– Нет! – всхлипнула Катя. – У меня и в Кемерово не было, мама говорит – и дорого, и пока незачем. А у девчонок в классе есть! Знаешь, как обидно!
– Тогда надо идти в полицию, – решил он. – Полицейские твою маму и сестру найдут, те же, наверное, тоже в полицию пошли и написали заявление, так, мол, и так, пропала девочка Катя.
– Не надо в полицию! – испугалась девочка Катя. – Я же тебе самого главного не сказала! Мне каждый день лекарства дают, от моей болезни, жёлтые такие таблеточки, и ещё укол делают. В попу! – сообщила она доверительно.
– Ну и что? – Саня пока не понимал, какая связь между лекарствами и полицией.
– Так ведь в полиции всё долго будет, – снисходительно, точно маленькому, растолковала ему Катя. – Меня сперва увезут в этот самый, как его… в детприёмник, потом будут всякие бумажки по почте посылать. У нас в классе есть такая Варя Антонюк, она перед Новым годом потерялась на улице и тоже в полицию попала, и её в детприёмник отправили, и только через месяц она домой вернулась! А мне так нельзя! Если мне каждый день лекарства не принимать, у меня опухоль будет расти и я умру!
Тут она заревела по новой – как выразился бы папа, на всю катушку. И снова Саня поразился, что абсолютно никто из прохожих даже головы не повернул. Какие всё-таки москвичи равнодушные! Вот в Краснодаре сразу бы рядом какая-нибудь сердобольная тётка нарисовалась. Да, в общем, и в Пензе тоже, не говоря уж о Саратове.
– Так ты, получается, уже целый день не принимала лекарств? – уточнил Саня. – Ты как себя чувствуешь?
С языка чуть не сорвалось «как же ты ещё жива», но он вовремя притормозил.
– Ну, один день ещё ладно, – неожиданно взрослым тоном разъяснила Катя, – а вот два дня если, уже нехорошо. И у меня болит в голове и в горле, – добавила она. – В голове несильно, а в горле сильно.
Саня задумался. Что же ему с этой некстати подвернувшейся Катькой делать? А время, между прочим, бежит, и совсем скоро Елеша велит классу садиться, раздаст листы с заданиями теста.
Вести её в полицию? Так она упираться будет, вопить, и тут уж все обратят внимание: подумают, что он, хулиган этакий, малышку обижает. Доказывай потом, что не верблюд… А самое главное, Катька, похоже, права – в её обстоятельствах терять время на полицию нельзя.
Значит, всё-таки придётся тащить её домой, а там мама что-нибудь сообразит. Да хотя бы зайти в википедию, посмотреть про этот самый парануклеоз, какие лекарства против него используются, да и купить в ближайшей аптеке!
– Короче, так! – уверенным голосом заявил Саня. – Сейчас мы пойдём ко мне домой, ты покушаешь, а мы с мамой тебе купим лекарства. Мама умеет уколы делать, она вообще медсестра, если хочешь знать! Только пока не работает, мы же в Москву недавно переехали. А твоих маму и сестру найдём, без всякой полиции. Дадим объявление в интернете, и всего делов! И не реви! Кнопку рёва я выключаю! – и он слегка надавил указательным пальцем ей на кончик носа. С Мишкой такие приёмчики прокатывали.
Прокатило и тут. Всхлипывать девчонка перестала, но осторожно спросила:
– А твоя мама не сердитая? Она меня ругать не будет?
– Не волнуйся, она добрая! Минутку, я сейчас её предупрежу, что мы придём.
Он вынул смартфон, ткнул в клавишу быстрого вызова, и…
И тишина. И темнота экранчика. Пришлось надавить и долго держать нажатой кнопку включения. А без толку. Похоже, аккумулятор разрядился в ноль. Но как? Только вчера заряжал, и обычно дней на пять хватало, даже при включённом вайфае. Что за чудеса? Может, он вообще сдох, аккумулятор? Бывает же с ними такое, наверное.
Что ж, придётся вести её домой так, без предварительного звонка. Оставалось надеяться, что мама ещё дома, отсыпается после того, как в утренних сумерках отвела Мишку в сад. Очень бы не хотелось, чтобы усвистала по магазинам.
– Короче, пойдём! – сказал он и взял Катю за тёплую ладошку.
Но никуда идти не пришлось. Рядом мгновенно нарисовалась девчонка года на два его старше, в чёрно-белой ветровке и модных кроссовках, тысяч за шесть, никак не меньше.
– Катька! – воскликнула она и схватила мелкую в охапку, закружила, завертела. – Куда же ты подевалась, Катька! Мы же с ума сошли, обыскались!
На Саню она обратила ноль внимания – подумаешь, какой-то белобрысый пацан маячит возле найденной сестрёнки! А сестрёнка, кстати, тоже хороша – радостно заверещала что-то Таньке в ухо и даже головы не повернула к Сане. Который, между прочим, уже практически опоздал на тест!
Ладно, не до благодарностей! Счёт пошёл не то что на минуты – на секунды!
Он резко развернулся на месте и со спринтерской скоростью погнал по улице в сторону гимназии со славными традициями. На троллейбусе бы, конечно, вышло быстрее, но троллейбус как раз причалил к остановке позади, до которой не добежать, даже если ты чемпион мира по бегу. Так что придётся полагаться только на свои ноги.
