е механизмы Скривнуса были по сути усовершенствованным валуном Сизифа, нагружая нудной и бессмысленной работой мускулы, то здешние машинки нагружали уже мозги. Вероятно, где-то рядом, на соседних этажах в другом отделе производили обратные операции, пересчитывая полученные "научные данные" к исходному виду. В пользу предположения о циклическом характере "научного процесса" говорил и специфический контроль за результатами. В конце дня все сдавали дневную наработку начальнику – позеленевшему от времени медному истукану в пенсне без стёкол, намертво припаянному к носу, и тот, бегло просмотрев расчёты, выдавал вердикт, ставя внизу визу… или не ставя. Так учитель проверяет решение примеров по арифметике, заглядывая в задачник, где в конце даны готовые ответы.
Работников же, допустивших ошибки, здесь принято было пороть розгами. Процедура, только на первый взгляд менее болезненная, чем избиение дубинками, зато значительно более унизительная. Впрочем, Алексей ещё слишком мало работал здесь и не успел разобраться в тонкостях местных порядков, тем более что нового провокатора-просветителя местное начальство к нему не приставило. Возможно, сочло, что человека, пережившего гаввахи и решившегося после этого на отчаянный побег пугать рассказами об ужасах Нижних миров просто нет смысла.
Одежда конторских работников состояла из чёрных бухгалтерских нарукавников, чёрных же галстуков и белых воротничков, а также манжет. Да ещё на ногах имелись белые тапочки, наводившие на неприятные ассоциации. Манжеты и воротники были сработаны не из ткани, а из какого-то пластика, страшно раздражавшего своим скользким прикосновением, однако имевшим и несомненный плюс – не нужно было стирать…
Алексей снова провернул рукоять адского арифмометра, исподволь наблюдая за окружающими. По проходам вышагивали глиняные големы, раскрашенные "под мэнэджэров" – синий костюм-тройка, белая рубашка и галстук, и даже чёрные лаковые туфли изображены довольно достоверно. Вот только в руке у каждого такого "мэнэджэра" был стек, наподобие тех, которыми жокеи управляются с лошадьми. Если кто-то из работников переставал щёлкать счётами, крутить калькулятор или писать в бумагах, тем более смел раскрыть рот для праздной болтовни, наказание следовало незамедлительно. Аванс, так сказать, а в конце рабочего дня нерадивых ожидала "премия".
Алексей едва сдержал ругательство. Только сейчас заметил, что пишет не в тех графах. Исправить что-либо было невозможно – результаты заносились чернилами, при помощи допотопной ручки со стальным пером, кое следовало всё время макать в чернильницу. Что, кстати, дополнительно напрягало – каждую кляксу в НИИ ФИГА считали тягчайшим преступлением. Однако, что же делать…
А ничего, всплыла простая и ясная мысль. Ты хотел вводить свои правила игры? Самое время. И если даже не время, не всё прояснено – небольшой эксперимент не помешает.
Остаток рабочего дня он провёл, машинально вращая "кофемолку" и занося в таблицы всякую чушь. Сперва цифры, потом просто стал ставить галочки. Всё правильно, всё верно… Не для того он здесь, чтобы иссушать мозги арфметикой. А для того, чтобы найти выход. Думать, надо думать!
Спальни для "научных сотрудников" находились на том же этаже, в помещении, огороженном железными листами. И стеллажи для "учёных" были чрезвычайно схожими с теми, что Алексей оставил в Скривнусе. Что творится на других этажах, Горчаков не знал. Как выбираться?
Звонок прозвенел внезапно, и в звуке его слышалось некое механическое злорадство – "что, суки, не успели?!". Звонок был заодно со всей здешней нежитью.
Сотрудники зашевелились, потянулись к медному болвану, сидевшему в стеклянной загородке-аквариуме, точь-в-точь как в настоящем учреждении. Ну что же, вот и проверим реакцию местных болванов на нестандартную ситуацию…
Медноголовый начальник изучал представленные ему расчёты непривычно долго.
– Что это?
– Позвольте пояснить. Вот эти галочки означают любые цифры от 0 до 9.
Истукан снова замолчал, пытаясь переработать полученную информацию. Как бы не отпаялось пенсне, подумал мимолётно Алексей.
– Результат верен. Свободен!
Отходя от стола "научного руководителя", Горчаков еле сдерживал смех. Как просто… Проще, чем с глиняными болванами. Разумеется, "профессор" не был рассчитан на столь нелепую ситуацию. И поступил по логике – то есть подставил нужные цифры в конечный итог, заменив ими галочки. Таким образом, всякая ошибка в расчётах для Алексея отныне исключалась.
Несмотря на то, что работёнка в НИИ ФИГА была непыльная, душевая для узников присутствовала и здесь. Она располагалась в обширном застеклённом "аквариуме", ярко освещённом всё теми же белыми трубками. Вот только здесь, в Ладрефе, помывка не означала временный конец мучениям рабочего дня.
На выходе из душевой располагалась представительная комиссия – три волгра, до чрезвычайности похожие на жаб и в то же время имеющие явное сходство с отдельными представительницами женского полу, одетые в белые халаты, поджидали узников на предмет медицинского освидетельствования.
