. Так не годилось, напавшие на его подопечных должны выходить из боя либо убитыми, либо пленными. Отхлебнув из фляжки эликсира, он решил преследовать негодяев, пока сможет. Плохим было то, что запас энергии его даров за этот непростой день скоро иссякнет и придётся рассчитывать только на силу человеческого оружия и на себя самого.
Покинув место боя, он преследовал отступающих чуть в стороне от того маршрута, каким они шли – мало ли на какие сюрпризы мерзавцы окажутся способными. Колючие кусты хоть и не причиняли вреда бронированным ногам, скорость сильно замедлили, но впереди уже виднелось болото и теоретически, далеко они не убегут. Отметки приблизились несильно, ошмётки группы нападавших довольно быстро передвигаются.
Когда до беглецов оставалось километра полтора, он услышал звук моторов, поневоле ускорил бег. Из-за деревьев он не мог прицелиться как следует, но всё равно выстрелил на звук несколько раз. Не попал, зато расстояние между отметками и махином стало увеличиваться. Вошёл в ускорение, в который уже раз. Он нёсся сквозь замерший вокруг мир, но сейчас – с нарастающим шумом в голове, пределы есть у всех, даже у таких, как он.
Благодаря сверхскорости он бежал по заболоченной земле, не проваливаясь, зато приходилось уворачиваться от редких сухих деревьев. Он выжал из своего дара всё, что смог, и уже видел злодеев. Впереди показался берег большого озера, а от него стартовала пара плоскодонных лодок с воздушными винтами, судя по виду – довольно мощные. Вряд ли ему удастся их догнать обычным заплывом. Он преодолел последним рывком пару километров, его выбросило из ускорения на берегу, а до ближайшей лодки было уже метров триста.
Он прицелился в ближнюю и начал стрелять. Лодки набрали темп и попал он в цель лишь с третьего и последнего выстрела – боезапас исчерпался. Мотор разнесло в клочья, а дождём осколков срезало обоих пассажиров, пробив борт и днище посудины. Товарищи из соседней лодки и не подумали помогать и помчались дальше.
Напрягая дар, удалось включить на мгновение локатор и увидеть – на тонущей лодке остался человек, правда, сильно раненый. Но можно попытаться выловить его и допросить – наверняка в караване найдётся и лекарь и, возможно, ментат. Он бросился в воду. Озеро было не сильно глубоким и по дну удалось пройти половину расстояния. К тому моменту, как Ломаку пришлось плыть, лодка затонула в холодной воде. Проверить, жив бандит или нет, он не мог – дар больше не включался. Доплыв до предполагаемого места, он смог нырнуть несколько раз, но ни до дна, ни до лодки или её обломков донырнуть не смог. К тому же стали мёрзнуть конечности и у него появились все шансы утонуть, поплавай тут он ещё немного.
С большим сожалением пришлось возвращаться к каравану без пленного. Пока добирался до оставленного на берегу разряженного оружия, закоченел до такой степени, что не чувствовал конечностей. Навалилась усталость, к ней добавилось истощение, связанное с дарами. Кое-как подцепив стрелялку, он побрёл со скоростью пешего человека назад. С рюкзака и разгрузки стекала вода ручьями, но приводить себя в порядок было некогда, надо помогать каравану и узнать, как там его цифра. Когда вернулась чувствительность пальцев – хлебнул эликсира, дела пошли чуть лучше, но пользоваться дарами он не рискнул, вместо этого увеличил скорость и через полчаса увидел столбы дыма – скорбный ориентир, на который и предстояло держать путь.
– Твари! – шипел бледный Бука, сидя, прислонившись к колесу дымящего инкассаторского грузовика, морщась от боли. – Как так!? Ничего нельзя сделать?!
– Академики говорят, новый «Янтарь-экстра» есть, из жемчужников. Экспериментальный, опытную партию пятьдесят доз везли. С ним могу попробовать вытянуть цифру. Но препарат не проверялся толком, по ТЗ должен храниться дольше и лучше помогать регенерации, но как в реале подействует – хрен знает. Может и помереть.
– Слушай, Доцент! Не клюй мне мозги, пожалуйста! Делай что хочешь, потроши любые грузы академиков, кровь пей, но восемьсот тринадцатого ты мне вытащи. Мы ему обязаны, все обязаны. Ещё чуть – и нам бы край. Пленные есть?
– Нет. Последний сдох только что, не смог я его спасти. Крупняком в их засидке пикап хорошо отработал, остальные наши в раж вошли, пол-БК выжгли. И Ломак со своей гаубицей все остальные их позиции перепахал. Может, он кого притащит. Но какие наглые твари, а? Среди бела дня, сволочи…
– Короче, цифра должен очнуться! На всё остальное забей, занимайся только им, под мою ответственность! Исполнять! Только вколи мне ещё какой-нибудь дряни…
– Янтарь?
– Нет, мля! Сказал же, янтарь только цифре. Давай что попроще, хоть промедолу. Терпеть нету сил…
Сделав требуемое, Доцент побежал к второму инкассаторскому грузовику, который почти не пострадал от обстрела, велел вскрыть груз академиков. С их помощью удалось быстро вытащить небольшой ящик с набранными шприцами в специальной упаковке. Бегом побежал к цифре – выглядел тот паршиво.
