— Как больно!
— Не бойтесь. Надо расслабиться, и тогда будет легче.
Я попыталась заставить её разогнуться, но она оттолкнула меня.
— Леди, дышите глубже и ровнее! — приказала я, пробуя обхватить её хоть как-нибудь.
— Отстань, от меня, шлюха… — простонала Рита, отпихивая мои руки.
Проблема была действительно во мне. Не в том, что я шлюха, и не в том, что я оскорбилась и не хотела ей помочь. Хотела, да сил у меня не было с ней справиться. Женщина оказалась не из слабых, а стресс и боль только добавили ей отчаянного упрямства.
Стараясь не терять контроль над полётом, я все свои усилия бросила на Риту. Бороться с ней было невозможно, пришлось дождаться, когда её совсем скрутило. И вот когда она совсем согнулась, выла и стонала от боли, я просто навалилась на неё сверху, вцепилась в неё покрепче, чтобы у неё не получилось меня скинуть.
Это оказалось правильным решением. Скинуть меня она не смогла, а близкий контакт сделал своё дело. Моё поле начало работать через неё. Ей должно было стать полегче. Рита перестала стонать, стала разгибаться, но я держала её изо всех сил, и она, наконец, сдалась, потянулась ко мне, и мы обнялись, как лучшие подружки.
Мы мягко прошли грань изнанки, и вагончик начал тормозить.
Я прижимала к себе Риту, которая тихо жалобно плакала, и чувствовала, как Валея прильнула ко мне сбоку, забирая на себя свою часть моего поля. И я вдруг поняла, что едва соображаю, что делаю. Устала невероятно.
Когда вагончик начал торможение, мы втроём уже чинно и ровно расселись.
— Вы молодцы, — заставила я себя похвалить своих пассажирок. — Давненько со мной в канале никто не дрался… Но вы молодцы. Все целы, всё в порядке.
Валея в ответ просто стиснула мой локоть.
Я посмотрела на Риту, она сидела обессиленная, но почти спокойная.
— Леди Клайар, никогда так больше не делайте, даже если снова придётся лететь со мной.
Она только слабо кивнула. И честно говоря, сердиться на неё у меня не было сил.
Вагончик прошёл специальную горку для торможения и стал останавливаться. Прежде, чем затормозить, он выскочил на открытое место, в огромный зал, освещённый прожекторами.
Ещё до остановки я включила свой телефон. Заработал он не сразу, мешало моё встрёпанное поле. Но, наконец, я увидела, что симка зарегистрирована в сети.
База не отличалась ничем особенным от того множества гатрийских транспортных баз, какие я повидала на своём веку проводника. Огромный зал высотой с многоэтажный дом… Обычно такие выкапывались глубоко под землёй, а этот был вырублен в скале. И в этом, пожалуй, всё отличие. Не очень ровные, но надёжные каменные стены, такой же потолок, а внизу — рельсы для стартующих и прибывающих вагонеток и платформа, на этот раз широченная, во всю ширину зала. В стенах устроены помещения, проёмы закрыты стенами с оконными рамами. Некоторые окна были задёрнуты шторами и подсвечены изнутри приглушённым светом. Множество аппаратуры, вероятно, было убрано либо под платформу, либо так же в стены. Зал освещался множеством мощных светильников, укреплённых на вертикальных и поперечных металлических балках.
Я вылезла на платформу навстречу крепкому парню в защитном камуфляжном костюме, который сразу же подошёл к затормозившему вагончику.
— Ух ты, ё-моё, — восхитился парень на чистейшем русском. — Какой цветник!
— Ты чьих будешь, орёл? — фыркнула я, держась от него на всякий случай подальше. Эти ребята, сидящие почти безвылазно на базах, бывают довольно дикие.
— Мы-то местные. А ты кто, милаха? — он разглядывал то меня, то испуганно выглядывающих из вагончика девушек.
— Я проводник. Твоё начальство на месте?
Ответить он не успел.
— Ну наконец-то нормальный груз! — заржал ещё кто-то сбоку.
Я оглянулась. К нам шёл ещё один такой-же лесной брат в камуфляже и плотоядно ухмылялся, потирая руки. За ним двигались ещё несколько человек.
— Вот это другое дело, да, Пашка? А то как не придёт вагон, всё какой-нибудь партизан недобитый. А тут… блин, богини! Девушки, да вылезайте, познакомимся!
Пашка, назвавший меня милахой, матерно послал своих товарищей и велел держаться подальше от вагона.
Я нажала на вызов, пытаясь позвонить по номеру на моей симке.
Раздались длинные гудки.
— Да? — послышался в трубке искажённый мужской голос.
— Это проводник от командора Клайара. Я привела людей…
— Иду, — последовал короткий ответ, и мужчина повесил трубку.
Где-то наверху открылась и хлопнула дверь, и я увидела, как с самого верхнего яруса по лестнице быстро спускается светловолосый крепкий мужчина в джинсах и зелёном свитере. Он добрался до самого низа, соскочил с лестницы и почти бегом направился к нам.
А я бросилась к нему навстречу с воплем:
— Марек!!!
Будь я повыше и потяжелее, я бы брата с ног сбила. Но он выстоял.
— Вот это да, систер, — прошептал он мне в ухо, когда я повисла у него на шее. — Почаще бы такие сюрпризы!
— Марек, как ты?!
