– А вы копните поглубже, Яна. Наверняка они в сговоре. Вместе против «Девиантных» дружат. Или вот еще идея. Кто-то из ваших берет мою статью и рассылает ее от моего имени. Вот редакторы и уверены, что получили текст от меня.
– Хорошо, Ром, хорошо. Но нам нужно отыграться! Ты ведь еще напишешь что-то для нас? – Яна и сама не заметила, как перешла со Светловым на ты.
– Да уже пишу!
– Так вот, не присылай мне ничего по электронке. Закажи курьерскую доставку – я тебе к гонорару приплюсую. И сделай так, чтобы пакет я получила не раньше десяти утра вторника. Тогда нас точно никто не опередит!
– Договорились. Ждите вестей, – и Роман отрубился.
Яблонская ощутила прилив невероятной усталости и опустилась в кресло. Нервное напряжение, в котором она пребывала последние три дня – после того, как Кудряшов сообщил ей последние известия из «Эмских», по капле отпускало ее.
– Да что же это я? – вдруг Яна ударила себя по лбу. – Тему-то у него не спросила! Семен Семеныч…
Яблонская защелкала кнопками мобильника. Вот он, номерок Романа! Сейчас же позвоню и уточню, о чем будет очередной шедевр. Трудно представить, что можно выдать что-то круче, чем байкальский отшельник и сомалийский пират. Есть же какой-то предел даже его паранормальным способностям!
Однако голос, который Яна услышала в трубке, нимало не походил на приятный баритон Светлова. Это был еще не устоявшийся козлетон какого-то малолетки, к тому же, дурно воспитанного.
– Чо надо? Ты кто? – услышала Яна.
– Мне нужен Роман Светлов, – голосом строгой родительницы произнесла она.
– А мне Анжелина Джоли, и чо дальше? – заржал пацан.
– Кто сейчас говорил по твоему телефону?
– Кто-кто. Друган мой.
– Кто такой? Давно его знаешь? – Яна не церемонилась.
– Да не. Нам с Коляном водяру не продали – типа 21 года нет. А этот чувак с понятием такой, взял и купил нам. Только мобилу взял позвонить, а то свой дома запарил.
– Как его зовут?
– Хэ зэ.
– Что, прямо так и зовут?
– Хрен знает, говорю.
– А как он выглядит?
– Ну, нормальный такой чувак.
– Как одет?
– Да обычно. Джинсы, кофта…
– Ты где сам-то сейчас?
– А тебе зачем? – Янин собеседник вдруг сделался подозрительным. – Хочешь в ментовку стукануть, что мы с Коляном водяру пьем? Все, бывай! – и Яблонская услышала короткие гудки.
Она выскочила в корреспондентскую и со слезами в голосе бросилась к Серовой:
– Свет, да что же это такое? Он мной играет как девочкой!
Не успела Серова что-либо ответить, как в комнату вошел Кузьмин:
– Яна Яковлевна, вам плохо? Хотите минералки? – проявил он участие. – Вот, вернулся, забыл записную книжку…
– Оставьте меня в покое! – и Яблонская быстро вышла из корреспондентской.
Серова с Кориковой – а Алина как всегда торчала в редакции – переглянулись. Антон же с недоумением посмотрел Яне вслед:
– Интересно, кто это там играет ею как девочкой? – улыбнулся он. – У нее что, кто-то есть? А?
Но Алина со Светланой только пожали плечами и снова уткнулись в монитор.Антон не спеша брел к остановке и думал о своем. «Прямо ума не приложу, как подрулить к Алинке. Днем она постоянно занята – как говорится, не влезай, убьет. Да и вечером то же самое. Вот, специально вернулся в редакцию. Думал, получится как-то к ней подкатить, а, может, и на кофе зазвать куда-нибудь поблизости. Так нет, опять она что-то пишет!»
– И снова здравствуйте! – невесть откуда появившаяся Колчина игриво преградила ему дорогу. – Кого ты там хотел на кофе зазвать? Идем, я согласна!
– Юль, какой кофе, на ночь глядя? – устало отвечал Антон. – Смотри, не уснешь.
– Ой, не делай вид, что переживаешь за мой сон, – тут же прицепилась к его словам Колчина. – Тебе же наплевать на меня…
Тут Юля застыла в ожидании, надеясь услышать хоть что-то обнадеживающее. Но Антон молчал.
– Значит, наплевать, – произнесла Колчина.
– Юль, ты красивая девчонка, но у нас с тобой ничего не получится. Я тебе сто раз говорил…
– А почему я должна тебе верить? – завела Колчина старую песню. – А, я знаю, ты мне Влада не можешь простить. Так?
– Я устал повторять, что Влад тут совершенно ни при чем.
– Зачем ты так издеваешься надо мной? Тебе нравится играть людьми? Делать им больно? – сыпала шаблонами Колчина.
– Кстати, что там со Светловым? – Кузьмин решил переменить тему. – Ты хотела мне какую-то тайну открыть?
– Хотела, да передумала. Я тебя ждала в пятницу, а ты подослал этих пьяных уродов. Скажи, за что ты так ненавидищь меня? Что я тебе сделала? – два последних предложения Юля произнесла со слезами в голосе.
– Вот только не надо слез, – почти равнодушно отвечал Кузьмин. Колчина уже не раз прибегала к этому оружию, и на Антона оно практически не действовало. – Я никого не подсылал. Кстати, присмотрелась бы к ребятам. Леха, конечно, парень специфический, но Димон, по-моему, неплохой вариант…
– Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама разберусь со своей личной жизнью, – ядовито отвечала Колчина. – А про Светлова я тебе все равно не скажу ни слова!
