В каждой науке в процессе ее развития формируются относительно самостоятельные направления, отрасли знаний. Так из физики выделились физика твердых тел, квантовая физика, термодинамика, астрофизика и др. А из химии – органическая химия, неорганическая химия, биохимия, геохимия и др. Социология, как наука об обществе, общественных системах и процессах также «размножилась» и включает социологию молодежи, социологию города, социологию труда, социологию села, и многие другие «социологии», в том числе, близкие автору – криминологию (социология преступности) и девиантологию (социология девиантности).
Если криминология ведет отсчет от XVIII века (Ч. Беккариа и др.), то девиантология, как социология девиантности, девиантного поведения – совсем молодая наука. Даже если к числу первых фундаментальных трудов в этой области знаний отнести книгу Э. Дюркгейма «Самоубийство: Социологический этюд», то, во-первых, это самый конец XIX века (1897 г.). А, во-вторых, это все же не концепция девиантности в целом как сложного социального феномена. Скорее всего, девиантология – детище второй половины XX столетия. Именно после Второй мировой войны появились девиантологические работы R. Akers (1985), N. Ben-Yehuda (1990), D. Downes and P. Rock (1988), E. Goode (1949), E. Goode and N. Ben-Yehuda (1994), P. Higgins and R. Butler (1982), T. Hirschi (1969), S. Lamnek (1990), Lemert E. (1951), A. Liazos (1972), A. Liska (1987), S. Palmer and J. Humphery (1990), E. Pfuhl and S. Henry (1993), A. Podgorecki (1969), E. Schur (1971), С Sumner (1994), S. Traub and С Little (1975), P. Wilson and J. Braithwaite (1978), и др.
С 1979 г. начал выходить международный журнал «Deviant Behavior». И только в 2001 г. появляется первая четырехтомная энциклопедия: Bryant С. (Editor-in-Chief). Encyclopedia of Criminology and Deviant Behavior. Historical, Conceptual, and Theoretical Issues. К началу 1970-х годов относятся и первые отечественные статьи по девиантологии[276]. Только тогда нельзя было употреблять иностранные слова («поклонение перед Западом»!), так что статьи были посвящены «отклоняющемуся поведению» («социальным отклонениям»).
Почему двадцатый век породил интерес к таким общественным формам жизнедеятельности, которые не соответствовали представлению о «правильном», «нормальном», допустимом? В недрах западной цивилизации, основанной, так или иначе, на христианских ценностях, заповедях и миропорядке (будь то католицизм, протестантизм или же православие), вызревают силы, «чуждые» этому миропорядку и его нравственности. Страны западного мира, независимо от уровня экономического развития и общественно-политического устройства, сотрясаются более или менее мощными движениями и катаклизмами. «Горячее лето 1968-го», «сексуальная революция», левый и правый экстремизм, терроризм, фундаментализм, антиглобализм, национализм, неофашизм… Формируются все новые субкультуры, протестные по отношению к пока еще господствующей в обществе культуре: наркотическая, делинквентная, сектантские, криминальная, включая организованную преступность.
Неэффективность привычных форм социального контроля характерна не только в отношении преступности, но и всех других форм девиантности – вооруженных конфликтов, наркотизма, пьянства и алкоголизма, коррупции, терроризма, проституции, подростковой делинквентности и др.[277]
Похоже, что реалии XX века – с двумя мировыми войнами, сотнями локальных войн, «холодной войной», гитлеровскими и ленинско-сталинскими концлагерями, с геноцидом, Холокостом, экстремизмом, терроризмом, фашизмом и т. п. – разрушили иллюзии и мифы относительно «порядка» и возможностей социального контроля. Сумма преступлений, совершенных государствами (их руководителями или, точнее, «крестными отцами»), превысила стократ преступления одиночек. Начало столь ожидаемого XXI столетия (и третьего тысячелетия – Millennium) не принесло успокоения. Американская трагедия 11 сентября 2001 г. стала таким же знаковым событием наступившего века, как Освенцим – минувшего.
