— Но Петр Данилыч типа не юзает комп, — подал голос Серега.
— Да уж, не умудрился бесовщине, — хмыкнул Череп.
— А я вам скажу, что Петр Данилыч очень даже юзает комп, — продолжил Олег. — Как я это узнал? Очень просто. Недавно я был в гостях у Петра Данилыча. И его супруга показала мне прекрасно отремонтированную ванную. Я спросил: откуда черпаете оригинальные идеи? На что Полина Георгиевна ответила: в Интернете их полно. А теперь вопрос: где жена Черемшанова пользуется Интернетом, если учесть, что она — домохозяйка? Конечно, дома! А стоит компьютер, скорее всего, в спальне, поскольку в зале я его не видел. Я угадал, Петр Данилыч?
— Не буду отрицать, Поля действительно владеет компьютером, — с достоинством произнес Череп. — Но это еще не значит, что им автоматически должен владеть и я. Есть сколько угодно семей…
— А что вы тогда скажете по поводу того, что на Яндексе и Мэйл. Ру у вас имеются почтовые ящики? Я все выяснил. Или Полина Георгиевна и почту за вас получает?
— Это клевета! — взвизгнул Череп. — Нет у меня никаких ящиков! Это ящики моих однофамильцев! Мало ли в России Черемшановых! Фамилия распространенная…
— Смешно. Две недели назад вы, наоборот, похвалялись редкостью своей фамилии, — горько улыбнулся Олег. — Но продолжим. Итак, считаю доказанным то, что Петр Данилыч владеет компьютером.
— Считаю это абсолютно недоказанным! — проорала Крикуненко. — Впрочем, продолжайте свою забавную сказочку…
— Анжелика, голубушка, вы ли это? — с глазами, полными упрека, обратился к ней Череп. — Человек явно болен, находится в плену иллюзий, порожденных больным воображением, а вы, вместо того, чтобы позвать доктора и облегчить его страдания, призываете продолжать, тем самым распаляя его извращенную фантазию? Грешно вам!
— Да чо там париться — грешно, не грешно. Прикольная история. Олег Викторыч, валяйте дальше, — опять проблеял Серега.
— Вы видите, Петр Данилыч, — извиняющимся тоном пробормотала Крикуненко. — Я-то, конечно, против. Но если весь коллектив настаивает на продолжении рассказа. Могу ли я противопоставлять себя общественным интересам?
— Итак, приступим к части второй, — объявил Кудряшов. — Наверно, всех вас интересует, как Петр Данилыч все устроил так, чтобы ему гарантированно никто не помешал? Отвечаю. В тот вечер он под тем или иным предлогом выманил всех из редакции — ну, про Корикову и Ростунова вы знаете. Звонила ли какая-нибудь читательница Анжелике Серафимовне — мне неизвестно, потому что она почему-то отказалась рассказать мне, что она делала в тот вечер после 18.00. Поэтому, не скрою, одно время я крепко подозревал и ее…
— Что??? Меня??? Да как вы смели! О позор, о горе мне! О прощай, моя чистота, моя честь, моя безупречная репутация! Ты поругана и растоптана одним только словом бесчестного человека! — Анжелика Серафимовна хорошо отработанным жестом воздела руки к потолку, а потом в изломанной позе упала на стул и, потрепетав спиной на манер умирающего лебедя, уронила жидкие волосы на руки и обмякла — типа, потеряла сознание.
— Так вот, — продолжил тем временем Кудряшов. — Убедившись, что все, кроме Марины, ушли из редакции, Петр Данилыч проник в здание…
— Проник? Подбирайте выражения, многоуважаемый! — фыркнул Череп. — Я не агент разведки, чтобы куда-то там проникать.
— Итак, Петр Данилыч проходит в здание. Далее в укромном месте — ну, например, с лестницы четвертого этажа — с мобильника набирает номер редакции и измененным голосом приглашает Марину за пирожками. Проследив из-за двери, что она уехала на лифте, Череп вызывает кабину на шестой этаж, заранее припасенной чуркой стопорит ее и, пешком спустившись вниз, вырубает освещение на лестнице. Затем впотьмах поднимается в редакцию и быстро делает свое дело.
— Точно! — воскликнула Марина и осеклась: — Я имею в виду, что за моим компом явно кто-то посидел. Когда я пришла, то удивилась, что экран горит. Если бы никто к нему не прикасался, пока меня не было, комп бы уснул.
— Интересно излагаете, Олег Викторович, — насмешливо процедил Череп. — Захватывающий сюжетец. И со стороны людям может показаться, что все сходится. Ан нет, есть очень серьезные нестыковки.
— Давайте! У меня в голове только что все состыковалось!
— А хотя бы тот факт, что я в то время был на больничном. Это вам не баран начхал!
— Но вы же были не при смерти, а, значит, могли ускользнуть из дома.
— Э-э, батенька, это все из области фантастики, — нервно махнул рукой Череп. — Достаточно запросить у службы безопасности данные о том, кто проходил в здание в тот день, чтобы убедиться, что меня к конторе и близко не было. Да и как я мог? — с обезоруживающей улыбкой обратился он к окружающим. — Валялся в беспамятстве, в бреду с высоченной температурой! Я уже молчу о моральной стороне поступка, который мне пытается приписать Олег Викторович…
— Представьте себе, Петр Данилыч, что я запросил у охраны все данные. И вашей фамилии там действительно не значится.
