— Ну и куда мы спешим? На пожар? — с оттенком презрения в голосе выговаривала она Филатову. — Не видишь, что ли — «акция»? На печеночный паштет с шампиньонами сбросили десятку. Давай возьмем, канапушек нарежем.
— Не, Юль, а почему ты против огурцов? — басил Филатов. — Мировой закусон.
— Никаких огурцов! Возьмем баночку корнишонов и красиво сервируем на маленькой тарелочке. По бокам разложим веточки петрушки…
— Не, лучше, когда огурцы прямо в банке стоят, в рассоле, — сглотнул слюну Димон. — Давай купим вот эту, трехлитровую.
— Дим, а ты вообще, отдаешь себе отчет, что это не просто попойка, а свадьба? — злобно бросила Колчина. — Или ты думаешь только о том, как с нашими алкашами нажраться? Знаешь, что-то мне уже не верится в твою неземную любовь. А ведь ты обещал…
— Да ладно, не заводись ты, — лениво отвечал Димон, шаря взглядом по полкам. — О! Корейская морква! Берем, Юлях!
— Вот чего у нас не будет на фуршете, так это корейской морковки, — ядовито отвечала Колчина. — И к килькам в томате не тянись. Их тоже не будет. Ты как себе это представляешь?
— Как-как? Обычно. Хлопнул сто — подцепил из банки килечку, — Филатов крякнул и сглотнул слюну.
— Ты с ума сошел! — возмутилась Колчина. — Тут сто, там сто… Да я тебя до загса не довезу! И ты забыл, что ли? Нам предстоит первая брачная ночь!
— Да? — с иронией отвечал Димон. — Прямо не верится, что ты мне наконец-то дашь.
— Все! Мне надоела твоя пошлятина! — и, бросив тележку, Колчина почесала в сторону выхода.
— Э, Юлях, стоять, — донеслось ей вслед. — Я пошутил.
Колчина с готовностью остановилась и вернулась к жениху.
— Будешь так себя вести, — с угрозой в голосе сказала она, — вообще постели не получишь. Понял?
— Как — вообще?!
— Очень просто. Это право надо еще заслужить. Не думай, что у тебя теперь будет неограниченный доступ к телу. Это тебе не безлимитный Интернет! — И Колчина зло расхохоталась, очень довольная своим могуществом.
Корикова с Кудряшовым стояли на лестнице. Это было, пожалуй, самое уединенное место во всем здании. Все предпочитали передвигаться на лифте и тусоваться в курилках, которые были обустроены прямо в коридорах.
— Ну, о чем ты хотела поговорить? — лицо Олега выражало самый минимум любопытства.
— Да просто поболтать захотелось, — с наигранной веселостью отвечала Алина. — Ты уже две недели, как из отпуска вернулся, а до сих пор не рассказал, как вы там с парнями жили в лесном лагере.
— Да нечего рассказывать. Обычно жили. В палатках. Костры жгли. Уток стреляли. Все, как обычно, — и Олег почесал верхнюю губу.
— Неужели реально нечего вспомнить? Где хоть это было-то?
— Да там… в одном местечке в Сибири… Без карты трудно объяснить. Знаешь станцию… э… Борзя?
— Первый раз слышу, — отвечала Алина. — А ты фотки когда притащишь?
— Фотки? — задумался Кудряшов. — А вот с фотками проблема. Аккумуляторы гикнулись в самый неподходящий момент.
— Знаешь, что, Олег, — решительно сказала Корикова. — Лично у меня складывается такое впечатление, что ни на какой армейский слет ты не ездил. Врать ты как не умел, так и не научился.
Кудряшов помолчал, потом спокойно ответил:
— А ты чего добиваешься-то? Почему тебе так интересно, где я провел отпуск?
— Не буду скрывать, Олег. Дело в том, что загадочного Кэп Грея не было на форуме ровно 16 дней — как раз с того времени, как ты и Яна разъехались по отпускам. А появился он в сети в тот же день, как вы из отпуска вышли. Не потому ли, что все эти две недели враг Яблонской был отрезан от цивилизации и не имел доступа к Интернету?
— Да, интересная мысль, — согласился Кудряшов.
— И это все, что ты имеешь сказать? — иногда тугодумство Олега выводило Корикову из себя. — А не догадываешься, почему я тебе об этом говорю?
— Не-е-ет…
— Потому что доступа к Интернету все эти две недели не было как раз у тебя!
— И что?
— А то, что Кэп Греем запросто можешь быть ты.
— Я? Ерунда какая, — опешил Олег. — Зачем мне это?
— Зачем? С точки зрения психологии все проще пареной репы. Вот уже больше четырех лет ты вынужден скрывать свое истинное отношение к Яне Яковлевне. Политес не позволяет, ну, и здоровый карьеризм тоже. А натерпелся ты от нее, наверно, больше, чем все мы. Но мы-то время от времени выпускаем пар, а ты все терпишь и терпишь. Должна же сжатая пружина когда-то распрямиться! Вот она и распрямилась.
— Алин… ты это серьезно? — услышанное чрезвычайно поразило Кудряшова.
— Более чем, — продолжала Корикова. — Я это не с потолка взяла. Мне, между прочим, и почитать кое-что пришлось. Про акцентуации слышал? Вот ты явно акцентуированная личность. Так называемый эксплозивный тип. Долго терпишь, а потом взрываешься. Я это давно поняла. Еще когда ты Черепу лацкан оторвал. И психология это прекрасно объясняет: надо же тебе как-то разряжаться.
— Разряжаться? — рассмеялся Олег. — Да знаешь, я и не напрягаюсь особо. У меня хорошие отношения в коллективе, с Яной тоже полное взаимопонимание…
— Да перестань ты ее защищать, Олег! — досадливо воскликнула Алина. — Ее здесь нет, и ты можешь расслабиться. Будь со мной искренен. То, что Кэп Грей — это ты, останется между нами. Обещаю тебе.
Олег слушал Алину с заинтересованной улыбкой, как будто бы ему рассказывали свежий анекдот, у которого он еще не знал концовки.
— Стоп, стоп, стоп, — наконец, прервал он излияния Кориковой. — Ладно, если все так серьезно, то придется кое-что тебе рассказать.
— Ну наконец-то! Не беспокойся, никто и никогда…
— Не стоит хранить мою тайну до гробовой доски, — с улыбкой перебил ее Олег. — Речь идет о каких-то двух-трех месяцах… Так вот, все эти две недели у меня был доступ в Интернет. И будь я Кэп Греем, я бы имел возможность пописывать что-нибудь на форум.
— У вас в лесу был Интернет? — недоверчиво воззрилась на него Корикова.
— Я не был в лесу, Алин. Я был в другом месте. С девушкой, которую давно люблю.
Признание Кудряшова было настолько неожиданным, что Алина тихо ахнула и побледнела.
— Ты кого-то давно любишь? — наконец, переспросила она.
— Да, и многие об этом догадываются, — спокойно отвечал Олег. — Хотя ты права, все эти четыре года я действительно был вынужден скрывать свое истинное к ней отношение.
— Яблонская!!! — ахнула Алина, не веря своим ушам.
— Яблонская, — подтвердил Кудряшов. — Яна Яковлевна.
— Нет, нет, ты шутишь, Олег, — горячо заговорила Алина. — Ты сейчас специально это сказал, чтобы отвести от себя подозрения. Что будто бы ты ее любишь и поэтому не можешь быть Кэп Греем. Да? Так?
Олег усмехнулся и сказал:
— Может, мы еще и поженились для того, чтобы отвести подозрения?
— Вы расписались? — удивлению Кориковой не было предела.
— Уже давно. Два года назад.
— И вы так долго могли скрывать?! Ведь никто ни о чем…
— Ничего. Скоро узнают. Пойдем, Алин, а то мы что-то заболтались.
— Столько хватит? — Колчина выгружала провиант в редакционный холодильник. — Я взяла три вида колбасы по двести грамм.
— Да должно хватить, — отвечала Корикова, хотя, по ее мнению, на прожорливую кодлу «Девиантных» этого было маловато.
— Значит, Алин, вы завтра все накроете с Анжеликой Серафимовной? Мы приедем сразу после росписи.
— Не беспокойся, Юль, все будет в лучшем виде, — сдержанно отвечала Корикова.
Она все еще не могла придти в себя после вчерашнего объяснения с Кудряшовым. Иллюзия, которая жила в ее сознании последние четыре года, не могла рассеяться в один миг, и Алина утешала себя тем, что Кудряшов женился на Яне из чистого карьеризма. Точно так же, как и ее «утешитель» Костик Стражнецкий расписался с дочкой Пащенко.
На кухню заглянула Рыкова и брезгливо потянула носом воздух.
— Ничего умнее квашеной капусты придумать не могла? — бросила она невесте. — Ну кто ее будет жрать? Господи, ты еще и кабачковой икры нахапала. Это-то зачем? Неужели, как босяки, будем ее на хлеб мазать? Заказала бы выездной фуршет в «Фортеции». У них такие чудесные профитрольки с икрой! Блин, чуть «пропердольки» не сказала…
Следом за Рыковой подтянулась и Крикуненко.
— Краковская? — оживилась она, вертя в руках вакуумную упаковку. — У вас отличный вкус, Юлечка. Колбаска просто прелесть. Знающие люди рассказывали. Жаль, что сама не могу отведать — вот уже много лет, как я исповедую вегетарианство.
…При торжественной закладке продуктов в холодильник присутствовали все редакционные дамы. И каждая могла побожиться, что упаковок с колбасой было три. Как вдруг на следующий день, когда Корикова явилась заняться подготовкой к фуршету, выяснилось, что одна из нарезок исчезла.
— Какое низкопробное свинство! — тут же раскричалась Крикуненко. — Украсть деликатесный продукт… и у кого? У чистого беззащитного человечка, в самый важный день его жизни!
— В самом деле, свинство, — хмуро отвечала Корикова. — Но не гоните пургу. Сделаем бутербродов поменьше, вот и все. В конце концов, не в жратве дело, а в самом событии.
— А вы-то что переполошились, Анжелика Серафимовна? — Рыкова со своим острым язычком была тут как тут. — Вы же у нас исповедуете вегетарианство. И пока для вас все складывается замечательно: кабачковой икры хоть обмажься с ног до головы!
…Молодые приехали с опозданием на полтора часа. Из рваного монолога Колчиной присутствующие уяснили, что жених забыл дома кольца, из-за чего они пропустили в загсе свою очередь. А потом свидетельнице (на эту роль Юлечка пригласила самую страшненькую из своих приятельниц) стало дурно — у девушки не был сформирован навык пить по два бокала шампанского подряд. Поэтому все были вынуждены ждать, пока подружка невесты вдоволь наобнимается с унитазом в туалете Дворца бракосочетаний. Но только свидетельница на полусогнутых протрусила к машине, как Сюсечка порадовала «мамочку» пропердольками — причем, сделала это на подол ее платья. Теперь в туалет ломанулась уже Колчина.