— Где? Где? — Скарлетт всматривалась в свою ладонь, не в состоянии разобраться в сложном переплетении линий.
— Вот эта, — Элеонора провела ногтем по линии жизни.
Скарлетт сжала руку.
— Не надо сжимать, я ничего не увижу. Хотя я о тебе, дорогая, знаю и так очень много.
— И что же ты знаешь, Элеонора, говори, — от нетерпения Скарлетт даже порозовела, а ее глаза засверкали влажным блеском.
— Я могу сказать, Скарлетт, что ты будешь изумительно красивой.
— Но ведь все и так говорят, что я буду красивой и похожей на свою мать.
— Нет, Скарлетт, ты будешь намного красивее, чем твоя мать, хоть я никогда и не видела миссис Эллин. А еще я хочу тебе сказать, что тебя ждет большая любовь.
— Где? Где любовь?
— Вот смотри, видишь, эти линии так сложно переплетаются, и вот эти две линии идут совершенно рядом. Это ты и твой возлюбленный. Ты будешь очень счастлива, у тебя будут две любви, обе очень сильные, даже трудно сказать, какая из них победит. Но ты и с первой, и со второй любовью будешь жить всю свою долгую жизнь.
— Элеонора, но разве так бывает, чтобы в жизни было две любви?
— Бывает, дорогая, бывает, — Элеонора прижала к себе Скарлетт и поцеловала в щеку. — А еще я могу сказать, что у тебя будут дети, абсолютно точно, что у тебя будет двое детей, возможно, будут и еще, но это под вопросом.
— Как это под вопросом?
Элеонора пожала плечами.
— Понимаешь, здесь немного запутанные линии, а я не такой большой специалист, как старая цыганка, чтобы сказать с абсолютной точностью.
— Элеонора, Элеонора, подожди, — Скарлетт прижала своей ладошкой руку Элеоноры, — а что тебе рассказала старая цыганка? Покажи мне свою ладонь.
Элеонора разжала пальцы, и Скарлетт посмотрела на розовые линии на ладони Элеоноры.
— Это линия жизни? — Скарлетт подушечкой пальца провела по короткой, но глубокой линии.
— Да, — немного грустно произнесла Элеонора.
— А почему она у тебя такая короткая? Даже у меня она длиннее.
— Короткая? Ну что ж, короткая, зато сильная, — сказала Элеонора и грустно улыбнулась. — А у тебя, Скарлетт, эта линия длинная и глубокая. Ты будешь жить долго, а я буду жить мало, поэтому я и спешу, спешу взять от жизни все, что мне предначертано.
— Элеонора, я хочу, чтобы ты жила долго, чтобы мы с тобой были подругами и еще много раз встретились.
— Я бы тоже этого хотела, Скарлетт, но от своей судьбы не уйдешь.
— Элеонора, а если уехать куда-нибудь далеко-далеко, в чужедальние края, можно тогда избежать судьбы?
— Нет, Скарлетт, — покачала головой Элеонора, — от своей судьбы уйти еще никому не удавалось. Ведь для меня твоя родина — это же чужедальние края, и я приехала сюда в надежде избежать судьбы. Но пока, дорогая, это мне не удается и все идет так, как написано на моей ладони.
— А что тебе еще сказала старая цыганка? Элеонора, расскажи.
— Нет, Скарлетт, знать тебе это не стоит, к тому же уже почти все сбылось, что предсказывала старуха. А ты будешь счастлива, будешь очень и очень счастлива. Конечно, не все время, но ты испытаешь счастье во всей его полноте.
— Спасибо тебе, Элеонора.
Та заулыбалась и вновь прижала ее к себе.
Она прижала девочку так, как будто бы Скарлетт была дочерью Элеоноры.
— Знаешь что? Возможно мы никогда с тобой и не встретимся.
— Почему? — поинтересовалась Скарлетт и взглянула в лицо Элеоноры.
Та немного смущенно улыбнулась.
— По-моему, наши судьбы с тобой пересекаются всего один раз и только здесь, в поместье моей сестры. Поэтому, дорогая, я хочу тебе сделать маленький подарок, чтобы ты всегда вспоминала обо мне, вспоминала об Элеоноре.
Женщина сняла с мизинца маленький изящный золотой перстенек с изящным зеленоватым изумрудом, повертела его в пальцах и неспеша, взяв руку Скарлетт, надела колечко на ее безымянный палец.
— Ой! — воскликнула Скарлетт, — ведь я еще никогда не носила подобных украшений.
— Ну что ж, пусть это будет для тебя неожиданным подарком. Ведь все когда-нибудь случается в первый раз: в первый раз ты поцелуешься с каким-нибудь юношей, зато об этом, Скарлетт, ты потом будешь вспоминать всю свою долгую жизнь.
— Об одном поцелуе?
— Да, дорогая, о первом, робком и неумелом поцелуе ты будешь помнить всю свою жизнь. Конечно, потом у тебя еще будут тысячи поцелуев, но о них ты забудешь, ты будешь помнить только первый.
— А последний? — вдруг задала совершенно не детский вопрос Скарлетт.
— Последний?.. — и Элеонора побледнела. — Думаю, о последнем поцелуе не знает никто.
— Почему?
— Со временем, маленькая, ты все поймешь.
Скарлетт рассматривала свой безымянный палец, украшенный перстнем.
Зеленоватый изумруд сверкал всеми цветами радуги и переливался.
Скарлетт не могла оторвать взора от своей руки. Она уже напрочь забыла обо всем, что ей нагадала Элеонора. Она не отрываясь смотрела на руку, любуясь украшением.