Неудивительно, что фундаментальные изменения социальной реальности («человечество уже исчерпало тот потенциал своего развития, который оно получило при завершении предыдущего этапа антропогенеза… Возможности порядка существовавшего тысячелетия уже исчерпаны»[278]) привели к смене – или пониманию необходимости такой смены – парадигмы (системы научных представлений) в общественных науках. Современные концепции общества постмодерна, в социологии, криминологии, девиантологии (социологии девиантности и социального контроля) утверждают: сама социальная «реальность является девиантной», а потому «следует интересоваться собственно девиантностью, а не рациональностью»[279], «феномен девиации – интегральное будущее общества»[280], «девиан-тность – будущее современности»[281]. Так что «следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля»[282], «институты, призванные корректировать поведение, на самом деле воспроизводят отклонения… тюрьмы не столько «вновь приспосабливают» к обществу людей, сколько делают их профессиональными преступниками»[283], «попытки сконструировать искусственный порядок в соответствии с идеальной целью обречены на провал»[284], а «основа закона есть ни что иное, как произвол»[285].
Постмодерн развенчивает как иллюзии и мифы Просвещения, основанные на вере в Разум, так и мифы, и иллюзии Модерна, основанные на вере в Демократию, Свободу и Прогресс. Присущий науке постмодерна релятивизм/агностицизм – как следствии истории человечества и науки, приводят к отказу от возможности постижения «истины». Утверждая необоснованность существующих концепций девиантности и социального контроля, пишут некролог и девиантологии[286].
Очевидна проблемная ситуация: неадекватность (рассогласование, несоответствие) социальных реалий (девиации, девиантность общества), реакции общества на них (социальный контроль) и – научного их осмысления (девиантологические теории).
Определимся с понятиями
Однако эта задача не столь проста. В зарубежной и отечественной литературе не очень строго употребляются близкие по значению термины, пытающиеся обозначать интересующий нас предмет: девиантное (отклоняющееся) поведение, девиации (отклонения), девиантность. А еще можно встретиться и с «патологией», и с «отклоненным поведением»[287], и с «асоциальным» или «антисоциальным поведением».
Это не удивительно. Во-первых, социология девиантности и социального контроля относительно молодая наука, понятийный аппарат которой находится в развитии. Так, David Downes и Paul Rock отмечают в книге 1998 г., что социология девиантности активно развивается лишь последние десятилетия, причем результаты оказываются весьма спорными, дискуссионными. Лишь в 90-е годы XX в. социология девиантности начинает походить на «нормальную науку». Социология девиантности, с их точки зрения, до сих пор не устоявшаяся (coherent – последовательная, связная) наука, а собрание относительно независимых социологических версий[288]. Во-вторых, даже в очень древних науках спор о понятиях и их определениях нередко длится веками. В-третьих, чрезвычайная сложность социальных явлений, их изменчивость, многоликость не облегчают задачу «ухватить» какой-то срез, сторону, момент социальной реальности и зафиксировать его в определении. Наконец, в-четвертых, ни одно определение в принципе не может быть «единственно верным» и «окончательным» («всякое определение хромает»). Вместе с тем, нельзя продолжать исследование темы, не попытавшись договориться о словах – понятиях, определениях, описывающих изучаемый предмет.
До поры до времени наиболее распространенным в девиантологии был термин «девиантное поведение» (deviant behavior). Девиантное или отклоняющееся (лат. deviatio – отклонение) поведение всегда связано с каким-либо несоответствием человеческих поступков, действий, видов деятельности – распространенным в обществе или его группах ценностям, правилам (нормам) и стереотипам поведения, ожиданиям, установкам. Это может быть не только нарушение формальных (правовых) или неформальных (мораль, обычаи, традиции, мода) норм, но и «девиантный» образ жизни, «девиантный» стиль поведения, не соответствующие принятым в данном обществе, субкультуре, группе.
Бесчисленное множество проявлений девиантного поведения, зависимость оценки поведения как «нормального» или же «отклоняющегося» от ценностей, норм, ожиданий (экспектаций) общества, группы, субкультуры, изменчивость оценок со временем, конфликт оценок различных групп, в которые входят люди, наконец, субъективные представления исследователей (девиантологов) – все это затрудняет выработку более или менее устойчивых и однотипных определений девиантного поведения. Приведем лишь некоторые примеры.
Так, по мнению А. Коэна (А. Cohen), девиантное поведение, это «такое поведение, которое идет вразрез с институционализированными ожиданиями, то есть с ожиданиями, разделяемыми и признаваемыми законными внутри социальной системы»[289]. Е. Good считает, что деви-антность это «поведение, которое некоторые люди в обществе находят оскорбительным (обидным, неприятным) и которое вызывает – или может вызывать в случае обнаружения – неодобрение, наказание или враждебность по отношению к субъектам такого поведения»