Она хотела задать вопрос, но боялась услышать его истинный голос, ибо знала, что это будет уже не тот привычный голос ублюдка соседа, который изводил ее своими выходками. Ян ничего не говорил, он стоял перед нею так, как преступники стоят перед жертвой или свидетелем, который должен их опознать. Не шевелясь, не дыша, всматриваясь в ее эмоции, в то, как выражения ее лица менялись одно за другим. Ожидал реакции, которой стоило ждать от любого человека в здравом рассудке. Но ведь перед ним была его Фаина, а не любой другой человек. Любые ожидания на ее счет не оправдывались.
– Разве это может происходить… в реальности?
– Что есть реальность? – спросил он, заставив девушку вздрогнуть, и приподнял верхнюю конечность, чтобы содрать с четко выступающих ребер остатки человеческой кожи. Сложно было назвать это рукой в человеческом понимании, но и до лапы животного не дотягивало. Что-то третье, чему люди не придумали названия, потому что никогда не видели.
– Ты был человеком когда-то?
– Нет. Но задуман по вашему подобию. Чтобы люди могли воспринимать таких, как мы.
– Таких, как вы… много?
– Фаина… – то, что прежде было Яном, шагнуло к ней, протягивая длинные пальцы, увенчанные внушительными когтями, но девушка не отступила. – Ты не выглядишь испуганной. Почему?
– Потому что я уже видела все это… пусть и частично. Ты подготовил меня.
– Да. Это был не сон. Ты это знала. Тебя оказалось сложно провести.
Его новый голос был все так же глубок и низок, но теперь он расслаивался на отдельные звуковые потоки, и казалось, что синхронно говорят несколько мужчин в разных частях комнаты, а не чудовище, одновременно похожее на разделанное человеческое тело, прямоходящего волка, козла, дракона и кого-то еще…
– Я потерял равновесие в тот день. Из-за тебя. Ты всегда его нарушала, но разве могу я винить тебя в этом?
– Никто не должен никого винить. Как я могу называть тебя? – тихо спросила Фаина.
– Зови, как тебе хочется. Ян – всего лишь сокращение моего истинного имени, неподвластного человеческому слуху. Его самый ближайший аналог в вашей речи – Янхъяллагорентагн. Но, предполагаю, это слишком долго.
– Янхъяллагорентагн, – без запинки повторила Фаина, с восхищением осматривая его, силясь постичь все и сразу в этом новом теле, которое ей хотелось ощупать и исследовать.
– Готов поспорить, твое отношение ко мне теперь не тождественно тому, каким оно было, когда я только вошел в эту комнату.
Фаина приблизилась вплотную и осторожно коснулась его груди, как будто та могла ударить током. Кожа плотная, жесткая. Ороговевшая. Почти как древесная кора. Местами в темных узелках-звездочках, как будто язвы или лопнувшие сосуды. С трудом она перевела взгляд на его «лицо», нависшее над нею гипертрофированной гримасой с черными глазами и такими острыми скулами, подбородком и носом, что о них можно было рассечь бумагу.
– Вот он я, Фаина. Истинный. Первозданный. Скажи что-нибудь.
– Почему же ты раньше мне этого не показывал? – нахмурилась она, робко поглаживая его угловатое плечо с костяными наростами, словно раньше к нему крепилось что-то… вроде тяжелого кожистого крыла. И впоследствии было вырвано с мясом.
– Берег твою психику, – угрюмо ответили ей и отвернулись. – Люди любят таких, как Ян, но не таких, как я. Ты чуть не сошла с ума, в первый раз увидев мое превращение.
– С тех пор много воды утекло.
Фаина подняла руки и дотянулась до лица Янхъяллагорентагна, чтобы направить смолянисто-черный взгляд на себя.
– Думаешь, для меня хоть что-то изменилось? – зашептала она горячо, почти срываясь на всхлипы. – Ты по-прежнему мой Ян, а я твоя Фаина. Ты все тот же, только в другом обличии, ну и что? Я ведь всегда понимала, что под привлекательной маскировкой кроется нечто ужасное. Всегда обожала то, что томилось внутри тебя и изредка вырывалось наружу. Истинная сущность, вязкая и темная, словно сам страх. Она проглядывала в твоих глазах, проскакивала в речи, повадках и движениях… Я не могла не замечать ее. Она очаровывала.
Трудно было читать эмоции на его новом лице, и Фаина скорее ощущала, чем видела, что он встревоженно слушает ее, но ему определенно нравится то, что он слышит.
– Очаровывает и сейчас, когда я вижу тебя без… маскировки.
Больно закусив губу, чтобы привести себя в чувство и не потерять реальность, Фаина обошла его по кругу, заставив настороженно оглядываться. Он был прекрасен в своем уродстве в той же мере, в какой Ян был привлекателен в своей животной сексуальности.
Настоящая эстетика отвратительного.
Завершенный образ.
Мертвая энергия в каждом движении, очарование самой смерти.
Зло, нашедшее себе форму и подходящую плоть.
Янхъяллагорентагн.
– Ты не испугана, – произнес он, как будто сам только что это понял. – И тебе не противно видеть меня.
– Глупости. Неужели ты ожидал от меня такой примитивной реакции? Ты все еще тот самый Ян, которого я знала все это время. Только теперь немного более… настоящий. Мне нравился тот, кто прятался внутри. Вот, почему я долгое время не могла запомнить твою человеческую внешность… только кусками. И вспоминать, как ты выглядишь, было противно и тяжело.