– Потому что сказать нечего. Ты знаешь не больше, чем все.
– Да что ты говоришь! А если я тебе скажу, что этот ваш Роман Светлов каждый день клянется мне в любви?
– Неужели? – присвистнул Антон. – Вас послушать, так этот Светлов просто секс-гигант. Вон Анжелика Серафимовна до сегодняшнего дня тоже утверждала, что Светлов ей кое-кем приходится…
– При чем тут секс? Сроду у вас, парней, на уме не знаю что, – Колчина напустила на себя ханжеский вид. – Я люблю другого, и Светлову от меня ничего не обломится.
– Знаешь, а ты права, – вдруг выдал Антон. – Я бы на твоем месте тоже не связывался с этим Светловым. Говоришь, в любви клянется? Не верь.
– Это почему? – обескуражено произнесла Юля и тут же просияла: – Антон, да не ревнуй ты так! Я же сказала, что он мне совершенно безразличен.
Но Кузьмину надоела сказка про белого бычка, и он, не обратив внимания на Колчинские заигрывания, продолжил свою мысль:
– Не любит он тебя.
– Да ты-то откуда знаешь? – Колчина глянула на него с тревогой.
– Он мне сам как-то говорил, – и Антон быстро пошагал прочь.На следующее утро уже к девяти в редакции собрался «кворум». Ладно, Серова с Кориковой, которые всегда приходили минут за сорок, так и Ростунов явился ни свет, ни заря, и даже вечно просыпающий и опаздывающий Филатов. Несмотря на то, что рабочий день не начался, в корреспондентской уже вовсю трезвонили телефоны. Почему-то читатели считали, что журналисты работают круглосуточно и без выходных. И если в восемь утра первого января в редакции никто не брал трубку, то с посленовогодней почтой на имя Яблонской приходило пять-шесть писем, в которых постоянные подписчики выражали негодование в самой вольной форме. Ишь, устроили себе праздники! А у них, между прочим, ЧП городского масштаба – в три часа ночи на 15 минут отключали горячую воду!
И вот сейчас неосторожно снявший трубку Филатов уже десять минут выслушивал одну из надоедливых бабулек-подписчиц. Похоже, у нее был длинный список жалоб, и везде требовалась помощь журналистов. Димон терпеливо разъяснил старушке, что в отношении артрита они вряд ли чем-то смогут ей помочь, и гадящего в подъезде соседского двортерьера тоже никак наставят на путь истинный. А вот добиться от зажравшихся коммунальщиков, чтобы вкрутили лампочку на третьем этаже бабкиного подъезда – это попробовать можно. С вас, Матрена Тимофеевна, всего лишь благодарственное письмо на имя главного редактора с указанием, что вашу проблему решил корреспондент Дмитрий Филатов.
– Дим, ну ты даешь, наобещал с три короба, – напустилась на него Корикова. – Кто этой ерундой заниматься-то будет? Забыл, что ли, кто у нас на теме коммуналки сидит? Когда это Рыкова на такие мелочи разменивалась? Ей все фуршеты подавай да вернисажи.
– Да не надо ничего Зинке говорить. Сам все проблемы решу.
– Интересно, как? Неужели будешь названивать во все эти ЖЭКи-ДУКи и призывать их к порядку? Да они тебя замордуют своими отговорками и переводами стрелок. Увязнешь.
– Да уж, Димон, это тебе не на кнопку жать, – пошутил Ростунов.
В ответ на это немногословный Филатов повесил на плечо увесистый кофр и скрылся за дверями. В комнату вошла Крикуненко со свежим номером «Девиантных» – только что прибыла машина из типографии. Сухое наштукатуренное личико Анжелики излучало довольство – бабка с Горгазом, которую она вчера едва дописала к половине седьмого, вышла на первой полосе.
– Что бы там ни говорили некоторые, – изрекла она, – первые полосы нужно отдавать под социальные сюжеты. А не звездам-однодневкам вкупе с их бездарными гастролями, как кое-кто считает. И не кровавым происшествиям, как полагает некто другой. И первое, и второе – дурной тон современной журналистики!
– Вы, кажется, опять на меня бочку катите, Анжелика Серафимовна? – раздался шутливый голос Кузьмина. Еще не сняв куртки, он потянулся за свежим номером – как и любому журналисту, ему не терпелось узнать, много ли вышло материалов за его подписью, не слишком ли их обрезал редактор, и не поставил ли он вместо авторского гениального заголовка какой-нибудь дурацкий свой.
Сегодня же у Антона был особый повод для нетерпения – он был уверен, что его препод-хулиган выйдет на первой полосе. По дороге в редакцию он купил «Эмские» – главный конкурент «Девиантных» из ежедневок – и с облегчением убедился, что в газете Карачаровой о происшествии в вузе не дано ни полстроки. В приподнятом настроении Антон поспешил в редакцию. И вот – здрасте, я ваша тетя! – с обложки на него смотрела бабушка Анжелики Серафимовны. Антон быстро перевернул страницу – может, препод вышел на менее козырных, но все же вполне приличных второй и третьей полосах? Но нет. Тут было все, что угодно, но только не его мини-расследование.
– Свет, – не сдержался Кузьмин, – а ты не в курсе, почему мой текст слетел с номера? Кажется, неплохо получилось.