[25] лежит учение тантризма — одного из течений шиваизма, провозгласившего путь к божеству через эротический экстаз. Соприкосновение с этой стороной восточных традиций, вырванных из ее культурного, этнографического контекста, акцентирует внимание подростков (детей) только на одном — эротическом экстазе, возбуждает, порождает домыслы, а в итоге — просто растлевает души и развращает. Эротическая сфера жизни становится для подростков игрой по принципу «а давай тоже попробуем».
Анализ А.Г. Даниловой[26] информационной продукции как «хорошей» и «плохой» показал, что для аудитории при оценке значимы следующие аспекты:
а) активность, в том числе когнитивная активность;
б) защищенность, эмоциональный комфорт;
в) социальная желательность.
К сожалению, повышение профессионализма продукции масс-медиа не означает увеличение ее нравственной ценности. К тому же исследователями обнаружено расхождение в восприятии информационной продукции на вербальном и подсознательном уровне. Так вербальная оценка американской продукции СМИ содержит негативную окраску, опасения, тревожность, и т. д., а подсознательная оценка содержит ярко положительную эмоциональную окраску. Оценка продукции Японии порождает обратный эффект: положительную вербальную оценку и эмоциональную неудовлетворенность.
В зарубежных исследованиях психоаналитического толка принято считать, что телевидение и — шире — СМИ выступают в обществе в роли супер-отца или сверх-сознания. В свою очередь зритель, читатель занимает позицию ребенка, и его ожидания кристаллизуются в образе «хорошей информационной публикации», «идеальной рекламы», «популярной личности в журнале» и т. д.
В течение ряда лет Л.В. Матвеева исследовала эти феномены индивидуального сознания[27]. Зрители, читатели ждут, что общество, используя массовые средства коммуникации, будет их информировать, обучать, развивать в рамках нравственных норм и с уважением к достоинству человека. Однако реальность информационного потока далека от этих ожиданий. Портрет дня, который создается новостными публикациями, явно перегружен трагедиями, развлекательные материалы апеллируют к самым низким вкусам и биологическим инстинктам, а реальные фотоматериалы модифицируют картину мира, а зачастую и схему тела человека. В результате может нарушиться самоидентификация человека как биологического вида.
В исследовании Ю.А. Курдюковой, Э.В. Лидской, М.О. Мдивани осуществлен количественнокачественный анализ 1198 названий видеофильмов предлагаемых пунктами продажи видеокассет. Результаты показывают, что подавляющее большинство (72%) названий отражают низшие, имеющие физиологическую основу потребности человека (физиологические, в подавляющем большинстве сексуальные, потребности и потребность в самосохранении)[28]. Подавляющее большинство публикаций в СМИ отражает ту же тенденцию. Анализ полученных результатов позволяет констатировать, что в последние годы важнейшая часть информационной среды стала более агрессивной и примитивной.
Поскольку проблема сексуальной агрессии чрезвычайно актуальна как в прикладном, так и в теоретическом отношении, достаточно хорошо изученным в зарубежной психологии оказался вопрос о том, какое влияние на человеческое поведение может оказывать порнография. Анализ культурных и личностных причин агрессии против женщин Маламут завершает утверждением, что эти данные «в значительной степени свидетельствуют в пользу предположения о том, что масс-медиа могут способствовать возникновению культурного климата, который считает агрессию против женщин вполне приемлемой». Исследование доказывает, что изображения насилия против женщин в масс-медиа, похоже, на самом деле способствует проявлению реального насилия против реальных женщин[29].
Малолетние сутенеры, фетишизм, групповой секс, педофилия, детская проституция, цинепимастия, скоптофилия, эскаудиризм, трансвестизм, фроттеризм и другие девиации — образ секса, который запечатлевается в умах миллионов подростков. В свою очередь образы, наполняющие разум, мотивируют поведение. В итоге, дети и подростки следуют тем образцам, которые создаются для них масс-медиа.
Все исключительно сложные и взаимозависимые процессы, происходящие в природе и обществе, относятся к информационному взаимодействию. Мудрая природа уже изначально способна к полноценному воспроизводству и имеет многократный запас прочности устойчиво противостоять негативным внешним и внутренним воздействиям. Однако человек (в своем неуемном стремлении победить природу, жажде к так называемому научно-техническому прогрессу и ненасытном стремлении к материальному благополучию) каждодневно ведет неутомимую саморазрушительную деятельность. В результате — нарушение имунного статуса, адаптационных и генетических свойств организма, развитие тяжелых и неизлечимых заболеваний, нарушение эколого-информационной среды обитания и био-энерго-информационного равновесия. Самое печальное — это духовно-нравственное обнищание общества и разрушение полноценной личности человека[30]. Как вполне закономерное следствие — рост деструктивности и преступности среди молодежи.