– Ты не боишься меня.
– Напротив, я… полностью и бесповоротно одурманена тем, что ты позволил мне увидеть. Может, я и больна. Но мне это нравится.
Ян был ошеломлен, но еще большее удивление он пережил, когда Фаина стала трогать его. Трогать повсюду. С дотошностью хирурга она ощупывала его новое, неповоротливое мощное тело, жесткокожее, местами ороговевшее, с наростами и язвами, неестественными изгибами костей… со всем тем, что наблюдать человеческому глазу противно.
Фаина вновь изумляла своей несхожестью с остальными, перед кем Яну доводилось обнажать истинную сущность. Ни стона отвращения, ни намека на презрение во взгляде не получил он от нее. Напротив – восторг и неуемное любопытство. Она заставила его наклониться к себе и сосредоточенно ощупала кожу головы, с удовлетворением обнаружив искомое – два небольших конусообразных нароста, незаметных под охапкой жестких темных волос. Она ведь даже не знала, что сейчас они так малы, потому что находятся в состоянии, которое люди назвали бы сном, если бы понимали, что неживые предметы тоже умеют спать.
Ребра, подмышечные впадины, позвоночник, грудная клетка, ступни, косточки на запястьях – все было таким человеческим… и далеким от человеческого одновременно. Этот диссонанс вводил ее в ступор тем, что она видела различия, скорее даже ощущала их, но не могла зафиксировать и проанализировать. Как будто… как будто полноценная картина на самом деле ускользала от нее, ибо мозг накладывал поверх нее совсем другое изображение, – то, что ему привычнее видеть, а не то, что там на самом деле. И если мозг привык видеть тело и лицо Яна, он все еще мог пытаться ретушировать реальное тело и лицо Янхъяллагорентагна, используя старые визуальные фильтры.
– Если бы я только знал, что это настолько тебя заинтересует, давно бы сбросил тесную, сковывающую шкуру. Но я, глупец, сделал ставку на симпатичного парня. И в случае с тобой проиграл.
Девушка в ошеломлении завалилась в кресло. Она чувствовала себя ужасно уставшей. Что ей делать дальше и что говорить? Чем закончится этот визит? Хотелось бы завершить начатое в прошлый раз, но позволит ли он? А еще необходимо уговорить его остаться. Любым способом, совершенно любым. Хотелось протереть глаза и понять, что видел короткий неприятный сон, который успел тебя взбудоражить.
– Но я не сплю, – задумчиво протянула Фаина, задержав взгляд на обнаженном торсе демона. – Тебе стоило сделать это раньше, если ты намеревался соблазнить меня.
Ян молчал, с прищуром рассматривая соседку – не шутит ли она. В короткой тишине стала ощутима та самая вибрация, будто от трансформатора, исходившая от Янхъяллагорентагна, только теперь в несколько раз сильнее. Наверное, это и есть то, что вредит обычным людям, подумала Фаина, но тут же решила, что теперь ей на это плевать.
– Почему та девушка на улице кричала, что ты умер? – спросила Фаина.
– Этот парень действительно умер несколько лет тому назад. Я взял его физическую оболочку напрокат и не думал встретить здесь кого-то, кто узнает его. Я делал так уже много раз.
– Зачем ты здесь? Кто тебя послал?
– Хотел бы я иметь право отвечать на все твои вопросы, моя Фаина. Но не могу.
– У тебя необыкновенный голос. И тело… Неужели это происходит взаправду. Я даже слов подобрать не могу, чтобы выразить все, что испытываю от… всего этого.
Фаина нервно засмеялась, спохватилась, будто вспомнила что-то, и закрыла рот рукой, завороженно глядя на него. Он приблизился к креслу и опустился на пол, посмотрел на нее снизу вверх своим особенным взглядом.
– Ты и раньше так делал, – заметила она. – Забавно. Это были твои привычки. Твои, а не того парня.
– Как и то, что я чувствую к тебе. Но объясни мне, Фаина, почему ты не боишься меня? Почему тебе не страшно? Или хотя бы гадко?
– А должно быть? – удивилась она, рискнув погладить его по голове. Хотелось снова пощупать наросты, чтобы убедить себя – это не сон, это не грим, не галлюцинация.
– Да, – твердо ответил Янхъяллагорентагн. – Должно быть.
– Ты невероятный, – шепотом призналась она, чуть подавшись вперед. – Вот, что я думаю. Теперь я понимаю, почему меня к тебе так тянуло с самого начала. Я всегда ждала от жизни чего-то подобного. Безумного, бесноватого, взрывающего в прах все обозначенные границы реального, границы, от которых я давно отказалась как от истины. И твое появление закономерно. Я и раньше об этом догадывалась, но сейчас понимаю отчетливо.
– Я не знал, что встречу здесь такую, как ты. Представить не мог, что мне придется пережить. Мы с тобой здорово измучили друг друга, пытаясь разобраться, что к чему. И внутри нас, и снаружи, и между нами блуждал исступленный хаос. Теперь я упорядочил его.
Пока он говорил, Фаина водила пальцами по его лицу, ничего не стесняясь. Все преграды были окончательно сломлены. Либо она полноценно поддалась своему сумасшествию, либо все, наконец, встало на свои места. Начинало на них становиться. Но некогда было делать выводы: так многое надо было сказать ему, так многое спросить.