– В общем, придётся устраивать демонстрацию. Как всегда… – вздохнул Лёша. – Ты пойми, – снова обернулся он к Сане, – я не прикалываюсь над тобой, это всё реально. Мы тут все – волшебники. Только не как в кино, а по правде. И мы такими не родились, мы тут получили силу, в «Волнорезе».
– Да покажи уже что-нибудь! – опять проявился Дима. – Или давай я…
– Ты бы, Саня, табуретку взял, присел, – посоветовала Аня, которой просто пятнадцать, без половины. – А то ещё в обморок хлопнешься, а нашатырного спирта у нас в аптечке нет.
Сейчас же мелкий Ванька вылез из-за стола, бросился в дальний, кухонный конец зала и притащил Сане табурет.
– Прошу вас! – и, не возвращаясь на своё место за столом, встал в трёх шагах от Сани.
Саня, конечно, принципиально не стал садиться. Что они, в самом деле, спектакль перед ним разыгрывают?
– Не хочешь садиться, не надо! – сказал Лёша.
И тотчас табуретка сама собой поднялась в воздух, а затем неспешно поплыла обратно, к столику.
Саня проморгался, но не помогло. Табуретка действительно медленно двигалась на высоте около полуметра. Он не хлопнулся на пол только потому, что это было бы слишком унизительно. Собрал всю оставшуюся волю – и молча смотрел на невозможное.
– Наверное, думаешь, будто это какой-то фокус? – захихикал коренастый, похожий на медведя Серёга. – Леска там или что-то такое? Тогда смотри!
И тут же Саня почувствовал, как ступни его отрываются от бетонного пола, а потрескавшийся потолок становится ближе. Точно чья-то огромная невидимая рука взяла его и осторожно держит.
– Серый, не увлекайся! – строго сказал Лёша. – Большой расход силы!
И тотчас Саню приземлило на пол.
– Всё ещё не веришь? – поинтересовался шатен Дима. – Вот тогда ещё одна полезная штучка. Глянь вон туда, на стену.
Стена была как стена, обои в клеточку. Впрочем, уже и не совсем в клеточку – линии сдвинулись, свернулись в клубок, и секунду спустя из них нарисовалась фигура самого настоящего кровососа. А потом кровосос сошёл со стены и медленно, вразвалочку двинулся к Сане. Был он высотой чуть ли не до потолка, тёмно-бурая шерсть топорщилась, а щупальца на морде неприятно шевелились. И воняло от него чем-то совершенно уж непереносимым. Саню окатило волной ужаса и омерзения, ещё секунда – и он рванул бы куда-то, не разбирая дороги.
– Димон, урод, живо кончай! – велел Лёша. – Сейчас по шее получишь. Мозги-то есть? Человек же не подготовлен!
Кровосос мгновенно пропал, будто телепортировался обратно к себе, в придуманный мир Зоны.
– Это иллюзия, конечно, – прокомментировал Лёша. – Причём ты сам себе этого монстра представил, Димка только сигнал твоим мозгам послал, а дальше уж работа твоего воображения.
– Саня, – вмешалась до сих пор молчавшая Лиза, – давай-ка всё же присядь. Вон туда, к столу, сейчас чаю попьём. И вы все идите, что там уселись, будто заседание трибунала инквизиции?
– Традиция, Лиска, традиция, – добродушно пояснил Лёша, но из-за стола вылез. – Тебя точно так же принимали. Кандидат должен понять, что тут не обычная туса, что тут серьёзные дела…
Вскоре все перебрались к кухонному столику, на котором закипал большой электрический чайник. Не от волшебства закипал, а от обычной розетки.
– Круто, – протянул Саня, откусив от мятного пряника. – Как такое вообще существовать может?! Круто, блин! Реально круто!
В голове у него действительно творилось что-то неописуемое. Мысли вспыхивали, сталкивались, высекая друг из друга искры, гасли и разгорались снова. Иногда ему хотелось, чтобы это всё оказалось сном, а иногда он просто задыхался от восторга: значит, правда! Значит, жизнь гораздо интереснее, чем он думал!
– Знаешь, никто из наших до конца тоже не понимает, как всё это волшебство работает, – усмехнулся Лёша. – Хотя «Волнорез» давно существует, ещё с советского времени.
– Но когда точно он возник, история умалчивает, – уточнил Дима. – А говорят разное. Самая распространённая версия, что с восьмидесятых годов.
– Отрядов «Волнореза» много, – добавила Лиза. – В разных городах есть, а в крупных – и не один. В Москве вот целых пятнадцать, в Питере – девять…
– Тебе пока надо понять главное, – продолжил Лёша. – Во-первых, «Волнорез» создан, чтобы помогать детям, которые попали в беду. Во-вторых, кто к нам, в «Волнорез» приходит, получает волшебную силу, но применять её можно только для спасения детей, больше ни для чего. В-третьих, наша организация тайная, никому о ней нельзя рассказывать. В-четвёртых, в «Волнорезе» можно быть только до шестнадцати лет, потом волшебная сила пропадает и человек от нас уходит. Вот знаешь, как раньше в кино на какие-то взрослые фильмы детей до шестнадцати не пускали, мне отец рассказывал. На афишах было написано «Детям до шестнадцати вход воспрещён», и билетёрши ребят гоняли. А тут с точностью до наоборот. Волшебство – оно только детям до шестнадцати. Поэтому взрослых среди нас нет. Мне вот летом тоже придётся уходить. А в марте от нас Данила ушёл, он у нас был главный.