— Тогда о чем же речь? Значит, вопрос о моей злокозненности автоматически снимается с повестки дня, и мы наконец-то расходимся по домам, — громогласно объявил Череп.
— Но там значится другая фамилия.
— И какая же, многоуважаемый? Впрочем, это меня уже мало интересует.
— Человека, очень к вам близкого. Которого вы видите довольно часто. А именно — Николая Ивановича Круглякова, сотрудника фирмы «Пантера».
— Олег, ты хочешь сказать, что по просьбе Петра Данилыча Кругляков пришел в редакцию и внес в полосу исправления? — подала голос Алина.
— Нет. Этого не могло быть по одной простой причине.
— И по какой же??? — язвительно заметил Череп. — Мели, Емеля…
— Конец октября и начало ноября Кругляков с женой провел на турецком курорте. Ну, теперь-то можете свести дебет с кредитом?
— Совершенно непонятно, какое отношение поездка моего племянника имеет к моей персоне, — с достоинством произнес Череп. — Господа, вам еще не скучно все это слушать?
— А отношение она имеет самое прямое, — продолжил Кудряшов. — В списке, который мне предоставила охрана, я увидел, что Николай Иванович Кругляков 31 октября в 18.48 зашел в здание! Что вы на это скажете, Петр Данилыч?
— Что скажу? А что, он не имел права зайти в собственный офис?
— Но вашего племянника в тот момент не было в городе — это факт! Стало быть, кто-то воспользовался его пропуском. Кто? Ответ очевиден: Петр Данилыч Черемшанов!
— Ну вы даете, Петр Данилыч! — выпалила Корикова. — Не ожидала!
— Это правда, коллега? — мгновенно вышла из «обморока» Крикуненко. — Не томите, скажите хоть что-нибудь!
— Должен вас огорчить, — с достоинством английского лорда произнес Череп. — Но я не намерен оправдываться. Оправдывается тот, кто виновен. Я же чист. И не скажу более ни слова до тех пор, пока этот молодой нахал не принесет мне свои извинения.
— А кто тогда прошел по пропуску вашего племяша? — развязно, как всегда, протянул Серега.
— Только он сам и никто больше! Откуда Кудряшову знать, когда именно мой родственник улетел в Турцию? Ошибка в один-два дня — и вот мы имеем тяп-ляп сфабрикованное чудовищное обвинение.
— Я точно знаю, что 31 октября Кругляков уже был в Турции, — парировал Олег. — Пару часов назад он сообщил это по телефону Инне. Да пусть она сама скажет! Где она, кстати? — он обвел корреспондентскую глазами.
— Да это… я ее в кабинете Яблонской уложил, — зардевшись, сообщил Кузьмин. — Она вдруг плохо себя почувствовала…
В этот момент словно по заказу в дверях появилась заспанная расхристанная Инна.
— Что за базар-вокзал? — зевнула она. — Антош, плесни мне шампусика. Блин, во рту как кошки насрали…
— Ты появилась как раз вовремя! — бросился к ней Кудряшов. — Инн, скажи, что тебе рассказал Кругляков про Турцию? Когда он туда уехал?… Ну, вы все слышали. Кстати, именно благодаря ей мне стало понятно, как проник в здание наш злоумышленник. Мне этот финт с пропусками даже в голову не приходил! Как вдруг Инна подкинула мне плодотворную идею. Помнишь тот вечер, когда ты пришла к нам в редакцию, стянув пропуск у своей подруги, ну, той, которая здесь работала?
— А-а, — засмеялась Инна. — Это было как два пальца обоссать. Верка дерябнула пиваса и задала храпака, я у ней карточку-то и слямзила…
— Милая барышня, нельзя ли умерить свое красноречие? После ваших выражений мне становится больно за молодое поколение и великий могучий русский язык, — проворчала Крикуненко.
Все отвлеклись от Черепа на каких-то полминуты, а когда вспомнили о нем, то увидели, что Петр Данилыч преспокойно вяжет на шею кашне, явно собираясь уходить.
— Стоп, а вы куда? — поинтересовался Кудряшов. — Я ведь еще не все рассказал.
— Вы можете сколько угодно развлекать общество своими побасенками, а с меня хватит, — холодно заметил Черемшанов. — Считаю ниже своего достоинства выслушивать этот ваш бред сивой кобылы. Диву дашься, как в этом мире все встало с ног на голову. Почтенному, серьезному человеку кидают обвинения какие-то сосунки. И что самое удивительное — все молчат, как будто так и надо. А ведь, если на то пошло, у меня есть неопровержимое алиби. В тот вечер у меня в гостях была Яна Яковлевна. Что вы на это скажете, мистер Пинкертон? Или, может, вы будете нас убеждать, что вместо меня Яну Яковлевну принимала говорящая кукла? — и Череп вдруг нервно расхохотался.
— Яна действительно была у вас в гостях, — отвечал Кудряшов. — Но у вас она появилась около семи. И что же? Полина Георгиевна объявила ей, что вы в ванной. Они обе были этим очень удивлены: с чего бы это вам лезть в ванну, когда с минуты на минуту придет гостья? Сначала я не придал этому значения. Мало ли, у кого из нас какие чудачества бывают. Но буквально час назад меня озарило, и все детали сложились в одну картину. Пока Полина Георгиевна была уверена, что муж принимает ванну, тот был далеко от родного дома.
— Ага, он тайно посещал любовницу, — вполголоса пошутил Стражнецкий, а Олег продолжал: