— Эйден! — я подношу руку к его рту.
От унижения у меня сжимается живот, когда я оглядываюсь вокруг, смотря, не слышал ли кто-нибудь.
Он убирает мою руку, но не отпускает ее, склонив голову набок.
— Почему тебя это смущает?
— Ты серьезно? Конечно, меня это смущало бы.
— Я фантазировал о тебе всю ночь, ты видишь, как я смущаюсь из-за этого?
— Ты принадлежишь к другому виду.
Сомневаюсь, что он даже знает, что такое смущение.
— Не надо.
— Не надо чего?
— Не превращай это в спор «ты против меня».
— Тогда в чем дело? Просвети меня.
— Признайся в своей сексуальности, Эльза. — он собственнически сжимает мою руку. — У тебя, черт возьми, этого в избытке, и я не собираюсь позволять этому пропадать даром.
— Перестань быть таким грубым. Я должна сосредоточиться на занятиях.
— Значит, ты думала об этом, — ухмыляется он. — Ты промокла?
— Нет.
— Ну же, — толкает он. — Признай это.
— И, если это так? — я скрещиваю руки на груди, все сдерживаемое разочарование поднимается на поверхность. — Что ты собираешься с этим делать? Трахнешь меня в школе и рискнёшь, что нас обоих исключат? Ой, подожди. Твой отец владеет школой, так что не имеет значения, если тебя поймают. Тебе ведь даже убийство сойдет с рук, верно? Меня вышвырнут вон после того, как они выкрутят все так, будто я соблазнила его величество Эйдена Кинга. В конце концов, ты король, а я гребаное ничтожество.
Только после вспышки я понимаю, как фантастично это бросать ему в ответ его же слова. Раньше он использовал их, унижая меня и ставя на место, но теперь они кинуты прямо ему в лицо.
Я поднимаю подбородок, заставляя его сказать что-нибудь.
Его левый глаз дергается, но выражение лица остается непроницаемым.
— Следи за своим ртом.
— Или что?
— Или я трахну его.
— Пошел ты, Эйден. Ладно? Ты не можешь нажимать на мои кнопки все время и ожидать только «да», ваше величество. По вашему приказу, ваше величество. Чего вы хотите дальше, ваше величество? Может, мне лечь и раздвинуть для тебя ноги? Ты бы устранил меня из своей системы, если я позволила бы тебе трахнуть меня?
Я тяжело дышу после вспышки.
Даже не знаю, что, черт возьми, со мной не так, но меня так бесят слова Сильвер и его небрежное отношение. Он всегда будет получать, желаемое, и рано или поздно я ему надоем, и он уйдет.
Я хочу, чтобы он ушел сейчас, потому что я чувствую, как рушатся мои стены, и если я впущу его внутрь, он просто уничтожит меня, как сказал при нашей первой встрече.
Он станет бурей, которая оставит после себя только хаос.
Я бы предпочла принять издевательства, чем отдаться ему.
— Нет.
Я таращусь.
— Нет?
— Раздвинув ноги, ты не искоренишься из моей системы. Мне нравится владеть твоим телом, но это не единственное, что меня интересует.
— Тогда чего еще ты хочешь?
Его голос понижается до навязчивого шепота.
— Каждую. Чертову. Частичку.
Мой рот приоткрывается, но я не могу произнести ни слова.
Ронан спасает меня, когда врезается в спину Эйдена. Последний удерживает свою позицию, когда ухмыляющийся Ронан обводит рукой его плечо.
— Эй, Кинг! Пора обедать.
Эйден бросает на него сердитый взгляд, но его голос спокоен.
— У тебя со вчерашнего дня держится желание умереть.
— Упс, неподходящее время?
Его пытливые глаза перескакивают с меня на Эйдена.
Последний продолжает пристально смотреть на него.
— Проваливай.
— Я ранен, приятель. — он массирует грудь. — Подобные слова вызывают у меня проблемы с отказом.
Мои глаза расширяются, когда я сглатываю.
— У тебя есть проблемы с отказом?
Он кивает, глядя на Эйдена из-под ресниц.
— И он все время напоминает мне о них. Connard — Мудак.
— Эй! — я толкаю Эйдена локтем. — Это может оставить ему шрам.
Он просто наблюдает за мной с весельем, как будто ему нравится шоу.
— Я уже прохожу терапию, — продолжает Ронан.
— Заткнись нахуй, или единственное лечение, которое ты примешь, это твой сломанный нос.
— Не нос, Кинг. — Ронан прячет нос. — Это дерьмо аристократично.
— Не тогда, когда я разберусь с этим.
— Подожди. — я смотрю между ними с ошарашенным выражением лица. — Ты пошутил?
— Ты выглядела чертовски очаровательно, — улыбается Эйден.
— Эм... вернись. — Ронан смотрит на Эйдена так, будто у него выросла дополнительная голова. — Ты только что сказал «очаровательно»?
Бесстрастное лицо Эйдена возвращается.
— Нет, нет, нет... Не закрывайся. Давай, Кинг. — он достает свой телефон. — Скажи это еще раз, мне нужно заснять это на камеру.
Эйден смотрит в камеру Ронана и открывает рот.
— Иди. К. Черту.
Ронан отмахивается от него, засовывая телефон в карман. Затем наклоняется, чтобы прошептать.
— Я дам тебе сотню, если ты запишешь на видео, как он говорит такое дерьмо.
— Что?
— Пятьсот.
