две недели.
– Да? А я и не в курсе, – сказала Серова, чтобы хоть что-то сказать. – Две недели без компа провела.
– О Светлове слышно что-нибудь? – спросила Яна безразличным тоном.
– Вообще ни слуху, ни духу.
– Как Кузьмин? Не борзел? – продолжила расспросы Яблонская.
– Алинка на него нахвалиться не могла. Помогал ей вовсю, новости мониторил…
– Свет, ну какая же ты все-таки наивная, – с улыбкой посмотрела на нее Яна. – Корикова с Кузьминым давно глазки друг другу строят. Вот Антоша и воспользовался случаем, чтобы подкатить к ней под видом дружеской поддержки. Интересно, сработало?
…Корикова, видимо, еще не потеряла надежду на то, что Яблонская вызовет ее и поблагодарит. Но нет. Прошел час, другой, наступило время обеда, а вожделенной весточки от Яны все не было. Серова исподволь поглядывала на Алину, искренне сочувствуя ей.
Заметно приуныл Кузьмин. До обеда он не проронил ни слова, что при его веселом живом характере случалось редко. Опять свалила из редакции Рыкова, объявив всем, что ей надо срочно делать коррекцию ногтей. Зато Анжелика ходила гоголем, победно посматривая на Корикову.
– Как верно гласит народная мудрость! Знай, сверчок, свой шесток, – ни с того, ни с сего брякнула она.
– К чему это вы, Анжелика Серафимовна? – хмуро спросил Антон. – Берлиозом навеяло?
А сразу же после обеда Яблонская вызвала Серову к себе в кабинет.
– Свет, опять. Опять все началось, – на Яне лица не было. – Словно этот Кэп Грэй меня специально из отпуска дожидался, чтобы снова помоями облить! Теперь он, видите ли, недоволен тем, что я не оценила великого редактора Корикову! Мне кажется, это сама Корикова и пишет. Наверно, думала, что я ей дифирамбы буду петь, не дождалась, вот и принялась заново меня обсирать!
– Так это легко проверить, – посоветовала Серова. – Вызови ее, похвали, а потом проследи, в какую сторону на форуме ветер подует.
– Ну уж нет! Спелись с Антошей на мою голову, дворцовый переворот затевают… Сгною! Законопачу!
Когда Серова вернулась в корреспондентскую, там вовсю обсуждали пропажу из холодильника восьми сосисок, которые заботливая Колчина купила с аванса для кормежки «мужа». Она запретила Димону даже смотреть в сторону доширака, мотивируя тем, что это может плохо сказаться на будущем ребенке. Кузьмин с Вопиловым недоуменно переглядывались: по простоте душевной Филатов каждый день предоставлял им сводку о том, как развиваются их интимные отношения с невестой. И пока, так сказать, на западном фронте было без перемен.
– Я купила лучшие сосиски, самые дорогие! – тонким голоском возмущалась Колчина. – Только на одну ночь и оставила в холодильнике. Надо остановить этот беспредел.
Все были только за, но никто не знал, каким образом.
– Димочка, ну придумай что-нибудь! – продолжала меж тем Колчина. – Ты такой сильный, такой умный!
Филатова весьма воодушевляли даже такие лобовые комплименты. Он тут же сделал свирепую физиономию и пробасил:
– Поймаю крысу – порву как Тузик грелку. Пацан сказал – пацан сделал.
Но, вопреки его ожиданиям, никто не побелел от страха, не задрожал как свеча на ветру и не схватился за сердце. А Анжелика Серафимовна подбоченилась и выдала:
– Позвольте поинтересоваться, о гуманнейший из гуманных, вы и с дамой планируете поступить таким же образом? Прямо-таки и порвете как Тузик грелку?
– Мечты, мечты, где ваша сладость, – усмехнулся Кузьмин.
– И мы снова рады приветствовать вас на нашем вечере эротических фантазий, – подхихикнул ему Вопилов.
– С дамой – нет, – отвечал несколько опешивший от такого поворота беседы Филатов. Похоже, мысль о том, что таинственный вор может быть женского пола, даже не приходила ему в голову. – Женщина – это для меня святое!
– То-то же, – процедила Анжелика. – А то нашелся мне тоже, храбрый портняжка, Аника-воин.
– То есть как это, Дим? – опять пропищала Юлечка. – Значит, эта наглая баба может без всякого страха продолжать таскать наши продукты?
– Ну я не знаю тогда, – развел руками Димон.
– А давайте решим так, – подал идею Кузьмин. – Если поймаем крысу, то пусть он всю нашу кодлу угощает ужином в «Фортеции». Ему точно мало не покажется!
– Оч-чень оригинально, Антон! – попыталась съязвить Колчина. – Лично я с этой тварью за стол не сяду.
– А я сяду, – весело стоял на своем Кузьмин.
– И я сяду. Нагло развалюсь на лучшем месте и назаказываю самых дорогих блюд, – заржал Вопилов, который иногда забывал строить из себя человека, еще не до конца оправившегося после тяжелого недуга.
– Значит, единогласно, – заключил Антон. – Ну, теперь-то мы точно призовем его к порядку! Этот парень, знаете ли, смог меня замотивировать…– А я все-таки утверждаю, что купил эту аскорбинку в аптеке буквально на днях! – Кузьмин с вызовом посмотрел в лицо статной даме в белом халате – начальнице регионального центра мониторинга лекарств.
– А я вас в десятый раз спрашиваю: в какой? – ответила женщина.
– Ну не помню. Я не являюсь фанатом какой-то одной аптеки. Где стрельнет – там и отоварюсь.
– Думаете, я из чистого любопытства этим интересуюсь? – напустилась на него дама. – Вот вы утверждаете, что ваша родственница слегла после приема этой аскорбинки. Знаете, это все очень серьезно. Неужели у вас не сохранилось ни одной таблетки? Мы бы взяли ее на анализ. Это недешево, но случай, повторяю, серьезный. Мы обязаны бдить!
– К сожалению, ничего не осталось, – развел руками Антон. – Слопала всю пачку!
– Ну, тогда я могу предложить вам только одно: проверить серию препарата по нашей базе данных. Мы ведем учет всех забракованных и фальсифицированных лекарств. Разве тут что-то всплывет…
Женщина защелкала по клавиатуре. Потом потянулась к оранжевой пачке, которой Антон вот уже четверть часа тряс перед ее носом. Перевернула ее. Сдвинула на кончик носа очки, нахмурила брови, пытаясь разобрать мелкие цифры.
– М-да, – наконец сказала фармработница. – Интересно получается. Вы знаете, эта серия аскорбинки действительно числится в списках недоброкачественных лекарственных средств. Но мы забраковали ее еще пять лет назад. В таких случаях все непроданные препараты серии изымают из продажи и отправляют на завод-изготовитель для уничтожения. Интересно, где вы ее раскопали. Давайте вспоминать, молодой человек, это очень и очень серьезно.
– А что такого-то? – Антон решил притвориться балбесом. – Подумаешь, бодяжная аскорбинка. Что от нее плохого-то будет? Чай, не цианистый калий.
– Вы заблуждаетесь, молодой человек, – дама начала закипать. – От такой аскорбинки можно и в горние селения досрочно переселиться.
– То есть, склеить ласты? Да что вы говорите!
– Вы разве не слышали, какое ЧП разразилось пять лет назад в Чувашии?
– Знаете, сколько этих ЧП каждый день, за всеми не уследишь, – махнул рукой Антон, напустив на себя безразличный вид. Он знал, что это – одно из самых надежных средств подстегнуть азарт собеседника.
– А ЧП, между тем, было очень серьезное, – продолжила дама. – Родители купили трехлетней малышке аскорбинку. Девочка поела сама и угостила в садике друзей. И что вы думаете? Один мальчонка стал бросаться на стену – ему показалось, что на ней выросли васильки. Другая девчушка три часа как заведенная носилась взад-вперед по коридору. Остальные детишки кто в обморок попадал, кто час или два жутко хохотал. Неадекват полный!
– Они умерли?
– Слава Богу, нет. Но могли, вполне могли.
– И все это – из-за аскорбинки? – удивился Антон. – Всю жизнь считал, что можно есть ее пачками.
– В том-то и дело, что это оказалась никакая не аскорбинка, – женщина понизила голос.
– Фено…? – вырвалось у Антона, но он вовремя прикусил язык.
– Откуда вам известно? – взвилась дама. – Быстро говорите!
– Да ничего мне не известно, – стал защищаться Кузьмин. – Я хотел сказать: «Феноменальные безобразия творятся у нас в России»! А вы меня перебили!
– Да уж, безобразия действительно феноменальные, – вздохнула труженица фармы. – Когда наши чувашские коллеги проверили деятельность этого фармзавода, оказалось, что сначала в этом котле готовили нейролептик фенотиазин, а потом – аскорбинку! И в безобидный витамин подмешались такие дозы вещества, что десяти таблеток было бы вполне достаточно для летального исхода. Чудо, что детишки съели меньше… Поэтому меня очень тревожит, откуда у вас всплыла эта пачка пятилетней давности.
– Я буду всячески стараться вспомнить, где же я ее купил, – заверил собеседницу Антон. Кузьмин покинул Центр мониторинга в приподнятом настроении. Он шел по улице и размахивал руками, ведя воображаемый диалог с Серовой.
– Я же говорил, что моя версия гениальна, – бубнил он себе под нос. – А ты смотрела на меня как на придурка…
– М-м-м… э-э-э, – заливаясь краской, мямлила Серова.
Посрамив Светлану, Антон мысленно обратился уже к другой коллеге: «Ну а ты что на это скажешь, красотка? И как будем расплачиваться, а?» При этом он сделал столь лукавую физиономию и так игриво подмигнул в пустоту, что две встречные мамы с колясками удивленно посмотрели ему вслед.
Толки о Светлове приутихли. Вот уже три недели редакторы не получали от него вестей. Видимо, в информационном вакууме находились и рядовые журналисты. Незаметным образом также сдулись загадочные форумчанки, недавно на все лады намекавшие о более чем дружеских отношениях с гениальным Светловым.
– Ты знаешь, – как-то заявила Яблонская Серовой. – Я, наверно, была несправедлива по отношению к Ромке. Подумала на него бог весть что из-за этих пустых листков. А ведь все ясно, как белый день. Закружился, сунул в конверт не то. А мы сразу обвинили его во всех смертных грехах! А текст Папику понятно кто слил. Вопилов! Расплатился нашим отшельником со Стражнецким. Мне тут намекнули, какой у них там взаимозачет… Да и Карачаровой он вполне мог слить. Знаешь, не удивлюсь, если окажется, что таинственный любовник Ольги Вячеславовны – наш обаяшка Влад!