– Я предприняла все меры, чтобы сохранить текст в тайне. Открыла его прямо в почте, прямо там и прочитала. Никуда не сохраняла. Может, это ты куда-нибудь его сохранил? Или распечатал да на столе оставил? Думай, Петька, думай…
– Нет, Свет, я тоже, как и ты, прочитал его прямо в почте. Мало того, я потом это письмо вообще убил.
– А из корзины удалил?
– Ну, теперь уж ты меня задеть хочешь, – улыбнулся Олег.
– Короче, некто порылся или в моем, или в Янином компе, так? В твоем, как я понимаю, чисто.
– Ну, значит, так, – согласился Олег. – Но не забывай, что Светлов и сам мог сыграть с нами злую шутку. Не хочется грешить на своих.
…Через час, когда Серова и Кудряшов умело погасили первую волну гнева Яблонской, вся троица засела в ее кабинете обсудить создавшуюся ситуацию.
– Первым делом давайте решим, чем мы заменим разворот Светлова, – подала Серова здравую мысль. – Время поджимает.
– Чем-чем? Колчинским многоженцем! Пусть радуется, все по ее вышло! – выпалила Яблонская.
– Да нет многоженца. Не сдала она его.
– Как не сдала?! Должна была еще в пятницу утром отписать!
– Должна была, но не отписала. Сначала Кузьмин на труп ее отправил, потом пожар на мясокомбинате приключился, вечером же она ни с того, ни с сего истерить начала. А в понедельник увидела, что мы ее не теребим, и решила, что текст с «толстушки» слетает. Ну, и не стала спешить.
– В общем, так, Свет, – отчеканила Яблонская. – Мне надоели капризы Колчиной. Пиши докладную, я ее так штрафану – мало не покажется. И если через час, максимум через два текста не будет, может собирать манатки и проваливать из «Девиантных»!
В корреспондентской царило оживление. У журналистов был вынужденный простой – вот уже больше часа, как все редактора заседали у Яблонской, так и не раздав никаких заданий. Вопилов же, хоть номинально и считался редактором отдела новостей, на оперативки к Яблонской вхож не был. Поэтому сейчас он вместе с коллегами весело строил версии на тему, почему это Кудряшов с Серовой битый час торчат у Яны.
– Я думаю, наш Олежек, наконец-то, решил показать себя настоящим мужиком и… – последние слова Вопилова потонули в хохоте Филатова и Кузьмина.
Тут в комнату вошел Ростунов со свежим номерам «Помела» и торжествующе шмякнул его на стол.
– Все, хорош гнать пургу, – покровительственно объявил он. – Ясен пень, почему Яблонская рвет и мечет. «Помело» сделало нас по полной программе!
– А что там? Что там? – все сгрудились вокруг газеты.
– Байкальский отшельник из Эмска! Первая полоса! – высокомерно бросил Ростунов.
– И что? – Лехины слова почему-то сильно задели Колчину. – Подумаешь, отшельник. Чушь собачья.
– Перелистните пару страничек да полюбуйтесь, чьих кистей работа, – заговорщически подмигнул Ростунов.
– Офигеть! Роман Светлов! – с обескураженной миной объявил Вопилов.
– Какая радость – мой друг Роман Светлов вернулся в родные пенаты! – восторженно вскричала Крикуненко. – Сегодня же позвоню ему, дабы произнести слова искреннего расположения, преклонения и признательности за столь высокохудожественный материал!
– Да вы же его даже не читали, Анжелика Серафимовна, – бросила ей Корикова. – А уже поете дифирамбы.
– У вас есть Ромкин телефон? – подскочил к Крикуненко Кузьмин. – Дайте мне, я ему сто рублей уже четыре года отдать не могу…
Но Анжелика властно выбросила вперед руку:
– Мой друг Роман Светлов не уполномочивал меня раздавать номер его телефона всем, кому ни попадя.
– Ну хорошо, – рассмеялся Кузьмин. – Может, вы тогда передадите ему мой стольник?
– Дайте мне подумать, будет ли это этично с моей стороны, – важно заявила Крикуненко. – Впрочем, почему бы и нет? Извольте, я окажу вам эту любезность. Но на будущее знайте: тянуть с отдачей долга четыре года – это не комильфо.
Всеобщее возбуждение достигло предела, как вдруг в корреспондентскую вошла Серова.
– Свет, что там? Что случилось? – обратилось к ней сразу несколько человек.
– Да ничего, рабочий момент, – она улыбнулась всем и лично каждому. – Обсуждали концепцию новых рубрик. Яна Яковлевна высказала потрясающие идеи. Скоро все узнаете. Юль, что у тебя с инвалидом-многоженцем?
– Ну как? – растерялась Колчина. – Почти готов, но еще надо кое-что дописать, потом перечитать, некоторые куски поменять местами…
– Ясно, – вздохнула Светлана. – В общем, самое раннее, когда ты его сдашь – это через два часа.
– Я постараюсь пораньше! Так он пойдет в номер, что ли?
– А ты не знала разве? Тебе еще в прошлую среду Яна Яковлевна об этом сказала. А ты не сдала текст ни в четверг, ни в пятницу, ни в понедельник.
– Но я думала… – залепетала Колчина и, собравшись с духом, выдала: – Я думала, что мой текст сняли с номера.
– С чего это ты взяла? – прищурилась Серова. – Разве тебе об этом сказал кто-то из редакторов? Юль, скажи честно, почему ты вдруг бросила писать текст? Я же помню, в каком воодушевлении ты была в четверг. Что же случилось к пятнице?
