рю: вон, пожалуйста, переверни «Помело» да посмотри в выходных данных! А он гундит: «Я думал, у тебя личный ящик есть».
– Зин, а тебе что, жалко, что ли Кудряшову папиковское «мыло» дать? Или ты и тут хочешь выгоду поиметь?
– Да нет у меня его «мыла»! И вообще, не понимаю я, чего рыжий вынюхивает.
– Сказать, чего?
– А знаешь?
– Не на сто процентов. Но некоторые паззлы в голове сложились. Они ищут, кто слил Папику текст Светлова. На форуме-то читала, что пишут? Оказывается, Светлов отшельника не только Папику, но и Яблонской прислал. Но наша Яна почему-то считает, что Папику текст переправил не автор, а кто-то из наших.
– Паранойя в классическом проявлении! – фыркнула Рыкова и плеснула в кружку еще мартини. – А баба Анжела что за комедию ломает? Светлов типа ее любовник?
– Зин, лично я считаю все заявления Крикуненко о дружбе со Светловым климактерическим бредом. Терзают меня смутные сомненья, что она не то, что словом с ним за всю жизнь не перемолвилась, но даже понятия не имеет, как он выглядит.
– Во-во. Тогда зачем ей эти показательные выступления?
– А вот это мне самой ужас как интересно…
В понедельник Серова пришла на работу на час раньше. Близился конец месяца, и ей надо было просмотреть и свести воедино творческие планы, сданные журналистами. Повычеркивать банальные, избитые и просто глупые темы, добавить свежих и актуальных. Причем, таковыми она считала не только те, что рождались в голове у нее или Яблонской. Часто во время дружеского трепа коллеги высказывали интересные задумки. Ни одна их этих идей, брошенных, казалось бы, в воздух, не ускользала от внимания Светланы. Она тут же брала ее на карандаш, и где-нибудь через полтора месяца, как бы походя, говорила той же Рыковой:
– Зин, помнишь, у тебя была классная мысль – сделать расследование о том, как нас разводят на бабки в салонах красоты? У тебя в каком состоянии текст?
Конечно, Рыкова хлопала глазами и мычала что-то невразумительное, но в коллективе складывалось правильное впечатление, что редакторами никто не забыт и ничто не забыто. Поэтому, когда какой-нибудь Ростунов заводил монолог на тему, что он увяз в мелкотемье, что из-за вала заданий ему некогда ваять эпические нетленки, Серова тут же говорила:
– Леш, у тебя тут интересная тема была. Ты хотел с контрактниками разобраться, что у них там творится в частях. Ну что, нашел уже кого-нибудь? Набрал историй? Ты понимаешь, надеюсь, что к военкому надо идти не с голыми эмоциями…
– И когда мне прикажете собирать эти истории? – тут же воспалялся Ростунов. – Вы с Кудряшовым и Яблонской загоняли меня по новостям. То мэр какую-нибудь дурь постановил, то пожар, то труп, то понос, то золотуха – и везде нужен Ростунов! А дали бы мне хоть один свободный денек, я бы вам такое притащил!
– Хорошо, я поговорю с Яной, – спокойно отвечала Серова, хотя прекрасно знала: ничего этот свободный денек не переменит. Сколько было этих свободных деньков, после которых все возвращались в редакцию еще злее и неудовлетвореннее, чем прежде.
Как-то Серова увидела, что Колчина с интересом листает «Русский репортер». Поймав на себе взгляд начальницы, Юля сказала:
– Я бы могла писать не хуже.
– В чем же дело? – тут же доброжелательно, но твердо спросила ее Светлана. – Почему не пишешь? Уверяю тебя, редактора будут только за.
– Да когда, Светлан, писать-то? – и Колчина начала скучно перечислять свои сегодняшние задания, которых и на самом деле было много.
– Да, Юль, мы все перегружены. Но если хочешь подняться над суетой, придется приложить большее усилие, чем обычно. Не успеваешь в рабочее время – пиши в выходные. Не хочешь в выходные – приди на два часа пораньше на работу.
– Ага, а спать когда?
– На том свете отоспимся, – улыбнулась Серова.
Такие разговоры в редакции заходили частенько. Многие журналисты мучились из-за нереализованности, но Серова про себя отмечала: это все только на словах. Проторчать вечер в кафешке или бесцельно пропинать время в выходные – тут ни у кого мук не возникало. И о великом призвании как-то разом забывалось. Но с каждой отработанной неделей и с каждыми впустую потраченными часами досуга недовольство собой нарастало как снежный ком…
Перебирая листки с творческими планами, Светлана одновременно нашупывала ступней под столом свои мокасины. И вдруг вскрикнула от боли.
– Что там такое? – Серова извлекла из-под стола туфлю и потрясла ее. На ладонь ей выкатилась кнопка – обычная канцелярская кнопка. Именно она и уколола Светлану, когда та попыталась влезть ногой в мокасину.
Интересно, как она сюда попала? Серова глянула кругом. На ее столе коробки с кнопками не было – они ей были без надобности. На соседнем, кориковском, столе стояла только упаковка с цветными скрепками. Светлана обошла рабочие места всех коллег, но в ее поле зрения не попало ни одной коробки с кнопками.
– Привет, Светлан! Что как рано? – в корреспондентскую вошла Корикова – как всегда, без макияжа и в джинсах.
