(1637–1698)
Чарльз Маршал родился в Бристоле в семье родителей-пуритан. Судя по оставленному Маршалом наследству, к тому времени весьма обескровленному штрафами, его родители, видимо, были довольно состоятельными горожанами, хотя нам неизвестен род их деятельности. Бристоль, один из крупнейших городов Англии, средоточие ткачества и морской торговли, был также одним из центров новых протестантских сект. Под влиянием упоминаемых им в автобиографии Одланда и Камма около 1654 г. Маршал стал квакером. В 1662 г. он женился на дочери бристольского кузнеца, столь же ревностной последовательнице квакеров. В 1670 г. Маршал, по собственному признанию, оставил друзей, семью и дела, чтобы заняться проповедованием в родной ему Западной Англии, где с 1670 по 1672 г. провел около 400 молитвенных собраний. При этом он не раз подвергался насилию и разорительным штрафам, но возвращался домой лишь дважды – в связи с тяжелой болезнью и смертью любимого ребенка. После 1672 г. он занялся примирением раздоров среди квакеров и вместе с их основателем Джорджем Фоксом участвовал в общем собрании 1677 г. С Фоксом его объединяли и неформальные отношения, так как Маршал был свидетелем на его свадьбе. В 1682 г. за отказ платить церковную десятину Маршал был заключен в лондонскую тюрьму Флит, где за два года написал религиозный трактат. После освобождения он поселился в Лондоне, откуда изредка наведывался в Бристоль. После одной из таких поездок Маршал заболел и умер в ноябре 1698 г. Его похороны были многолюдны и по торжественности превосходили погребение самого Джорджа Фокса.
Параллельно с проповеднической деятельностью Маршал занимался лечением больных и даже написал «Ясное и точное сочинение о природе, использовании и дозах определенных испытанных лекарств, действительно приготовленных Ч. М., с приложением касательно общих правил, как сохранить здоровье, изданное на благо всего человечества» (1681). В своей врачебной деятельности он следовал проповедуемым им религиозным принципам и не брал плату с бедных пациентов. Не удивительно, что современники характеризовали Маршала как «целителя раздоров», человека мягкого и милосердного.
Маршал оставил после себя немалое литературное наследие. Кроме упомянутых выше медицинского труда и религиозного трактата, это духовные сочинения «Открытый путь жизни и обнаруженный путь смерти» (1674), «Обращение к людям Верхней и Нижней Германии» (1674), «Труба Господа» (1675), многочисленные письма к сторонникам, проповедь (1693) и дневник. Основные труды выходили при жизни автора, неоднократно переиздавались и переводились на другие языки. Дневник, отрывок из которого публикуется ниже, впервые увидел свет в 1704 г. в собрании сочинений Маршала. О времени написания дневника ничего не известно, но мы можем предположить, что это были 1690-е годы, когда автор удалился от дел, ничего более не публиковал и мог подвести итог своей насыщенной жизни[439].
Небольшое и краткое изложение моего паломничества в этом мире
Я родился в городе Бристоле в четвертом месяце 1637 г. [440] Мои образование и воспитание строились cогласно строжайшим образцам веры; мои родители были из тех, кто боится Господа. Меня, как правило, держали вне общества других детей, и к пятому или шестому году моей жизни я смог читать Писание Истины, в котором я скоро начал находить удовольствие, и в самом нежном возрасте питал отвращение к божбе и лжи и тому подобным грехам[441]. И не только это, но много раз у меня появлялась внутренняя потребность и горячее стремление к познанию Бога; так что к 11-му или 12-му годам моей жизни я не только алкал познания Истинного и Живого Бога, но и активно искал Его. И любил и почитал трезвых и честных людей, которые боялись Господа, и ходил вместе с матушкой на собрания индепендентов; в те времена эти люди только появились и были искренни, а иногда я ходил на собрания баптистов и слышал, как этих людей публично считали самыми большими ревнителями своего времени. И среди этих людей на тех ассамблеях были внутренние пробуждения, благодаря их побуждениям и поискам Дара Божьего; через каковое чувство живые картины и стремления были во многих душах, согласно истинному и духовному познанию Бога, Который есть Дух; но они отошли от этого к проповеди слов, дел, радостей святых и потеряли этот чистый источник света, жизни и истины, что более подробно я показал в книге «Открытый путь жизни»[442].