— Поговорим чуть после, хорошо? — он обнял меня за плечи и повёл к вагончику. — Рассказывай, кого привела?
— Жена командора Клайара Рита и его племянница. Их надо спрятать.
— Понял, — коротко, ничуть не удивившись, сказал Марек. — Всё плохо там, да?
— Да, бро. Всё плохо.
Марат подошёл к открытой двери вагончика и заглянул внутрь.
— Леди Клайар? С прибытием, — сказал он на гатри и протянул руку Рите.
Она, как ни странно, подала ему свою и позволила помочь ей выбраться наружу.
— Меня зовут Марат, — сказал он, чуть поклонившись. — Я отвечаю за всё, что происходит на этой базе. Я сделаю всё, что необходимо, чтобы вы оказались в безопасности и спокойно дождались ваших родных в надёжном месте. Если что-то вас встревожит, обращайтесь прямо ко мне, где бы вы ни находились. Я вам дам телефон, где будет записан мой контакт и ещё несколько контактов моих помощников. Ничего не бойтесь, здесь вы под моей защитой, и ни один из моих людей, каким бы неотёсанным болваном он ни выглядел, не посмеет вас обидеть.
Рита несколько раз кивнула. Она совсем не казалась важной или надменной. Просто испуганная, несчастная, усталая и измученная. Похоже, что спокойный голос Марата немного рассеял её страх и привёл в чувство.
Марек опять сунулся в вагончик и подал руку Валее. Девочка бойко выскочила на платформу и уставилась на моего брата с любопытством и смущением.
— Меня зовут Марат, — повторил он.
— Валея Клайар, — представилась она и покраснела.
Марек обернулся ко мне.
— Систер, ты видела, откуда я вышел? Поднимайся туда, это моя берлога. Располагайся. Не стесняйся, бери всё, на что глаз упадёт. Если устала — ляг, отдохни. Я закончу все необходимые дела и приду. Это недолго.
Он снова повернулся к моим пассажиркам.
— Прошу со мной, дамы. Я провожу вас туда, где вы сможете отдохнуть, пока я займусь формальностями. Эту ночь вам придётся провести здесь, но уже завтра вы попадёте в совершенно нормальные условия… — неторопливо рассказывая, Марат повёл женщин куда-то в сторону.
Пара его людей пошла следом на почтительном расстоянии.
Я, не глядя больше по сторонам, пошла к металлической лестнице и принялась карабкаться на самый верх.
Войдя внутрь, я поняла, что Марек был совершенно прав. Берлога ещё та. Самая натуральная. Я сразу почувствовала уже порядком позабытую смесь мужских запахов: неплохого парфюма, пота, крепкого кофе и несвежих носков. Ничего не меняется…
Берлога была узкая и длинная. Вдоль окна, выходящего в зал, стоял такой же длинный и узкий стол с включённым ноутбуком, позади стола — громоздкий и порядком обшарпанный кожаный диван, на котором валялись огромная, но слежавшаяся подушка и яркое тонкое лоскутное одеяло, казавшееся совершенно новым. По одну сторону от дивана вдоль стены теснился шкаф-стеллаж, на полках которого всё валялось кувырком. А между диваном и входной дверью — небольшой холодильник и столик с микроволновкой и кофеваркой. Вся бытовая техника была заклеена мягкими изоляционными пластинами, предохраняющими электронику от сильного внешнего поля.
Я открыла холодильник. Бутылка «Нарзана», несколько готовых сэндвичей в пластиковых треугольниках, тоже нашего, питерского производства. В морозильном ящике — одинокая коробка с готовой заморозкой для микроволновки. В дверце — ополовиненная литровая бутылка водки. Под кухонным столиком — ещё две таких, уже пустых.
На мебели, на подлокотниках дивана и на перекладинах стула невооружённым взглядом был заметен слой пыли.
Никаких обогревательных приборов я не видела, но в комнате было довольно жарко. Видимо, тёплый воздух подавали по вентиляционным каналам.
Марек вошёл в комнату.
— Ну как, осмотрелась?
— Ты тут порядок когда-нибудь наводишь?
— Когда-нибудь навожу, — кивнул он. — Знал бы, что ты приедешь, прибрался бы. А так… меня устраивает.
— Один живёшь?
— Систер, я тебя умоляю, какая женщина в здравом уме со мной свяжется? — фыркнул Марек.
Я кивнула на холодильник:
— А что у тебя вся техника изоляторами оклеена?
— А, — проворчал Марек. — Мера предосторожности. Это меня доконает когда-нибудь. Я даже бреюсь станком, у меня электробритвы в руках горят и разваливаются.
— Ты что, не научился до сих пор себя в руках держать, когда надо?
— Так бреюсь-то я по утрам, а по утрам не всегда себя в руках удержишь…
— Конечно, судя по порожним бутылкам…
Марек как-то странно заулыбался, поджал губы и принялся качать головой.
— Что? — не поняла я.
— Наконец-то появился человек, которому не всё равно, сколько я пью… — чуть ли не с умилением пробормотал Марат. — Систер, не волнуйся. То, что ты видела в холодильнике, это не пойло, а универсальное лекарственное средство: успокоительное, снотворное, обезболивающее, антисептик и антидепрессант в одном флаконе. А лекарствами я не злоупотребляю.
— А то, что под столом?
— Вот как раз бутылка обезболивающего и бутылка антисептика. Голову разбитую лечил.