Я продолжаю смотреть на него, слишком потрясенная, чтобы что-то ответить.
— Хорошо, последнее предложение. Нэш и Найт также заплатят по пятьсот.
Эйден встает, между нами, прерывая односторонние переговоры Ронана.
— Тебе некуда пойти? — спрашивает Эйден.
— Mais non — Однако нет. Мне здесь хорошо. — Ронан улыбается, как чеширский кот. — Пообедай с нами, Элли.
— Элли? — огрызается Эйден.
— Что? Кимми тебя так называет, разве нет?
— Разве ты не называешь меня Холодное Сердце?
Он приподнимает плечо.
— Элли мне нравится больше. Пойдёмте, давайте поедим.
— Я пас. — я поворачиваюсь, чтобы уйти.
Сильная рука обхватывает мою руку, и Эйден почти тащит меня к себе.
— Ты пообедаешь.
Он собственнически обнимает меня за талию, пока мы втроем идем в кафетерий.
Если он думает, что выиграл этот раунд, значит, его ждет другой. В кафетерии нет моей еды, и я не стану есть, как я сказала.
Мой телефон вибрирует. Я лезу в карман пиджака.
Дядя Джей:Не думаю, что мы успеем на игру в эти выходные. Я завален работой. Очень жаль, Тыковка.
У меня сжимается грудь, но мне удается ответить.
Эльза:Все в порядке. Мне все равно нужно учиться. Тебе будет не хватать меня, когда я буду в Кембридже *смайлик салюта*
Дядя Джей: Не заставляй меня сейчас переживать. Ты побьешь наши рекорды. Командная работа.
Эльза:Командная работа!
Я не чувствую слов, когда печатаю их.
Дядя Джей:Запрись на ночь. Мы можем вернуться домой поздно. В холодильнике овощи, и твоя тетя говорит, никакого мороженого.
Дядя Джей:Мы любим тебя, Тыковка.
Еще одна одинокая ночь.
Эльза: Нет проблем! Берегите себя. Я тоже люблю вас, ребята *смайлик с сердцем*
Когда я засовываю телефон обратно в карман, я чувствую на себе взгляды. Поднимая голову, Эйден пристально смотрит на меня, наклонив голову. Он читал сообщения?
Ронан размышляет о составе на следующую игру, но Эйден не обращает на него ни малейшего внимания. Его большой палец касается моей поясницы. Дрожь пробегает по коже от интимности этого жеста.
Почему люди говорят, что физический контакт не имеет значения? Почему предполагают, что эмоции растут в каком-то чужом месте?
Физическое прикосновение всегда играет определенную роль.
Я знаю лучше, потому что прикосновения Эйдена сводили меня с ума с того дня, как он нарушил невидимое правило «не прикасаться».
Мы направляемся прямо к столу футбольной команды — конечно. Эйден убирает руку, усаживая меня рядом с собой.
Ксандер улыбается мне, демонстрируя обе ямочки на щеках. Это кажется достаточно искренним, поэтому я неуверенно улыбаюсь в ответ.
Эйден бросает на нас такой резкий взгляд, что я решаю сосредоточиться на своем рюкзаке. Ухмылка Ксандера становится еще шире. Эйден кладет обе руки мне на плечи.
— С сегодняшнего дня Эльза будет есть с нами.
Черт возьми, нет.
Я двигаюсь, чтобы встать, но он наклоняется и шепчет:
— Сиди спокойно, или я расскажу им, сколько раз я брал тебя прошлой ночью.
— Ты не брал меня, — шиплю я так, чтобы только он мог слышать.
Он приподнимает бровь.
— Они этого не знают.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не закричать.
Почему у него такая способность по-королевски выводить меня из себя?
Никто из членов команды ничего не говорит о новой схеме питания. Я и не жду от них этого. В конце концов, он Кинг. Его слово королевский указ.
Ронан шевелит бровями.
— Добро пожаловать на борт, Элли.
— Я ранен, Холодное Сердце. — Ксандер придвигается ближе. — Разве мы не пара?
Эйден крепче сжимает мои плечи, но не нужно оглядываться, чтобы увидеть его разъяренное лицо.
Не знаю, почему Ксандер продолжает провоцировать Эйдена. Он должен знать, насколько сумасшедшим дьяволом он может быть.
— Эй, Найт... — в голосе Эйдена слышится явная угроза. — Если ты еще раз скажешь что-то подобное, я начну говорить то, что тебе не понравится.
Ямочки исчезают с лица Ксандера, и он прищуривается, прежде чем бросить вилку на тарелку с пастой.
— Пошел ты, Кинг.
— Подожди. Какие вещи? — Ронан смотрит между ними. — Серьезно, я устал от того, что меня оставляют в неведении. Почему мне здесь никто ничего не говорит?
— Потому что у тебя длинный язык? — говорит Коул.
— Нет.
— Да, — соглашаются все за столом.
Ронан пускается в долгий спор обо всех секретах, которые он хранил ради них, — раскрыв их.
Забавно наблюдать, как он ведет себя немного как королева драмы, когда Ксандер провоцирует его, а Коул пытается заткнуть ему рот.
В последний раз сжимая мое плечо, Эйден идёт туда, где подают еду.
— Уверена, что хочешь быть с таким извращенцем пятой стадии, как он? — Ксандер скользит ко мне, ухмыляясь и, похоже, не реагируя на угрозу Эйдена. — Я всегда рядом, если ты передумаешь.