Он мчался и думал, как будет вопить Елеша. С неё вполне станется перенести ему тест на июнь. Все будут отдыхать, наслаждаться свободой, а ему придётся сидеть в душном классе и ставить куда надо (а вернее, куда не надо) эти вредные запятые. А Елеша будет сидеть напротив и сверлить его настырным взглядом. Попробуй хоть что-нибудь сообразить, когда на тебя так смотрят! Ясно, что дело кончится двумя баллами, и никто за него не вступится – ни Антонина Алексеевна, ни тем более Игорь Васильевич. Скажут: нашей чудесной гимназии такой ученик не нужен, у него мало того что тест на двойку написан, он ещё и дерётся, и издевался над беззащитной девочкой Лизой, и уроки прогуливает. Что начнётся дома, когда его исключат, лучше и не представлять. Для мамы ведь эта славная гимназия с пятнадцатилетними традициями – просто исполнение всех мечт. Она уверена, что если сына туда взяли, то он уже одной ногой в университете. А тут предстоит такой облом.
Но оказалось, что странности этого апрельского утра ещё не исчерпаны. Троллейбус, который покинул остановку и вскоре обогнал тяжело дышащего Саню, вовсе не поехал дальше, к следующей остановке, до которой пилить и пилить. Он притормозил рядом, гостеприимно открыл заднюю дверь.
Саня, не рассуждая, впрыгнул туда, и тут же троллейбус, словно так и надо, захлопнул дверь и на полной скорости рванул вперёд. Как честный человек, Саня приложил свой проездной к валидатору – пусть все видят, что он не заяц! Всем, впрочем, было всё равно – подумаешь, случился с водителем приступ неположенной доброты, остановился и подобрал опаздывающего в школу мальчишку. Все о своём думают, у всех свои дела. Кто-то молча сидит, погружённый в свои мысли, кто-то болтает, кто-то трясёт головой в наушниках в такт музыке, кто-то играется с мобильником.
На всякий случай Саня снова достал смартфон. Может, вынуть аккумулятор и вставить? Вдруг там просто контактик какой-то отошёл?
Но не потребовалось. На сей раз кнопка включения сработала как надо, послышалась бравурная музыка и на экране появилась привычная заставка – зелёное поле и голубое небо с облаками. Индикатор заряда показывал максимум, и ничего не напоминало о недавней смартфоновской выходке.
– Лаптев! Одного тебя ждём! – сурово сообщила ему Елеша, когда он, потный и задыхающийся, ворвался в 42-й кабинет. – До начала урока ровно одна минута! Твоё счастье, что успел до звонка. Ладно, приступаем. Дежурные, раздайте листочки!
6.
В столовой давали омлет и чай. К омлету Саня испытывал давнюю и глубокую ненависть, поэтому отодвинул тарелку как можно дальше, отхлебнул чая (жидкая коричневая вода, малость подслащенная). Поставил стакан на стол – и снова задумался. Вокруг шумели, свистели, топали, пятиклашки сырками кидались, но эту звуковую дорожку он себе отключил. Потому что подумать о вчерашнем было важнее.
Когда он после ужина спросил маму насчёт парануклеоза, она вытаращилась на него будто на ожившее огородное пугало:
– Что-что? Ты не ошибся? Такой болезни нет. Есть мононуклеоз, а никакого «пара» не бывает. Может, парадонтоз? Тогда это к стоматологу. Где ты вообще такое слово подцепил?
– Да в классе одна девчонка сказала, что у её двоюродной сестры этот самый парануклеоз, – на ходу отболтался Саня. – Напутала, наверное.
Википедия тоже ничего не знала про парануклеоз. Конечно, скорее всего, мелкая Катька просто напутала – но и в это верилось с трудом. Когда ты долго болеешь какой-то дрянью, когда тебя таскают к врачам, а то и в больнице маринуют – не захочешь, а запомнишь свой диагноз. Саня же свой лимфаденит до сих пор помнит, хотя болел им давным-давно, во втором классе.
– Ну? – прервали его размышления.
Пришлось вернуться в реальный мир – где кончалась большая перемена, где визжали и ржали, и где над ним возвышался Боров. Народ вокруг незаметно рассосался, опасливо наблюдая издали.
– Что ну? – стараясь говорить спокойно, спросил Саня.
Боров взял его стакан с чаем, глотнул, потом плюнул в стакан, аккуратно поставил его перед Саней и ответил:
– Забыл, значит, про штраф? Две штуки с тебя, и проценты. Три дня уже прошло, значит, две тысячи триста рэ, – проявил он некоторое знание математики.
В животе у Сани воцарилась зима. Значит, не рассосалась вся эта тема – на что он втайне надеялся. Значит, всё только начинается! И что сейчас делать? Вот прямо сейчас, в эту минуту? Мозги буксовали.
Зато рука сделала всё сама, без помощи мозгов. Он спокойно взял стакан с раствором боровского плевка – и прицельно плеснул ему в лицо.
– Вот тебе твой штраф, вот тебе твои проценты, – сам себе удивляясь, сказал Саня, глядя в лицо врага – теперь оно напоминало не просто блин, а мокрый блин. – С охотниками на мутантов такие штуки не катят, парень. И учти, мне достаточно сказать моим крутым друзьям, и всю вашу компашку проутюжат асфальтовым катком. Понял? Ну и гуляй, сейчас урок начнётся, а ты ещё не все свои параши получил.
Откуда из него вырвалось про могучих друзей, он и сам понять не мог. Не было никаких таких друзей, да и быть не могло. Кто у него вообще есть, кроме мамы с папой да Мишки? Ну ладно, ещё дедушка Коля… добавим друзей из Краснодара, Женьку и Лёшку. Вот и вся его конница, вся королевская рать… когда у тебя в доме четырехлетний братец, волей-неволей на ум приходят стихи Маршака.