Потребовав воды, он помыл руки и велел колоть все шприцы, что есть, в пару мест, где бронепластины были «удачно» сорваны вместе с кожей, обнажая мышечные ткани в открытых ранах, а сам активировал свой дар.
Опять увидел серьёзную проникающую рану по всей глубине. Чтобы закрыть и срастить самые крупные сосуды, потратил большую часть своих сил. Пришлось раза два прикладываться ко фляжке с эликсиром. Пока делал перерыв, к нему подбежал помощник:
– Доцент, очень хреново выглядишь. Давай тебе янтаря чутка, последний шприц остался, а?
– Велено же ему колоть! Вот и давай, в темпе вальса. Потом мне поможешь до махина дойти, ещё пару мест срастить изнутри надо…
– Но…
– Давай без «но», а? И так денёк поганый, не находишь?
До махина, пришлось «вытягивать» и пару тяжелораненых человек, иначе бы померли, а потому Доцент изрядно устал. Пока его вели к месту работы, дали приложиться ещё раз из фляжки, помогло несильно. С трудом, но активировал дар, выбрав пару самых опасных из кровотечений, и начал сращивать сосуды. Дойдя до половины работы, ощутил рёв в голове и тошноту, но упорно продолжил начатое. И лишь когда сращивание важного было завершено, Доцент позволил себе нырнуть в бездонную черноту беспамятства, упав прямо на тело восемьсот тринадцатого.
Добравшись до места и увидев последствия нападения, Ломак оставил оружие на месте боя, знаками объяснив, что он пойдёт в анклав за помощью.
Хоть и те, кого он знал в караване, были живы, но оставалось много тяжелораненых, и потому он пошёл по дороге на юг, в анклав Л1. Глотнув эликсира, он, вымотанный донельзя, но за час добрался до форта. Комендант, узнав о случившемся, развёл активность, послав небольшую колонну с подмогой на север. Ломак побрёл следом уже не спеша. К тому моменту, как он добрался до места боя, оказалось, что восемьсот тринадцатый пришёл таки в себя, но подняться не может.
Приехавшие выгрузили ему бочку масла, а сами медики занялись ранеными. Как оказалось, тех тяжелораненых, кто не умер на месте, спас Доцент, а остальным повезло с ранениями, и теперь их дотянут до обитаемых мест.
Караванщики начали готовить эликсир из привезённого спиртного, сливая бутыли через фильтр из марли прямо в опустошённый бочонок, а сам Ломак, узнав положение дел, подошёл к восемьсот тринадцатому.
– Отличился, собрат?
– Почувствовал запах заложенной взрывчатки и предупредил. Я успел.
– А зачем оружие выбросил? Видел я, как оно летит, когда атаковал неприятельских стрелков.
– Повредило при взрыве, не стреляло. Бросил в самых опасных.
– Ты промахнулся, но всё равно молодец. Ты заслужил себе имя, даже не охотясь на элиту.
– Я не умер, но должен был. Человек, спасший меня, жив?
– Да, но без сознания. Очень старался, даже своё лекарство тебе отдал. Медики сейчас ему специальный эликсир через кровь вводят, жить будет.
– Хорошо. Какое имя мне дадут?
– Бука хочет наречь тебя Габбро. Я – за. Достойное имя. Нравится?
– Да. Благодарю.
– Нарекаю тебя этим именем! Будь таковым же, какова эта порода камня. Храни стойкость духа, верность Укладу и твёрдость воли подобно тому, как хранит он свою прочность и твёрдость. Отныне ты больше не цифра, а Габбро. Достойный представитель вида махинов.
– Благодарю тебя. По человеческим меркам, ты мой крёстный?
– Да, но имя махину может дать и сход за проявленную доблесть или другие заслуги на благо нашего вида. А теперь я принесу тебе эликсир. Выпей его и отдыхай. Потом будем собираться в путь.
Глава 8
Тяжелораненых отправили с оказией обратно в Верхнелинейный, вместе с ними из строя выбыло до половины личного состава. Попутно туда передали и доклад о происшествии. Ломак подстраховывал оказию до момента, когда по рации стал ловиться ретранслятор анклава, а после городских фрагментов отстал, увидев на радаре многочисленных встречающих, судя по всему, на бронетехнике. Хоть вновь проснувшийся радар и работал мгновения (в отличии от совсем не работавшего ускорения), это позволяло хоть как-то следить за округой. Затем вернулся к месту засады.
Братскую могилу, выкопанную Ломаком на быстром фрагменте, засыпали и заложили сверху горой крупных булыжников, чтоб мелкая нечисть не побеспокоила тела. На вездеход натянули снятую взрывом гусеницу. Теперь, без пулемётно-артиллерийского модуля, в качестве боевой единицы, он бесполезен, но хотя бы своим ходом дойдёт до мастерской. На него будет опираться при ходьбе вытащенный из небытия Габбро, до недавнего момента цифра, восемьсот тринадцатый, а внутри с группой легкораненых поедет Доцент. Спасший цифру лекарь так и не пришёл в сознание и привезённый из Л1 янтарь, на этот раз обычный, в виде одной дозы вкололи в неподвижное тело.
Сгоревший дотла танк с прочей уничтоженной техникой гарнизонные из Л1 пообещали переправить металлистам, а пока он так и стоял посреди дороги в качестве напоминания о бдительности. Наконец, весь скорбный труд был закончен и караван покинул место боя.