– Повернись! Нагнись!
Мерзкие щупальца с присосками лезли во все отверстия, ощупывали интимные места. При этом "медики" вслух делились впечатлениями насчёт физических статей и достоинств пациентов. Вероятно, ритуал срисован с каких-нибудь тюремных осмотров, думал Алексей, стиснув зубы. Процедура была бы донельзя унизительной… если бы в комиссии были люди.
Между тем четверо проштрафившихся сотрудников стали в ряд перед узкой скамейкой, намертво вмурованной в пол. Остальные "счастливчики", сумевшие сегодня избежать арифметических ошибок, стояли вдоль стены в качестве зрителей.
– Розги! – повелел железный голем граммофонным голосом. Первый из наказуемых взял пучок розог, по виду явно пластмассовых, и с поклоном поднёс железному болвану.
– Лечь!
Двое глиняшек взялись за лодыжки и запястья узника, растянув того на скамье "в струнку". Железный голем взмахнул розгами, и экзекуция началась…
Не все наказуемые вели себя одинаково. Кто-то орал, кто-то стонал… Один попытался молчать, однако понятливый железяка лишь усилил удары, и жертва, не выдержав, заблажила дурным голосом. Вот как, думал Горчаков, вот так у них, значит… Вместо угрозы внезапного большого гавваха – каждый день угроза маленького. Причём здесь ты уже не жертва случая – сам виноват, работать надо лучше…
Избитых "научных сотрудников" вновь подвергли мерзкому осмотру с комментариями, щупая так, что несчастные корчились. После чего наказанные поблагодарили комиссию и лично господина Железного Голема за оказанное им внимание и заботу. Этот пункт был последним в программе, и все узники побрели к спальным стеллажам.
Расположившись в ячейке, Алексей принялся шептать молитву-заклятье, которая, как выяснилось, работала и здесь. Надо думать… Надо думать, как выбираться.
…
Тёплый пушистый шарик перекатывался в голове, медленно и осторожно, под веками плавали размытые цветные пятна – красные, зелёные, жёлтые, коричневые…
"Откройся… Ты должна…"
Марина уже понимала, что действительно что-то должна… что-то важное… Алёшка?
"Откройся… Ты можешь…"
Взрыв в голове!
Она распахнула глаза разом, судорожно дыша, будто вынырнула из глубокого омута. Перед глазами маячило лицо. Элора…
"Уффф…" – волшебница смахнула со лба бисеринки пота. – "Ну и тяжела ты на подъём, Марина свет Борисовна"
– Что это было? – севшим хриплым голосом спросила девушка, и вдруг осознала… Ведь Элора не издала ни звука. Даже рта не раскрыла… Как же это?!
"А про телепатию ты что-нибудь слышала?"
Марина медленно кивнула. Вот как… Вот так, стало быть, и выглядит та самая знаменитая телепатия?
"Вот так, стало быть, и выглядит в самом простом варианте. Потом, когда ты научишься брать скрытые мыслеобразы… Впрочем, телепатия, это всего лишь самое начало"
Глаза волшебницы смотрят в самую душу.
"Ты должна научиться чувствовать ВСЁ. Всё, что происходит вокруг тебя. Каждую травинку, каждое дуновение ветра…"
Ноющая боль в голове нарастала, разливаясь от висков к затылке.
– Ну-ну-ну-ну… – тёплая ладонь Элоры легла на мокрый от пота лоб ученицы, и боль съёжилась, растаяла. – Это с непривычки. Скоро говорить, не раскрывая рта, для тебя станет столь же естественно, как и вслух.
– Скажи… матушка Элора, – Марина сглотнула. – Когда мы поможем Алёшке?
Волшебница молчала долго, долго. Непривычно долго.
– Тогда, когда ты станешь Девой Дождя.
Она перехватила взгляд девушки.
– Да, ты пока не понимаешь… Герр Йорген, конечно, боец хоть куда, и Агиэль очень силён в магии. Но всё это будет бесполезно, если с ними не будет Девы Дождя. На острие окажешься ты, Марина свет Борисовна.
Марина кивнула. Больше она не будет задавать глупых вопросов.
– Ну что, продолжим уроки?
– Продолжим! – девушка тряхнула чёлкой. Раз это нужно для спасения Алёшки…
Она станет Девой Дождя. Что бы это ни значило.
…
Звонок звенел пронзительно и злорадно, возвещая начало нового рабочего дня. Ещё одного дня в череде проклятых…
– Встать! На работу! – голос глиняного голема, точно из большого горшка.
Народ зашевелился, полез наружу из своих нор. Полез послушно и привычно. Ну что, потянуть ещё денёк-другой?..
Алексей усмехнулся. Незачем тянуть. Всё, что можно было узнать в этом сизифовом отделе, он уже узнал. Чтобы избежать опасности, следует не убегать, а идти навстречу. Атаковать.
Итак, что мы имеем… Он нужен всем этим истуканам для какой-то своей цели. Его готовят, как некое блюдо. Как яйцо варят – всмятку, затем "в мешочек", и наконец вкрутую… А если нарушить технологию варки?