— Тебе нравится мой подарок?
— Конечно, Элеонора, и если у меня кто-нибудь спросит, откуда это колечко…
— Если спросит, то ты скажи совершенно честно, что тебе его подарила одна очень несчастная женщина.
— А разве ты несчастная, Элеонора?
— Трудно сказать, Скарлетт, счастлива я или нет. Но в общем, если быть честной, то я хотела бы прожить свою жизнь совсем по-другому, совсем не так, как я вижу. Я хотела бы, чтобы все сложилось совсем по-иному, чтобы у меня была счастливая семья, была дочь, такая как ты, был сын. Но ничего этого у меня нет.
— Элеонора, не расстраивайся, ведь ты еще так молода и можешь родить ребенка, — Скарлетт смутилась, произнеся эти слова.
А Элеонора молча показала ей левую ладонь.
— Что? Зачем ты мне показываешь свою руку?
— У меня на ладони нет детей.
— Но разве по ладони можно узнать о детях? По-моему, Элеонора, это все неправда, и ты специально придумала это гадание.
— Нет, Скарлетт, ничего я не придумала. Все, что с человеком будет, написано на его ладони, а у меня, как ты сама видела, линия жизни очень короткая и заводить детей мне уже поздно.
В это время, неторопливо и изящно покачиваясь на зеркале пруда, к берегу подплыли два лебедя — черный и белый.
— Смотри, Элеонора, какие они красивые!
— Они, Скарлетт, не только красивые, но они еще и любят друг друга.
— Любят? А разве птицы могут любить? — воскликнула Скарлетт.
— Конечно же, ведь птицы как люди, они не могут жить друг без друга и любовь у них вечная — на всю жизнь. Видишь, как этот черный лебедь плавает вокруг своей возлюбленной?
И Скарлетт стала смотреть, как изящный черный лебедь делает круг за кругом вокруг своей подруги.
— Смотри, смотри, Элеонора, ведь они же целуются! — немного смущенно воскликнула Скарлетт, видя как лебеди переплетают длинные изящные шеи и соприкасаются клювами.
— Да, они целуются, потому что они любят друг друга и их жизни принадлежат друг другу.
— Элеонора, а если их разлучить, то лебедь найдет себе другую подругу?
— Нет, Скарлетт, никогда, лебедь любит только один раз в жизни.
— А почему ты говорила, что у меня будет две любви?
— Потому что лебеди не люди, и у них все по-настоящему и навсегда. Ведь они не умеют притворяться и обманывать друг друга.
— Элеонора, давай их покормим.
— Они заняты друг другом и не стоит им мешать. Вообще, влюбленным никогда не нужно мешать, пусть наслаждаются жизнью, пусть радуются.
И Скарлетт вновь смутилась, вспомнив, как она подслушала разговор Клеопатры и Рональда в оранжерее.
— Почему ты смущаешься? Смотри на этих птиц, учись, как надо любить.
Лебедь взмахнул крыльями. Его подруга тоже взмахнула крыльями, и они, тяжело вздымая тысячи сверкающих брызг, быстро поплыли к беседке.
— Наверное, они нас испугались, — сказала Скарлетт.
— Нет, они даже не обратили на нас внимания, — сказала Элеонора.
Птицы остановились посреди пруда и замерли, легко покачиваясь на воде.
Птицы и белая беседка с колоннами казались не настоящими, настолько они были красивы и изящны.
— Знаешь, Элеонора…
— Что, Скарлетт?
— Ты такая же красивая, как эта птица.
— Спасибо тебе, Скарлетт, — женщина понимала, что девочка не врет и говорит совершенно искренне. — Ты тоже вскоре станешь такой же красивой и грациозной, как эта птица, такой же сильной, решительной и легкой.
— Я хочу поскорее вырасти, но у меня это пока еще не получается.
— Ничего, не переживай, получится. Вскоре ты будешь взрослой и очень привлекательной девушкой.
— Элеонора, а моя служанка Мамушка говорит, что для того, чтобы я поскорее выросла, нужно побольше спать.
— Что же, она правильно говорит, ведь люди в твоем возрасте растут во сне. И еще, дорогая, скажи мне, ты часто летаешь во сне?
Скарлетт задумалась, вспоминая свои сны.
— Да, довольно часто.
— Ты высоко летаешь?
Скарлетт пожала плечами.
— Когда как, иногда даже очень высоко, иногда я взлетаю под самые облака и мне делается очень страшно. А иногда я летаю над самыми деревьями.
— Это очень хорошо, дорогая, значит, ты растешь.
— А ты, Элеонора, летаешь?
— Очень редко, — грустно произнесла женщина. — В последнее время я очень плохо сплю. Меня мучает бессонница, я не могу уснуть, а когда засыпаю, мне снится всяческая ерунда. Снятся большие города, какие-то люди, которые чего-то от меня хотят, требуют, а я пытаюсь от них убежать, а они преследуют меня повсюду. Знаешь, дорогая, это так страшно, когда сон напоминает жизнь! И я во сне пугаюсь, вскакиваю и потом долго не могу уснуть.
— Бедная Элеонора! — Скарлетт сама не ожидала от себя такого душевного порыва.
Она бросилась на шею женщине, обняла ее, прижала к себе.
— Дорогая моя, — Скарлетт погладила по волосам Элеонору, — мне так тебя жалко.
— Да что ты, Скарлетт, все нормально, не надо переживать, ведь у меня в жизни уже почти все было.
— Я хочу, Элеонора, чтобы и ты летала, чтобы мы вместе с тобой парили, взлетали в облака.