Наконец пушка зарядилась, а цель как по заказу застыла в перекрестье визора. Не раздумывая ни секунды, в то же время ощущая, как новые геноморфы царапают краску на его экзоходе, капрал зажал гашетку, ожидая мгновение яркой вспышки, которая подарит всем тем людям, что послужили материалом для создания огромного геноморфа, покой.
Щёлк!
Ничего не произошло. Его палец неустанно жал на кнопку джойстика управления, но толку от этого было ноль. Пушка не стреляла, хотя уже почти минуту назад вышла на заданную мощность. А тварь, завидев отстреливающихся людей, словно гигантская многоножка, зесеменила в их сторону, ещё шире распахнув свою устрашающую пасть.
— БЕТА! ЧТО С ЛАЗЕРОМ?!
Не вышло с одним оружием (может он повредил его при кувырке), десантник активировал всё, что у него имелось: обе ракетницы и пулемёт Вулкан.
Щёлк! Щелк!
Дежваю накрыло его с головой. Ведь в самом начале его новой, полной страданий жизни, капрал тоже сидел в тесной кабине спаскапсулы и тщетно нажимал на кнопку джойстика, не имея никакой возможности повлиять на ситуацию. И тогда от верной гибели его спасла Бета. И сейчас, словно по мановению волшебной палочки снова решит все его проблемы. А иначе и быть просто не может!
— Сержант, какого чёрта не работают боевые системы?!
Вместо ответа его вдруг окружила мёртвая тишина. Нет, всё вокруг продолжало полыхать и сверкать, но он просто не слышал этого. Ни криков солдат на общей частоте, ни матов Скорпиона, раздающего приказы, которые никто не мог исполнить. До его ушей не доносилось даже злорадное рычание тварей, которые обступили Белиал и пытались пробиться внутрь, кромсая его костяными лезвиями. Пропали вибрации и ощущение собственного тела, словно капрал уже был в другом месте, где всегда тепло и тихо.
Наконец он услышал её голос, такой же отстранённый, как и место, куда его сознание неведомым образом что-то утягивало:
— Всё хорошо, Два семь. Я теперь сама обо всём позабочусь. А ты можешь немного отдохнуть. Ведь ты, как никто другой, заслуживаешь этого больше всего...
— Бета, что ты наделала?!
Она не ответила. Капрал внезапно увидел, как его экзоход самостоятельно развернулся и быстрым шагом двинулся прочь от творящейся бойни. Ощущая, что сейчас становится немым свидетелем кровавого предательства, десантник из последних сил попытался взять контроль на себя.
— Не сопротивляйся, — ускользающим эхом отозвался искусственный голос. — Это просто бессмысленно.
Когда голос Беты растворился во тьме, вместе с ней растворилось и сознание капрала, отправившись в очередное до боли знакомое путешествие по мрачным закоулкам его подсознания...
Глава 10. Я вернусь за тобой
В последнем рывке он вынырнул на поверхность, при этом вдоволь нахлебавшись гадкой воды. Тяжёлый запах тухлятины, засевший в ноздрях, помешал вдохнуть полной грудью. Пытаясь прокашляться, капрал открыл глаза и не увидел ровным счётом ничего. Мужчина попытался обследовать место своего пребывания руками, как вдруг они упёрлись в твёрдые стены. Тесно, как в гробу. Дежавю...
Через минуту стало понятно, что он находится по горло в воде в какой-то ржавой трубе. Здесь было темно, холодно и весьма неуютно, поэтому, десантник решительно пополз вперёд. С этого момента его мир сузился до диаметра этой проклятой трубы, и больше никакие мысли не посещали Девастатора, кроме неуёмного желания выбраться из этой глубокой задницы. Жутко хотелось материться, но всё-таки приходилось держать крепкие словечки при себе, чтобы ненароком не глотнуть противной воды. Он не знал, сколько времени так прошло с момента пробуждения в этой клоаке, но в какой-то момент остановился, заметив микроскопическую белую точку впереди.
Сначала капрал безуспешно приглядывался — ему казалось, что это маленькое отверстие размером с напёрсток в глухой крышке трубы в тридцати сантиметрах от него, из-за чего придётся двигаться назад в том же неудобном положении. Так, раскачиваясь на эмоциональных качелях от надежды до бессильной безнадёги, он всё-таки осознал, что свет в конце тоннеля реален. И осталось только до него доползти...
Раз за разом, приближаясь к цели, капрал стал ощущать, что вместе с водой его руки разгребают какой-то мусор: продолговатые острые предметы впивались в пальцы, ребристые куски чего-то непонятного и наконец гладкие шарообразные осколки, очень напоминающие...
Черепа.
Девастатор пытался убрать всё это добро подальше, но как назло труба начала сужаться, и ему не оставалась ничего, кроме как толкать всю эту костлявую братию впереди себя. Света из отверстия, ведущего на улицу, стало хватать, чтобы действительно очертить контуры человеческих костей и черепов, один из которых вдруг начал стучать зубами. Капрал бы не придал этому значения, если бы не возникшее непонятно откуда эхо:
— ... вы даже не представляете себе, насколько важное открытие мы совершили, Женевьева! Это нечто невообразимое!