– А в-пятых, – сказал Дима, – ты сам уже, наверное, понял: мы тебя позвали, чтобы ты к нам вступил, в наш отряд «Ладонь». Нам нужны люди, которые готовы помогать и защищать.
– Но ты хорошо подумай, – Лёша вновь добавил в голос строгости. – Дело-то серьёзное. Волшебство – это тебе не игрушки, это вот как у твоего папы-майора табельное оружие. Если не по делу применить, беда будет. Поэтому вот прямо сейчас мы твоё согласие не требуем. Ты подумай хорошо, а завтра, если согласишься, снова сюда с Лиской приходите, тогда уж примем тебя, как положено, силу дадим.
Среди мыслей, шебуршившихся в Саниной голове, на поверхность вылезла одна, самая простейшая:
– А что будет, если я откажусь? Заколдуете? В таракана превратите?
– Фильмов насмотрелся! – усмехнулся Лёша. – Откажешься – значит, откажешься, навязываться не будем. И по-любому Руслана с командой от тебя отпугнём. Ты ж всё равно получаешься ребёнок в беде, значит, надо выручать. Просто, значит, мы в тебе ошиблись. А ты будешь жить как раньше, и каждый раз, когда не сможешь помочь кому-нибудь в большой беде, будешь вспоминать, что тебе предлагали. Потому что второй раз мы не позовём.
– Да ты не бойся, у нас интересно, – вклинился Серёга. – Мы не только волшебством занимаемся и детей защищаем, но и вообще, – он неопределённо повёл рукой. – Барабаны вот эти от Данилы остались, Лёха на гитаре играет классно, Димон у нас на блок-флейте, я астрономией увлекаюсь, телескопы делаю, Лиска, как тебе известно, поэт и писатель…
– А рапира? – показал рукой Саня.
– Это Анька, она у нас главная фехтовальщица, – улыбнулся Серёга. – Полина классно рисует, Ванька поёт как настоящий артист, он ещё и в театральную студию ходит, при доме детского творчества. А ты, кстати, что любишь?
Вот и пришла пора поделиться своей тайной. А почему нет? Семибэшники его обстебали бы, но эти – вряд ли.
– Я видео занимаюсь, – тихо сказал он. – Монтирую всякие клипы, а вообще хочу настоящий художественный фильм снять, только это непросто, это надо сперва сценарий, потом актёров найти…
– Классно, – восхитился Ванька. – Мы тоже можем попробовать в твоём фильме посниматься. И ребят из других отрядов дёрнем, из «Белого пламени», или из «Волков»…
– Но только в свободное от работы время! – напомнил Лёша. – Мы тут, конечно, дружим и всё такое, но главное – это детям помогать.
– А почему только детям? – недоумённо спросил Саня.
На несколько секунд повисла пауза, никто не торопился отвечать. Потом заговорил главный, то есть Лёша.
– Потому что нас всё-таки мало, а гадостей разных в жизни очень много. И нашей силы на всех не хватит. Понимаешь, взрослые – они всё-таки умнее детей, у них больше прав, больше опыта, они сами могут из разных ситуаций выбраться. А дети, которые попадают в беду – они совсем беззащитные. Ну вот поэтому «Волнорез» и помогает именно детям. Есть такая легенда, что пацану, который основал «Волнорез», волшебную силу специально для того и дали, чтобы выручать детей. Ну и вообще, прикинь – раз мы сами ещё не взрослые, то про детей всё понимаем лучше их. А с их взрослыми проблемами… нам чаще всего и не разобраться.
Снова возникла пауза, и нарушила её Лиза.
– Народ, слушайте, время уже полвосьмого. Саше, наверное, домой уже надо, нам по алгебре столько всего назадавали, и по английскому, и по истории два параграфа, и стих по литературе учить… Слушайте, мы пойдём уже.
– Да, пожалуй, на сегодня хватит, – согласился Лёша. – А то у Сани мозги расплавятся. Короче, ты, Саня, подумай хорошо.
– Пошли, пошли, – потянула его за рукав Лиза.
И они пошли. Когда железная дверь закрылась за ними и Лиза включила свой фонарик, Саня бросил взгляд назад. В петлях двери красовался всё тот же увесистый амбарный замок.
– А это как? – удивлённо спросил Саня.
– А, – отмахнулась Лиза. – Простейшая иллюзия. Чтобы всякие посторонние сюда не лазили, в наш штаб.
Не подвал, уважительно подумал Саня, а штаб! Звучит гордо!
На улице было ещё вполне светло, но солнце, похожее на перезрелый апельсин, собиралось нырнуть за изломанную линию крыш. Облака, подсвеченные им, казались картинками из детской книжки, вроде тех, к которым приучают братца. И ведь приучается, наизусть запоминает! А всего два года назад рвал, причём с огромным наслаждением.
– Значит, ты тоже волшебница? – недоверчиво спросил Саня, когда, не особо торопясь, они двигались в сторону её дома – навстречу алгебре, английскому и двум параграфам по истории. Как-то даже странно. Одно дело – эти пацаны и девчонки, которых он в первый раз видел и которые продемонстрировали ему убедительные «штуки». Другое дело – вот эта самая Лиза Лягушкина, если не сказать Жаба, которую презирают и гоняют семибэшники.
– Ну типа того, – согласилась она.
– А давно?
– С сентября. Меня Анька Землицкая в «Ладонь» привела, мы тем летом вместе в лагере были, там и познакомились.