Итак, по мере того как я рос, меня все менее и менее устраивали безжизненные пустые исповедания веры и проповедники, я чувствовал бремя своей греховной природы, которое лежало на моей душе и тяготило мой дух; ощущая это, я стал подобен безлюдной пустыне и грустил, как голубь без голубицы; и видя, что не могу найти Живого среди мертвых вероисповеданий, я проводил много времени, удаляясь один в поля и леса и на берега водных ключей, где я любил возлежать и пить из них. И в эти периоды уединения звучны, громки и многочисленны были мои воззвания к Господу, так что иногда, скрывшись в места, свободные от путников, чтобы облегчить сердце, кричал я вслух из-за беспокойства духа. И мне были откровения несчастного грехопадения, и невыразимого упадка человечества, и пленения, и рабства, в котором лежала моя душа. Чувствуя это состояние рабства и плена, я взывал: «О! [Господи, сделай так], чтобы моя душа могла сбросить эти тяжелые узы и груз смерти и мрака, чтобы из этого состояния полной египетской нощи я был бы спасен, и [выведен] из этой Земли засухи, Земли «беспокойства, Земли ужасающего мрака». О! Невыразимое падение! – говорила моя душа. О! Непреодолимая стена разделения и раздора! О! Пропасть невыразимая!» Ибо падение и проклятое состояние сыновей и дочерей рода человеческого открылось мне во всей неописуемой яви. И в те дни, когда я ходил и взору моему являлось творение Господа всемогущего, каждая вещь свидетельствовала против меня: небеса и земля, день и ночь, солнце, луна и звезды, да! даже водные потоки и ручьи великой бездны, придерживающиеся назначенного русла; трава и цветы полей; рыба в море и птицы в воздухе, соблюдающие свой порядок, – и лишь один человек, главное из творений руки Господа, сбился с пути.
Тогда вскричал я горестно: «Состояние человека в падении страшнее зверя погибающего, ибо телец знает своего владельца, а осел хозяйские ясли, но человек (в этом состоянии) не знает Бога своего Создателя и становится Ему чужим, ходит путями вражды и неповиновения, служит и повинуется дьяволу, который не сделал и не сотворил ничего и не может удержать ни одно живое существо [нетленным]. И с самого начала его выступление против Бога было явной враждой, совокупным злом разрушителя и убийцы.
И таков неописуемый густой мрак, спустившийся на человечество и распространившийся в нем, что он [человек] предается душой, телом и духом этому поводырю. О! Густой мрак! Который таким образом спустился на земное потомство; здесь я мог приложить свою печать к истине сказанного в Писании: «Тьма покроет землю, и мрак – народы»[443].
Итак, в глубоком осознании несчастного положения человека и особенно моих собственных пленения и доли в этом невыразимом состоянии темноты, смерти, рабства, несчастья, горя и удивления, я пал на землю и просил Бога об освобождении и искуплении из этого состояния. И в те времена, хотя я и был потрясенным свидетелем Бога, и открывателем вышеуказанного плачевного состояния, все же я не видел и не имел ясного представления о том, что таким образом открыл.
И в это время, около 1654 г., было много таких, кто искал путей Господа; нас же было несколько, проводивших один день недели в посте и молитве, так что, когда наступал этот день, мы встречались рано утром, не притрагиваясь к съестному, и сидели иногда в молчании, и, когда кто-либо находил заботу в своей душе и склонность в собственном сердце, тот преклонял колена и искал Господа; так что иногда, прежде чем кончался день, нас могло быть двадцать молящихся, мужчин и женщин, а иногда дети произносили несколько слов молитвы; иногда же мы склонялись и простирались в великом смятении и умилении перед Господом. И на одно из этих наших собраний в 1654 г. пришли глубоко любимый Джон Одланд[444] и Джон Камм[445], посланники Бога Живого, о которых записано свидетельство в письме слуги Божия Александра Паркера[446] о дорогом Джосии Коуле[447], прежде чем были собраны его работы, после смерти упомянутого Джосии.
Через могучее пастырство этого Джона Одланда, данное и препорученное ему Богом, ко мне проник и обратил к себе Дух Божий, который открыл моим глазам мое вышеупомянутое состояние, и в скором времени свидетельство, рожденное этими посланниками, было с готовностью принято, и тогда, по мере того как я держался этого света, к которому обратился, я узрел разницу, проведенную между светом и тьмой, днем и ночью, драгоценным и презренным; и как мой ум возлюбил свет, разумение проникло в мое сердце, мысли были приведены в согласие, а праведность [приторочена] к грузилу; так меня привели к великой боязни, страху и смирению перед предвечным Богом, и я высоко ценил и питал глубокое почтение к посланникам Господа, что принесли искомые вести жизни и спасения; и через них учение упало, подобно росе, и было принято; и так как их слова были словами милосердия, то каждое слово находило в моем сердце великую оценку и страх хотя бы частично преступить тот совет, который я получал от них, устно или письменно, и долгие муки я претерпел через осуществление проклятия, что поистине было в свое время спасительным; и как я придерживался в своем сердце суждения Господа, чье действие было как меч, огонь и молот, то и действие порочной природы в определенной мере стало преодолеваться; и тогда нечто сродни божественному облегчению устремилось в мою душу, и потекла любовь, которая облегчила мне мои поиски. <…>