– Ой, я не знаю, не помню, – забормотала Колчина. – Да ничего не случилось. Просто у меня голова разболелась, меня тут продуло…
– Я пока кое-как отмазала тебя перед Яблонской, но если текста не будет через три часа – тут уж и я не смогу тебе помочь. Иди, пиши в темпе и выкинь всю эту дурь из головы. Никто и не думал снимать твой материал с номера.
– Спасибо, Свет, бегу, – благодарно прошептала Колчина и бросилась к компьютеру.
За полчаса до обеденного перерыва Серовой пришла СМС-ка от Яблонской: «Поехали обедать в город. Олег зовет в «Фортецию». И хотя Света предпочитала не отвлекаться от работы и перекусывать прямо на рабочем месте, отказаться от приглашения начальницы было невозможно. Тем более, она понимала, что этот внеплановый выезд – просто благовидный предлог, чтобы без посторонних ушей обсудить сложившуюся ситуацию.
– Ну что? – объявила Яна, когда троица уединилась за угловым столиком. – Я написала Светлову гневное письмо и потребовала, чтобы он объяснил, что это за подстава!
– А он? – разом спросили Кудряшов и Серова.
– А он тут же ответил, что сам в шоке от случившегося. Что, естественно, делал статью эксклюзивно для нас. И сам не понимает, что произошло и просто теряется в догадках.
– Наверно, Николай Юрьевич Пащенко мог бы пролить свет на случившееся, – осторожно заметила Серова. – Хотя под каким соусом ему все это подать? Кто теперь поверит, что материал появился у нас первых?
– И, тем не менее, я ему позвонила, – эмоционально продолжила Яблонская. – И что вы думаете? Папик сказал, что в прошлую пятницу Светлов прислал ему эту статью по электронной почте, сообщив, что подготовил ее эксклюзивно для «Помела». Ушлый паренек!
– А вдруг Папик врет? – предположила Серова.
– Ну, допустим, Папик каким-то образом стырил у нас статью Светлова, – вступил в беседу Олег, который до этого сосредоточенно крутил какую-то фитюльку из салфетки. – Но сам-то Светлов намерен что-нибудь предпринять?
– Конечно, намерен, – ответила Яна. – Он говорит, что непременно подаст на Пащенко в суд. Но не раньше июня. До этого времени он никак не сможет приехать в Эмск.
– Так я не поняла, он где сейчас? – поинтересовалась Серова.
– Ты думаешь, я поняла? Сначала у меня сложилось впечатление, что он сейчас обретается где-то в районе Байкала, но сейчас я в этом совершенно не уверена.
– А гонорар он просил куда выслать? – спросил практичный Кудряшов.
– Сказал – не надо никуда высылать. Он через два-три месяца рассчитывает быть в Эмске и заедет за деньгами лично. Тем более, он давно хочет познакомиться.
Тут дамам подали суп-пюре из шампиньонов, а Кудряшову – борщ по-могилевски, то есть с торчащим из красной гущи добрым куском сырокопченой колбасы. Минуты на три разговор прервался.
– Лично я склоняюсь к тому, что Светлов тут ни при чем, – прервала паузу Яна. – Интуиция мне подсказывает, что это происки кого-то из наших. Ясно, как день, что кто-то продался Пащенко. И я выведу эту собаку на чистую воду.
– Пока я вижу только одну ниточку, связывающую нас с «Помелом», – отозвался Кудряшов. – Это Рыкова.
– Ты хочешь сказать, что Зинка засланный казачок? – отреагировала Яна. – Знаешь, очень может быть. Тем более, в прошлую среду я ей конкретно ввалила. И вот она решила подгадить, не откладывая в долгий ящик. Олег, ты гений!
– Да ладно, Ян, – смутился тот. – Это всего лишь ничем не подкрепленное предположение.
– Ну, я бы тогда не стала исключать из подозреваемых и Вопилова, – сказала Серова. – Ни для кого не секрет, что он не разлей вода со Стражнецким. А Костик за долю в Катюшкиных хоромах теперь мать родную продаст. Надо же ему как-то к тестю подъехать.
– Тоже мысль, – подхватила Яблонская.
– Не, Влада я сто лет знаю, – встал на защиту друга Кудряшов. – Он шебутной парень, но на такое не пойдет.
– А мне вот что не дает покоя, – продолжила Серова. – Как объяснить пятничные капризы Ростунова и Колчиной? И почему вдруг Колчина бросила писать свою нетленку?
– Да наверно, самой скучно стало от своей бездарной писанины, – сыронизировала Яна.
– Да нет, я же видела, как она увлеченно работала. Тут явно что-то другое. Такое ощущение, что кто-то сказал ей и Ростунову, что тебе, Ян, поступила статья от Светлова. И они сразу приуныли.
– Но этого не знал никто. Только я да вы с Олегом, – растерянно произнесла Яна.
– Я никому не говорила, – заверила Серова. – И Олег, я думаю, тоже.
Кудряшов утвердительно кивнул головой – он неторопливо жевал свиную отбивную.
– Значит, надо подойти с другой стороны, – продолжила Света. – Насколько мне известно, со Светловым лично знакомы как минимум два человека из нашей редакции.
– И кто это? – встрепенулась Яблонская.
– Сегодня, когда я после оперативки зашла в корреспондентскую, то слышала, как Анжелика Серафимовна громогласно обещала вечером позвонить Светлову и излить свои восторги по поводу его творчества. И едва она это сказала, как к ней бросился Кузьмин и стал просить телефончик Светлова. Он якобы задолжал Роману сто рублей. Стало быть, и Крикуненко, и Кузьмин знакомы со Светловым.