– Представляешь, у меня в туфлю откуда-то кнопка закатилась. Я стала переобуваться и так укололась!
– Закатилась, говоришь? – через пару секунд переспросила Корикова. – Ты уверена, что ее не положили туда специально?
– Ну уж! – Серовой такая мысль, похоже, даже не приходила в голову. – Цель-то какая? Вроде не первое апреля.
– А при чем тут первое апреля? Наверно, кто-то тебя не любит – вот и все.
– Да кто? Ума не приложу. У меня со всеми такие хорошие отношения…
Макияж у Кориковой занимал от силы минут пять – она не любила тратить время на ерунду. Втирая в щеки легкий тон, она думала: «Странная все-таки эта Серова, и эта ее преданность Яблонской очень подозрительна. С Кудряшовым-то все понятно – он выслуживается перед Янкой, разыгрывая влюбленного. И эта, что ли, такая же? Всегда и во всем ее защищает, беседы разъяснительные в коллективе проводит, что никакая, мол, Яблонская не стерва, к ней надо лишь подход найти. Скоро, наверно, курсы психотерапевтические организует «Как выжить рядом с Яблонской». Но надо отдать должное, Янка к ней тоже нормально относится. Не орет, не гнобит. Вот была бы Яблонская такой со всеми…»
В корреспондентскую зашла Анжелика:
– Доброе утро, Светлана Андреевна! Здрассте! – Кориковой она просто кивнула. – А я вчера так замечательно пообщалась по телефону с Ромочкой, у него такие смелые творческие идеи… Но ни слова больше! – и она жестом тореадора сбросила с себя плащ.
С выхода байкальского отшельника в «Помеле» прошла неделя, а Светлов больше так и не давал о себе знать. Поутихла и дискуссия на www.gav-no.ru. Ее время от времени подогревала лишь некая Mademoiselle, которая ежедневно разражалась воспоминаниями о встречах со Светловым. Фактуры в этих мемуарах было кот наплакал, все больше выспренние восторги, в которых при перемене конъюнктуры было достаточно заменить фамилию восхваляемого – и запустить вновь.
В первые дни Яблонская с нетерпением ждала, что Роман срочно пришлет ей что-то свеженькое и не менее сенсационное, чем отшельник. Должен же он как-то реабилитироваться в ее глазах! Хотя, в чем он, собственно, должен реабилитироваться? В том, что он написал для «Девиантных» прекрасный материал, а его стырили лазутчики Пащенко? Еще не обиделся бы он на Яблонскую за то, что не уберегла его сенсацию, допустила утечку…
И вот в пятницу около полудня к ней в аську постучался некто Werwolf: «Добрый день, есть тема». Яна тут же отбила: «Какая? Давайте обсудим». Оказалось, что на связь вышел не кто иной, как Роман Светлов.● «Сомалийские пираты интересуют? – писал Роман.
● «Ну да, это интересно, но нам нужна эмская привязка, а в данном случае ее нет, – отвечала Яна.
● «Если бы не было – я бы вас не побеспокоил. Я нашел такую привязку, – интриговал Светлов.
● «Интересно. Насколько я знаю, среди захваченных пиратами были только украинцы, – проявляла бдительность Яна.
● «А захваченные тут и ни при чем. Хотя и среди них есть чувак эмского происхождения. Ну да Бог с ним. Есть кое-что поинтереснее. Один из пиратов – уроженец Эмска, – сообщал Светлов столь же бесстрастно, как будто речь шла о каком-нибудь перерезании красной ленточки с участием губернатора.
● «Дас ист фантастиш! – тут же отбила Яблонская. – А, если не секрет, как вы нашли этого персонажа?
● «Искал, вот и нашел, – с достоинством отвечал Светлов. – Дело техники. У Парфенова еще не тому научат.
● «Когда ждать материал? – горела нетерпением Яблонская.
● «У меня, в принципе, все готово. К вечеру закончу и скину».
Яблонская тут же позвонила Кудряшову:
– Олег, поздравь меня! Светлов предложил такую тему, что я мигом забыла про байкальского отшельника!
– Только будь осторожнее, Ян.
– Ну, на этот раз из стен редакции не просочится ни килобайта информации!
– Я бы на твоем месте не был так уверен в этом. Ты так кричишь! А, может, под твоими дверями сейчас как раз стоит человек Пащенко? – и Олег сдержанно рассмеялся. – А Светлов сказал, где он сейчас?
– Ой, я и не спросила. Да сейчас к нему в аську постучу и узнаю. Представляешь, какой у него ник? Вервольф! Страшно, поди?
– Прямо трясусь.Однако Светлов уже был офф-лайн. Яна торкнулась к нему в аську еще через пятнадцать минут, потом еще через пятнадцать. Наконец, Вервольф отозвался:
● «Привет! Ты кто? Если симпотная дефка – покажи фотку»
● «Ром, это Яблонская. Ты сейчас где, в Эмске?» – в полном недоумении отписала Яна.
● «Какой на фиг Рома? Я Славик. А ты как выглядишь?» – Вервольф явно был настроен на примитивный сетевой флирт.
● «Повторяю, мне нужен Роман Светлов. Он мне сорок минут назад писал с этой аськи», – настаивала Яблонская.
● «Ты гонишь. Это моя аська, никакого Светлова здесь сроду не было. Блин, только что просек: мне какой-то гоблин ник сменил! Щас переделаю взад»