Таким образом, в наше время со всей очевидностью встала проблема защиты здоровья и реабилитации, как человека, так и самой среды обитания. Особенно актуальна проблема экологической информационной чистоты для социализации несовершеннолетних.
В рамках теории социализации уместно обращение к такой важной категории социализации как социальная компетентность[31]. Социальная компетентность в науках о человеке рассматривается как состояние равновесия. О наличии компетенции говорят, если индивид обладает навыками, достаточными для реализации задач, стоящих перед ней в повседневной жизни в соответствующий период жизненного цикла.
На схеме 2[32] социальная компетенция представлена как равновесие между возрастными задачами и наличием необходимых навыков. На нем одновременно изображены как факторы, положительно влияющие на это равновесие (гибкость и защитные свойства), так и те, которые могут негативно влиять и нарушать равновесие (стрессовые ситуации и патология).
Задачи — это то, с чем сталкивается человек в повседневном контакте с обществом.
Навыки и умения — это формы поведения, необходимые для выполнения конкретных задач. Навыки дают человеку возможность выполнять определенные задачи. Человек обладает (в случае деструктивности — не обладает в полной мере) когнитивными, социальными и практическими навыками.
Все элементы социальной компетенции взаимосвязаны
Схема 2. Категория социальной компетенции
Гибкость — индивидуальные качества человека, помогающие ему успешно приспосабливаться, несмотря на риск и неудачи (уверенность в себе, позитивный образ себя, легкий характер, самостоятельность, ум и пр.). Их отсутствие способствует возникновению девиантного поведения.
Защитные факторы — это аспекты окружения индивида, которые его защищают от риска и неудач. Человек-авторитет, поддержка родных и близких, положительный школьный/трудовой опыт, членство в общественных организациях и тесная связь с ними (клуб, общество, церковь), хорошие отношения с воспитателем/тренером/наставником, оценивающим поведение и качества подростка. «Пробой» в защитных факторах увеличивает риск возникновения девиантности.
Патология — не принятый в данной культуре тип поведения, сопровождающийся следующими явлениями: страдания (страх, боль, горе), недостаточно хорошее функционирование и/или увеличенный риск соприкосновения со страданиями, смертью и утратой свободы. Патологизация личности порождает риск девиантности.
Стрессовые ситуации (стрессоры) — это ситуации, из которых человеку трудно найти выход и которые негативно влияют на его функционирование (потеря любимого человека, развод или повторный брак, хронические заболевания, стихийные бедствия и катастрофы, сексуальное насилие, дорожно-транспортные происшествия, провал на экзаменах). Накопление стрессовых ситуаций с течением времени ведет к проблемам и деструкциям или, наоборот, помогает обретению гибкости.
Компетенция может пониматься как эффективная модель действия. Если возрастные задачи слишком сложны или их приходится слишком много на один момент времени, равновесие может быть нарушено — и тогда человек функционирует некомпетентно, неадекватно. То же происходит, если он обладает недостаточным количеством навыков и умений. В итоге — вполне закономерно появление деструктивности и девиантности в поведении.
2.5. Деформации идентичности как источник девиаций личностного развития
Переживание идентичности возникает в рамках глобальной проблематики существования самого рода человеческого. Современный человек изменяет и совершенствует окружающий мир быстрее, чем себя, свое сознание, а потому не успевает вписываться в этот мир, и становится «целиком и полностью проблематичным» (М. Шелер). «Потому, наверное, что современный человек мало ценит себя. И старается прикинуться ценным», — констатирует Э. Шостром[33].
Известен манифест Рассела-Эйнштейна, подписанный учеными, участниками Пагуошского движения. В нем прозвучали проникновенные слова-напоминания о нашей принадлежности к роду человеческому и призыв забыть обо всем остальном. Если мы сможем сделать это, перед нами открыт путь в новый рай, если нет, перед нами опасность всеобщей гибели.
Само человеческое существование, условия выживания, достижения благополучия связаны с пребыванием в согласии с природой человека. Отсюда вытекает закономерный вопрос о преодолении нашей отдельности в современном мире. Э. Фромм вопрошает: «Как нам приобрести союз с самими собою, с нашими собратьями людьми, с природой?»