— И бесчеловечное, — с укором защёлкал второй череп. — Господи! Она всего лишь ребёнок, Виккерс! Когда всё будет обнародовано, как вы планируете объяснить мировому сообществу все те опыты, которые мы ставили над ней? Я уже не могу смотреть в зеркало после всего того, что сделала...
Мужчина внимательно смотрел в пустые глазницы женского черепа, и даже не удивлялся тому, что он разговаривает. Ведь всё, что сейчас происходило, явно намекало на то, что он снова находится в своей больной голове и переживает ещё один момент из своего прошлого. Или же просто оказался заложником игры своего воспалённого воображения.
— Где же ваш профессионализм, доктор Астрид? Жизнь одной маленькой девочки ничто по сравнению с теми перспективами, которые благодаря ей открываются человеческой расе! Вам ли не знать?
— А что с её отцом? Зачем вы отослали его вместе с военными?
— У нас есть клонированные копии его мозга, и мы вполне можем обойтись без него. Теперь в оригинале нет необходимости. Несомненно, его способности впечатляют, но они просто меркнут перед тем потенциалом, который таит в себе эта девочка. Что до военных, они просто решили выгулять свою собачку на привязи. Скиртэм надеется сделать из него вторую Немезиду! Ха-ха! Наивный солдафон! Ничего у него не выйдет! Ха-ха-ха!
Вторая черепушка щёлкала без остановки, как заведённая, заставив капрала с ненавистью разбить её о трубу. Куски костной ткани рассыпались по воде, и теперь продолжала говорить только женщина:
— Мы будем гореть за это в Аду, Виккерс. Помяните моё слово. Будь проклят тот день, когда я согласилась на ваше предложение участвовать в этом бесчеловечном проекте...
Прошло ещё секунд тридцать, после чего череп доктора Астрид снова заговорил:
— Чего же вы ждёте? Нажимайте чёртову кнопку и запускайте в «игровую» клона. Показатели уже как час назад стали нестабильными. Дочка сильно заждалась своего отца...
Целых две минуты капрал с колотящим в груди сердцем ждал нового сообщения с того света. Непонятно как, но его история сама начала приоткрывать свои жестокие тайны. Осталось только дождаться нужного момента и услышать самое главное...
Щёлк...
Щёлк-щёлк-щёлк!
— Виккерс! Что вы наделали?! О, Господи! Она же всё поняла... Она поняла, что ваш клон фальшивка!
Щёлк-Щёлк!
— Сфера рвётся! Мы не сдержим её!!! Кажется, я уже... уже! Я слышу её голос!
Этот высокий звук, дико режущий слух, чуть не разорвал барабанные перепонки, заставив капрала с силой зажать уши руками. По всей трубе из дальних её глубин девятым валом прокатился истерический вопль ребёнка:
ПАПА?! ГДЕ ТЫ-Ы-Ы-Ы?!!!
Девастатор ощущал натуральную физическую боль, и если бы только её. Волны сконцентрированной депрессии, чувства вины и безысходности буквально раздавили его волю и погрузили в пучины первозданных страданий. Череп женщины просто смело вперёд, и он вылетел из трубы, как ядро из пушки. Туда на свет, где ещё оставалась хоть какая-то надежда...
— Боже! Рада, доченька, прости меня! — кричал он, пробираясь сквозь невыносимую боль, обдирая руки о грубые ржавые стены трубы. — Прости, что папа не смог защитить тебя!
Ведомый одним единственным желанием прекратить всё это, он полз вперёд, хотя и мог просто остановиться и перестать дышать. Ведь под тяжестью этого крика ему буквально самому приходилось заставлять лёгкие делать вдох и выдох, пока сердце безвольно трепыхалось чуть ниже в груди. Белый свет становился всё ярче и ярче, и хоть немного давал надежду на избавление. И вот наконец он высунул окровавленные руки наружу и схватился за горячие от жаркого солнца края трубы. Сделав резкий рывок, капрал камнем полетел вниз.
— ... ты-ы-ы-ы, — всё доносилось из трубы, пока он лежал на золотистом песке и смотрел, как кости вылетают в небо.
Когда дождь из останков закончился, прекратился и безумный высокочастотный крик маленькой девочки. Девастатор прерывистым вдохом набрал горячего кислорода в грудь, и проделал эту нехитрую операцию ещё несколько раз, стараясь прийти в себя. Мысли путались, и настроение было не к чёрту — к такому жизнь его не готовила...
— Блядь... — тяжело выдохнул он, встав на дрожащие колени, после чего с облегчением посмотрел на голубой горизонт. — О, Господи, это был просто лютейший пиздец, через который я когда-либо проходил! За что, Боже? Натрави на меня хоть десяток геноморфов, рви на части и пей мою кровь, но не делай так больше! Жесть... Лютая, мать её, жесть...
Капрал снова грохнулся в песок, и заскрёб его руками. Пальцы впивались в горячие песчинки, и отправлялись к бледному и холодному от пота лицу, чтобы согреть его. Так прошло десять минут, пока Девастатор приходил в себя. Наконец его отпустило, и мужчина огляделся. Первым делом он проследил за трубой, которая где-то вдалеке выходила из необычного вида пяти-шести этажное строение, что походило на усечённый конус.
— Туда? — спросил он, хмыкнув. — А куда ещё? Больше здесь идти некуда.